В частности, поиск ответа на вопрос: «Какую роль сыграл национальный вопрос во время гражданской войны?» надо спокойно начать с признания, что задачей момента любой политической организации во все времена было и есть стремительное и продуктивное объединение дееспособных общественных сил. Имея в виду под дееспособностью не только идеологическую заряженность или психологическую предрасположенность участников событий, но и их достаточное количество, организованное качество и главное — потенциальные и реальные возможности. То есть, по факту, в стратегии и тактике российских политических партий во время гражданской войны вопрос «Что делать?» уходил, как бы, на второй план, уступая место для вопроса «С кем делать?» Тогда (тоже по факту) ставка большевиков была сделана на рабочих (преимущественно столичных), солдат (в основном, Петроградского гарнизона) и инородцев (в значительной степени - на евреев). Первое и второе известно давно и относительно понятно. Остановимся на третьем. Надо видеть, что пролетарский вождь определил такую, прямо скажем, не вполне приятную русским людям стратегию не случайно и не вдруг, а заранее и обдуманно. Поскольку, (стоит повторить) против царизма нужно было сосредоточить решающий перевес сил в нужном месте в решающий момент,[i] то против него (царизма) следовало направить наряду с социально безупречными (по Марксу) пролетариями всех иных его противников. От недовольных войной и аграрной реформой крестьян до считавших Российскую империю «тюрьмой народов» инородцев. Последнее с учетом трех обстоятельств. Во-первых, инородцы по совокупности составляли большинство населения Российской империи. Во-вторых, российское государство в годы войны сильно ослабло. В-третьих, патриотическое чувство великорусов из-за военных и иных неудач российского правительства было донельзя оскорблено и унижено.

Ленин, как опытный революционер, образованный человек и вдумчивый политик на деле никогда не склонялся к лозунгу: «Забудьте про Россию во имя Мировой революции!». Однако в декабре 1913 года хлестко и в угоду плотно обступившим его интернационалистам заявил: «Кто защищает лозунг национальной культуры - тому место среди национальных мещан, а не среди марксистов».[ii] Позже Владимир Ильич приложил немало усилий для того, чтобы оправдаться и объяснить аудитории разницу между интернационализмом и русофобией,[iii] а также культурой буржуазной и культурой демократической. Но сделать это в полной мере так и не успел (или не захотел). И оставил эту проблему «на потом». Что само по себе было вполне дальновидно, но не вполне осторожно. Уже потому, что на озвученный Лениным интернационалистический тезис, очень скоро появился националистический контртезис. Бундовец Либман Ф. не без сарказма заметил, что по Ленину на вопрос «К какой национальности Вы принадлежите?» российский рабочий должен отвечать: «Я - социал-демократ».[iv] В ответ Владимир Ильич разразился потоком проклятий (в своей статье «Критические заметки по национальному вопрос») под который наряду с Либманом попали ортодоксальные евреи, их «подголосок» - «Бунд», а заодно и Роза Люксембург[v].

Кстати о Розе Люксембург. Она уже тогда (в 1913 году) выражала немалую обеспокоенность по поводу практического осуществления ленинского «права наций на самоопределение». Ленин до поры от ее замечаний досадливо отмахивался, но, когда пришло время октябрьских событий 1917 года, свою былую уверенность в этом вопросе значительно утратил. Опять же, по факту. В «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», принятой Ш съездом Советов 12 января 1918 года, Советская Российская Республика учреждалась на основе свободного союза свободных наций как федерация советских национальных республик.[vi] Воспользоваться правом наций на самоопределение после октябрьского переворота 1917 года смогли нации не то, чтобы не все, а весьма немногие. В вышеназванной Декларации признавался и приветствовался выход из состава Российской империи Финляндии и Армении, но относительно права остальных наций на самоопределение говорилось крайне неопределенно. Дословно: «Стремясь создать действительно свободный и добровольный, а, следовательно, тем более полный и прочный союз трудящихся классов всех наций России, III съезд Советов ограничивается установлением коренных начал федерации Советских Республик России, предоставляя рабочим и крестьянам каждой нации принять самостоятельно решение на своём собственном полномочном советском съезде: желают ли они и на каких основаниях участвовать в федеральном Правительстве и в остальных федеральных советских учреждениях».[vii]

Не было - «пустяка»! Не было прописано устройство политического механизма, которое позволило бы рабочим и крестьянам угнетенных наций России реализовать это свое право на «самоопределение». Заметим, что названный механизм отсутствовал и в «Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа», и в тексте первой Конституции РСФСР, принятой в июле 1918 года, и во всех Конституциях СССР. Следовательно, можно считать, что это положение «ленинской программы по национальному» вопросу» по сути своей разделило судьбу большей части традиционных политических предвыборных обещаний. Многих политических партий. Не только большевиков, но и большевиков тоже.

Что до инородцев, принявших участие в революционных событиях, то их этот политический маневр Ленина едва ли радовал. Скорее огорчал. Зато согревало национальное чувство российского инородца то обстоятельство, что некоторые послабления внутреннего режима все же произошли. Уже Временное правительство 2 марта 1917 года издало Декрет: «Об уравнении в правах еврейского населения». А 29 октября 1917 года Советской властью был принят, ни много, ни мало, «Декрет о репрессированных народах». Согласно этому декрету, в число репрессированных народов вошли народы Севера — (чукчи, юкагиры, ительмены, селькупы и другие), народы Средней Азии, Кавказа. Поляки и украинцы не считались репрессированными народами, в отличие от евреев, которые таковыми считались. Во исполнение этого декрета в высших учебных заведениях были проведены «чистки», в ходе которых сын православного священника должен был или отрекаться от отца или влачить существование не соответствующее его умственным способностям. В то время как сын раввина мог поступать в любой вуз Советского Союза без малейших ограничений.[viii] Современный историк А. Буровский в этой связи уместно заметил, что «теоретически это мог делать и сын таджикского муллы или сын эвенкийского шамана, но практически не они такими льготами воспользовались…». [ix]

Стоит добавить, что после «октябрьского переворота» 1917 года большевики посягнули на святость и неприкосновенность немалой части великорусской частной собственности. Плюс к чему - большевиками был подписан унизительный для русского национального самосознания Брестский мир с Германией. В результате создается впечатление, что у сторонников Ленина во время гражданской войны, находившихся среди униженных, оскорбленных, озлобленных донельзя великороссов не было шансов не только победить, но и просто остаться в живых.

Однако, большевики, как известно, выстояли и победили. Почему!? Самый простой, но далеко не самый исчерпывающий ответ опирается на удивительную организованность и потрясающую жестокость основателей «диктатуры пролетариата». Жестокость «красного террора» имела место быть и по ошибочному (как выяснилось позже) мнению лидеров контрреволюции считалась основной и чуть ли не единственной причиной большевистской победы[x]. Следствием такого поспешного вывода стало не просто начало политики «белого террора», а стремление его инициаторов и организаторов превзойти «красный террор». По всем показателям (В соответствии с принципом; «Они хотят войны - они ее получат!»). Свести, однако, всю историю гражданской войны к битве «стенка на стенку» соблазнительно, но не реально. Не получится. По двум причинам. Во-первых, кампания была слишком длительной по времени. Во-вторых, кампания была слишком сложной по характеру организации (Совсем не в русле убогого призыва «Бей жидов - спасай Россию!»).

При чем, сторонникам «демократического выбора России» и пресловутого убеждения в том, что «народ всегда прав!» придется иметь в виду не какую-то умозрительную, а вполне конкретную российскую политическую ситуацию конца 1917 года. Ту ситуацию, которая подвигла известного русского философа, писателя, публициста, сторонника Белого движения и последовательного критика коммунистов Ивана Александровича Ильина прийти к далеко не демократическим выводам. По его словам: «В час смуты, революции, войны, стихийного бедствия, общей опасности, голода, заразы… самая демократическая, архифедеративная республика вспомнит о ведущей, повелевающей и принудительной опеке учреждения и не будет решать "все через народ", как этого требовали наши русские сверхдемократические головотяпы в 1917 году»[xi].

Имея это в виду и помня об избранной теме, рискнем обратить внимание на то, что влияние инородцев (евреев, латышей и китайцев) в то время вполне вписывалось в давнюю схему инородческого влияния на российскую историю (варягов, монголов и немцев). Память о чем уязвленности «национальной гордости великороссов», конечно же, не отменяло, но несколько смягчало. Это было первым смягчающим обстоятельством для русской национальной нетерпимости во время гражданской войны. Вторым — стало признание того, что достигнутый, не самый худой для трудового народа (как оказалось) практический результат в очень значительной степени был следствием как раз такого — этнического (конкретно - еврейского) вмешательства.[xii] Не случайно, а, как минимум, по двум причинам. Во-первых, процент образованных (элементарно грамотных) революционеров среди евреев был, бесспорно, выше, чем у великороссов. В силу чего именно евреи помогли одолеть послереволюционный саботаж государственных служащих. Во-вторых, сыграла свою политическую роль инородческая сущность революционных политиков. На что справедливо и точно указал А.И. Солженицын[xiii]. И, в-третьих, надо отдать должное специфическим родовым еврейским свойствам, давно в мировой истории известным и неоднократно испытанным.[xiv]

Та же знаменитая еврейская спайка вкупе с появившейся обреченностью (будем откровенными: если бы революцию «потопили в крови», то в первую очередь - в крови еврейской) становились обстоятельствами вполне политическими. Более того, немаловажными, а в некоторых обстоятельствах, может быть, и решающими. В этой связи удивительно недоумение А.И. Солженицына по поводу того факта, что «интернационалист до мозга костей» Троцкий предпочел иметь в своих «ключевых» заместителях не русского военного специалиста, а соплеменника Склянского. На самом деле повода для удивления нет. По той причине, что в экстремальной ситуации (гражданская война - такая ситуация) прославленные (они же неоднократно проклятые) свойства еврейской диаспоры, такие как солидарность, взаимовыручка, круговая порука стали фактором политического, революционного свойства. И именно в этом качестве они дорого стоили.

Очень дорого. Поскольку успех и Октябрьского переворота и гражданской войны не то что в первую очередь, а в решающей степени зависел от оперативности принятия необходимых решений. По двум основным причинам. Во-первых, потому, что ослабленные мировой войной европейские державы с трудом находили средства для вмешательства в русские дела. Во-вторых, потому, что Российская Империя после безумно демократического 1917 года, как говорится, «пошла в разнос». То есть треснула по швам. При чем, по швам национальным Процесс этот коснулся не только окраин: Польша, Финляндия, Украина, Кавказ, но и внутренних районов России: Поволжье Предуралье. Где русское население во время гражданской войны стали притеснять, а то и попросту - резать.[xv] В этой связи не будем скрывать не всегда и не всем приятную Истину. Белогвардейский лозунг «Единая и неделимая..» был вполне разумно рассчитан не только на очевидную имперскую сущность, но и на немалую великорусскую боль. У белых тогда не получилось по многим причинам. В том числе потому, что они упустили момент. Большевики же победили потому, что приняли необходимые для сохранения целостности державы меры своевременно и весьма решительно. В кратком выражении это выглядело как не озвученный, но практически существовавший лозунг: «Лицом к инородцу».

Конкретно в эту политику вошло, с одной стороны, создание или признание уже сложившихся явочным порядком национально-территориальных областей и республик, предоставление их народам самых широких прав в вопросах самоуправления и развития национальной культуры, обеспечение им политических свобод и экономических гарантий. С другой стороны, развитие образования в национальных окраинах, подготовка национальных кадров, выдвижение инородцев на различные должности в партийном, советском аппарате, на командные посты в Красной армии[xvi].

А что же русские!? Прежде всего, обратим внимание на то, что это были за русские. Россия в конце 1917 с немалым трудом, но одолела состояние «страны непуганых идиотов». Переживший мировую войну и демократический «беспредел» Февральской революции народ осознал цену порядка. Здесь же добавим, что по ходу дела прежняя власть (будь то монархия или временное правительство) и правящие сословия (дворянство. буржуазия) свою патриотическую дееспособность в новом качестве не обрели, в прежнем качестве потеряли.[xvii] Стоит обратить внимание и на то обстоятельство, что по настроению (то есть, с желанием) в гражданской войне (как и во всякой другой войне) воевали весьма немногие. Однако, если настроение такое вдруг появлялось, то базировалось оно на более или менее осознанных народных интересах. И в этом смысле — было скорее на стороне красных, чем на стороне белых. Почему? Да, потому что в то время на стороне белых проявились очевидная иностранная военная интервенция и безусловно зарубежное финансирование военных кампаний.[xviii] Поэтому, возвращаясь к вопросу «призвания евреев, латышей и китайцев» и сопоставляя эти два инородческих вмешательства в российские дела, надо признать их очевидное неравенство. Как по экономической и политической мощи, так и по объему и качеству предполагаемых расчетов за оказанные услуги. К гадалке не надо ходить за ответом на вопрос: «С какой стороны нависала большая угроза для российской национальной независимости». [xix]

Без отрицания, конечно, того факта, что зашкаливающее количество евреев на командных должностях в советских учреждениях очень смущало многих русских. Успокаивали два обстоятельства. Во-первых, гражданская война - не время привередливого поиска лучших из лучших, а, во-вторых,

не только еврейский интеллигент или лавочник, но и русский рабочий человек, русский мужик активно «пошел во власть». При чем, пошел в эту новую - Советскую власть не по представительному демократическому варианту, когда народные избранники в демократических парламентах царствуют, шумят, даже дерутся, но не правят. Пошел по принципу функциональному, практическому, да еще и диктаторскому. Со всеми вытекающими отсюда эксцессами, безобразиями и немалыми злоупотреблениями. Что советскую власть, конечно же, не украсило, но, как это ни странно, укрепило. Укрепило потому, что все эти злоупотребления были проявлением пусть мерзкой, пусть низкой, пусть своекорыстной, но своей, родной (плебейской) дури. Психологическим результатом многих эксцессов советской власти стало осознание «революционными массами» того факта, что советская власть - это не просто народная власть, а власть трудового народа. Что подкреплялось, разумеется, не только «ошибками роста», но и известными мерами социального характера.

Было и еще одно обстоятельство, говорить о котором в научной среде было как-то не принято. По причине его материальной неосязаемости и, следовательно, не бесспорности. Это обстоятельство связано с особенностями русского национального характера. В тексте ныне отринутого «Гимна СССР» среди набора проходных фраз было одно - отнюдь не марксистское откровение: «Союз нерушимый республик свободный сплотила навеки великая Русь!». Таким образом априори признавалось, что великая империя имела в основе своей прочности не только какие-то политико-экономические причины, но и нечто, связанное с национальной психологией. Связанное, в частности, с незаурядной способностью русского человека адаптироваться к условиям своего обитания. В частности, к особым этническим обстоятельствам. Да, в своих колонизаторских стремлениях (на том же Кавказе и в Средней Азии) русские не были «паиньками». Но не были (в сопоставлении с иными европейскими колонизаторами) и безусловными деспотами. Сугубо кровожадными, чрезмерно непримиримыми и абсолютно беспощадными. Пресловутый статус «старшего брата» появился не случайно и обязывал не только требовать, но и делиться. И ограничивать себя в гневе. Порой - в гневе праведном…

Русские люди и в те революционные годы проявили свою традиционную пластичность, которая обеспечила сохранение великой русскоязычной и русскокультурной империи. Что со стороны (в том числе - со стороны политической), могло выглядеть как акция русского самоистязания и самоуничижения. В соответствии с небесспорным, но и не бессмысленным мнением В. Розанова, который писал: «Удивительное (наше - русское - ВТ) сходство с евреями. Удивительное до буквальности. Историки просмотрели, а славянофилы не догадались, что это вовсе не “отречение от власти” народа, до такой степени уж будто бы смиренного, а — неумелость власти, недаровитость к ней или, что лучше и даже превосходно до единственности: что это прекрасный дар жить улицею, околодочком, и — не более, не грешнее»[xx]. Может и так. Но зададимся вопросом: «Если бы не этот «грех» великого русского народа, то смогла бы Россия в облике Великого Союза Советских социалистических республик одолеть все свои вершины и одержать все свои победы!?»

i Ленин В.И. Марксизм и восстание. // Полное собрание сочинений. В 55-ти томах. Т.34. — М.: Политиздат. 1977. С.242-247.

ii Ленин В.И. Критические заметки по национальному вопросу // Полное собрание сочинений. В 55 томах. — М.: Политиздат. 1977. Т.24. С.122.

iiiС очень смелым заявлением, что «мы вовсе не сторонники непременно маленьких наций; мы безусловно, при прочих равных условиях, за централизацию и против мещанского идеала федеративных отношение» - Ленин В.И. О национальной гордости великороссов. // Полное собрание сочинений. В 55 томах. — М.: Политиздат. 1977. Т.26. С.109.

iv Ленин В.И. Критические заметки по национальному вопросу // Полное собрание сочинений. В 55 томах. — М.: Политиздат. 1977. Т.24. С. 124.

v Сколько яда было заложено в ленинской фразе «Трудно удержаться от улыбки, читая, как наша великолепная Роза Люксембург старается с совершенно серьезным видом и с «чисто марксистскими» словами доказать применимость автономии только к одной Польше, только в виде исключения!» - Ленин В.И. Критические заметки по национальному вопросу // Полное собрание сочинений. В 55 томах. — М.: Политиздат. 1977. Т.24. С. 146.

vi Это при том, что в 1913 году у Ленина были совсем другие планы. И другие мысли по этому поводу. Дословно: «Пока и поскольку разные нации составляют единое государство, марксисты ни в коем случае не будут проповедовать ни федеративного принципа, ни децентрализации». - Ленин В.И. Критические заметки по национальному вопросу // Полное собрание сочинений. В 55 томах. — М.: Политиздат. 1977. Т.26. С144.

vii Декреты Советской власти. Т. I. - М., Госполитиздат, 1957. С.323.

viii Буровский А. Евреи, которых не было. Курс неизвестной истории.. В 2 книгах. Кн. П. - М..: ООО Издательство АСТ. 2004. С.232 .

ix Буровский А. Евреи, которых не было. Курс неизвестной истории.. В 2 книгах. КнП. - М..: ООО Издательство АСТ. 2004. С.232-233.

x При том, что некоторые, вполне одиозные авторы, касаясь этой темы, соблюдают некоторые приличия. В частности, желая выглядеть объективными, они отказываются от убойной прямолинейности, подменяя ее застенчивой информативностью. С расчетом на то, что тенденциозно подобранные факты выполнят поставленную ими задачу и без вмешательства автора. Так Мельгунов в предисловии к своей книге «Красный террор» пишет: «То, что появляется теперь в печати, не может претендовать на характер исследования. Это только схема будущей работы; это как бы первая попытка сводки, далеко, быть может, неполной, имающегося материала. Только эту цель и преследует моя книга. Может быть, она послужит побуждением для более широкого собирания и опубликования соответствующих материалов. Выводы сами придут». - Мельгунов С.П.  Красный террор в России: 1918-1923.   М.: СП "PUICO", "P.S.", 1990. С.9.

xi.Ильин И. К истории Дьявола // Избранные статьи. под ред. Н.П.Полторацкого. Изд. Св.-Троицкого Монастыря и Корпорации Телекс Джорданвилл, Н.-Й. США, 1991. //М.: Воениздат, 1993. С.121.

xii У В. Шульгина на этот счет есть особое мнение. Не в пользу частного вывода В. Розанова, но в пользу общего вывода о продуктивном русско-еврейском сотрудничестве. По его словам: «Ежели русскую голову этот народ сам себе «оттяпал», то «жиды», пожалуй, даже услугу оказали, что собственную свою еврейскую голову ему на время приставили: совсем без головы еще хуже было бы!» - Шульгин В. С.75.

xiii По его словам: «Большевики с величайшей охотой использовали евреев в своем государственном и партийном аппарате опять-таки не из сродства с евреями, а по большой выгоде от их способностей, смышлености и отчужденности от русского населения… Эти не расчувствуются» - Солженицын А.и. Двести лет вместе. В 2-х частях. Часть 2. - М.: Русский путь. 2002. С.81.

xiv По остроумному замечанию немецкого социолога Р. Михельса «Не существует ничего из того, что не могли бы или не были способны организовать евреи. Даже среди вождей антисемитизма находятся люди, которые по своему происхождению близки Израилю» - Михельс Р. Анализ социалистических вождей буржуазного происхождения. Глава из книги «Социология политической партии в условиях демократии. Лейпциг 1911 год. // Диалог. 1990. №11. С.60-61.

xv Не самая любимая советскими историками тема. Лишь совсем недавно было признано без экивоков, что во время гражданской войны обострилась ситуация не только в Польше, Финляндии и на Кавказе, но и «в Поволжье, многие народы которого: татары, башкиры и другие заявили о своем выходе из состава России» - Соловов Е. М. Межэтническое взаимодействие и национальная политика большевиков в годы гражданской войны :1917 - 1920 гг. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. - М: 2007. С.21.

xvi С далеко не всегда во благо русского народа шедшими следствиями. О чем в 2004 году будет сказано самими евреями. Честно и откровенно. Так, например, как сказал М. Кушниров «Можно сказать, что евреям мешали роковые исторические превратности, и это будет правдой, но было бы честно и самокритично - и по библейски мудро - признать и свою собственную слабость. Роковую подвластность земным соблазнам. Роковую увлеченность своей богоизбранностью. Роковой недобор национальной ответственности» - Кушниров М. Каин и Артем. Еврейский вопрос на русском экране. // Родина. 2004. №7. С.105.

xvii По наблюдению английского историка Р. Пайпса «Лишь в 1908-1909 гг. немногочисленная, но богатая и влиятельная группа прогрессивных московских предпринимателей, возглавлявшаяся П. П. Рябушинским и А. И. Коноваловым, всерьез попыталась пойти наперекор бюрократии и повернуть государственную политику в более либеральном, "буржуазном" направлении. Члены ее сыграли видную роль в подрыве царского режима, однако после отречения царя и наступления анархии заметного участия в событиях не принимали. Временному Правительству они оказали весьма прохладную поддержку, а белое движение помощи от них почти не видело. У кого были деньги, тихо собрали чемоданы и бежали за границу, а у кого их не было, сидели в сторонке, наблюдая, как революционная интеллигенция сводит счеты с националистически настроенными офицерством, и ждали лучших времен, которые так и не наступили». - Пайпс Р. Россия при старом режиме. М.: Независимая газета. 1993. С.121.

xviii Из дневника И. Бунина: «Колчак признан Антантой Верховным Правителем России. . В «Известиях» похабная статья: «Ты скажи нам, гадина, сколько тебе дадено?». Черт с ними. Перекрестился с радостными слезами.» - Бунин И.А. Окаянные дни. - М.: Современник. 1991. С.105.

xix По словам Н. Бердяева «Идеологически я отношусь отрицательно к советской власти Эта власть, запятнавшая себя жестокостью и бесчеловечием, вся в крови… Но в данную минуту это единственная власть, выполняющая хоть какую-нибудь защиту России от грозящие ей опасностей» - Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука. 1990. С.120.

xx Розанов В.В. Сочинения: Мимолетное. - М.: Республика, 2011. С.11.