В общем и целом, выражаясь словами одного из героев фильма, «Сталинград» — это такая сочная клюква, но настоянная на крепком художественном спирту. И вышибает эта настойка вполне искреннюю скупую и жгучую мужскую и обильную женскую слезу. Хорошо, что обошлось на этот раз без многомесячной массированной рекламы (типа «они хотели, чтобы их любили», но их убили) и без непомерных амбиций, способных превратить конечный результат в предмет всеобщего осмеяния.

Таким, наверное, и должно быть русское кино в эпоху нынешнего варварства, если подразумевать под этим словом резкое и стремительное падение уровня знаний и культуры у людей. Действительно, фильм не требует никаких исторических знаний от зрителя, более того, предполагается, что если таковых нет, то это даже лучше. Даже тех, кто совсем не ведает, что на Волге в 1942-м разворачивалась грандиозная битва (поверьте, есть такие на одичавшем постсоветском пространстве), решавшая исход великой войны, просвещает на этот счёт закадровый голос самого Бондарчука.

Фильм рассказывает о том, как группа советских бойцов, закрепившаяся на правом берегу Волги, удерживает дом с единственной его жительницей — 19-летней девушкой Катей. Оставшиеся в живых пятеро бойцов под командованием капитана Громова и шестой, моряк, — с одной стороны, и противостоящие им немцы, центральной фигурой среди которых становится германский офицер Петер Кан, — с другой. Все шестеро, как и полагается, любят Катю, а немец находит среди местных русских истинную «арийку» — белокурую, но совсем не бестию, а невнятную страдалицу, которая вполне искренне в него влюбляется.

Анонс фильма утверждает, что эта история любви разворачивается на фоне грандиозной битвы. А зря. Уж больно приелись все эти мелодраматические сюжеты, оттесняющие саму историю на второй план. Но по мере просмотра приходишь к выводу, что в данном случае это не так. В «Сталинграде» главная тема — это не история любви (как в современном «россиянском» кино а-ля «Адмирал») и не история войны (как в советских эпопеях Озерова). Главным героем фильма становится сама война во всех её измерениях.

Стреляющие (в тебя!) ППШ, лязг боевых ножей, разрывы артиллерийских и авиабомб, заполоняющее киноэкран огненное зарево, рушащиеся дома, окружающий (тебя) дым пожарищ и летящий (на тебя) пепел — зритель как будто погружается в какой-то ад кромешный, хоть и напоминающий грандиозную компьютерную игру. В этой адской игре всё просто: есть враг — он должен быть уничтожен. Желательно не просто уничтожен, а разорван на части, взорван, испепелён. А значит — пленных не брать и патронов не жалеть! И режут беспощадно русские солдаты глотки фрицев. Женские руки, впервые взявшие снайперскую винтовку, отправляют кусок свинца в тело немца, пришедшего за водой. Потому как интеллигентские методы ведения войны здесь неуместны. «Сколько раз увидишь, столько раз его и убей», — строками из Симонова объясняет свою позицию русский снайпер. Падает замертво морячок, дерзко возопивший что-то против полученного приказа оборонять дом. Потому что дан приказ: «Ни шагу назад!» И гибнет от той же снайперской пули несчастная «арийка» — ведь после истории с немцем ей не будет места на этом свете после Победы.

Можно долго и нудно раскладывать фильм по полочкам, ёрничать над ляпами, отмечать неубедительность образов и ситуаций. Причём знаний особых для этого не понадобится. Достаточно будет курса советской средней школы и просмотра нескольких советских фильмов о Великой Отечественной. Но зачем? Глупо было бы сравнивать «Сталинград», например, с «Горячим снегом». Только вот кто из сегодняшних «варваров» станет смотреть былые шедевры? Разве что по настоятельной рекомендации своих предков — советских «римлян», выросших на литературе и кино, которые стали впоследствии классикой. А вот на фильм Бондарчука пойдут гурьбой. И даже, заворожённые происходящим на экране, может быть, перестанут в какой-то момент хрумкать поп-корном.

Можно попенять Бондарчуку за желание сделать кино уж очень похожим на американское, привлекательным не только для своего, но и для заокеанского зрителя. Но таковы уж сегодня законы конкуренции, чёрт их дери, — не выдашь кондиционный по нынешним меркам товар, обязательно втиснется на это место Голливуд со своим пониманием нашей истории.

Выходя из кинозала, я не слышал привычной «ржачки». 3D-война хоть и похожа на игру, но вот герои её гибнут как-то по-настоящему, и по-человечески жаль их становится — до слёз. Думаю, зритель, искренне воспринявший увиденное, захочет стать лучше и чище, узнав, какие люди погибли, чтобы жили мы.