1) Легионеры Отдельного чехословацкого корпуса, будучи членами воинского контингента, имевшего с 15 (28) января 1918 г. статус автономной части французской армии (войск Антанты временного пребывания на территории Советской республики, до их выезда за пределы России через Владивосток) по договору с Советским правительством от 26 марта 1918 г. брали на себя обязательство на весь период эвакуации быть лояльными к Советской власти, не вмешиваться во внутренние дела страны, сдать основную часть оружия корпуса в отведенных для этого пунктах под гарантии Советского правительства об обеспечении их безопасной эвакуации, при посредничестве и контроле со стороны представителей стран Антанты.

В мае 1918 г. руководство корпуса и его личный состав, при полном соблюдении Советским правительством всех условий договора, подняли заранее спланированный, организованный антисоветский мятеж, который одновременно вспыхнул на всем пути их следования (от Ртищева до Владивостока) и охватил по своей протяженности 7 тысяч километров территории нашей страны. Мятеж Отдельного чехословацкого корпуса, создание им и при его помощи местных антисоветских правительств («Комуч» - в Самаре, «Уральское правительство» - в Екатеринбурге, «Временное Сибирское правительство» - в Омске), уничтожение Советских органов власти по пути следования и расположения его частей – являются действиями, послужившими развязыванию в России крупномасштабной гражданской войны, началом интервенции Антанты против нашего государства. Они по всем международным законам расцениваются как вооруженный мятеж против законного правительства и государства. Его участники являются преступниками. Если при этом гибнет большое количество людей – защитников своей страны и государства и мирных граждан, - то такое преступление не имеет сроков давности и реабилитации (как и его участники) не подлежит.

2) Легионеры Отдельного чехословацкого корпуса расстреливали город Пензу, практически не имевший в рядах защитников частей регулярной армии, из артиллерийских орудий. Обстреливались рабочие окраины и заводы, где вообще не было организованных сил сопротивления. От таких обстрелов гибли в основном мирные жители.

3) Взятие города и непродолжительное пребывание в нем белочешских легионеров сопровождалось многочисленными фактами организованного самозахвата ими имущества, материалов, запасов топлива и продуктов питания, средств передвижения, включая и просто грабежи населения.

4) На завершающем этапе боев легионеры в массовом порядке нарушали правила обращения с военнопленными. В первую очередь это относилось к раненым бойцам-интернационалистам, воевавшим в рядах защитников города. Установлено, что все они, захваченные в городе и, особенно, на территории Соборной площади и примыкающей к ней, были зверски добиты многочисленными штыковыми ударами. В ряде случаев такие факты установлены на телах бойцов, заведомо погибших от огнестрельных ранений. То есть издевались над уже мертвыми. Эти и другие факты изложены в свидетельствах очевидцев и участников событий, в газетах, журналах, издававшихся в Пензе сразу после событий и позднее.

5) Имели место доказанные факты кровавых расправ легионеров с безоружными, не оказавшими им вооруженного сопротивления советскими и партийными работниками. Так, по пути следования, захватив прилегающие к железной дороге здания города Кузнецка, легионеры задержали председателя Ревкома Виганова и других, находившихся в здании товарищей, которые были вывезены ими и по дороге расстреляны.

6) С момента событий прошло 92 года. Проблемами истории белочешского мятежа в Пензе по горячим следами и в дальнейшем занимались многие исследователи, в том числе и вопросом о погибших. Каких-то определенных точных данных по этому вопросу, даже по погибшим защитникам и мирным жителям, сегодня нет. Не учтены и полные данные о местах их захоронения (многие из погибших из числа местных жителей были опознаны и похоронены родственниками индивидуально на различных действующих в то время кладбищах города; погибших из сельской местности опознавали родственники и товарищи – они вывозились и были захоронены по месту жительства; на красногвардейцев имелись списки, индивидуальные удостоверения, их отряды формировались по заводам и профсоюзам, где люди хорошо знали друг друга – в большинстве их также хоронили индивидуально; хуже обстояло с выходцами из других регионов страны и бойцами-интернационалистами, которые, при отсутствии каких-либо документов, становились безымянными, - захоронены в индивидуальных и общих могилах).

Таким образом, сегодня, по прошествии столь длительного срока, сведения о захоронениях даже этой категории во многом утрачены. Что же в такой ситуации можно говорить о местах захоронения мятежников? На официальном уровне об этом вообще не говорилось. Прямых свидетельств о том, что легионеры хоронили своих убитых в Пензе, нет. Это и понятно. Ведь они были в городе в качестве временной власти лишь с утра до ночи 30 мая. Утром 31 мая в городе была восстановлена работа партийных и советских органов. По различным косвенным данным легионеры не оставляли в городе своих убитых и раненых. Они вывозились с эшелонами на разъезд станции Селикса, определенной в качестве пункта сортировки, формирования и отправки эшелонов по пути следования в сторону Кузнецка. Последний эшелон белочехов, под давлением советских войск, ушел оттуда 1 июня в 5 часов 40 минут утра. Здесь время для захоронения погибших у них действительно имелось. Возможно такие захоронения делались в различных местах по пути следования.

То есть реально найти сегодня действительные места захоронения легионеров весьма и весьма проблематично (если исключить заведомую фальсификацию документов, которые так и не смогли найти за истекшие 90 лет).

Проводить же перезахоронения непонятно кого и ставить неизвестным останкам не просто памятник, а памятник людям, причастным к конкретному кровавому событию, виновниками которого они были, - это по канонам любой религиозной конфессии – тяжкий грех. А вдруг это кости красных бойцов или вообще не имеющих к этому отношения покойных? Это кощунство!

7) Начиная со времени существования первого самостоятельного чехословацкого буржуазного государства (28 октября 1918 г.), его президент Т. Масарик, тот самый, что являлся ведущим организатором кровавой авантюры мятежа, и другие его последователи на этом посту, до сегодняшнего момента не удосужились принести извинения народу России за массовые преступные деяния своих граждан на ее территории, не вышли с идеей покаяния и увековечения памяти жертв мятежа у себя в стране. Поэтому необходимо было бы настоятельно посоветовать совершенно непонятным по своему статусу визитерам – инициаторам установки в Пензе мемориала легионерам чехословацкого корпуса – начать решение этой проблемы с себя, у себя в стране (непонятно, правда, в какой: то ли – в Чехии, то ли – в Словакии?).

Необходимо также в доступной для понимания форме объяснить им, что мятеж носил глобальный для нашей страны характер как по масштабам, так и по последствиям. Был направлен против страны и государства в целом, а не против только защитников Пензы в частности. Аналогичные события происходили по всей территории передвижения частей корпуса.

Поэтому вопрос устройства мемориального комплекса выходит за рамки правовой компетенции областной власти, не говоря уже о полномочиях совершенно безграмотного главы администрации г. Пензы, что подтверждается его публичным отношением к данной проблеме.

Наконец, есть еще и население города, среди которого немало тех, чьи родственники были убиты легионерами, о которых они помнят. Более умный глава городской администрации, прежде чем публично говорить о своем отношении к теме и заявлять о готовности к ее решению, изучил бы мнение большинства горожан.

Только совсем уж недалекий чиновник, попавший во власть по назначению и не чувствующий никакой ответственности перед избирателями, пойдет сегодня на воплощение в жизнь такой идеи, вброшенной в наше общество извне и совершенно не учитывающей ситуацию в стране.

Неужели не понятно, что это будет очередной шаг не к сплочению нашего гражданского общества, а к его дальнейшему расколу даже в относительно спокойной еще Пензе.

Пензенский обком КПРФ.

(Принято на расширенном заседании бюро Пензенского обкома КПРФ 1 октября 2010 г.)