За два дня расстреляли более 33 тысяч советских людей. Это положило начало массовому уничтожению мирных граждан на оккупированной фашистами советской территории. Примечательно, что из 1500 карателей, усердствующих в киевских расстрелах, – 1200 были бандеровцами.

                                     104 недели расстрелов

«Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 сентября 1941 года к 8 часам утра на угол Мельниковой и Доктеривской улиц (возле кладбища). Взять с собой документы, деньги и ценные вещи, а также теплую одежду, белье и прочее. Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в других местах, будет расстрелян. Кто из граждан проникнет в оставленные жидами квартиры и присвоит себе вещи, будет расстрелян».

С таких листовок, а их было расклеено около 2 тысяч по всему Киеву сразу же после его оккупации немецкими войсками, началась трагедия, которая длилась 104 недели. Через раввинов распространили слух о том, что евреев собираются вывезти в безопасное место. К сожалению, люди верили этому до последнего, и в назначенный час собралось более 30 000 человек, превзойдя ожидания захватчиков. Явились и представители других национальностей, сопровождая членов своих смешанных семей.

Прибывших делили на группы по 100 человек и вели к оврагу, который заранее оградили колючей проволокой и выставили оцепление из трёх колец охраны. Жертвам велели раздеваться, после чего расстреливали на краю оврага на глазах тех, кто еще только ждал своего смертного часа. Многие только в этот момент понимали истинную цель, с которой нацисты собрали их близ Бабьего Яра. Расстреливали двое суток с перерывом на ночь. Генрих Мюллер, группенфюрер СС (одно из высших званий этого военного формирования) в своем отчете указал, что в те два дня был уничтожен 33 771 еврей.

С этого дня вплоть до освобождения столицы Украины 6 ноября 1943 года фашисты расстреливали в Бабьем Яру свои жертвы с немецкой педантичностью по вторникам и пятницам. Расстреливали евреев, цыган, караимов, советских военнопленных разных национальностей и вероисповеданий. В том числе около 100 матросов Днепровского отряда Пинской военной флотилии. Здесь же расправились и с футболистами киевского «Динамо», игравшими с немецкой командой в знаменитом «матче смерти».

Бабий Яр в годы войны, да и много позже, вплоть до 1961 года, являлся в Киеве одним из самых больших оврагов, длина которого около 2,5 километров, глубина — свыше 50 метров. Он стал братской могилой, по одним данным, для 100 тысяч, по другим – 150 тысяч человек. Сегодня здесь расположен Национальный историко-мемориальный заповедник «Бабий Яр», где находятся мемориальные комплексы жертвам массовых расстрелов. 29 сентября тут непременно проходят траурные церемонии в память о погибших. И, пребывая в минуте молчания, многие вспоминают: в тех расстрелах наряду с фашистами особо усердствовали украинские националисты.

«Киевский Бабий Яр дал толчок 6 000 «бабьих яров» на территории Европы, - сказал на одной из таких поминальных встреч президент Европейского и Российского еврейского конгресса  Вячеслав Кантор. – Он дал старт уничтожению 1 миллиона 700 тысяч евреев только на территории Украины. Чудовищное злодеяние в Бабьем Яру заставляет нас по-новому взглянуть на трагедию не только еврейского народа, но и тех, кто стал жертвой нацизма. Ведь около половины расстрелянных там, не имели никакого отношения к еврейской нации. И это говорит об опасности ксенофобии, о том, что нельзя безучастно смотреть, как в твоей стране кто-то умышленно раздувает пожар межнациональной вражды».

Одной из первых на Украине, кто занялся историей Бабьего Яра, создав со своими единомышленниками одноименной фонд, была Клара Винокур. На момент нашей беседы она проживала в США, в Филадельфии. В 1941 году фашисты расстреляли ее отца, а районный городок Шполу Черкасской области, где она проживала, превратили в гетто. Да и сама 14-летняя девочка чудом избежала смерти. В 1942 году ее «мобилизовали» на строительство дороги Кировоград – Одесса и разместили в одном из сельских концлагерей Кировоградской области. «Вскоре там вспыхнул тиф, – уточнила Клара Семеновна. – Немцы боялись эпидемии, и без излишних церемоний приступили к ликвидации больных. В одной из тифозных групп из 20 человек повели на расстрел и меня. Я дошла до самой ямы, а когда раздались выстрелы, упала в нее и каким-то образом уползла в высокую траву, где спряталась. Ночью выбралась и скрытно добралась в Шполу, где жили мама и брат. Они достали мне украинский документ, и я стала Ольгой Пушенко».

После войны она вышла замуж за офицера и переехала жить в Киев, где преподавала в школе английский язык. И занялась историей Бабьего Яра. «Сегодня важно не только увековечивает память погибших в Бабьем Яру, но и высветить корни той трагедии, – подчеркнула Клара Семеновна. – Главное здесь – не допустить лицемерия и исторических подтасовок. Известно же, что в тех расстрелах наряду с фашистами усердствовали и украинские националисты – среди 1500 карателей в Бабьем Яру 1200 были из ОУН. Сегодня они и их идейные наследники льют крокодильи слезы по жертвам Холокоста, предлагают уравнять в правах бандеровцев и всех других националистов с ветеранами Великой Отечественной войны. Если такое случится, то это будет кощунством над памятью расстрелянных в Бабьем Яру».

                                  Тайна сожженной Хатыни

И над погибшими в белорусской Хатыни, где 118 карательный батальон, сформированный из украинских националистов, сжег в марте 1943 года в сарае 149 мирных людей, половина из которых были дети.  Многие годы, вплоть до весны 1986-го, большинство советских людей считали, что Хатынь уничтожили немцы-каратели специального батальона СС. Правда всплыла на заседаниях военного трибунала в Минске, где вернулись к судебным делам бывшего советского кадрового офицера и командира взвода того самого 118-го батальона Василия Мелешко, осужденного за преступления и расстрелянного в 1975 году.

 Тогда и выяснилось: в сожжении Хатыни особенно зверствовали каратели 118-го батальона, «прославившегося» еще при уничтожении невинных людей в Бабьем Яру. Он был сформирован в Киеве преимущественно из украинских националистов, вышедших из западных областей, которые согласились сотрудничать с фашистами, прошли специальную подготовку в Германии, надели нацистскую форму и приняли военную присягу на верность Гитлеру. «Качественная» кровавая работа в Киеве стала бесспорным пропуском для отправки 118-го полицейского  батальона карателей в декабре 1942 года в Белоруссию. И доверие фашистов, судя по трагедии Хатыни, бандеровский полицейский батальон сполна оправдал.

Сегодня хроника того страшного дня восстановлена почти поминутно. Утром 22 марта 1943 года на пересечении дорог Плещеницы - Логойск - Козыри - Хатынь партизаны отряда «Мститель» обстреляли легковую машину, в которой ехал командир одной из рот 118-го батальона охранной полиции гауптман Ганс Вельке – любимец Гитлера, чемпион Олимпийских игр 1936 года. Вместе с ним были убиты еще несколько полицейских-украинцев. Устроившие засаду партизаны отступили. Полицаи вызвали на подмогу спецбатальон штурмбанфюрера Оскара Дирлевангера. Пока немцы ехали из Логойска, была арестована и вскоре расстреляна часть группы местных жителей-лесорубов. К вечеру 22 марта каратели по следам партизан вышли к деревеньке Хатынь, которую и сожгли вместе со всеми ее жителями.

Из показаний Остапа Кнапа: «После того как мы окружили деревню, через переводчика Луковича по цепочке пришло распоряжение выводить из домов людей и конвоировать их на окраину села к сараю. Выполняли эту работу и эсэсовцы, и наши полицейские. Всех жителей, включая стариков и детей, затолкали в сарай, обложили его соломой. Перед запертыми воротами установили станковый пулемет, за которым лежал Катрюк. Поджигали крышу сарая, а также солому Лукович и какой-то немец. Через несколько минут под напором людей дверь рухнула, они стали выбегать из сарая. Прозвучала команда: "Огонь!" Стреляли все, кто был в оцеплении: и наши, и эсэсовцы. Стрелял по сараю и я».

Из показаний Тимофея Топчия: «Тут же стояло 6 или 7 крытых машин и несколько мотоциклов. Мне сказали, что это эсэсовцы из батальона Дирлевангера. Было их около роты. Когда вышли к Хатыни, увидели, что из деревни убегают какие-то люди. Нашему пулеметному расчету дали команду стрелять по убегавшим. Первый номер расчета Щербань открыл огонь, но прицел был поставлен неправильно и пули не настигали беглецов. Мелешко оттолкнул его в сторону и сам лег за пулемет...»

Из показаний Ивана Петричука: «Мой пост был метрах в пятидесяти от сарая, который охранял наш взвод и немцы с автоматами. Я хорошо видел, как из огня выбежал мальчик лет шести, одежда на нем пылала. Он сделал всего несколько шагов и упал, сраженный пулей. Стрелял в него кто-то из офицеров, которые большой группой стояли в той стороне. Может, это был Кернер, а может, Васюра. Не знаю, много ли было в сарае детей. Когда мы уходили из деревни, он уже догорал, живых людей в нем не было - дымились только обгоревшие трупы, большие и маленькие. Эта картина была ужасной…»

В мемориале Хатыни, где только обожженные печные трубы с метрономами на месте бывших домов, стоит памятник: выживший кузнец Иосиф Каминский с мертвым сыном на руках...

Сегодня уместно напомнить, что первый секретарь ЦК Компартии Украины Владимир Щербицкий, как только всплыла правда о причастности украинских националистов к уничтожению Хатыни, сразу же обратился к начальствующим коллегам-сопартийцам не разглашать информацию об участии украинских полицаев в убийстве мирных жителей белорусской деревни. Его поддержал первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Николай Слюньков. Оба были обеспокоены тем, что публичный процесс против украинского военного преступника подорвёт атмосферу братства между советскими народами

К просьбе тогда отнеслись с «пониманием», и это проявляет одну из главных политических ошибок, совершенных советской властью в отношении предателей. Государство недостаточно жестко наказало граждан, которые на войне, где решалась судьба Отечества: жить ему или погибнуть, перешли в стан врага. Стоит напомнить и о принятом 17 сентября 1955 года Президиумом Верховного Совета СССР Указе «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941 – 1945 г.г.». По мнению многих аналитиков, такое попустительство способствовало росту, а затем и разгулу радикальных экстремистских и  националистических настроений, что стало одной из причин распада Советского Союза.

Стоит ли удивляться тому, что подростки, молодежь имеют о Бабьем Яре весьма смутное представление. Так Ирина Лобановская, писатель, журналист и педагог, в одной из своих публикаций рассказала о тестировании абитуриентов, поступающих на факультет журналистики. Старшеклассников попросили письменно разъяснить, что это такое — Освенцим, Бабий Яр, ГУЛАГ, Хиросима и Нюрнберг. Ответы ошеломили: «Бабий Яр — местность в России», «Бабий Яр — некая деревушка», «Бабий Яр — бабья осень», «Бабий Яр — посев женщинами пшеницы осенью», «Бабий Яр — место расположения штаба войск в лесах во время Второй мировой войны», «Бабий Яр — повесть Солженицына», «Бабий Яр — место, где деревенские женщины собирают ягоды». Были, конечно, и правильные ответы, но мало. Неужели они, вполне справедливо удивилась журналист, нигде никогда не слышали, не встречали эти страшные слова – «Освенцим», «Бабий Яр»? Неужели Бабий Яр навсегда останется в представлении подростков «некой деревушкой»?!

                                      Виновен, расстрелять!

Потворство предателям нередко приобретало в жизни страны карикатурные формы торжества подлости над правом и справедливостью. Показательна в этом плане судьба одного из тех, кто воспользовался амнистией – Григория Васюры, уроженца Черкасской области, бывшего старшего лейтенанта Красной Армии, который попал в плен (28 июня 1941 года добровольно сдался во время боёв за Лиепаю) и перешел на службу к немцам.

В феврале 1942 года он по собственному желанию был отправлен в школу пропагандистов. После ее окончания в октябре 1942 года оказался в Киеве, где присоединился к 118-му батальону шуцманшафта, состоящему из бывших советских солдат и украинских националистов. Васюра быстро продвигался по службе и вскоре из командира взвода превратился в начальника штаба. В декабре 1942 года подразделение было переведено в оккупированную Белоруссию для проведения карательных операций против партизан.

Будучи начальником штаба 118-го украинского полицейского батальона, он усердно командовал расправами над мирным населением. В том числе и уничтожением Хатыни.  Впрочем, Хатынь была лишь одной из деревень в послужном списке батальона украинских националистов. 13 мая Григорий Васюра возглавлял боевые действия против партизан около села Дальковичи. 27 мая батальон под его началом провел карательную операцию в селе Осови, где расстрелял 78 человек. Операция «Коттбус» на территории Минской и Витебской областей завершилась расправой над жителями сел Вилейки, Маковье и Уборок и расстрелом 50 евреев у села Каминская Слобода.

С января 1943 года по июль 1944 года Васюра со своим батальоном провёл десятки карательных операций, которые были частью политики «мёртвой зоны», направленной на уничтожение белорусских деревень, чтобы разрушить опорную базу для партизан. За время оккупации в результате 60 крупных и 80 небольших акций карателями различных подразделений были уничтожены 627 деревень в оккупированной Белоруссии. Гитлеровцы достойно оценили заслуги Григория Васюры, присвоив ему звание лейтенанта и наградив двумя медалями. После Белоруссии он перешёл служить в 76-й пехотный полк 30-й гренадерской дивизии СС, который был разбит уже на территории Франции.

По окончании войны Васюре в фильтрационном лагере удалось скрыть факт своей усердной карательной службы в полиции и СС. В 1952 году за сотрудничество с оккупантами трибунал Киевского военного округа приговорил его к 25 годам лишения свободы. Однако уже 17 сентября 1955 года он был амнистирован по известному указу Президиума Верховного Совета СССР.

Выйдя на свободу, Григорий Васюра перебрался в село Великая Дымерка Броварского района Киевской области. Здесь стал директором по хозяйственной части совхоза «Великодымерский», который под его руководством добивался высоких показателей. Он несколько раз поощрялся за добросовестную работу, в апреле 1984 года был награжден медалью «Ветеран труда». Как водится в таких случаях, вступил в КПСС. Каждый год пионеры и комсомольцы поздравляли его с праздником 9 Мая. А он в свою очередь очень любил выступать перед ними в образе настоящего ветерана войны, фронтовика-связиста и почетного курсанта Киевского высшего военного инженерного дважды Краснознаменного училища связи имени М.И. Калинина, который окончил до войны.

Все бы ничего, да только в 1985 году Григорий Васюра, как «ветеран боевых действий», потребовал себе Орден Отечественной войны. В честь 40-летия Победы, этим орденом в том году массово награждались все жившие на тот момент ветераны войны, о которых имелись данные в местных военкоматах и органах власти. В архивах Васюры служащие нашли лишь факт того, что он пропал без вести в июне 1941 года. Дальнейшие архивные поиски заставили многое пересмотреть, в том числе и некоторые результаты допроса бывшего сослуживца Васюры – Василия Мелешко, расстрелянного в 1975 году за сотрудничество с оккупантами и участие в сожжении деревни Хатынь.

В 1986 году «боевой путь» Васюры снова стал сенсацией. Через 30 лет после амнистии его в ноябре арестовали, возбудив уголовное дело «по вновь открывшимся обстоятельствам». Свою вину он отрицал, но это противоречило показаниям 26 свидетелей. Многие из них были его бывшими сослуживцами из 118-го батальона, отбывающими наказание в советских лагерях и тюрьмах. Среди свидетелей были также несколько тех, кто выжил 22 марта 1943 года в Хатыни. Следователям удалось восстановить хронологию событий того трагического дня и найти неопровержимые доказательства его участия в военных преступлениях, в том числе и в расправе над Хатынью.  14 томов судебного дела №104 отразили множество конкретных фактов кровавой деятельности карателя Васюры. Суд установил: лично им были уничтожены более 360 женщин, стариков, детей. 26 декабря 1986 года трибунал Белорусского военного округа под председательством судьи Виктора Глазкова признал Григория Никитича Васюру, к тому времени уже семидесятилетнего старика, виновным и приговорил к расстрелу. Когда он понял, что нет никакого смысла таиться, закричал: «Да, я сжёг вашу Хатынь!» 2 октября 1987 года приговор приведен в исполнение.

                                 Стать праведниками мира

На фоне подобных предательств особое эмоциональное почтение в дни памяти о произошедшей трагедии вызывают «праведники мира», имена которых высечены на стене памяти в Иерусалиме. Они в годы того военного лихолетья были подростками и спасали земляков. Мне как журналисту посчастливилось встречаться с некоторыми из них, записать их воспоминания. Не знаю, кто из них нынче здравствует, а кто ушел в мир иной, но хочу изложить их откровения не только в память о самоотверженности «праведников», но и в пример нынешнему юному поколению россиян.

Ольга Дроздова в начале войны пошла в 1-ый класс. В их доме жил один из руководителей подпольного отряда «Арсеналец» Даниил Нестеровский. Подпольщики, скажем так, выправляли для евреев документы, где у них значилась уже другая национальность. Семилетняя Ольга по освоенной «технологии» специально приводила паспорта в негодность, особенно в графе «национальность», чем помогла «Арсенальцу» спасти десятки евреев.

Владимир Свитко накануне войны закончил 10-ый класс. Собирался поступать в институт, но 22 июня 1941 года сорвало планы. Когда в Киеве прослышали о расстрелах в Бабьем Яру, 17-летний Володя привел в дом своего одноклассника Суню Скопа – «все знали, что он еврей». Вместе с отцом вырыли схрон под полом, где спрятали его на первое время, затем переправили в партизанский отряд.

Ольга Рожченко свое 16-летие встретила вместе с войной. Жила на Тургеневской улице, где во дворе, пристроенных друг к другу двухэтажных флигелей, находилось 52 ребенка разных возрастов и разных национальностей. Ее подругами были одиннадцатилетняя Маня Пальти и 16-летние Геня и Лиза Баташевы. Семьи Пальти и Баташевых отправились к указанному в листовке месту сбора вместе. «Там находился кирпичный завод и узкоколейка, - поведала Ольга Захаровна. – Все думали, что их отправят в гетто, и решили не расставаться». Она провела подруг до самой «границы» Бабьего Яра, очерченной «ежами», за которую немцы ее не пустили. Там, у блок-поста, услышала пулеметные очереди и все поняла.

А ее подружки таки остались живыми – они понравились двум немецким солдатам, загружающим в машину «еврейскую одежду», и те увезли их на машине в город, а потом отпустили. Геня и Лиза Баташевы пробрались дворами к своему дому и первым делом спрятались в квартире своей подруги. «Они прожили у нас около 20 месяцев, - рассказывала уже седая женщина. – Мы меняли одежду на продукты, так и продержались. Если появлялись на горизонте немцы, прятали их в кладовке под лестницей. Потом подпольщики переправили девушек через Днепр к родственникам. После войны обе вышли замуж, но пережитое, особенно постоянный страх смерти, сказались на их здоровье, ни у одной, ни у другой не было детей».

14-летний Евгений Тонкий жил на Подоле и получилось так, что сам помогал знакомым евреям-ровесникам собираться на расстрел. «Как только немцы зашли в Киев, возникло безвластие, - вспоминал он. - Три дня были погромы, а через десять дней вышел известный приказ немецкого коменданта Киева. Люди собирались спокойно, нанимали двуколки и грузили на них свои вещи для отправки. Я был еще мальчиком и помогал своим дружкам из еврейских семей грузить вещи. Все думали, что их будут перегружать на поезд. На месте «переселенцев» ждало оцепление из полицаев с трезубцами на кокардах. Евреев туда пропускали, нас – нет. Когда кольцо замкнулось, все начали понимать, что это конец, но выхода оттуда уже не было. С тех пор ненавижу эти трезубцы. Я видел, как всех раздевали, складывались паспорта на одну кучу, вещи - в другую. Дальше их повели к оврагу по дороге… Стрельба прекратилась вечером, но кольцо из полицаев оставили. Самые ловкие из тех, кто остался в живых, смогли сквозь кусты пролезть наружу». Уцелевших евреев он и его друзья прятали в склепе на кладбище, носили им еду, папиросы. «Потом кто-то сдал и нас, и нашу «схованку», - грустно вздохнул «праведник». – Пришлось уже скрываться самому».

                                          Трагедия или фарс?

В эти дни на Украине идет неделя памятных мероприятий, посвященных 80-летию начала расстрелов сотен тысяч мирных советских граждан и военнопленных в Бабьем Яре. «6 октября 2021 года на территории Бабьего Яра состоится официальная церемония с участием мировых лидеров, деятелей еврейских организаций, которые выжили во время Холокоста, и украинцев, которые спасали евреев от смерти во время нацистской оккупации и получили звание Праведников народов мира», – говорится в сообщении пресс-службы президента Украины Владимира Зеленского.

«Бабий Яр — это страшный символ Холокоста на нашей украинской земле, – сказал он, комментируя развитие Национального историко-мемориального заповедника «Бабий Яр». – Мы не можем избавиться от него, но можем победить достойным чествованием памяти всех жертв, всех погибших. Вопрос исторической справедливости очень острый. Мы несем ответственность перед всеми прошлыми и всеми будущими поколениями за историческую справедливость». И особо подчеркнул: «Наш долг – сделать Бабий Яр местом памяти, а не местом забвения!»

Эта трагическая годовщина стала темой острых политических баталий и попыток переписать страницы истории случившейся трагедии. Так получилось, что евреи в Бабьем Яру были погребены дважды: сначала физически,  расстрелявшими их фашистами и украинскими националистами в сентябре 1941-го, потом исторически, когда советское руководство пыталось стереть факт их расстрела из памяти и истории. При этом руководители уже «незалежной» Украины в большинстве своем сделали ставку на идеологию западно-украинского национализма, в чем официальный Киев активно поддержали США и их союзники. Степан Бандера и Роман Шухевич стараниями проамериканского президента Виктора Ющенко объявляются «Героями Украины». Вместе с ними и «повстанцы» ОУН-УПА, которых принятый при поддержке Петра Порошенко 9 апреля 2015 года Верховной Радой закон признал «борцами за свободу и независимость Украины», предоставив им право на социальные гарантии. При этом ни Виктор Ющенко, ни Петр Порошенко напрочь не воспринимают того, что «повстанцами» только в послевоенный период с 1945 по 1954 годы на украинской территории по официальным данным было убито 22 500 человек. Из них 19 500 были мирными жителями, не имеющими никакого отношения ни к НКВД и милиции, ни к силам самообороны.

Кратким отступлением от ОУНизации Украины стало президентство Виктора Януковича, который победил на выборах в 2010 году. И к 70-летию трагедии Бабьего Яра в 2011 году его усилиями при поддержке премьера Николая Азарова была создана государственная комиссия, которая приняла решение об увековечивании трагедии Бабьего Яра на государственном уровне. Впрочем, полноценно это историческое прозрение продержалось недолго – его «смели» украинские идеологические потомки тех, кто раздевал евреев в Бабьем Яру.

Сегодня к власти в Киеве пришла команда, члены которой, мягко говоря, имеют еврейских предков.  Не секрет, что Владимир Зеленский – сам еврейского происхождения, а значит в силу своей национальной памяти прекрасно понимает, что и кто кроется за трагедией, именуемой Холокостом. Бабий Яр сегодня лежит пропастью между нынешними руководителями Украины, пришедшими к власти благодаря националистам, и националистами из «добровольческих батальонов», ожидающими в очереди эту власть. И невольно порождает вопрос: кто кого обыграет, обведет вокруг пальца?

От исхода этого скрытого противостояния во многом зависит, какая именно интерпретация событий 80-летней давности будет высечена на камне мемориального комплекса «Бабий Яр» и запечатлена на стендах музейных экспозиций? Дело в том, что существует два проекта мемориала, за каждым из которых стоят влиятельные силы и кроются принципиально разные, по сути, замыслы. Первый – тот, который реализуется сейчас – является частной инициативой благотворительного фонда «Холокост». Он воплощается на деньги «Альфа-групп» и прочих еврейских меценатов и выдвигает на передний план трагедию еврейского народа, – мемориал Холокоста со всеми вытекающими из данной концепции следствиями.

Второй – инициирован порошенковскими пропагандистами националистической окраски и продвигается Общественным комитетом «Бабий Яр» как проект «украинского» мемориала. Он изначально строится на том, что Бабий Яр – трагедия «украинская». Переходя от слов к делу, их усилиями при Петре Порошенко на территории Бабьего Яра был установлен крест в честь так называемого «Буковинского куреня», проводившего здесь расстрелы. Примечательно, что и улица, ведущая к мемориалу, переименована в честь Елены Телиги - националистки, призывавшей к уничтожению евреев.

Выходит, евреи недаром уже много лет недовольны ползучей подменой символического пространства в Киеве. Ведь получается, что на земле, политой еврейской кровью, ставятся памятники палачам рядом с памятниками их жертвам. И те, и те символически как бы уравниваются. Будь иначе, разве могла бы на киевском оперном театре появиться мемориальная табличка в честь Дмитрия Мирона-Орлика, коменданта украинской полиции Киева, издавшего приказ о сборе евреев и коммунистов для их отправки на расстрел?!

И все это происходит при попустительстве Запада, который, заигрывая с националистами, сегодня порождает новых бандеровцев, карателей «Бабьего Яра» уже нашего времени. Это убедительно высветили и безжалостно сожженные ни в чем не повинные люди во время известных майских событий в Одессе, и погибшие на майдане Киева во время государственного переворота, и карательные операции против жителей Донбасса. Хочу напомнить заявление главы Конгресса украинских националистов Запорожской области Василия Тымчины, сделанное на открытии памятника жертвам голодомора: «Пришло наше время, и Днепр станет красным от крови жидов и москалей». Он произнес эти слова и не понес никакого наказания за разжигание межнациональной розни. Впрочем, стоит ли тому удивляться, ведь националисты-нацисты и славные правнуки украинских бандеровцев, готовых вершить историю силой оружия, уверены, что убитых ими врагов, а это «жиды, москали» и все, кто им мешает, должно быть больше, еще больше. И тогда наступает время нового Бабьего Яра, новой Хатыни.

В сентябре 1961 года Евгений Евтушенко опубликовал в «Литературной газете» стихотворение «Бабий Яр», которое идеологические службы ЦК КПСС признали «идейно ошибочным». Может и так, но в нем есть проникновенные до сих пор строчки:

«Над Бабьим Яром шелест диких трав.

Деревья смотрят грозно, по-судейски.

Всё молча здесь кричит, и, шапку сняв,

я чувствую, как медленно седею.

И сам я, как сплошной беззвучный крик,

над тысячами тысяч погребенных.

Я - каждый здесь расстрелянный старик.

Я - каждый здесь расстрелянный ребенок…»

Бабий Яр в очередной раз учит простой истине: зло, о котором умолчали, порождает новое преступление. Именно поэтому все люди здравого ума должны сегодня сплотиться и стать праведниками мира!

                                                                Павел АНОХИН