Его отец, тоже Фридрих, был безупречным представителем быстро набиравшей силу буржуазии, и только мать – Элиза Энгельс понимала искания, неудовлетворенность, духовные переживания сына. И он отвечал ей доверием и преданностью.

Отец стремился воспитать Фридриха как своего двойника, преуспевающего фабриканта и торговца, пуритански преданного Церкви, королю, купеческой гильдии, умножающего капитал, жадного и скаредного. А сын превратился в его противоположность, в грозного разрушителя культа наживы и принуждения, глашатая вольности и народоправства, вождя тех самых тружеников, которых нещадно эксплуатировали заводчики.

Прометей, полубог, бросил на Олимпе вызов Зевсу, титан Зигфрид сразил зло богов. Маркс и Энгельс предсказали гибель капитализма.

Для Карла Маркса отец был другом-единомышленником. У Фридриха Энгельса политические сомнения и протест возникли уже в родной семье. Он с малолетства видел чудовищные противоречия вокруг безделья и богатства одних и изнурительного труда, и нищеты других, и это поразило его.

Отец заставил Фридриха покинуть гимназию всего за год до выпускных экзаменов. Он все еще надеялся сделать из своего наследника опытного коммерсанта. Тридцать пять лет Энгельс был обречен заниматься ненавистным ему делом. Но близость к рабочим, изучение их быта по-своему обогатили его. Гениальное первое, теоретически неуязвимое творение Энгельса «Положение рабочего класса в Англии» явилось отчасти следствием тех вериг проклятой профессии конторщика текстильной фабрики, в которые его обрядила непреклонность отца-предпринимателя.

Изнутри изучил Энгельс и хищнические законы среды, к которой принадлежал по рождению. Экономические корни, неизбежные кризисы, эксплуатация и условия закабаления рабочих были ясны ему смолоду. Сострадание к обездоленным, представление о счастье на земле, потребность свободы для униженного человечества, гуманные чувства необоримой силой охватили сердце Фридриха Энгельса. Он и сам был прозрачен и чист, словно могучая стихия, любил море, огонь, вихрь, грозу.

В Берлине Энгельс, будучи призванным к воинской повинности, служил бомбардиром и затем учился вольнослушателем в Берлинском университете. Кем быть, какое избрать поприще? Его многогранность могла увести от единственной цели, в достижении которой человек раскрывает всю ширь ума и сердца. Энгельс легко мог бы стать поэтом, писателем, художником, видным военным, ученым в любой области, наконец, крупным промышленником. Он первым создал жанр, обогативший литературу, – художественно-политический очерк. Его письма остаются непревзойденными. Энгельс был ярчайшим писателем. Образы, идеи, зарисовки в его очерках стали классикой, и ни один литератор не может пройти мимо этого каскада мыслей и изысканнейшего их воплощения в слове. («Статьи и письма 1838–1845 гг.» Энгельса были изданы в 1940 году с его рисунками и стихами.)

Люди, подобные небесным светилам, не могут, родившись в одно время, не отыскать друг друга. Они неразделимы, как гром и молния, как тепло и огонь. В главном они едины. Энгельс и Маркс задолго до знакомства знали друг о друге, а встретившись, соединили свои судьбы навсегда, дополняя друг друга и раскрывая в себе самое значительное и важное для науки об обществе и борьбы за его переустройство. И Маркс, и Энгельс считали, что счастье – это возможность сделать наибольшее число людей счастливыми. Они принесли в жертву своей, основанной на строгой науке, цели, привычные представления их времени и среды о материальном преуспевании и смысле бытия. Борясь неустанно с реакционными правительствами, воинствующим капитализмом, колониалистами, ханжами, они облегчили истории ее поступательное движение к прогрессу.

«Святое семейство», «Манифест Коммунистической партии», написанные в 40-х годах XIX века, создавались совместно, их мысли и чувства текли согласно, так велика близость и мощь их интеллектов.

Великий революционер, ниспровергатель зла и создатель новых путей к счастью – всегда романтик во всем бездонном значении этого слова. Душа гения, будь он ученый, музыкант, поэт, художник, всегда исполнена добра и сочувствия к страдающим людям.

Молодость Энгельса совпала с революциями 1848 года. Он был тогда не только выдающимся теоретиком, одним из двух, бросивших миру призыв: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», но и бесстрашным командиром. Его смелость в боях, которые вели немецкие революционеры, безгранична. Вместе с последним отрядом, опаленным порохом, преследуемый прусской контрреволюцией, Энгельс ушел в Швейцарию, а в скором времени он опять рядом с Марксом в Англии.

Обаяние Энгельса отмечали все его современники. Оно живет в его эпистолярном наследстве – в письмах, оставшихся человечеству.

Образ Энгельса уничтожает равнодушие. Он ошеломляет масштабностью, силой, многообразием.

Невозможно охватить всё огромное богатство трудов Фридриха Энгельса. Непостижимо, как он всё успевал – великий труженик, философ, социолог, экономист, исследователь природы, – сопрягая интеллектуальный размах с практической деятельностью по созданию вместе с Марксом Коммунистической партии, выступления на конгрессах, собраниях, встречах с рабочими и соратниками разных стран Европы, выпуская ежедневную боевую газету. А в конце жизни совершил настоящий подвиг: разобрал и подготовил к печати многочисленные рукописи Маркса, а в итоге обобщил марксистское учение в очень знаменитой и востребованной брошюре «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии».

За несколько лет до конца жизни Энгельс составил список своих сочинений. В перечне книг, написанных вместе с Марксом и индивидуально, – шестнадцать пунктов. Последним значится памфлет «Брентано contra Маркс», опубликованный в 1891 году. Под номером 15 – брошюра «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии», выпущенная в 1891 году. «Эта брошюра, – написал однажды Г.В. Плеханов ее автору, – дает внимательному читателю больше, чем сотни томов, написанных официальными философами – философами по профессии».

Действительно, это, в сущности, итоговое теоретическое сочинение Энгельса, его философское завещание.

Впервые эта работа увидела свет в 1886 году. Поводом к ее написанию послужил выход книги К.Н. Штарке «Людвиг Фейербах». Редакция журнала социал-демократов Die Neue Zeit обратилась к Энгельсу с просьбой высказаться об этой книге. Энгельс, несмотря на предельную занятость иными делами, прежде всего подготовкой к печати оставшихся незавершенными томов «Капитала», принял предложение. «…За нами, – считал Энгельс, имея в виду себя и покойного Маркса, – остается неоплаченный долг чести: полное признание влияния, которое в наш период бури и натиска оказал на нас Фейербах в большей мере, чем какой-нибудь философ после Гегеля». Правда, в своем отношении, как напишет Энгельс позже в предисловии к работе, они с Марксом по отдельным поводам высказывались, но «что касается Фейербаха, который всё же в известном отношении является посредствующим звеном между философией Гегеля и нашей теорией, то к нему мы совсем не возвращались». Теперь настала пора отдать долг чести.

В брошюре изложена позиция Энгельса и Маркса по отношению к коренным проблемам общественной науки. Другие сочинения так и остались в рукописях: «грызущей критике мышей» была предоставлена «Немецкая идеология», написанная вместе с Марксом в середине 1840-х годов, в ней содержался первый основательный очерк материалистического понимания истории; так и осталась незаконченной «Диалектика природы»: сначала работа была прервана необходимостью срочного выступления против Дюринга, затем – в связи с обязанностями, выпавшими на долю Энгельса после смерти К. Маркса…

В отличие от ранее написанных Энгельсом философских сочинений, «Людвиг Фейербах» имел не столько критический, сколько положительный, позитивный, в собственном смысле слова творческий характер. Эта особенность не случайна; она связана с тем, что по своему содержанию данный труд был именно итоговым, общетеоретическим.

После смерти Карла Маркса Энгельс выступил с рядом работ, раскрывающих отношение марксизма к его предшественникам. Было необходимо дать анализ нового, привнесенного в общественную теорию Марксом.

Существовала и причина личного свойства, которую также нельзя сбрасывать со счетов, оценивая творчество Энгельса последнего десятилетия его жизни: после смерти Маркса обострилось чувство надвигающейся старости, и Энгельс все чаще обращается к мысли о необходимости подвести итоги сделанному ими обоими более чем за сорок лет, в частности, в науке. Стремление удовлетворить эту всё нараставшую потребность теоретического самосознания находило подкрепление в запросах идейно-политической борьбы конца XIX века: в буржуазной (а вскоре и в ревизионистской) литературе плодились и распространялись пустопорожние вымыслы насчет отношения марксизма к иным социальным, экономическим и философским учениям прошлого и настоящего.

Вот почему в начале 1886 года Энгельс приступает к написанию труда, основной задачей которого было показать в самой общей форме отношение мировоззрения его и Маркса к философским учениям, явившимися непосредственными предшественниками и идейными источниками диалектического и исторического материализма.

В первой главе «Людвига Фейербаха» Энгельс раскрывает основные противоречия учения Гегеля – между его революционным диалектическим методом и консервативной, пронизанной идеализмом, догматической системой. «Гегелевская система охватила несравненно более широкую область, чем какая бы то ни было прежняя система, и развила в этой области еще и поныне поражающее богатство мыслей». В каждой из исторических областей Гегель старался найти и указать проходящую через нее нить развития. «А так как он обладал не только творческим гением, но и энциклопедической ученостью, то его выступление везде составило эпоху. Само собой понятно, что нужды «системы» довольно часто заставляли его здесь прибегать к тем насильственным конструкциям, по поводу которых до сих поднимают такой ужасный крик его ничтожные противники. Но эти конструкции служат только рамками, лесами возводимого им здания. Кто не задерживается излишне на них, а глубже проникает в грандиозное здание, тот находит там бесчисленные сокровища, до настоящего времени сохранившие свою полную ценность».

Собственно Фейербаху Энгельс посвящает вторую и третью главы своей работы. Определяя сущность высшего вопроса философии как вопроса «об отношении мышления к бытию, духа к природе», Энгельс детально анализирует воззрения Фейербаха под этим углом зрения.

В центре анализа оказываются внутренние противоречия фейербаховского учения: беспощадный критик идеализма и религии вообще, гегелевского панлогизма и христианства в особенности, Фейербах, дойдя до «чистого материализма», до представления о том, что «материя не есть продукт духа, а дух есть лишь высший продукт материи», тут и останавливается: «Он не только не сумел перешагнуть за пределы философии, выдавшей себя за некую науку наук, парящую над всеми отдельными науками и связывающую их воедино, – эта философия осталась в его глазах неприкосновенной святыней, – но даже как философ он остановился на полдороге, был материалист внизу, то есть в понимании природы, идеалист вверху – в трактовке общества. Он не одолел Гегеля оружием критики, а просто отбросил его в сторону как нечто негодное к употреблению; в то же время он сам не был в состоянии противопоставить энциклопедическому богатству гегелевской сиcтемы ничего положительного, кроме напыщенной религии любви и тощей, бессильной морали».

Раскрывая в четвертой главе существо «нового направления» в философии (т.е. их с Марксом философских взглядов), Энгельс показал, что оно означало последовательное проведение материализма во всех областях знания, в том числе в понимании общества. При этом «Гегель не был просто отброшен в сторону. Наоборот, за исходную точку была взята революционная сторона его философии, диалектический метод». «Вместе с тем гегелевская диалектика была перевернута, а лучше сказать – вновь поставлена на ноги, так как прежде она стояла на голове».

Согласно Энгельсу, главная задача философии «нового направления», то есть философии марксизма, состоит прежде всего в разработке материалистической диалектики как методологии, вооружающей науки для вполне суверенного, самостоятельного изучения различных областей действительности. И дело даже не столько в признании тем или иным мыслителем диалектического характера мирового процесса, сколько в том, чтобы уметь применить диалектику в качестве метода, уметь «применить ее в каждом отдельном случае и в каждой данной области исследования». Энгельс формулирует эту мысль в таком предельно кратком виде: «Всё миропонимание Маркса – это не доктрина, а метод. Оно дает не готовые догмы, а отправные пункты для дальнейшего исследования и методы для этого исследования».

Богатейшее содержание, доступное, увлекательное и яркое изложение сложных теоретических вопросов обусловили поразительно кипучую жизнь этой книги в общественном сознании.

Философия как диалектический метод познания действительности исчезает из нашей жизни, ее уже изгоняют из высшей школы и заменяют историей науки. «При теперешнем способе производства как в отношении естественных, так и в отношении общественных последствий человеческих действий принимается в расчет главным образом только первый, наиболее очевидный результат. И при этом еще удивляются тому, что более отдаленные последствия тех действий, которые направлены на достижение этого результата, оказываются совершенно иными, по большей части совершенно противоположными ему, – писал Энгельс в «Диалектике природы», – эти непредвиденные последствия очень часто уничтожают значение первых».

Никто сегодня не оспаривает, что «Труд – источник всякого богатства. Он действительно является таковым наряду с природой, доставляющей ему материал, который он превращает в богатство. Но он еще и нечто бесконечно большее, чем это. Он – первое основное условие всей человеческой жизни, и притом в такой степени, что мы в известном смысле должны сказать: труд создал самого человека» (Ф. Энгельс).

Современная цивилизация переходит к шестому, технологическому, укладу. Его социально-антропологическая суть – освобождение человека от физического и умственного труда, замена его машинами с искусственным интеллектом. Это приведет к превращению человека в нечто роботообразное, а его общество – в Технос. Прогрессисты обещают, что всё производство будет автоматизировано, компьютеризировано и хозяйственная деятельность станет осуществляться без затрат живого человеческого труда. Новейшие достижения предполагают «распространение таких технологий, моделей ведения бизнеса и формы поведения, которые искореняют необходимость в труде и способствуют продвижению мировой экономики к изобилию».

Если посмотреть на подобные обещания прогресса более внимательно, то окажется, что автоматизированная хозяйственная жизнь станет осуществляться не просто без труда, она будет проходить без присутствия в ней людей. С учетом «достижений» социогуманитарных технологий – и социальная. И не только. Технологии хай-тек изменят и духовную, и интеллектуальную деятельность. Вообще – жизнь. И уже катится по миру вал вдохновенных криков о том, что «изобилие без труда» есть высшее благо.

Однако более убедительной теории, что труд создал человека, который сколько существует, всегда в разных формах трудился, нет. Трудом объясняется, как писал Энгельс, телесность и сознание человека разумного, весь его образ и культура. Способность к труду отделила и отличила нас от любых других живых существ. Труд же не в одиночку, а совместный, не голой рукой, а с орудиями есть производство, характер которого определяет состояние общества. И вдруг – жизнь без труда…

Фундаментальный, а может быть, и роковой поворот в истории, затрагивающий саму природу вида Genus Homo (родового человека)! Проводились ли какие-то исследования, кто слышал обсуждения и яростные споры на форумах, как существовать (или не существовать) ему в такой роли и качестве? Никаких опасений за судьбу человечества, никаких забот. Только радость в предвкушении новых достижений в развитии техники. Станислав Ежи Лец иронически предсказывал: «техника так совершенствуется, что скоро человек сможет обойтись без самого себя». А сейчас можно добавить, что техника может обойтись и без человека.

Люди много мечтали об избавлении от тяжести труда и облегчении своей жизни, сочиняли сказки, создавали философско-теоретические утопии, когда труд сведется к нажиманию кнопки. Теперь эти мечты воплощаются в реальность. Дело дошло до избавления людей не только от физического труда, но и от умственной деятельности – замены естественного человеческого интеллекта искусственным, компьютерным, именно замены, а не дополнения. Освещая недавнюю конференцию по нейрокибернетике, журналист, выражая общее настроение ее участников, написал о планах на ближайшую перспективу: ученые создадут интеллект, который будет сильнее человеческого. Другими словами, ученые работают над тем, чтобы создать мозг, превышающий человеческий, как они надеются, в тысячи и миллионы раз. А самим остаться на этом фоне безмозглыми? Додумались до того, чтобы больше не думать. «Пусть думает компьютер – он железный». Именно такой результат и будет, если не пытаться что-либо предпринять. Для начала надо хотя бы понимать, что люди – если на первых порах и останутся – то в роли потребителей, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если представить их социальное положение после конца труда – они будут «жить и развиваться» в статусе паразитов. Потребительско-паразитический рай! Человечество вырождается незаметно, личность трансформируется в зомби. Еще Гераклит говорил: не лучше было бы человеку, если бы исполнялось всё, что он пожелает. Теперь можно видеть, как он был прав! А не современные люди, ученые и технологи, вооруженные тысячелетним опытом познания, но нисколько не поумневшие. Ученые, но не мудрые. Которые создают и жаждут практической реализации утопий нового типа – техногенных, и, видимо, самой грандиозной – обеспечения паразитического, без трудового существования человека… На потребительском существовании процесс не остановится. Уже сейчас неограниченное потребление перерастает в «свое другое» – потребление самих людей. Возникает общество потребления человека. Он сливается с техникой, превращается в киборга и растворяется в техносфере. Дело дошло до разговоров о «нейротехнологии». Будет вам и Бог – поселим в мозгу, обещают передовые прогрессмены. Сумасшедшие перспективы.

Фридрих Энгельс писал: «Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над природой. За каждую такую победу она нам мстит. Каждая из этих побед имеет, правда, в первую очередь те последствия, на которые мы рассчитывали, но во вторую и третью очередь – совсем другие, непредвиденные последствия, которые очень часто уничтожают значение первых… Но если уже потребовались тысячелетия для того, чтобы мы научились в известной мере учитывать заранее более отдаленные естественные последствия наших, направленных на производство, действий, то еще гораздо труднее давалась эта наука в отношении более отдаленных общественных последствий этих действий».

Но «всё, что возникает, заслуживает гибели» – Энгельс приводит эти слова из «Фауста», – поэтому и человечество как ветвь от Дерева Жизни когда-нибудь исчезнет. Но зачем же торопить события? Как единичный человек желает жить дольше, так и человечество должно думать о своем будущем и не стремиться к смерти. Энгельс предупредил.

В последние годы жизни Энгельс особенно много внимания уделял делу международного сплочения пролетариата.

«После смерти Маркса, – писал Ленин, – Энгельс один продолжал быть советником и руководителем европейских социалистов. Все они черпали из богатой сокровищницы знаний и опыта старого Энгельса». Энгельс участвует в подготовке Международного конгресса социалистов (Париж, 1889 г.) и добивается гегемонии марксизма в созданном на конгрессе объединении социалистических партий – Втором интернационале.

Подобно Марксу, Энгельс внимательно следил за революционной борьбой русского народа; в 1882 году Маркс и Энгельс писали о том, что Россия является передовым отрядом революционного движения в Европе. Владея русским языком и следя за русской литературой, Энгельс поддерживал постоянную связь с русскими революционерами. С большой радостью встретил он известие об образовании в России первой марксистской группы – «Освобождение труда», члены которой всегда находили радушный прием и поддержку в его доме.

В 1894 году здоровье Энгельса резко ухудшилось, и он умер 5 августа 1895 года. Согласно его воле, тело Энгельса было предано кремации; урна с прахом была опущена в море у Истборна (Англия) – любимого места отдыха Энгельса.

Всё последующее историческое развитие подтвердило правоту марксизма, продемонстрировало его огромное воздействие на народные массы. Подлинным триумфом идей Маркса и Энгельса явилась Великая Октябрьская социалистическая революция, в результате которой возникло первое государство пролетариев – СССР.

А. КУТЫРЕВА

(Газета «Советская Россия, 21 ноября 2020 г.)