Напомню вкратце историю вопроса. В 2020-2021 годах на фоне сверхмягкой денежно-кредитной политики (ДКП) ведущих мировых центробанков глобальный крипторынок значительно вырос, развился и стал значимым явлением на мировом финансовом рынке (который и сам в тот период превратился в спекулятивный «всеобщий пузырь»). На пике в ноябре прошлого года совокупная капитализация криптовалютного рынка превысила 3 трлн долларов США. Поэтому регуляторы финансовых рынков больше не могли себе позволить оставлять его без внимания и стали разрабатывать подходы к его регулированию.  

В разных странах выбирались разные подходы. Несколько мелких стран со слабыми национальными валютами разрешили хождение биткоина и прочих криптовалют на своих территориях и даже начали закупать биткоины в свои золотовалютные резервы (интересно, что власти этих стран думают об этом своем решении теперь, когда цена биткоина за год «сложилась» в четыре с лишним раза). Однако большинство развитых стран предпочли более консервативный подход, стараясь, насколько это технически возможно, ограничить использование криптовалют в своих юрисдикциях. К настоящему времени регулирование крипторынка в большинстве стран все еще находится в стадии разработки.  

В России в начале текущего года также развернулась дискуссия о регулировании крипторынка: основными ее участниками были Центробанк и Минфин, которые придерживались противоположных подходов (см. подробнее «Криптовалюты: запрещать или регулировать?», Правда, №17, 17.02.2022, https://kprf.ru/roscrisis/208622.html). Минфин предлагал легализовать майнинг (то есть «добычу») криптовалют и рассматривать крипту в качестве инвестиционного актива, создав для операций с ней необходимую инфраструктуру. Центробанк, напротив, предлагал запретить майнинг и любые операции с криптовалютой на территории России (однако запрета на владение криптой для физических лиц не предполагалось, видимо, потому, что его невозможно эффективно проконтролировать). 

Появление на минувшей неделе нового законопроекта о криптовалюте (№237585-8 в базе Госдумы) ставит точку в этой дискуссии – по крайней мере, в вопросе о майнинге: позиция Минфина в целом возобладала. Майнинг будет разрешен, реализация полученной в результате него криптовалюты будет возможна либо через иностранную инфраструктуру, либо в рамках «экспериментального режима» через российскую «уполномоченную организацию», которую еще предстоит создать. В том, что указанный законопроект будет принят, причем в самое ближайшее время, сомнений нет: он внесен в Думу группой депутатов во главе с председателем комитета по финансовому рынку и уже прошел все нужные согласования.

Зачем все это делается? Сторонники легализации майнинга предъявляют лишь одну вескую причину: теперь майнеров можно будет обложить налогом. Очень сомнительное предположение! Далеко не факт, что майнеры сразу же начнут декларировать свои доходы и платить с них налоги, ведь эффективных методов выявления такой деятельности как не было, так и нет. 

А вот негативные последствия решения о легализации майнинга вполне вероятны. Дело в том, что легализация при прочих равных условиях (то есть при тех же ценах за единицу криптовалюты, а значит, и при той же рентабельности майнинга как бизнеса) приведет к расширению объемов майнинга в России и к вовлечению в эту деятельность новых участников. Ведь сейчас майнингом занимаются главным образом «не очень законопослушные» граждане, не боящиеся действовать в законодательной «серой зоне»; это достаточно узкий круг людей. Теперь же, когда эта деятельность станет легальной, более широкие слои населения будут пытаться заработать деньги, «ничего не делая». Ведь, как известно, «работа» майнера состоит в том, чтобы собрать и наладить «майнинговую ферму»; дальше ферма все делает сама, потребляя умопромрачительное количество электроэнергии, а ее хозяину остается только считать прибыль. 

Дальнейшее расширение объемов майнинга в России, если оно произойдет, приведет к серьезным последствиям. Наиболее очевидное из них – это перегрузка электросетей. Во многих регионах деятельность майнеров уже приводит к перегрузке электросетей и, как следствие, к авариям на них. В прошлую зиму было много случаев, когда из-за майнеров целые поселки на несколько часов оставались без электричества. Дальнейший рост объемов майнинга, если он произойдет, будет приводить к экспоненциальному росту количества подобных случаев – во всяком случае, в тех регионах, где сети уже работают на пределе. 

Но дело не только в этом. Электроэнергия – это не единственный ресурс, который бездарно тратится в процессе майнинга. Есть еще один важный ресурс – это сами люди, с их трудом и предпринимательской инициативой. Ведь человек с «предпринимательской жилкой» и некоторым капиталом, который при других условиях мог бы создать свое дело и работать на благо общества, теперь получит дополнительную мотивацию вложить этот капитал в создание майнинговой фермы. Сейчас, когда перед страной стоит задача быстро создать новые производства, замещающие критический импорт, и для этого надо собрать в кулак все ресурсы – и государственные, и частные – мы, как страна, не можем себе позволить транжирить эти ресурсы на столь бессмысленную деятельность как майнинг крипты. 

Да и для многих простых тружеников, которые смогут наскрести какие-то деньги на запуск майнинговой фермы, наличие «дармового» дохода окажется стимулом бросить работу и проводить все свое время в «блаженном ничегонеделании» (это касается в первую очередь молодежи). Это будет плохо для страны: наша страна сейчас не может позволить себе столь бездарно терять рабочие руки. И это будет плохо для самих майнеров, ведь когда их денежный поток обмелеет (о туманных перспективах криптоиндустрии – ниже), этим людям уже чисто психологически будет трудно вернуться к созидательному труду, да и квалификация (если она была) уже будет потеряна. 

Яркую иллюстрацию этого мы видим на примере США, где во время пандемии многие настолько привыкли сидеть на щедром государственном пособии и ничего не делать, что до сих пор все еще не вернулись на рынок труда. В этом состоит одна из основных причин того, что несмотря на все усилия Федеральной резервной системы (ФРС) США по борьбе с инфляцией через охлаждение экономики, безработица в США все еще находится на исторически низких уровнях и рабочая сила все еще в дефиците.

***

Теперь несколько слов о том, что же сейчас происходит на криптовалютном рынке и почему его перспективы туманны. 

Мы уже неоднократно писали, что переход ведущих мировых центробанков к ужесточению ДКП привел к «сдуванию пузырей» на финансовых рынках, причем наиболее спекулятивные рынки пострадали наиболее сильно (см. «Пузыри начинают лопаться», Правда, №52, 19.05.2022, https://kprf.ru/roscrisis/210742.html). На рынке криптовалюты этот процесс проходит наиболее ярко и зрелищно: от максимумов прошлого года котировки большинства криптовалют к настоящему времени упали в разы или даже в десятки раз. 

Этому способствовала, в частности, череда банкротств участников криптовалютного рынка и некоторых амбициозных криптопроектов, таких как, например, пара алгоритмически связанных криптовалют Terra-Luna, о коллапсе которых мы писали в указанной выше статье «Пузыри начинают лопаться». Эти и многие другие примеры, которые мы наблюдаем начиная с весны этого года, показали системные уязвимости крипторынка и многочисленные злоупотребления его профессиональных участников. Эти проблемы в период устойчивого роста рынка не проявлялись явно, но при падении котировок начали вылезать на поверхность.

Однако до недавнего времени все эти банкротства были сравнительно мелкими и не носили системного характера – даже в масштабах отдельно взятого рынка криптовалюты. И вот 9 ноября (по иронии судьбы ровно в годовщину достижения крипторынком пика своей общей капитализации 9 ноября 2021 года) пришла новость о крахе одной из крупнейших криптобирж – FTX. Ее основателем и основным владельцем был Сэм Бэнкман-Фрид – один из наиболее влиятельных людей в криптоиндустрии; мы подробнее скажем о нем чуть ниже. Крах FTX по сути стал «моментом Лемана» для криптовалютного рынка (напомним, с краха Lehman Brothers – одного из крупнейших американских инвестбанков – в 2008 году началась острая фаза мирового финансового кризиса, и с тех пор термин «Lehman moment» стал общеупотребительным для обозначения события, провоцирующего системно значимый коллапс на финансовых рынках).

Дальше было еще веселее. Когда назначенный судом управляющий банкротством увидел «внутреннюю кухню» бизнеса группы компаний FTX, он был поражен уровнем некомпетентности и масштабом злоупотреблений. Представляя свой первоначальный публичный отчет, он заявил, что никогда в своей карьере не видел ничего подобного. А ведь этот самый человек когда-то в начале 2000-х годов вел дело о банкротстве корпорации Enron – наверное, самое громкое американское корпоративное банкротство за последние несколько десятилетий – и по масштабу бизнеса (свыше 20 тыс. сотрудников), и по масштабу выявленных злоупотреблений. 

Чего только не было в империи Бэнкмана-Фрида! Сказать, что там вели «креативную бухгалтерию» (как в свое время Enron), – это ничего не сказать! На самом деле они практически не вели никакой бухгалтерии: своего бухгалтерского департамента у них не было, а учет был отдан на аутсорсинг мелкой, никому не известной фирме, основным достижением которой было то, что она стала первой бухгалтерской компанией, открывшей виртуальную штаб-квартиру в мета-вселенной, о чем с гордостью говорилось на ее сайте. Вот так был устроен учет в группе компаний, оперировавшей многими миллиардами долларов! Рассказывая об этом, управляющий банкроством заявил, что не сможет опираться на официальную финансовую отчетность группы FTX и ему придется каким-то иным образом восстанавливать перечень активов и реестр кредиторов компаний, входящих в группу.

У FTX и аффилированных с ней компаний не было не только нормального бухгалтерского учета, у них не было еще и никакого управления рисками, и никакой формализации принятия решений. Все решалось неформально командой молодых людей (25-30 лет), управлявших многомиллиардным бизнесом по сути вручную. В интернете ходят ролики с записанными еще до краха FTX интервью главного исполнительного директора компании Alameda – инвестиционного фонда, занимавшегося спекуляциями на крипторынке, основным владельцем которого также был Бэнкман-Фрид. На этих роликах мы видим двадцативосьмилетнюю девушку, вообще не понимающую бизнеса, о котором она говорит. Увидев эти ролики, многие в России (вспоминая бизнес-практики «лихих девяностых») сразу решили, что эта девушка была просто подставным лицом и на ее слова не надо обращать внимания. Однако с учетом открывшейся информации теперь уже кажется, что она все-таки была реальным директором и вся команда высших управленцев холдинга состояла из таких же людей.  

К настоящему времени выявлено и много других нарушений в группе FTX. Во-первых, неправомерное использование средств клиентов биржи, находившихся на их торговых счетах. Для этих средств должен был вестись обособленный учет; его по сути не было. Более того, значительную часть этих средств (несколько миллиардов долларов) биржа отдала в заем уже упоминавшейся компании Alameda, когда в балансе той появилась дыра, вызванная убытками этого года. 

Во-вторых, между биржей и компанией Alameda, занимавшейся спекуляциями на крипторынке, свободно ходила информация, которая должна была быть конфиденциальной. В частности, в Alameda заранее знали, когда на бирже будет запускаться торговля той или иной криптовалютой (или токеном), и заранее закупали ее в расчете на взлет котировок – практически безрисковая прибыль. 

Было много и других вопиющих нарушений. Мы не будем все их перечислять – и так понятно, что за бизнес представляла собой крипто-империя FTX. В этой истории интересно то, что до своего краха биржа FTX имела репутацию одного из самых перспективных проектов во всей криптоиндустрии, а ее основатель Сэм Бэнкман-Фрид был одним из символов «взросления» криптоиндустрии и становления ее как «серьезной и респектабельной отрасли» финансового рынка. Он имел репутацию социально-ответственного бизнесмена и принимал активное участие в разработке регулирования крипторынка в США, встречаясь для этого с членами Конгресса и высшими чиновниками регулирующих органов. 

Более того, Бэнкман-Фрид направлял значительные средства в качестве пожертвований в избирательные фонды конгрессменов и сенаторов, главным образом, от Демократической партии. Он был одним из наиболее значимых доноров избирательной компании президента Байдена, а по итогам только что прошедшей в США избирательной компании по промежуточным выборам в Конгресс Бэнкман-Фрид оказался вторым по объему пожертвований (после Джорджа Сороса) спонсором Демократической партии, направив в избирательные фонды ее кандидатов суммарно 37 млн долларов. Это спонсорство может оказаться тем мостиком, через который скандал с FTX перекинется из виртуального «криптомира» в реальный мир, что может привести к неожиданным поворотам в американской политической жизни.

Репутация Бэнкмана-Фрида и его вовлеченность в политическую жизнь США на стороне правящей партии способствовали тому, что среди тех, кто вложил деньги в капитал биржи FTX (точнее, в ее токены, но мы не будем вдаваться в технические подробности) было много серьезных институциональных инвесторов – включая суверенный фонд Сингапура Temasek, канадский квазигосударственный пенсионный фонд Ontario Teachers’ Pension Plan, а также несколько крупных инвестиционных фондов с солидной репутацией. Теперь им всем предстоит долго объяснять своим клиентам, как так получилось, что они вложили деньги в компанию, не проведя должной проверки того, что эта компания собой предствляет. 

Таким образом, крах FTX нанес мощнейший удар по репутации криптоиндустрии в глазах серьезных институциональных инвесторов, которые начали было, хотя и с осторожностью, но заходить на этот рынок. Ведь теперь возникает резонный вопрос: если таковы «лучшие» представители криптоиндустрии, то каковы могут быть остальные ее участники? Сколько еще подобных секретов откроется нам в дальнейшем? 

Так что неудивительно, что теперь даже самые пассионарные крипто-энтузиасты признают, что в настоящее время эта отрасль представляет собой что-то типа «Дикого Запада, помноженного на Лас-Вегас в квадрате» и что бóльшая часть крипто-проектов суть банальные пирамиды, а значит, криптоиндустрии еще предстоит болезненный процесс очищения. Дальнейшее падение котировок всех криптовалют будет частью этого болезненного процесса. 

Чем он закончится, мнения разнятся. Крипто-энтузиасты считают, что результатом этого процесса очищения станет разработка эффективного регулирования криптоиндустрии, эта отрасль перейдет на новый уровень развития и будет постепенно интегрироваться в финансовую систему. Очень сомнительно! 

Ведь крипта, несмотря на стремительное развитие своих технологий и проектов, до сих пор продолжает жить своей отдельной «виртуальной» жизнью, никак не связанной с реальностью. И то, что криптовалютный «момент Лемана» не спровоцировал обвала на остальных финансовых рынках, еще раз подтверждает эту оторванность крипты не только от мира реальной экономики, но и от мира финансов. По большому счету единственным «практическим» применением криптовалюты являются денежные переводы, проводимые в обход тех или иных законодательных ограничений или валютного контроля. А в остальном это просто интеллектуальная игра на деньги в виртуальном мире – сложная и, может быть, даже красивая, но для реального мира бесполезная. 

Майнинг крипты – это процесс, поддерживающий функционирование этой чисто виртуальной системы; никакой пользы для реальной жизни от него нет. Так что относиться к майнингу как к производительной деятельности нет никаких оснований.

___________________________

Статья опубликована в газете «Правда», №132, 25.11.2022, под заголовком «Блаженное ничегонеделание», https://gazeta-pravda.ru/issue/132-31335-2528-noyabrya-2022-goda/blazhennoe-nichegonedelanie/