Интервью

"Реалист": Японцы для себя историю с Курилами не закрывают. Чего они реально хотят от России?

Алексей Плотников: Японцы не закрывают и не могут закрыть т.н. "Курильский вопрос", потому что он давно стал для них "национальной идеей", "идеей фикс", чем-то вроде национальной "политической шизофрении". Японцы так себя вели последнее время, что им просто-напросто перестали верить, и даже если предположить, что они искренне планируют вкладывать деньги во Владивосток, подспудно всем кажется, что они все это делают не искренне, для прикрытия. Чтобы в очередной раз вернуться и продолжить "канючить" Курильские острова. Потеря доверия в международных отношениях – пожалуй, самое страшное, что может быть.

Японцы своей недальновидной упрямой политикой привели именно к этому. Причём если общественность нашей страны уже давным-давно им не верит, то тоже самое уже, без сомнения, начинает формироваться и на уровне нашей власти.

Хотя наша власть, как мы с вами знаем, любит быть политкорректной и называет всех партнерами, отношение к Японии как стране, которой нельзя доверять, в искренность намерений которой нельзя верить, так или иначе уже достаточно серьезно укоренилась и на уровне властных структур. Я думаю, что это главный негативный для японцев итог, который они получили на сегодняшний день.

"Реалист": Москва заявила, что никакого территориального компромисса быть не может? Или мы до сих пор исходим из принципа "совместного хозяйствования" на Курилах?

Алексей Плотников: Российская власть продолжает вести себя здесь нечетко и непоследовательно (я бы добавил "нетвердо"). Поэтому это рождает, во-первых, иллюзии у японцев, во-вторых, недоверие.

Недоверие к самой власти, только уже со стороны собственных граждан и собственного общества. Вопрос следует разделить на два. Первое: заявляла ли российская власть свою позицию по Курилам? Заявляла, и неоднократно. В настоящее время официальная позиция Кремля состоит в том, что Курильские острова перешли к Российской Федерации по итогам Второй мировой войны на законных основаниях, закрепленных соответствующими международными решениями и документами, в том числе, Уставом ООН.

Поэтому российский суверенитет над южными Курилами сомнению не подлежит и не обсуждается. Позиция очень близка по содержанию к известным нотам советского правительства правительству Японии 1960 г., в которых заявлялось о невозможности заключения в создавшихся условиях (заключение Японией нового Договора о безопасности с США) мирного договора, сорванного по вине самой Япония, и о том, что "территориальный вопрос", решенный по итогам Второй мировой войны, более не обсуждается.

Сейчас, как мы видели, позиция даже более расширена, она дополнена ссылкой на Устав ООН.

Это с одной стороны. А с другой стороны, постоянные непонятные разговоры о том, что мы будем продолжать искать некий "компромиссный вариант", который "устроит обе стороны".

Возникает естественный вопрос: какой может быть компромиссный вариант, если наш суверенитет неоспорим и не обсуждается? Почему наши официальные власти продолжают заявлять "о поиске такого решения", чтобы "ни одна из сторон не чувствовала себя побеждённой"?

Как можно совмещать такие взаимоисключающие вещи? Ответа как не было, так и нет. Это второе.

Наконец, российская инициатива "совместного хозяйственного освоения" южных Курил (т.е. тех самых пресловутых "северных территорий", на которые претендует Токио), которая уже зарождает более серьезные сомнения в действительных намерениях - как всегда, неафишируемых, "келейных" - российской власти.

Зачем Кремлю здесь нужно себя так вести?

Сказали "хозяйственное освоение", скажите чётко – по российским законам.

Вроде бы и сказали, а японцы, при этом, как о свершившимся факте заявляют о том, что нет, там будет "особая правовая зона для работы японских компаний".

Вывод один: нашим властям здесь нужно быть абсолютно чёткими, твердыми и последовательными и понимать, что с японцами - да и вообще с Востоком – нужно себя вести тебя именно и только так, не допуская ни малейшего намека на какие-либо "шатания" или компромиссы.

Хозяйственное сотрудничество? Ради Бога. Владивосток, Камчатка, Сахалин. Но при этом надо твёрдо поставить вопрос о том, что здесь никаких правовых "загогулин", никаких "двойных правовых схем" быть не может. Японские компании, как и компании любой другой страны, работают на нашей территории по российским законам. И вот этого чётко до сих пор сказано не было.

Поэтому и рождает это все у нашей общественности – и без того уже измученной бесконечными шараханьями и непоследовательностью нашей внешней политики - неуверенность в твёрдости позиции собственной власти.

Повторим: нужно сказать очень твёрдо, публично, открыто: японские компании, безусловно, работают на российской территории, соблюдая российские законы. На этом поставить точку, и – уверяю вас - мы сразу увидим, как японцы про Владивосток забудут. Потому, что они никогда не будут работать на нашей территории, не имея в виду удовлетворения в той или иной форме своих территориальных претензий, которые уже давно приобрели для Токио, повторим, форму национальной шизофрении.

"Реалист": Какая международная проблема в Азии будет основной в ближайшие 10-15 лет?

Алексей Плотников: Я предположу, что с Китаем вряд ли что-либо может произойти. Китай будет планомерно и последовательно наращивать свою реальную экономическую мощь. Реальную, потому, что некоторые базовые экономические показатели своего развития, которые декларирует Китай, как известно, вызывают определенные сомнения. Т.е. те показатели экономического потенциала, которые заявляет Пекин с целью демонстрации своей силы и влияния, не всегда соответствуют действительности с точки зрения международных экспертных оценок.

С точки зрения международной политики, Китай не претендует на какое-либо мировое лидерство. Это региональная держава, держава наиболее сильная в своем регионе, регионе Дальнего Востока, но никаких амбиций сверх этого Китай не демонстрирует, и демонстрировать не будет.

Что касается Южной Кореи, то для неё главной проблемой был и остаётся вопрос корейского единства, и так называемая северокорейская ядерная программа. Мы сами видим, что ситуация здесь "не стоит на месте", развивается.

Даже Олимпиада задействована обеими Кореями для того, чтобы этот вопрос – вопрос корейского объединения - как-то приблизить к решению, или, по крайней мере, сдвинуть "с мертвой точки". Я выскажу свою точку зрения: реальное объединение Кореи - вопрос не ближайшего будущего, здесь слишком много внешних привнесенных факторов, которые, во многом, не зависят ни от Южной Кореи, ни от КНДР.

Что касается Японии, то это вопрос здесь более принципиальный. Если Синдзо Абэ удастся завершить начатое (свою "Программу реформ"), и превратить Японию, как он говорит, в "нормальную страну", тогда, возможно, ситуация может измениться.

Что значит "в нормальную страну"? Прежде всего, снять, или минимизировать слишком очевидную военно-политическую зависимость от США (которая, как известно, существует и у Южной Кореи), за что Токио постоянно упрекают в том, что она не суверенная страна в военных вопросах и в вопросах внешней политики. К сожалению, это реальный факт.

Если Японии удастся это сделать, тогда ситуация сдвинется. Но с моей точки зрения, из трёх перечисленных вами государств, наибольшие шансы укрепить свой внешнеполитический авторитет и экономическую – прежде всего - мощь имеют Южная Корея и Китай.

Япония слишком загнала себя в угол, выбраться из которого ей крайне не просто (если – выскажу свое мнение – вообще возможно). Во-первых, из-за политической и военной зависимости от США.

Во-вторых, бесконечными территориальными претензиями, которые уже начинают играть против нее самой. Хотел бы напомнить, у японцев территориальные претензии есть ко всем пограничным государствам. Курильские острова - это самый яркий пример.

Кроме этого, у Токио есть претензии к обоим Китаям, - это острова Дяойюдао-Сенкаку, а также к Южной Корее – на крохотные, фактически необитаемые скалы: острова Токто или Такэсима по-японски.

Поэтому Японии, для начала, нужно, в первую очередь, решить для себя этот "мучительный вопрос": отказаться от территориальных претензий для того, чтобы выглядеть в глазах партнёров страной, заслуживающей доверия.