Как вступить в КПРФ| КПРФ в вашем регионе Eng / Espa

А.Б. Любинин: Социализм К. Маркса и практика построения советского социализма

По прошествии 150 лет, в течение которых идеи К. Маркса получили самое широкое распространение, иимела место всемирно-историческая, протяженностью в 70 лет, попыткаприступить к их реализации на практике, мир выглядит отвергнувшим марксизм и связанную с ним систему планового хозяйства. Действительно коммунистическая идея, ставшая с конца 19 века самой популярной социальной идеей, уступила к последней трети 20 века свое первенство идеям представительной демократии и мультикультурализма, т.е. идеямлиберально-демократического толка.Однако для научной оценки содержательного смысла данного факта при всей его политической очевидности одного указания на крах социализма совершенно недостаточно. Здесь надо учитывать и как то, в какой мере причины гибели социализма связаны с классическим марксизмом, что относится к заявленной нами теме, так и то, что представляет собою современный капитализм. Как выразил эту проблему один из зарубежных авторов: «Русскиешарахнулись от социализмакак раз тогда, когда западный мир, к которому они шарахнулись, консолидируется именно на социалистических принципах».

Любинин Александр Борисович, д.э.н., проф.
2018-02-02 23:04

ххх

Социализм, как он предстает в характеристиках К. Маркса, по своей хозяйственной организации и реализуемой социальной цели - антипод капитализма, его отрицание. Но отрицание не негативное, а положительное, сохраняющее цивилизационные достоинства капитализма и разрешающее его социально-экономические противоречия. К. Марксом указан общий инвариантный смысл социализма, заданный закономерным ходом общественного развития, но вопрос о конкретных механизмах, способных реализовать этот исторический смысл, оставлен открытым. Нигде в работах К. Маркса не указывается, в каких реальных формах и как практически следует осуществлять совместное владение средствами производства и совместный контроль над ними, какова в деталях должна быть социальная организация общества, со своей стороны обеспечивающая такую возможность.

Все, кто знаком или захотят познакомиться с текстами К. Маркса и Ф. Энгельса, затрагивающими данный вопрос, при буквальном прочтении этих текстов, без субъективных попыток прочитать что-нибудь «между строк» или «за текстом» и затем вменить почерпнутые таким образом собственные мысли и чувства взглядам К. Маркса, не смогут извлечь из них больше указанного выше "тощего" в практическом значении содержания. В рецензии в связи спубликацией 1-го тома«Капитала» Ф. Энгельс указал, что К. Маркс рассматривает в «Капитале» будущее общество «лишь в самых общих чертах»[1]. Это свойство взглядов К. Маркса на социализм он подчеркивал и в дальнейшем: «…Все миропонимание (Auffassungsweise) Маркса – это не доктрина, а метод. Оно дает не готовые догмы, а отправные пункты для дальнейшего исследования и метод для этого исследования»[2]. Конечно, тот высочайший пиетет, с которым советская общественная наука привычно относилась к К. Марксу, вводит в искус увидеть в высказываниях основоположника социалистической теории механизм, проект, модель, что-то достаточно проработанное хотя бы в первом приближении. Но «почетную» честь представить его пророком всеобщего пути, «по которому роковым образом обречены идти все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются»[3], К. Маркс решительно отвергал. «Это было бы, - подчеркивал он, - и слишком лестно и слишком постыдно для меня»[4].

Учитывая это, теория социализмаК. Маркса – это взаимосвязанная совокупность научно поставленных вопросов о социализме. Но не теория их решения на практике в реальном историческом процессе. Здесь ключ к ответу на вопрос, возникающий при критическом переосмыслении пути, пройденном социалистическими странами: является ли их сокрушительный, в конечном счете, социально-экономический итог следствием ошибочности классических представлений марксизма о социалистическом устройстве или это результат неосуществления (неполного осуществления, осуществления с искажениями и т. п.) этих представлений на практике? Естественно, что опыт социалистического строительства не мог не воплотиться вкаком-то конкретном виде.В связи с этимсамим своим фактом он действительно вылился в определенные модели и, соответственно, в их теоретическое обоснование. Но был ли К. Маркс автором этих моделей или вих появлении он оказался без вины виноватым"[5] .

Особенность суждений К. Маркса о социализме заключается в том, что объективное основание для своих высказываний К. Маркс усматривал в появлении при капитализме переходных форм. В 19 веке велась жаркая полемика вокруг проблем теории развития, связанная, прежде всего,с именами Ж. Ламарка и Ч. Дарвина. К. Маркс живоинтересовался этим вопросом, создавая теорию развития общества,основание которой составляет развитие экономических отношений. Ему было хорошо известно о содержании и использовании понятия «переходная форма» в эволюционном учении[6]. Поэтому появление в «Капитале» словосочетания «переходнаяэкономическая форма» не было случайно и условно примененным понятием, а явилось непосредственной реакцией К. Маркса на подобного рода проблемы в социологии. Научно обосновывая, что в условиях капитализма социалистические отношения возникнуть не могут, он,однако, считал оправданнымиспользование понятия «переходная форма» для обоснования своих социалистических взглядов. Именно в отношении этих взглядов В.И. Ленин писал, что «У Маркса нет и капельки утопизма в том смысле, чтобы он сочинял, сфантазировал «новое» общество. Нет, он изучает как естественно-исторический процесс рождение нового общества из старого, переходные формы от второго к первому»[7].

Тем не менее, когда К. Маркса просили назвать конкретные пути перехода к будущему обществу, он, учитывая тщетность попыток предвосхитить всю совокупность возможных обстоятельств, отвечал: «Мне кажется, что «вопрос»… поставлен неправильно: что следует делать непосредственно, конечно же, зависит от данных исторических условий, в которых придется действовать. Но в данном случае вопрос поставлен совершенно отвлеченно, представляет собой фантастическую картину и единственным ответом на него должна быть критика самого вопроса. Мы не можем решать уравнение, не содержащее в своих данных элементов своего решения»[8]. «Заранее готовые мнения относительно деталей организации будущего общества? – повторял Ф. Энгельс заданный ему вопрос, и в духе К. Маркса отвечал: - Вы и намека на них не найдете у нас»[9].

С этим обстоятельством связанастранность, которую нельзя не заметить: при полном внимании к вопросам экономической подготовки социализма в недрах капитализма, анализа с этих позиций его новой монополистической стадии, выводящей сознательное хозяйствование и планомерность, как и предвидел К. Маркс, за пределыотдельных хозяйственных единиц, никаких разработок проектов организации хозяйственной жизни в будущем обществе в дореволюционной марксистской литературе, в том числе в работах ее корифеев, так и не появилось.

Ленин никогда не исходил из наличия готовых форм осуществления социалистических преобразований. Понимая, что К. Маркс по данному вопросу не оставил почти ничего, он в силу этого ясно видел необходимость «выкарабкиваться самим»[10]. Тем не менее, для того, чтобы можно было правильно «выкарабкиваться» тем, кому доведется это делать, К.Маркс «кое-что» оставил - это положения о переходных формах, в полной мере воспринятые и оцененные В.И. Лениным. Поэтому с самого началаВ.И. Ленин считал обязательным использование переходных форм на пути осуществления преобразований.«В процессе социалистического строительства, - указывал он, - как и во всем историческом творчестве, пролетариат берет свое оружие у капитализма, а не «выдумывает»,не«создает» из ничего»[11]. Принципиальная установка, которой В.И. Ленинв связи с этим руководствовался,заключалась в том, что «Всеми и всяческими экономически-переходными формами позволительно пользоваться и надо уметь пользоваться, раз является в том надобность…»[12].

Отсутствие конкретной теории переходных форм к социализму после завоевания рабочим классом политической власти, которая в силу своей специфики могла возникнуть только из осмысления революционной практики и, следовательно, была невозможна до нее и без нее, становилась одной из важных причин того, чторешения по вопросам управления Россией, отвоеванной «у богатых для бедных», принимались «сходу», под постоянным давлением реально возникающих внутренних социально-экономическихобстоятельств. В этой срочности и острой политической насущности принимаемых мер – доказательство не неподготовленности взявших власть большевиков к управлению страной, а проявление особенностей исторического момента, не имеющего в своем развертывании строго определенной заданности. В пределах небольшого послереволюционного времени, отведенного В.И. Ленину судьбой,им был обоснован ряд ключевых для жизни страны переходов: к продналогу, от негок продразверстке и затем к нэпу. Кто знает, какие еще формы организации хозяйственной жизни страны, которая хотела быть социалистической не только по названию, В. И. Ленин, именно в силу своего понимания теоретических позиций К. Маркса, мог бы в последующем открыть для себя и предложить стране? «Искать переходные меры, - писал в этой связи В.И. Ленин,- задача очень трудная. Не удалось быстро и прямолинейно это сделать, мы духом не упадем, мы свое возьмем»[13].

Предпринятая и не увенчавшаяся успехом «красноармейская атака на капитал» не связывалась В.И. Лениным с именем К. Маркса, подобно тому, как впоследствии с его именем стали отождествлять экономические и политические проблемы практического социализма. Никаких оправданий в неудачах экономической политики со ссылками на не подтвердившиесявысказывания основоположника социализма не было. Дело было в том понимании характера построения отношений в формирующемся новом обществе, котороеказалось правильным взявшим власть большевикам, лишенным даже теоретической возможности воспользоваться чьим-то опытом. Выявилось вполне естественное, крайне упрощенное, понимание путей к социализму людьми, не искушенными в организации новыхобщественных отношений; еще не почувствовавших и не понявших, что революционные формы прихода к власти, а также решения возникших военных вопросов, с одной стороны, и формы организации хозяйственной жизни,с другой, - принципиально различаются.

Когда такой опыт появился, В.И. Ленин поставил вопрос о необходимости «признать коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм»[14]. Эта перемена не касалась пересмотра значения для социализма общественной собственности и планомерной системы организации производства, она не затрагивала конечную цель преобразований. Пересмотр заключался в признании острой актуальности не обсуждаемого прежде вопроса о формах подхода к социализму, когда социалистическая революция уже совершилась и выяснилась необходимость пройти неопределенно долгий и, как стало ясно, сложный, проходящий через переходные формы, путь, прежде чем «из России нэповской будет Россия социалистическая».

ххх

Говоря, что «изРоссии нэповской будет Россия социалистическая»,В. И. Ленин указал на период, который предшествует социализму. Это закономерное различие двух качественно неоднородных социально-экономических состояний стало в дальнейшем, казалось бы, естественнымоснованием для выделения двух принципиально разных периодов: переходного периода от капитализма к социализмуи периода собственно социалистического.

Несомненно, что особый переходный период, в ходе которого советская власть осуществляла начальные социалистические преобразования, опираясь на старые хозяйственные элементы, является качественно самостоятельным этапом. В силу этого он по объективным основаниям подлежит выделению в качестве отдельногоисторического этапа. Сомнения, однако, вызывает, то обстоятельство, что окончание такого рода переходного периода сразу, без продолжения периода становления социализма уже на формируемых им самим основаниях, вроде быдает социализм как готовую форму, исключающую черты переходности от капитализма, превосходящую егоэкономически исоциально-политически более демократическую.

Представляется, что разрешение данной ситуации имеет двоичный характер: либо, оставаясь в системе общепринятого разделения этапов на переходный период и социализм, надо признать, неправильность взглядов К. Маркса и В. И. Ленина на сменяющий капитализм общественный строй, и не применять к социализму указанные ими характеристики социализма, отменяющие не только наемный труд, но и рынок, к тому явлению социализма, которое практически возникло. Либо согласиться с тем, что существует переходный период в широком смысле слова, подводящий общество через ряд переходных форм и состояний к социализму в его классическом определении. Внутри же этого единого по своему смыслу переходного периода, закономерно обосабливается переходный период вузком смысле со своими специфическими задачами и формами их решения, который открывает путь к дальнейшему становлению социализма.

Такой переходный период можно миновать, и даже без труда, но толькона бумаге, что собственно и произошло. В реальной же действительности его надо не просто пройти, а надо уметь пройти, с чем, как представляется, Советский Союз не справился. Даже, если бы обстоятельства сложились так, что социалистическая революция победила во всемирном масштабе, как это предполагалось положениями классического социализма, а не в отдельной и далеко не самой развитойстране, такой двух-этапный переходный период был бы все равно абсолютно необходим.

Исходя из логики классического марксизма, становление социализма не может закончиться переходным периодом в сложившемся узком смысле его понимания. Этот процесс продолжается и после него. Но практический социализм связал себя с иным теоретическим пониманием данного вопроса, и социализмом стало называться то, чему еще по объективным причинам предстояло стать социализмом. В результате переходное, по сути, состояние не сформированногоеще социализма, было объявлено не только готовым социализмом, но иперерастающим в высшую фазу нового способа производства – коммунизм. Стоит ли, учитывая положения классического марксизма, удивляться тому, что поставленная задача не получила своего решения: она, ведь, его просто не имела.

ххх

Если неосуществление классического социализма имело место, то возникает следующий в логической очередности вопрос, на который необходимо ответить, почему это произошло? Анализ причин сложившегося положения не может быть достаточным без выяснения того, как реально это происходило, когда и под воздействием каких обстоятельствбыла допущена решающая ошибка?

На момент Октябрьской революции у большевиков было ясное, восходящее, как считал В. И. Лениным, к К. Марксу, понимание социалистической революции как всемирно-исторического явления: Россия в силу сложившихся в ней объективных и субъективных обстоятельств начинает мировой по своемуохвату процесс уничтожения эксплуатации человека человеком и с обоснованной надеждой (ситуация в Европе давала для этого основания) ждет, когда социалистические революции произойдут в странах Центральной Европы, экономическая мощь и помощь которых поможет России быстро справиться с отсталостью и разрухой.

При таком пониманиистратегии революционного действия сохранение в стране пролетарской власти, удержание ее, прежде всего, как мировой, а не национальной самоценности, становилось доминантной задачей. Долгое противостояние в одиночку остальному миру не стояло в повестке дня. Концепция построения социализма в одной, отдельно взятой стране, создания национального государства в новой социально-экономической форме исходным идеалом большевиков не была. Но в силу изменившихся обстоятельств она стала таким идеалом. Несмотря на радикальное изменение внешне-политических условий, построение социализма, теперь уже в одной стране, сохранялось, тем не менее, как прямоепродолжение дела, начатого Октябрьской революцией, имеющей международное значение. В силу этого коренные последствия, вытекающие из данного обстоятельства, которые практически «переформатировали» жизнь государства, партии и народа, легли в теоретический фундамент того социализма, который создавался практически, сдвигая его реальное содержание и отражающую это содержание теорию в сторону от классического социализма.

Применительно к внутренним и внешнимусловиям СССР к концу 20-х гг. основным следствием построения социализма в одной стране стала необходимость формирования мобилизационного характера системы власти, организации экономики и общественно-политической жизни. Мобилизационный, значит, военный или полувоенный характер построения отношений государства и общества, концентрация всех имеющихся ресурсов на решении крупной судьбоносной задачи. Отсюда командный, административный, директивный тип отношений, которыйв наибольшей степени соответствовал контексту этого времени: необходимости в кратчайшие сроки достигнуть экономической независимости и обеспечить надежную обороноспособность.

Такая система требовала в качестве своего обязательного условия наличия вертикально соподчиненных штабов реализации решений верховной власти и несения ответственности перед ней, чем, естественно, стали партийные комитеты различных уровней. Вто же время мобилизационное построение общественной жизни с неизбежностью тяготеет к армейскомупорядку вещей, где нетколлективного руководства и отсутствуют гражданские демократические нормы, поскольку это наилучшим образом обеспечивает своевременность принятия решенийи единство воли в достижении поставленной цели. Соответственно этому формировался общественно-политический заказ на основные личностные качества руководителей штабов, в том числе и высшего руководителя - политического главнокомандующего. Все это открывало дорогу к вершинам власти личностям, склонным к авторитаризму, особенно, когда им была присуща интеллектуальная сила, организаторский талант, идейная убежденность и политическая прозорливость.

Исключительные,специфически российские условия становления практического социализма уже не соответствовалиобщей логике классического марксистскогоучения о социализме, придавая процессу формирования получившего исторический шанс социализма огромное своеобразие.Участие в этом процессе хотя бы Германии сообщило бы ему большую универсальность и практическую основательность, снизило бы запредельный накал политических страстей, в обстановке которых приходилось спешить и, доказывая свою правоту, делать все наоборот, чем твой политический оппонент, просто веря в то, что так будет лучше. Переход же к социализму по классическому предвидению в качестве всемирного явления вообще исключал бы, случись такое, необходимость мобилизационного плана действий, резких и жестко проводимых структурных сдвигов в экономике и внутренней политике, которые стали необходимыми при построении социализма в одной отдельно взятой стране. В иных обстоятельствах оказалась бы и теоретическая мысль, которая вынуждена была защищать тот социализм, который фактически был, находя себе оправдание в том, что историческое развитие пошло не совсем так, как предполагал К. Маркс.

Для мобилизационной экономики разрабатываемый государством народнохозяйственный план и директивная форма задания его показателей исполнителям, естественный и необходимый способ действий. Но за пределами мобилизационного периода возникают крупные теоретические несоответствия и самые неприятные практические следствия в виде потери экономической эффективности, возникновения отчуждения народа от собственности и власти и, в итоге, противоестественного для марксизма противоречия между социализмом, с одной стороны, демократией и гуманизмом, - с другой.

Сегодня нередко говорят, что темпы экономического развития, которые продемонстрировали довоенные пятилетки,могли бы быть достигнуты и без проведения индустриализации мобилизационным путем и вытекающего из этого избранного пути жесткогосоциально-экономического порядка. Альтернативой представляетсяэкономический рост при отсутствии коллективизации, прежде всего, за счет увеличения продукции сельского хозяйства и ее экспорта. Оставляя в стороне вопрос о практической достижимости этого, укажем лишь на то, что притакой стратегии экономического развития наполнение темпов роста конкретными производствами, товарами и услугами не носило бы индустриальныйи, уж тем более, крупно-индустриальныйхарактер: страна оставалась бы аграрно-промышленной. А ведь создание именно крупной индустрии, а не темпы сами по себе, было смысломэкономического развития страны, решающим условием обеспечения ее безопасности. Есть темпы и темпы: темпы, которые решают главные задачи, стоящие перед государством, и темпы, которые эти задачи не решают или решают плохо, что происходило в СССР со второй половины 60-х гг., когда сохранялись вполне приемлемые темпы экономического роста, но удовлетворяющего общество их материального наполнения не было.

Несокрушимая верав правильность избранной хозяйственной практики и отражавшей ее теории социализма укреплялась успехами, достигнутыми в развитии советской экономики, в то время как капиталистический мир на рубеже 20-30 гг. был охвачен самым глубоким в своей истории экономическим кризисом. С констатации этого обстоятельства начиналось большинство крупных партийных документов того времени. Так, например, первая часть доклада И. В. Сталинана 17 съезде партии в 1934 г., в котором обосновывалась победа социализма, называлась «Продолжение кризиса мирового капитализма и внешнее положение Советского Союза», а вторая – «Продолжение подъема народного хозяйства и внутреннее положение СССР».

Также усилению жесткости централизации сильно способствовала разгоревшаяся идеологическая борьба вокруг проблем эффективности советской экономики. В итоге сложилась реальная необходимость вести полемику, обосновывающую экономические преимущества социализма, с особым акцентом на директивном характере планирования.Несомненно, что логика этой борьбы наложила свои ограничения на мировоззрение и практическую деятельность советской руководящей элиты, оставила свой неизгладимый след на социально-политическом облике страны, ее экономической организации и теоретических взглядах. Но это тоже был феномен, связанный с построением социализма в отдельно взятой стране, сильный постоянно действующий фактор, мешающий правильному восприятию реальной собственной и окружающей действительности.

ххх

26 ноября 1936 г. И.В. Сталин, выступая со статьей в «Правде», подчеркнул, что в СССР «осуществлена в основном первая фаза социализма коммунизм. Так появилась и сразу была канонизирована формула, сочетающая в себе констатацию завершения переходного периода и общее определение достигнутого социально-экономического этапа – «в основном первая фаза социализма»[15]. При этом в качестве доказательства И. В. Сталин сослался на «превращение социалистической системы в единственную систему народного хозяйства, вытеснение капиталистических элементов из всех сфер народного хозяйства»[16]. Вопрос, таким образом, совершенно определенно былсведен к тому, что К. Маркс называл негативным отрицанием капитализма, не обеспечивающим, однако полноту победы социализма.

При этом в систему критериев, устанавливающих победу социализма, не вошли основополагающие положения из марксистской классики о позитивном отрицании капитализма путем создания более совершенных материальных, социальных и духовных условий жизни людей, чем те, которые может обеспечить капитализм. В этом отличие диалектического смысла отрицания капитализма и победы социализма, представленного в классическом социализме, от метафизического истолкования этого вопроса, начало которому было положено в конце 20-х гг.,составив основу содержания теории практического социализма.

Капитализм – это частная собственность, а социализм -общественная, капитализм – бессознательная стихия рынка,социализм - сознательное планомерное хозяйствование в масштабах общества как целого. Все это правильные, простые и легкие для восприятия ключевые характеристики двух социально-экономических систем. Но смена этих систем не может пройти одномоментно. Непосредственно-общественные отношения должны не просто заместить собою рыночный тип отношений, а сделать это в формах, обеспечивающих сохранение позитивного воздействия рынка на распределение ресурсов и их сбережение, рост производительности труда, обеспечение соответствия спроса и предложения, и т. п. У непосредственно-общественных отношений, таким образом, должны выработаться собственные механизмы решения этих задач, которые никуда из общественной жизни людей уйти не могут. Искусственно конструировать эти механизмы бесполезно, что, как было показано выше, хорошо понимал К. Маркс, а затем и В.И. Ленин, говоря, что «теперь о социализме можно судить только по опыту»[17].

Вся система сложившихся представлений практического социализма о собственности, обобществлении, экономической роли государства методологически рождена пониманием социализмалишь как отрицания капитализма, как строя существующего в виде его антипода. Негативное отрицание капитализма происходит быстрее, чем могут быть созданы условия для положительного упразднения капитализма. В этом случае необходима лишь политическая власть и способность создать соответствующие институты, обеспечивающие проведение национализации, создание системы государственного экономического управления (госплан, госснаб, министерства, главки и т.п.). Этим, конечно, капитализм отрицается, но социалистического общества от этого не возникает.

До тех пор пока экономика вынужденно носила мобилизационный характер, включая сюда период послевоенного восстановления, страна двигалась вперед. При этом разделяемые большинством цели мобилизации придавали смысл текущей жизни людей, рождали исторический оптимизм и служили основаниемединения власти и народа, особенно сильного в период и после окончания Отечественной войны.

Однако с началом завершения послевоенного восстановления возникла объективно иная ситуация. Новое качество экономического развития потребовало от плановой системы сочетания использования ресурсов на оборонные цели и развитие1- го подразделения с наращиванием резко отставшего производства во 2-ом подразделении. При этом дело было не только в количественном увеличении темпов роста, но, чем дальше, тем больше, в материальном содержании темпов роста, его качестве, стандарт которого стали задавать восстановившие свой экономический потенциал Европаи Япония, атакже развившая егов годы войны Америка.

Идущие от государства, отношения директивного свойства, любая адресная народнохозяйственная централизация не могут сочетаться с товарными формами. Непосредственно-общественные отношения, собственно, и появились в свое время, чтобы исключить рыночные формы. Здесь либо одно, либо другое,о чемсовершенно справедливо в свое время говорили «антитоварники», имея в виду тот социализм, который у нас сложился. Экономические реформы, вводящие товарные формы связей, были изначально обречены, поскольку входили в противоречие с сформировавшейся теоретической моделью практического социализма. Для того, чтобы появилась и была успешной другая хозяйственная практика, требовалась иная теория социализма. Теория, которая в соответствии с марксистской традицией признавала бы историческую неизбежностьсуществования социализма в его переходном состоянии, постепенно, в результате осмысленной целенаправленной работы, переходящем в готовый социализм. Но, как же психологически трудно, до невозможности,после всех беспримерных достижений и тяжелых жертв предшествующего мобилизационного этапа перейти к такому пониманию. В итоге, сложившаяся, во многом адекватная чрезвычайным обстоятельствам времени своего возникновения, но неверная, когда такие обстоятельства потеряли силу, теория встала на этом пути нерушимой стеной.

Экономика Советского Союза перестала быть эффективной, когда она перестала быть мобилизационной и нуждаться в соответствующих ей командных общественных отношениях и духовной атмосфере. При этом идеалы социализма, не поддержанные, когда для этого выпал бесценный исторический шанс, реальным процессомих осуществления, стали представляться недостижимыми, лишая текущую жизньлюдей содержательногосмысла. Попытки внести элемент развития в теорию социализма посредством концепции развитого социализма носили откровенно нарочитый и искусственный характер, поскольку объект пришел в то состояние, в котором он развиваться свободно не мог и уже проигрывал в экономическом соревновании капиталистическому миру. Идеологические, теоретические и практические «нажитки» социализма, родившиеся в период мобилизационной экономикипревратились в тормоз дальнейшего социально-экономического прогресса.

Теоретическим разрешением возникшей ситуации могло бы быть только признание нахождения социализма в стадии становления и обоснованности использования на такой его стадии переходных экономических форм. Никаких при этом теоретических трудностей не возникало бы с признанием необходимости того или иного сочетания разнородных отношений: непосредственно-общественных и товарно-денежных, плана и рынка, распределения по труду и распределения по стоимости. Следовательно, отпала бы необходимость утверждать значимость товарно-денежных отношений для реального состояния советской экономики,путем конструирования концепцийрыночного социализма, исоздания их более просвещенного конкурента – теории товарно-денежных отношений в системе непосредственно-общественного социалистического производства. Теория и практика вышли бы из идеологического конфликта и получили бы возможность взаимодействовать, воздействуя друг на друга.

Конечно,переходная социально-экономическая структура большая проблема для сохранения политической власти трудящихся: здесь очевиден риск ее утраты в случае затянувшихся неверных практических действий, сложно обеспечивать социальную стабильность, значительна опасность перерождения элиты. Но, во-первых, другого пути общественного прогресса нет. А, во-вторых, лучше ясное понимание и преодоление на основе этого понимания каждодневных сложностей, которые могут приобрести критических характер, чем самоотравление себя убеждением в том, что общество сделало свой окончательный выбор и настолько едино, что никакие внутренние опасности ему уже не страшны.

ххх

В.И. Ленин не находил у К. Маркса модели социализма: он действительно был марксистом и по своей мировоззренческой ориентации и по духу. «Чтобы мы сейчас знали, как будет выглядеть законченный социализм, - писал он после революции, - мы этого не знаем… нет еще для характеристики материалов»[18]. Но после смерти В.И. Ленина, со второй четверти ХХ века, теоретическая мысль, за исключением некоторых научных направлений в философии и политической экономии, стала отводить учению К.Марксао социализме противоестественную его мировоззрению честь быть пророком, а не ученым. Идейные последователи К. Маркса, также как и противники марксизма, каждый по своим причинам, утвердились в вульгаризирующей марксизм ошибке, полагая, чтов трудах К. Марксаданы ответы на вопросы, которые рождались непрогнозируемым сплетением многочисленных экономических, политических и социальных обстоятельств в далеком от него будущем. Приняв это за непреложный факт,легкостановится говорить о созданной К. Марксом модели социализма, об утопических, не подтвердившихся со временем чертах классического социализма, обнаруживать в нем недооценку возможностей капитализма, товарно-денежных отношений, «доктринальные» корни сталинизма. И, как следствие, связывать с именем К. Маркса и возлагать на него ответственность за чужие, конкретные уже модели и проекты, якобы родившиесяна основе моделей и проектов, подготовленных им самим.

Для последователей К. Маркса ошибка в трактовке социализма приобрела фатальный характер. Она исказила теоретическое осмысление практики социализма и само понимание того, какой должна быть эта практика, сведя сложнейшее по своей внутренней организации явление общественного контроля за производством и потреблением, о котором говорил К. Маркс,к быстро достижимой простоте: утверждению государственной собственности и введению директивного планирования. Противники же марксизма, естественно, обратили сложившуюся теоретическую нелепость себе на пользу, получив реальную возможность критики практического социализма с социально-политических, экономических и гуманитарных позиций.

Полученный опыт свидетельствует о том, что в теории социализма необходимо вернуться к классической его концепции. В то же время при всей критичности в оценке практики социализма, нельзя относиться к ней огульно нигилистически: эта практика должна быть исторически осмыслена и теоретически преодолена, а не механически отброшена. Сквозь допущенные роковые ошибки в ней надо видеть реальные проблемы и трудности развития социалистической теории и практики, многие из которых просто не могли быть заранее предусмотрены и должны были преодолеваться в «рабочем порядке».

Идеалы социализма никуда не делись. Они не феномен придуманной теории и ее пропаганды. Эти идеалы как рождалисьповседневной жизнью общества, так и продолжают рождаться этой жизнью. Дело за социально-экономической теорией социализма, критически осмыслившей имеющейся уже практический опыт и творчески продолжающей дело начатое классиками марксизма.



[1]Маркс К. Энгельс Ф. Соч. Т. 48. С. 221.

[2]Маркс К. Энгельс Ф. Соч. Т. 39. С. 352.

[3] Маркс К.иЭнгельс Ф. Соч. Т. 45. С. 45.

[4] Там же.

[5] Наиболее типичны три варианта модельного подхода к соотношению представлений классического марксизмао социализме и реально существовавшего социализма. Первый вариант – сама марксистская идея социализма, последователем которой был И. В. Сталин, неверна и со всей очевидностью отвергается жизнью. Второй – социализм оказался в кризисе, так как И.В. Сталиным были допущены грубейшие отступления от марксизма-ленинизма. Сам же «сталинский социализм» ничего общего не имеет с классической моделью научного социализма К. Маркса и В.И. Ленина. Третий вариант, громко заявивший о себе, можно назвать комбинированным. Не рассматривая И.В. Сталина как идейного последователя марксистского социализма, разработчики этого варианта в то же время обнаруживают истоки сталинизма в ряде утопических положений классического марксизма (см.: Киселев В.П. Об эволюции модели социализма // Вопросы философии. 1989. №10. Ципко А. Истоки сталинизма // Наука и жизнь. 1988. №12, 1989. №1.

[6] См., например, письмо К.Маркса к Ф. Энгельсу от 7 августа 1866 г. (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 31. С. 209).

[7] Ленин В.И. Полн. Собр. соч.Т. 33. С. 48.

[8] Там же. Т. 35. С. 132.

[9] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 22. С.563.

[10]Там же. Т. 44. С. 228.

[11] Там же. Т. 33. С. 310.

[12] Там же. Т. 44. С. 227-228.

[13] Ленин В.И. Полн. Собр. соч. Т. 43. С.72.

[14] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 376

[15] Развитие событий в сторону появления данной формулы стало заметным явлением еще на 17 съезде в 1934 г. На нем были выдвинуты аргументы, обосновывающие победу социализма в СССР, повторенные и развернутые затем на 18 съезде, в документы которого вошла обнародованная И.В. Сталиным формула.

[16] Сталин И.В. Собр. соч. Т. 13. С. 333.

[17] Ленин В.И. Полн. Собр. соч. Т. 36. С. 498.

[18] Ленин В.И. полн. Собр. соч. Т. 36. С. 65-66.

Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.