… - Геннадий Андреевич, ровно 25 лет назад в России случился дефолт. Рубль обесценился, российский народ штурмовал магазины и пункты обмены валюты. Помните?

- Все прекрасно помню. Это была финансово-экономическая трагедия. Жуткий обвал, который мог закончиться разрушением страны.

То, что дефолтом пахло, мне стало ясно еще весной 1998 года. У нас штаб работал, там были крупнейшие финансисты, бывшие министры СССР, руководители. Сели, посмотрели и сказали – рубль неизбежно рухнет, похоже, в сентябре. Я в мае, выступая на заседании Госдумы, сказал о выстроенной финансовой пирамиде, что она неизбежно обвалится уже по осени. Пожар начался в начале августа.

Президент Ельцин в эти дни отдыхал в Шуйской Чупе - это была такая его дача правительственная в Карелии, в теннис играл. Руководители Центробанка тоже были в отъезде, практически в Москве не оказалось никого, кроме премьера, кто мог бы принять ответственное решение и официально выступить. Ночью собрались Гайдары, Чубайсы и иже с ними, там был представитель МВФ, и приняли беспрецедентное решение: не платить ни своим, ни чужим. И ночью же информация ушла в сеть. Утром все с перепугу рванулись, кто в магазины, кто в обменники.

- А вы что делали в это время, где были?

- Я в Снегирях был (Снегири – дом отдыха Управления делами Президента), утром просыпаюсь – ни одной машины на стоянке. Каждый побежал спасать свое, что у него уцелело. Все рванулись в банки снимать деньги. А банки не платят ни своим, ни чужим. И в результате удержался один Сбербанк, который выплачивал по миллиарду. А все остальное заклинило. У меня знакомый был, он фабрику частную создал, работал грамотно, держал в трех банках деньги и считал, что он в любом случае спасется. А оказалось, ошибся. Он рассказывал: «У меня «под подушкой» ни копейки не осталось, мне зарплату рабочим надо платить, послезавтра комплектующие покупать, а я полный банкрот».

Я приехал в Москву, раздается звонок – Ельцин. И, не поздоровавшись, спрашивает: «Что будем делать?»

- Президент страны к вам, лидеру оппозиционной партии, – с таким вопросом?

- Ну, да. Я говорю – в Москве к вечеру будет 400 тысяч безработных, в основном молодые люди, которых всех разорили, у всех деньги пропали, все их фирмы рухнули, и мы свесили ножки в пропасть. Будут терпеть сутки, от силы двое, а дальше каждый начнет отбивать свой кусок. Мы накануне большого катаклизма в стране. Есть единственное решение в этих условиях – срочно собраться и успокоить общество.

Часа через два Ельцин собрал в Кремле совещание, долго обсуждали ситуацию.

- А кого собрал?

- Руководителей разного уровня. Госдума присутствовала, я присутствовал, еще несколько лидеров других партий. Были и те, кто не занимал постов, но влиял на общественное мнение. Ельцин предложил пост премьера Евгению Примакову, а тот отказался. Ельцин говорит – тогда пусть будет Юрий Маслюков премьером - Маслюков в СССР был и заместителем председателя Совета министров страны, один из самых опытных управленцев, хозяйственников. Я говорю – он пойдет первым заместителем, а Примаков должен возглавить правительство. Я упрашивал, уговаривал Евгения Примакова стать премьером, он авторитетный человек, опытный. Примаков говорит – ты, что мне предлагаешь, петлю на шею? Баррель нефти стоил 12-14 долларов, а золотовалютных резервов было меньше 8 миллиардов. Банкроты. Стопроцентные банкроты. Я говорю - завтра разгуляется такая стихия, что страну собирать некому будет.

Собственно говоря, договорились, Примаков пришел в Думу на утверждение, у него на листочке было 5-6 пунктов записано. Выступил, его единогласно дружно избрали. Главой Банка России Виктора Геращенко пригласили, он был одним из лучших банкиров. Его Запад хорошо знал, он имел международный опыт. Самое удивительное, Геращенко согласился.

Руководство социальной сферой предложили Валентине Матвиенко, она в Греции послом была. Она прекрасно включилась, но я видел своими глазами, как работники «социалки» по сути дела плакали, потому что в сентябре нечем было платить ни пенсии, ни стипендии, ни зарплаты. Обстановка была жуткая.

- Как же удалось преодолевать эту «жуткую обстановку»?

- Из последних сил. Приняли тогда несколько важных решений. Первое и главное – нужно было запустить мотор производства.

Директора многие были повязаны взятками, иностранными поездками, этой приватизацией уродливой, воровской. Маслюков приглашал директоров, главных технологов, главных инженеров, начальников производства и говорил – у вас есть установки, есть машины, есть приборы? Запускайте производство. Денег дадим, но под зарплату и конкретную программу. Будем проверять каждую неделю и ни копейки никуда, ни влево, ни вправо, ни на какие рынки, биржи и прочее. Производство - и все.

К слову сказать, эта мера оказалась спасительной. Потому что закрутились станки и машины, заработало производство, поддержали стройку, высокие технологии. Кстати, в тот год промышленность дала плюс 24%. Никогда такого и близко не было.

- Откуда деньги брали, если пошли сплошные неплатежи?

- Сейчас можно тебе сказать – напечатали много денег дополнительно. Но если бы производство бросили, как сейчас, на биржу, ничего бы не было, все бы смели к черту. Все бы рухнуло.

Банкирам сказали: будем проверять ваши банки и утром, и вечером, как стрельцы Петра Первого мерили землю у бояр. Ничего не перегоните за рубеж.

- Кажется, и сейчас такая мера была бы очень актуальна.

- Сейчас, как в дырявое решето, утекают деньги из страны. За прошлый год 261 миллиард долларов перегнали в чужие банки! Сумасшедшие деньги! И, что получается – наши бизнесмены, наше государство на Запад деньги гонят, а их там – воруют. 350 миллиардов долларов арестовали! 600 миллиардов! Да на эти деньги можно любую страну отстроить, Новороссию превратить в сказочный город.

А тогда, сразу после дефолта, ничего похожего не было.

И еще была мера крайне важная. Бензоколонкам сказали – ни на копейку не поднимете цены ни на бензин, ни на солярку, ни на керосин. Потому что это могло спровоцировать массовые беспорядки на улицах. И выдержали. Царство небесное Примакову и Маслюкову, спасли они тогда страну. Только их воля, умные и грамотные решения. Кстати, Ельцин первые полгода не мешал.

- А вы свои деньги спасали? У вас что-то сгорело?

- Саш, да какие там свои деньги? У меня никогда больших денег не было и не могло быть.