Кашин Владимир Иванович

Заместитель Председателя ЦК КПРФ, академик РАН, Председатель Комитета Госдумы по аграрным вопросам

Кашин
Владимир
Иванович

Заместитель Председателя ЦК КПРФ, академик РАН, Председатель Комитета Госдумы по аграрным вопросам

Персональная страница

Важность темы настоящих парламентских слушаний переоценить очень трудно. Ведь в решении задачи обеспечения продовольственной безопасности Российской Федерации вопросы стабильности аграрного производства и, в первую очередь, его доходной составляющей, упускать из виду никак нельзя.

Корень проблемы в доходности

Именно доходной составляющей определяются инвестиционная привлекательность сельскохозяйственного производства, уровень заработной платы в сельском хозяйстве, динамика социального развития села и многие другие важнейшие вопросы развития агропромышленного комплекса России.

Мы имеем сегодня без личных подсобных и фермерских хозяйств около 20 тыс. сельскохозяйственных предприятий и организаций, из которых убыточными являются не более 13%. В этой связи если говорить о рентабельности, то мы видим, что без учета субсидий этот показатель до 2013 года является отрицательным. И только начиная с 2014 года, а по сути – начала периода санкций, мы видим его положительную динамику до 10,2% - 11,8% в последние годы.

Если посмотреть рентабельность по отраслям, то мы увидим, что в растениеводстве, и в первую очередь за счет производства зерна, этот показатель всегда был в плюсе, достигнув 29,8%-25,3% в 2015-2016 годах. В животноводстве же рентабельность, даже с учетом субсидий, на протяжении последних лет является отрицательной или близкой к нулю. В большей степени это конечно связано с затратными механизмами при производстве мяса.

Исходя из этого, формируется и инвестиционная активность. За последние 15 лет доля инвестиций в сельское хозяйство колеблется на уровне 3-4%. В таких условиях говорить о расширенном воспроизводстве, обновлении основных фондов, даже при положительном индексе производства продукции сельского хозяйства, конечно не приходится.

Не сокращать, а увеличить финансирование!

В этой связи важно обратить внимание на вопросы государственного участия в развитии агропромышленного комплекса.

Сегодня лишь 1,3% расходной части федерального бюджета направляется на сельское хозяйство. И это при том, что в Советском Союзе на соответствующие статьи бюджета приходилось не менее 15% расходной части.

Взглянув на субсидии, которые получают наши сельхозтоваропроизводители, мы можем увидеть отрицательную динамику в объемах выделяемых средств на субсидирование краткосрочных кредитов, поддержку племенного животноводства, и ряд других важнейших направлений господдержки. Причиной тому является ставшее уже хроническим недофинансирование Государственной программы развития сельского хозяйства. Исходя из паспорта Программы, мы видим срезанные 45 млрд. рублей в 2016 году, 84 млрд. рублей срезанные в 2017 году, и так далее, вплоть до 144 млрд. рублей недофинансирования в 2019 году. И это при том, что селяне своим трудом в последние годы сделали производство сельхозпродукции локомотивом роста экономики.

С подобными подходами мы согласиться не можем! Поддержка агропромышленного комплекса из федерального бюджета должна осуществляться в объеме полной потребности! Мы будем делать все необходимое, выйдем на первых лиц в государстве для того, чтобы эта негативная ситуация была решительным образом изменена.

И это единая позиция депутатов комитета, Министерства сельского хозяйства. На последних заседаниях Комитета, состоявшихся при активном участии замминистра сельского хозяйства, ответственного за вопросы финансов, все согласились с тем, что 100 млрд. рублей (объем недофинансирования госпрограммы) является именно той минимальной суммой, которая позволит сегодня закрыть острую потребность в оборотных средствах и развить погектарную поддержку и поддержку на литр молока.

Кому вершки, а кому корешки!

Далее хочу обратить Ваше внимание на следующие вопросы.

Доходность сельскохозяйственного товаропроизводителя определяется суммой затрат на производство продукции, в структуре которых можно выделить ряд основополагающих.

Первое – заработная плата. Всем хорошо известно, что средняя зарплата на селе в 2 раза меньше средней зарплаты в промышленности. Вместе с тем, в структуре себестоимости продукции животноводства на оплату труда приходится в среднем 10%, а в продукции растениеводства – в среднем 7%.

Второе – все что касается затрат на сырье. На корма в животноводстве приходится 50% затрат, на удобрения и средства защиты в растениеводстве приходится 40% затрат.

В этой связи мы должны понимать, что текущая доходность, рентабельность в сельском хозяйстве зиждется на низкой оплате труда работников отрасли, которых у нас почти 5 млн. человек. И если привести их зарплату к средней по экономике, то все наше сельхозпроизводство окажется убыточным. Также за гранью рентабельности сельскохозяйственные предприятия могут оказаться по причине неблагоприятной конъюнктуры на рынке агрохимикатов и удобрений.

Помимо названных факторов, негативное влияние на рентабельность сельхозтоваропроизводителя оказывает действующий сегодня в России механизм наценок и накруток. Это как нельзя лучше демонстрируют сравнительные данные о ценах на сельхозпродукцию и продукты ее переработки.

При том, что производитель зерна продает его по цене 8,8 рублей за килограмм, мука, произведенная из этого зерна, продается уже по цене 15,9 руб/кг. Производитель хлеба продает свою продукцию уже по 48 руб/кг. А на прилавке, со всеми наценками торговых сетей, хлеб лежит по цене 66,9 рублей за килограмм. Таким образом, 7,1 руб. забирает себе производитель муки, 32,2 руб. – производитель хлеба и 18,8 рублей забирают себе торговые сети.

Еще более вопиющим выглядит структура розничной цены на макаронные изделия, исходя из которой, торговля забирает себе 36,5 руб. с килограмма продукции, а производитель зерна – все те же 8,8 рубля.

Аналогично по молоку.

Вот она, доходность нашего сельскохозяйственного производства – в руках логистики и торговли, в основной своей массе принадлежащей иностранному капиталу.

Безусловно, все это в меньшей степени влияет на крупные агрохолдинги, занимающиеся и производством сельхозпродукции, и ее переработкой, и последующей дистрибуцией, и реализацией. Но таких производств мало. Основу сельскохозяйственного производства в России формируют средние и малые предприятия.

Нельзя забыть в этой связи и о наших фермерских хозяйствах, в руках которых более 26% посевных площадей и 13% дойного стада. Именно они сегодня, даже в столь неблагоприятных условиях, стабильно наращивают урожайность сельскохозяйственных культур, поголовье КРС, удои на 1 корову, в связи с чем, при эффективном государственном управлении и соответствующем уровне поддержки, смогут стать одной из прочных опор продовольственной безопасности России.

Диспаритет цен – старая болезнь

Долее следует обратить внимание на диспаритет цен.

Мы видим всю стремительность динамики цен на важнейшие товары промышленного производства, составляющие основную долю затрат в сельхозпроизводстве – дизельное топливо, удобрения, агрохимикаты, сельхозтехника.

Ситуация сегодня свелась к тому, что крестьянин вынужден, к примеру, для покупки 1 литра дизельного топлива продать на 16% больше пшеницы или на 28% больше мяса птицы за электроэнергию.

Все это еще больше давит на доходность нашего сельхозтоваропроизводителя.

Резервы роста есть

Принимая во внимание изложенное становится видна вся сложность и многогранность вопроса повышения доходности сельскохозяйственного производства. Но вместе с тем, у нас есть и значительные резервы, определяющие богатый потенциал к эффективному достижению поставленной цели.

В части растениеводства.

У нас с Вами 41 млн. га посевных площадей выведено из оборота. Этим в свою очередь определяется снижение валовых сборов сельскохозяйственных культур. Более того, в этих брошенных площадях кроется значительный потенциал – более 100 млн. т. зернового эквивалента. Если этот резерв грамотно использовать, то вклад сельского хозяйства в экономику будет в два раза больше чем сегодня, а через весь агропромышленный комплекс и смежные отрасли экономики мы поучим удвоенный рост всего ВВП.

Не менее важным при этом является вопрос обеспечения плодородия почв - его мы подробно рассматривали на предыдущих парламентских слушаниях.

Снижение объемов внесения удобрений, на фоне активно протекающих процессов деградации почв, определяют низкую урожайность наших культур. Ну что такое 2 млн. т. минеральных удобрений в сравнении с тем, сколько вносили 1990 году? Это безобразное отношение к нашему плодородию. В итоге деградируют даже наши черноземы.

Вот и становятся видны резервы – через технологии, через наукоемкость сельскохозяйственного производства, через использование новых сортов и гибридов, которые при раскрытии генетического потенциала, через адаптивность к биотическим и абиотическим факторам дают на 30% больше урожайности. Без этого мы не сможем двигаться дальше. И при этом, конечно же, возникает новая потребность в совершенно другом уровне финансирования.

Нельзя также не сказать о мелиорации и техническом перевооружении.

Мы видим, что без мелиорации, без ландшафтных технологий, без органических и точечных технологий нам также будет очень сложно эффективно повысить доходность сельскохозяйственного производства.

Мы сегодня имеем 7,8% мелиорируемых земель. При этом Китай, к примеру, мелиорирует уже 54,4%. К 2020 году, исходя из Госпрограммы, в России планируется ввести в оборот менее 1 млн. мелиорируемых земель, а Китай и Индия при этом ежегодно вводят по 1,5 млн. га.

В части вопросов технической оснащенности сельхозпредприятий мы также имеем большие проблемы. Исходя из сокращения парка сельскохозяйственной техники у нас нагрузка на 1 трактор или комбайн в десятки раз больше, чем в Германии или Франции. А если взять качество и износ этой техники, то мы тоже увидим потери.

В этом всем мы должны видеть значительный резерв повышения эффективности и доходности сельского хозяйства в России.

Если мы взглянем на отрасль животноводства, то увидим, что текущие 18 млн. т. товарного молока и 1,6 млн. т. КРС в убойном весе (с учетом всех форм хозяйств) для России, которая в 1990 году произвела более 55,7 млн. тонн молока и 4,3 млн. т. мяса КРС - это конечно трагедия.

Есть, правда, и положительная динамика - в части увеличения надоев на 1 корову - с 2,7 т. в 1990 году до 4,1 тонны в 2015 году. Но достаточно сопоставить достигнутые результаты с результатами, к примеру, Беларуси, то увидим определенное отставание. А ведь есть еще Германия с 7 тыс. кг, США с 9,8 тыс. кг. То есть в этом направлении нам тоже есть к чему стремиться.

Более того, мы прекрасно должны понимать, что если будет в деревне молочная ферма, то там будет и производственный центр, и все остальное. В этом у нас также огромный резерв для развития.

Поддержать науку!

Теперь все, что касается науки.

Комитет провел в Государственной Думе совместно с Рособрнадзором, Министерством образования и Минсельхозом большую работу над проблемой обеспечения качества образования в аграрных вузах.

Проблема заключается в том, что во многих аграрных вузах Рособрадзор начал закрывать экономические и юридические факультеты. Также нами был поднят вопрос финансирования аграрных вузов. Напомню, что в расчете на 1 студента вузы Минсельхоза у нас сегодня финансируются в 4 раза меньше, чем вузы Министерства образования.

Результатом нашей системной работы стало принятие 17 февраля Постановления Государственной Думы с обращением в адрес Председателя правительства, в котором мы системно изложили нашу общую позицию по данному вопросу – расходы на вузы различной ведомственной принадлежности должны быть выровнены, чтобы у студентов была достойная практика, чтобы можно было восстановить наши учхозы. Мы также прописали все вопросы, касающиеся целевого приема и обучения.

Теперь мы держим этот вопрос на особом контроле, чтобы все изложенные в Постановлении решения состоялись. Ведь без квалифицированных специалистов нам не решить те проблемы, которые есть у нас в сельскохозяйственном производстве.

Конечно, поставленные перед нами задачи требуют также совершенствования законодательного регулирования.

Предстоит большая законодательная работа

Во-первых, мы должны убедить руководителей страны начать оказывать селу серьезную поддержку, выходящую далеко за рамки текущих 1,3% расходной части бюджета, стремиться, хотя бы, к 5%, а это уже около 1 трлн. рублей. Это те деньги, которые могли бы работать на инвестиции, на техническую модернизацию и перевооружение, на решительное повышение эффективности работы сельского хозяйства и всего агропромышленного комплекса.

Мы должны принять законы, которые работают на льготное налогообложение. Ведь за 2015 год из АПК ушло 280 млрд. рублей налогов, и это при том, что прибыль предприятий составила 215 млрд. руб. У нас есть проблемы с НДС у тех сельхозтоваропроизводителей, которые работают на едином сельскохозяйственном налоге.

У нас есть проблемы с распределением субсидий в части обеспечения их прозрачности. У нас 70% субсидий забирают 2 федеральных округа – Центральный и Приволжский. В этих округах 12 областей, а в этих областях 6-7 компаний, которые разбирают основную массу выделенных государством средств. Это неправильно – должна быть равнодоступность. Безусловно, малым количеством выделяемых средств определяется эффективность их использования лишь в крупных товарных производствах. Но именно поэтому мы и бьемся за решительное увеличение объемов государственной поддержки.

Мы должны принять законы, которые будут стимулировать технологические усовершенствования, сокращать затратные механизмы, развивать кооперацию, мелиорацию, землеустройство, сохранение плодородия.

Закон о ветеринарии стучится в дверь. Без обновления этого важнейшего законодательного акта нам будет очень сложно справиться с неблагоприятной эпизоотической обстановкой на территории России и обеспечить системное развитие всей отрасли животноводства.

Закон о торговле должен обеспечить доступ наших товаропроизводителей на рынок продовольствия, а также обеспечить справедливую структуру розничной цены на продовольственные товары.

Мы должны законодательно, а также через соответствующие программные механизмы, стимулировать процесс возврата в сельскохозяйственное производство заброшенных земель.

Решив все эти вопросы мы сможем восстановить нашу деревню. Задумайтесь – средняя доступность больницы на селе сегодня 82 км. Средняя доступность детского сада – 20 км. Дальше можно сказать и о жилье, и о дорогах, и о соцкультбыте.

Изменив эту ситуацию мы сможем по всей стране иметь такие уникальные поселки, как сегодняшние Совхоз им. Ленина, «Звениговский», «Красная пойма», «Совхоз Терновский». Это все примеры того, в России сельские производственные центры могут быть на уровне европейских.