Н.А. Останина: Как нам остановить коррупцию
Любое законодательство в любой стране и в любую эпоху выражает волю господствующего класса, обеспечивает интересы тех, кто обладает реальной – публичной или закулисной – властью.
В СССР господствующим классом были
трудящиеся – и поэтому уже коррупции не было. А если, как пелось в телефильме
про работников милиции «кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет» – ОБХСС,
отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности, разбирался быстро,
суд был скорый и правый, и «кое-кто» оказывался «кое-где» на увесистый срок:
ему в наказание, другим в назидание. Да и само жизнеустройство было другим –
можно ли представить, что управляющий строительным трестом понесёт взятку
председателю горисполкома, чтобы тот разрешил построить дом на том или ином
месте? План застройки разрабатывали специалисты-архитекторы, в соответствии с
техническими и санитарными нормами, чтобы в домах было светло и тепло, чтобы на
каждого жителя приходилась наукой и медициной установленная площадь зелёных насаждений,
положенная кубатура свободного пространства и прочего, необходимого для
здоровой жизни.
На грандиозном проекте Байкало-Амурской
магистрали, которому на днях исполнилось 45 лет, никто не нажился, ничего не
своровали, а традиционные потери от бесхозяйственности (всё равно всего не
предусмотришь) или «несунов», использующих государственные гвозди в своих
частных домах, составляли сотые доли процента.
Но после скоропостижного принятия
кровавой и расстрельной Ельцинской конституции, составленной в интересах
капиталистов и построения системы капиталистического законодательства на её
основе – всё изменилось. Собственно, и писалось-то всё именно для того, чтобы
можно было безнаказанно спекулировать, грабить, воровать, заниматься
коррупцией. Недавний пример: капиталист (бизнесмен, как их теперь называют)
Полонский похитил два с половиной миллиарда рублей у людей, которым пообещал
построить дом, уехал за рубеж, на ворованные деньги купил остров на тёплом
море, и красиво живёт. А когда его всё же судили – судья освободил его прямо в
зале суда. Вот в чьих интересах написано капиталистическое законодательство.
Либералы – будущие капиталисты – очень
любили обвинять социалистическую систему в бесхозяйственности. Дескать, нужен
капиталист, частный собственник, «хозяин» – тогда будет порядок. Результат: нынешний,
капиталистический недострой, начатые и заброшенные дома, давно уже превзошли по
количеству и площади все долгострои
времён социализма – сейчас более 60 тысяч недостроенных объектов. С тем
отличием, что долгострой всё же завершался, и люди получали жильё, а
капиталисты типа Полонского, собрав деньги с доверчивых клиентов, бросали
стройку и убегали куда подальше, и где потеплее.
Грандиозными становились не проекты, а
масштабы коррупции, воровства и халтуры – тут и миллиарды, украденные на мосту
на Дальнем Востоке, и пустоты в бетонном монолите пусковой площадки космодрома,
и многое другое.
Сама капиталистическая система настроена
на коррупцию. И не надо ссылаться на то, что в России капитализм «ещё не сформировался»
– коррупционные скандалы постоянно сотрясают весь капиталистический мир. Точнее
– сотрясают самые громкие, а тихая коррупция при капитализме просто часть бытия
и жизнеустройства. Иначе и быть не может в обществе, где деньги поставлены во главу
угла абсолютно во всём.
Тема ужесточения законов о коррупции –
постоянное развлечение многих парламентов, но ужесточение ничего не решит.
Во-первых, в капиталистических странах никогда не установят таких суровых и
справедливых законов, как в коммунистическом Китае, где каждый коррупционер
своими глазами видел, что бывает за коррупцию – публичный расстрел при полном
одобрении народа. Во-вторых – давно известно, что при 300% прибыли капиталиста
не остановит даже виселица, такова его натура, психология и философия,
капиталистами становятся именно такие типажи.
Но можно ли в этих условиях как-то остановить
коррупцию?
Можно. Конечно, не всю – коррупция
системна, не сразу – любой закон срабатывает не моментально, но существенно приостановить
– можно.
В нынешнее капиталистическое
законодательство заложено положение, которое автоматически формирует преступное
сообщество в сфере коррупции. Это законы о взятках.
Предположим, некто капиталист А даёт взятку некому чиновнику Б за то, что Б разрешает ему построить дом с нарушениями норм и правил (как,
например, в истории с незаконным строительством дома на набережной в Сочи).
С этого момента нынешнее
законодательство заставляет А и Б, взяткодателя и взяткополучателя,
стать преступным сообществом: ведь с юридической точки зрения они оба
преступники, а если А вдруг
раскается, то он лишится того, что незаконно устроил ему Б. Значит, они оба заинтересованы соблюдать тайну и связаны
взаимными интересами, как мафиози связаны клятвой молчания – «омертой». Ведь
если дело будет открыто, чиновник потеряет взятку, а капиталист потеряет и
взятку, и выгоду от взятки – потеряет всё. А «ужесточение», которое затевают
время от времени законодатели, только укрепляет этот вынужденный союз и
повышает сумму взятки – и законодатели, обслуживающие господствующий класс, это
прекрасно понимают.
Но можно ли изменить эту ситуацию, это
«принуждение законом» к созданию преступного сообщества?
Можно, и достаточно просто.
Предположим, капиталист А решил раскаяться. И пришёл к правоохранителям,
и признался. И указал пальцем на чиновника Б.
И вот здесь закон должен быть принципиально
иным и работать иначе! Капиталист А при
добровольной явке в правоохранительные органы должен получить полную амнистию и
– главное! – сохранить то, что дал ему Б в обмен на взятку, например, сохранить незаконно построенный дом.
А вот к чиновнику Б – все претензии:
взятку вернуть в полном объёме, из кресла вылететь с треском и волчьим билетом,
срок отбыть в полном объёме.
Такой закон сразу превратит вынужденных
сообщников в заклятых врагов. Ведь каждый чиновник – хорошо знающий про 300% и
хищную натуру капиталиста – будет знать, что капиталист немедленно сдаст его
правоохранителям, чтобы вернуть взятку и сохранить выгоду. А капиталист, только
задумав давать взятку, в силу своей естественной натуры и психологии будет заранее
планировать и разоблачение, и возврат взятки и сохранение выгоды.
Что потеряет и что приобретёт на таком
изменении законодательства общество и государство? Рассмотрим на примере того
же дома на набережной Сочи (или аналогичного).
Капиталист собрал деньги с дольщиков,
выстроил дом. Дом снесли (хотя технически он был добротным и мог век простоять).
Суд состоялся, «справедливость восторжествовала»: люди остались без денег и без
жилья, капиталисты и чиновники получили урок, что надо быть ещё осторожнее,
средняя сумма взяток возросла.
А если бы не «восторжествовала
справедливость» и всё – как в подавляющем большинстве случаев – было
шито-крыто? Дом стоял бы, люди были довольны, капиталист считал бы прибыль,
чиновник потирал бы ручки и искал новые взятки. Так оно в большинстве случаев и
бывает, к общему удовольствию заинтересованных лиц.
А если бы справедливость
восторжествовала бы без кавычек, а по уму и по совести? Дом остался бы стоять,
и люди не лишились денег и жилья. Капиталист не только считал бы прибыль, но и
вернул себе сумму взятки. А чиновник лишился бы всего и был наказан, остался
единственной проигравшей стороной – и тем самым научил бы своим примером всех
чиновников, что брать взятку – всё равно, что на горячую сковородку садиться:
ничего, кроме неприятностей и общего смеха не будет. А гарантия посадки – сама
натура капиталиста, который за прибыль сдаст чиновника со всеми потрохами, да
ещё и заранее купюры пометит-перепишет, чтобы уличить.
А что останется стоять один дом,
построенный «не по закону» – так это гарантия того, что не будет стоять ещё
сотня таких же домов, построенных через взятки и взаимное сокрытие. Вполне
приемлемая цена.
Уверена, что такое изменение законодательства разрушит вынужденный преступный союз взяткодателя и взяткополучателя, сделает их заведомыми врагами, и коррупция будет остановлена.