А вот рассказы Шукшина – это энциклопедия русской народной жизни. И среди его рассказов есть «Забуксовал» – о том, как совхозный механик Роман Звягин вдруг осмыслил слова Гоголя о птице-тройке…

«Вдруг - с досады, что ли, со злости ли - Роман подумал: "А кого везут-то? Кони-то? Этого... Чичикова?" Роман даже привстал в изумлении... Прошелся по горнице. Точно, Чичикова везут. Этого хмыря везут, который мертвые души скупал, ездил по краю. Елкина мать!.. вот так троечка!»

И вот так же – вдруг – после случайно увиденной телепередачи об английских замках подумалось…

Вот ведь что интересно: в Англии – есть замки, во Франции – есть замки, в Испании, Италии, Польше, в Германии – есть замки… А в России – нет.

Почему? Случайность?

Думаю, что нет. Каменная, кирпичная, неопровержимая летопись говорит, летопись свидетельствует: всё намного серьёзнее и глубже.

Ведь это – менталитет, менталитет Запада и менталитет России.

Замок – это маленькая крепость, но крепость для избранных, феодалов, «господ».

Крепость – это убежище и оплот для народа, это Смоленск и Козельск, это Тула и Псков, это Новгород и Москва, это Рязань и Ярославль.

Крепость – это когда все, весь народ, независимо от сословий, выходил на стены, защищаться от врага.

Крепость – это продолжение и развитие греческих городов-государств, полисов, оплотов и родоначальников демократии.

Крепость – это убежище для женщин и детей, это «всем идти на фронт» для мужчин, как писал Высоцкий.

Крепость – это место, где на стенах и в башнях равны были все – воевода и ратник, князь и ремесленник, крестьянин и дружинник.

А замок – это «для избранных».

Замок – это феодалы и «быдло», которому всё равно, на кого работать, на того или иного обитателя замка.

Замок – это символ хищного западного менталитета, символ отношений «master/slave», хозяин/раб, термина, который сохранился даже в компьютерной технологии.

Вот в чём мы разные, вот где лежит разница в менталитете, разница между Гардарикой («Страной городов», как называли Русь скандинавы) и Кастилией («Страной замков»).

И никакие тленные бумажки, типа «магдебургского права» не могут изменить несокрушимые каменные свидетельства истории и менталитета России – и Запада.