- О периоде распада России в 1917 году до воссоединения в 1922 году. Почему об этом? Потому что уже тогда встали вопросы, с которы­ми мы столкнулись сравнительно недавно. Ибо Гражданская война была не столько войной бе­лых против красных, сколько тех и других про­тив сепаратизма. На чисто национальной, рус­ской территории боевые действия шли лишь до тех пор, пока там присутствовали иностранные войска. Возьмите север. Высадились англича­не — началось, ушли — все кончилось. То же в Поволжье. Выступили чехи — вспыхнула война. Восточнее — японцы и американцы. Ушли они — и все кончилось.

Где дольше всего шла борьба? На нацио­нальных территориях: Прибалтика, Украина, Кавказ. В Прибалтике эстонцы воевали с латы­шами, Литовцы с поляками. Поляки с украинца­ми. У Азербайджана было две войны с Армени­ей. Армения воевала с Грузией. Грузия воевала с деникинцами.

...Приходится слышать по всякому поводу и без повода: большевики подписали Брестский мир в ущерб интересам России, в частности сдав немцам Украину. А ведь за месяц до боль­шевиков Украину сдала немцам Центральная рада, подписавшая 9 февраля с Германией и Австро-Венгрией мир, по которому пригласила их оккупировать страну, предложила им хлеб, сало, мясо—все то, благодаря чему немцы смог­ли продолжить войну, оттянув ее окончание еще на полгода. В этих, прямо скажем, непростых условиях советская делегация уступила немцам немногое — север Латвии и Эстонию. И только! Причем на целом ряде условий, включая прове­дение на этих территориях референдума. Меж­ду прочим, Троцкий первый признал права на тех переговорах делегации Центральной рады, которая в результате участвовала в них на рав­ных с советской делегацией.

—Но почему тогда же Ленин называл Брестский мир похабным?

—Потому что он, кроме прочего, был еще и публицистом. И надо же было выразить народу недовольство этим миром. Ведь задачей боль­шевиков было затянуть эти переговоры в надеж­де, что немцы вот-вот проиграют войну. Все шло к тому. В Вене и Будапеште уже вспыхнули го­лодные бунты. Австро-Венгрия к весне 1918 года была на грани выхода из войны. Та же ситуация у немцев. Затянись переговоры еще до конца апреля — начала мая, все, немцы капитулиро­вали бы. Но как выше сказано, им помогла Цен­тральная рада.

Далее. Тем, кто сегодня клеймит большеви­ков за их установки на предательский мир, сто­ит напомнить, что уже в первой своей энцикли­ке Папа Римский Бенедикт XV осудил кровопро­литие и затем неоднократно призывал воюю­щие стороны к миру, называя войну "самоубий­ством Европы". Всего этого ни в наших школах, ни в СМИ. к сожалению, "не проходят". Как и многого другого.

-Что в этих условиях призвана сделатъ созданная Президентом комиссия?

-Трудно сказать, что может комиссия, осно­ву которой составляют не профессиональные историки, а чиновники.

- Тогда поставим вопрос так: зачем Президенту понадобилось создавать комиссию?

- Я лично с Президентом не знаком и даже никогда с ним не общался. Могу лишь предпо­ложить, что, видимо, до него дошло, что наша история, а точнее, история Великой Отечествен­ной войны — это последний рубеж, который удерживает страну в нормальном состоянии. Ведь народ существует до тех пор, пока он не только живет на одной территории, говорит на одном языке, но еще имеет общую историю.

Великая Отечественная война — тот период, когда вся страна встала на защиту от захватчи­ков. А что мы видим в СМИ? Когда нам рассказы­вают о сегодняшней жизни в странах Балтии, то в информации фигурируют либо марши эсэсов­цев, латышей и эстонцев, либо то, как там угне­тают наших ветеранов-партизан. А ведь в со­ставе Красной армии были эстонский корпус, был одним из заместителей командующего этой армии. И я в свое время в Подольске хотел найти какие-то документы. И обнару­жил — первое формирование погибло пол­ностью. Вместе с документами. Но знамя со­хранили. Второе формирование тоже полно­стью. В боях между Смоленском и Москвой полегло и третье. Все это в 41-м году. Вот кто остановил немцев на подступах к Моск­ве. Не сдавался в плен, не бежал, не попадал в окружение,

латышский корпус, литовские части. По­чему о них мы не слы­шим ни слова? Поче­му молчим о том, что большая часть насе­ления Прибалтики была за советскую власть? Умалчивая об этом, мы, по сути, по­дыгрываем нацистам, вчерашним и сегод­няшним, принимаем их историю. Принимаем чужую лживую позицию и начинаем оправдываться.

Взять тот же голодомор. На Украине запусти­ли цифру, а у нас ее приняли на веру, мол, умер­ло 3 миллиона человек. Из них, уточняется тут же, 1 млн, 300 тыс. человек в Казахстане. Между тем несколько лет назад в Казахстане издали на русском языке книгу о демографическом по­ложении республики в XX веке. Там опубликова­ны документы о том, как в 1931 году казахи, не желавшие стать оседлыми, свернули свои юрты, сели на верблюдов и откочевали в Китай. Их было 1 млн 300 тыс. человек — столько, сколько сегодня считают умершими от голода! Кстати, во времена горбачевской перестройки в газе­тах промелькнуло сообщение, что потомки этих казахов получили разрешение вернуться. Их расселили, между прочим, в тех областях Ка­захстана, где испокон веку 90 процентов насе­ления составляли русские.

Остается еще 1,7 миллиона человек. Но при этом опять же "забылось", что  то  был период первой пятилетки, строек по всей стране. Да, был неурожай, да, было голодно. Но разве люди оставались при этом в деревнях, дожидаясь смерти? Нет, они поднимались и уходили на ближайшие стройки — в Харьков, Сталинград, а Кузнецк и Магнитку. Это кто-то учитывает?

Тогда же шла коллективизация. В ходе ее про­исходила любопытнейшая вещь; те крестьяне, которые полагали, что их будут раскулачивать, не дожидаясь этого, грузили на телеги скарб, семьи и переселялись в соседнюю область, где их с радостью принимали, так как кому-то надо было заменить своих, тоже ушедших от раску­лачивания. Так что если бы кто-то дал себе труд посчитать, сколько в те годы появилось народа на стройках Челябинского тракторного, Горьковского автомобильного и многих других заво­дов, то оказалось бы, что этого народа больше, чем у нас считается умершими.

Такая же ситуация с Великой Отечественной войной. Здесь искажения начались во времена Хрущева, стремившегося всемерно порочить память о предшественнике. Поэтому все внима­ние историков, публицистов сосредоточилось на первых месяцах войны, на отступлении...  С тех пор, а тем более сегодня, — все безысходнее картины отступления, даже бегства наших войск, окружения. Не знаю, что скажет обо всем этом созданная Президентом комиссия, есть ли в ее составе хоть один человек, способный на­помнить о действиях 14-й армии, воевавшей в Заполярье под Мурманском, которая отступила от границы всего на 40 километров, так как этот рубеж был более удобен для обороны. Заняв данную позицию в сентябре 1941 года, армия до начала наступления в 1944-м не отступила ни на сантиметр. Почему такое замалчивается? Кому это выгодно?

Бесспорно, симоновский герой Серпилин, сыгранный Папановым, — прекрасный образ. Но ведь кроме художественного был реальный ко­мандующий 16-й армией М. Лукин. Мой отец был одним из заместителей командующего этой армии. И я в свое время в Подольске хотел найти какие-то документы. И обнаружил – первое формирование погибло полностью. Второе формирование тоже полностью. В боях между Смоленском и Москвой полегло и третье. Все это в 41-м году. Вот кто остановил немцев на подступах к Москве. Не сдавался в плен, не бежал, не попадал в окружение, никого не гнали в бой под пуле­метами заградотрядов. Почему обо всем этом ни звука?

Лукин потерял в боях ногу, руку. Без созна­ния попал в плен. Ког­да его освободили, кое-кто в Москве стал проявлять, что называ­ется, активность: плен­ный командарм — надо бы разобраться. Но вмешался Сталин, вступился за Лукина. Более того, предло­жил ему вернуться в армию, в Академию Генштаба, на что тот сказал: "Здоровье не то" - и ушел на пенсию. Вот кто должны быть геро­ями рассказов о войне!

Далее. Смотрим грандиозный телесериал про бандитскую Одессу после войны... Вы нам про бандитскую Одессу после войны. А чем она была во время войны?... Как оборонялась, подобно Брестской крепости, когда фронт ушел далеко на восток? Кто, Смерш заставил ее так вое­вать? А может быть, вспомните, господа, что наша армия перешла румынскую границу в июне 1941 года, но так как оторвалась от тыловых коммуникаций, то вынуждена была отойти и оборонять Одессу, но такую правдивую исто­рию наше ТВ не заказывает и не показывает.

Зато нам закатывают "сенсационный" теле­фильм о Ржевской операции, на "голубом гла­зу" заявляя, будто правда о ней скрывалась, в советское время о ней никто не знал. Дали бы мне автора этого фильма, я бы его носом ткнул в энциклопедии, вышедшие при советской вла­сти: в "Историческую", "Великой Отечествен­ной войны", "Большую" - всюду об этом огром­ные статьи.

Другая ложь фильма - "объяснение", почему подо Ржевом велись такие тяжелые, ожесточен­ные бои. Правда заключается в том, что немцы могли, во-первых, в любое время возобновить со ржевского плацдарма наступление на Мос­кву, во-вторых, прорваться между Москвой и Ленинградом, в-третьих, нам необходимо было оттянуть немецкие войска от Сталинграда. Но все это опять же неинтересно ни заказчикам, ни создателям фильма.

А уж как любят у нас говорить об американс­кой помощи по ленд-лизу. Но забывают даже упомянуть, что за эту помощь союзников мы им платили золотом. И тем более никто не объяс­няет, что ленд-лиз нам был нужен главным об­разом на тот короткий период, когда мы эваку­ировали наши предприятия на восток. На Запа­де, кстати сказать, тема ленд-лиза строго табуирована. Открыть ее — значит признать, что англосаксы видели в нас не столько союзни­ков, сколько партнеров в весьма выгодной для них торговой сделке.

—Но точно так же на Западе непопу­лярна тема помощи Гитлеру всей Евро­пы. А ведь она была широкой, всесто­ронней.

—И не только со стороны Европы. Из нейт­ральной Швеции в рейх поступала не только высококачественная сталь, но и закупленные в Латинской Америке хром, никель и другие ма­териалы, необходимые для войны.

А кто и что сегодня знает о роли в войне Госу­дарственного Комитета Обороны — ГКО, уни­кальной по своей сути организации... ГКО ни­когда не заседал. Его члены распределили меж­ду собой управление группами оборонных нар­коматов. Но менялись каждые полгода, чтобы, вникнув в дела одной отрасли, не погрязнуть в них. Они занимались производством вооруже­ний, обмундирования, призывом в армию и дос­тавкой всего этого на фронт. После чего это переходило в ведение Сталина. Он отвечал за действующую армию.

Когда член Политбюро ренегат А Яковлев за­явил, что в нашей истории полно ''белых пятен", скрытых в архивах "еще с тех времен", — разве он имел в виду такие "белые пятна"? А ведь все до единого документы ГКО не закрыты в засек­реченных архивах, все доступны. Но это не нуж­но. А нужно выдать такое, что никакими доку­ментами не подтверждается.

—В одном из интервью тот же Яков­лев заявил буквально следующее: "В ближайший месяц нам предстоит пере­смотреть четыреста тысяч дел невин­ных жертв сталинских репрессий".

—Очень характерно: за месяц предстоит изу­чить четыреста тысяч дел! Но уже до их рас­смотрения ясно: все невиновны. Чохом. Будто не было предателей, полицаев, дезертиров... Тема репрессий вообще особая. Ей посвятил себя сотрудник нашего института, доктор ис­торических наук Виктор Земсков. Он доказал, что число осужденных по знаменитой 58-й ста­тье на порядок меньше цифр, которыми опери­руют либеральные политики и публицисты. Кол­леги-историки, в том числе зарубежные, не по­верили. Но он представил такие документы, против которых возразить нечего: полтора мил­лиона, а не десятки, за которые они  нас требу­ют каяться.

—    Как за ту же Катынь?

—Нужно совершенно не иметь мозгов, чтобы придумать: накануне войны из трех лагерей, находившихся в разных концах громадной тер­ритории, свезти сколько-то тысяч польских офи­церов, чтобы именно здесь их расстрелять. За­чем?

—Оставив в то же время в Сибири 100 тысяч человек польских военных с се­мьями.

—Как и во всем, тут нужна правда. Да, дей­ствительно мы расстреляли в Осташковском и других лагерях примерно полторы-две тысячи человек. Но кого? Главным образом жандармов, чиновников из военно-судебного ведомства польской армии. Тех, кто виновен в гибели то ли 40, то ли 60 тысяч пленных красноармейцев в 1920 - 1921 годах. Мы не предъявляем польской стороне никаких претензий относительно польских концлагерей вдоль восточной грани­цы, где уничтожали наших людей. Вот тех, кто виновен в этом уничтожении, мы накануне вой­ны выявили, судили и расстреляли. С осталь­ными же получилось так. В Катынском лагере содержались бывшие военнослужащие польской армии, которых использовали на стро­ительных работах на линии возможных сраже­ний. Их не успели эвакуировать, настолько стре­мительным было немецкое наступление. Их-то немцы — это достоверно — расстреляли, спи­сав все на НКВД. И не случайно история с Катынью была поднята Геббельсом после пораже­ния в Сталинградской битве. Эта клевета Геб­бельса до сих пор повторяется поляками. И ус­лужливо "подтверждается'' некоторыми наши­ми «исследователями».

—Действующими на польские гран­ты!

—Более того, получившими польские орде­на за поддержку геббельсовской версии. Мы все время занимаем не просто оборонитель­ную, а отступательно-оборонительную позицию. Оправдываемся там, где мы правы на 100 про­центов. Еще раз вынужден повторить: как только мы уничтожим подлинную память о Великой Отечественной войне, страна наша просто пе­рестанет существовать. Ее и без того уже раз­мыли под ельцинским лозунгом: "Берите влас­ти сколько хотите". Теперь добавили препода­вание в школах религии. Это значит, что с деся­тилетнего возраста ребята будут показывать пальцем друг на друга — ты иной. Ты враг. В таком возрасте иначе быть не может. Сначала прокладывается линия конфронтации, а потом и линия фронта.

—Президент создал Комиссию по борьбе с фальсификацией истории, но не со всякой фальсификацией, а с той, которая наносит ущерб национальным интересам страны. Как это понять?

Здесь начинается та проблема, которая превращает комиссию в мертворожденное дитя. Вред наносит всякая ложь. А ложью заполнена пресса Прибалтики, Украины, но самое главное – наша.

Член президентской комиссии Сва­нидзе почти двадцать лет клевещет на нашу страну. Зачем он это делает? - не знаю, и знать не хочу. Историк ли он? Вряд ли, потому что истфак он кончал как американист и работал в Институте США и Канады. Возможно, историю США он знает лучше, чем нашу. Возможно, он действует под влиянием стандартного школь­ного американского учебника истории. Когда я был в Штатах, я его внимательно прочитал, Что написано в этом стандартном — а у них не 20 учебников, как у нас, — школьном учебнике? В 1939 году Германия напала на Польшу. Англия и Франция попытались Польшу спасти, но им не удалось. И тогда американцам пришлось высадиться в Европе и разгромить Германию. О Советском Союзе, о Красной армии ни слова! Ну не было ни Сталинграда, ни Курска, ни взятая Берлина. А через две главы на третью, о "холодной войне", читаем: воспользовавшись мировой войной, Советский Союз оккупировал Восточную Европу. Не воевал, не освобождал, а взял и оккупировал.

—Это установка для остального мира?

—Как сказать. В Лондоне есть Имперский военный музей. Он посвящен всем войнам, ко­торые вела Великобритания в XX веке. Музей открывает гигантский зал, размер которого по­началу не ощущается. Вы видите — танки, пуш­ки, подвешены самолеты. Сперва ощущение, что это, естественно, модели. Но когда вы под­ходите ближе, то видно, что все настоящее. Когда вы проходите через зал, то что видите? Полутораметровый бюст маршала Жукова. Не Монтгомери, а Жукова! А дальше экспозиция этого музея — государственного! — рассказы­вает о том, как британские войска вместе с Красной армией разгромили Германию. Да, участвовали в войне, между прочим, какие-то силы поляков, чехов, югославов, американцев, которым в музее отведено ничтожное место. Особый раздел посвящен Восточному фронту. Звучат наши песни военных лет, фотографии, героизм — все там есть. Но мы предпочитаем действовать по указке американцев, которые еще в восьмидесятые годы девятнадцатого века (!) объявили Россию империей зла. Не Советс­кий Союз, которого тогда еще в помине не было, а Россию!

—Мы говорим о внутрироссийском "информационном сопровождении" этой экспансии. Разве нет надежды, что члены президентской комиссии не об­ратят на него внимания?

—Не знаю. Не знаю, как они оценят предло­жения, например, бывшего мэра Москвы Г. По­пова, призывающего поставить памятник пре­дателям и изменникам: Краснову и Власову. Это же додуматься нужно...

Или вот недавно я купил книжку «Тени над Заполярьем» и был потрясен тем, что там про­читал. Авторы вроде русские — Зефиров, Дегтев и Баженов — пишут о действиях немецкой авиации в советском Заполярье. Изложена био­графия каждого летчика, каждого штурмана, ме­ханика, бомбившего Мурманск и другие наши города. А на странице 270 новая глава начина­ется буквально так: в то время как англо-амери­канцы развернули боевые действия в Северной Африке, на Восточном фронте разразился ужас­ный кризис над Сталинградом.

—Ужасный кризис?

—Да, именно так. Это ли не пример того, чем должна заняться президентская комиссия? Вы за свободу слова? Но тогда я предлагаю ввести такой мягкий вариант ответа на подобного рода литературу — во всех магазинах собирать та­кие издания на полках под общей вывеской: "Фальсификация истории России". Пусть поку­патели таких книжек видят, что им предлагает­ся. Пусть выбирают.

—Но ведь фальсификация осуществ­ляется и иными путями. Есть блиста­тельная книга О. Ржешевского "Сталин и Черчилль", тираж которой где-то око­ло тысячи. А тиражи книг предателя и перебежчика Суворова-Резуна — милли­онные.

—Добавлю, что книга О. Ржешевского вышла в издательстве "Наука", которое подчиняется Президиуму РАН, а Президиум подчиняется, что бы там ни говорили, "прославленному" г-ну Фурсенко. Тому самому, который утверждает, буд­то учебники истории нашей страны проходят через Институт российской истории. Могу со всей ответственностью заявить: никогда в Ин­ституте российской истории не читали, не об­суждали и не одобряли ни один из тех десятков учебников, которые гуляют по нашим школам. Попади в институт такие учебники, их бы раз­несли в клочья.

—Вы как-то обмолвились, что идет фальсификация не только советского периода отечественной истории. Ну а какой смысл фальсифицировать исто­рию более давнюю, досоветскую?

—Тут цели одних фальсификаторов — пред­ставить Россию и впрямь империей зла, с веко­выми традициями деспотии, рабства, мздоим­ства и т. д. Цель других, напротив, идеализиро­вать монархическое, сословное устройство. Возьмите пример — расстрел царской семьи, церемония похорон. Чьих? Вопрос-то до сих пор открытый. А ведь, строго говоря, раз нет трупа, нет и преступления. Правомерности захороне­ния в Петропавловском соборе не признает ни Русская православная церковь, ни семья Рома­новых. Но дело не только в этом. За 150 лет по 191В год в России было убито пять царей. Тут убийство Петра III, организованное его женой Екатериной II. Тут Иван VI, 20 лет отсидевший в Шлиссельбурге и в итоге безвинно убитый. Тут Павел I, к убийству которого причастен его сын Александр 1. Тут убийство Александра II, в кото­ром официально обвинены революционеры, но нелишне знать, что году где-то в 1905—1906-м... был издан стенографический отчет о про­цессе 1 марта 1881 года — по убийству Алек­сандра II, Согласно отчету, полиция накануне покушения побывала на квартирах у всех его участников и не могла не обнаружить призна­ков готовящейся акции. Удивительным образом действовала и охрана в момент покушения. Представим себе: в царя летит бомба. По всем канонам часть охраны в этом случае должна броситься на террориста, а часть — на защиту императора. Охрана же, видя, что Александр II не пострадал, направляет царскую карету под вторую бомбу. Как так? Почему?

Ответ на эти вопросы надо искать в том, что на следующий день Александр II должен был короновать свою новую жену и объявить наслед­ником престола сына от нее, в результате чего будущий Александр III лишался права на пре­стол.

Итак, цареубийство каждые тридцать лет. Если добавить к ним, что тот же Александр III, будучи алкоголиком, умер от цирроза печени, что не до конца ясны обстоятельства смерти Александра I, то возникает вопрос: какое отно­шение к этому мартирологу имеют большеви­ки? Почему и тут от нас всех требуют сегодня признания вины, покаяний? На Западе так со своей историей не поступают.

...Центр Лондона... Выставка, посвященная годовщине казни Карла I. которого англичане обезглавили во время революции. Все гравю­ры, рисунки — все это есть. Но без каких-либо даже признаков покаяния. Французы отрубили голову Людовику XVI. И тоже никаких признаков покаяния.

—Почему, на ваш взгляд, ОБСЕ при­няла резолюцию, ставящую на одну дос­ку сталинизм и гитлеровский нацизм? Нет ли тут со стороны принявших резо­люцию своего рода политической коры­сти?

Безусловно, есть. И в итоге это может обер­нуться вполне материальными претензиями к нам. Для нашего обычного человека всякий уп­рек, касается ли он состояния нашей демокра­тии, прав и свобод или все тех же "белых пятен" истории, морально чувствителен. Что вполне расчетливо используется для выторговывания с нашей стороны каких-либо политических и других уступок и соответственно получения все новых и новых преимуществ для Запада. Вы признаете, что раскол Германии несправедлив? Но он сохраняется, пока ваши войска стоят в ее Восточной части. Мы выводим войска, но аме­риканские и английские войска никуда не ушли. Их военная полиция продолжает патрулировать немецкие города. Вы признаете, что пакт Молотова — Риббентропа дал старт Второй миро­вой войне? Тогда забудьте про мюнхенский сго­вор, по которому Гитлер вместе с поляками и венграми оккупировал Чехословакию. Забудь­те, что в сентябре 1939 года "Известия" на пер­вой полосе опубликовали карту Польши с жир­ной линией, обозначающей границу зоны на­ших законных интересов, признанных еще в ре­зультате Первой мировой войны. И ни к чему вам знать, что по секретным приложениям и пакту рейх обязан был принудить к миру с нами своего восточного сторонника Японию, война с которой была нам никак не нужна...

А возьмите финскую кампанию зимы 1939/40 года, которую нам преподносят как агрессию с нашей стороны, понесшей непомерные поте­ри. Но многие не знают, что накануне большой войны, чтобы обезопасить границу близ Ленин­града, мы предложили финнам исключительно выгодный для них территориальный обмен. Ра­зумность наших предложений, как и действия в отношении Польши, признавал У. Черчилль. Кам­пания же, проводимая, кстати, силами лишь од­ного Ленинградского военного округа, не све­лась, как нас упрекают, к безуспешным попыт­кам прорыва укрепленной линии Маннергейма. Весьма успешным — об этом молчат ревнители исторической правды — было наступление Красной армии на севере Финляндии, создав­шее угрозу занятия всей страны. Это и застави­ло финское руководство пойти на мир с нами.

Из той же оперы весьма предвзятое сопос­тавление потерь нашей армии и вермахта в Великой Отечественной войне. В наши потери обычно включаются потери, наряду с военны­ми, мирного

населения. Из потерь противника же исключаются потери итальянской, румынс­кой, венгерской, финской, словацкой, хорватс­кой армий, "добровольцев" из Франции, Бель­гии, Нидерландов. Норвегии, Испании. Или: та­кого количества пленных Россия, говорят нам, никогда до этого не знала. Но количество плен­ных нужно измерять от общего количества воо­руженных сил. Если так считать, то у нас плен­ных меньше, чем у англичан и французов. И мень­ше, чем в Первую мировую.

—Создание президентской комиссии не даст, на ваш взгляд, тот положитель­ный эффект, что позволит приоткрыть архивы?

—Дело в том, что архивы нужно не "приотк­рывать", а в корне изменить систему их органи­зации. У нас до сих пор документы, связанные с внешней политикой, — это документы МИДа. Ведомственные! И все здесь решает чиновник...

Я помню, как несколько лет назад подгото­вил двухсерийную беседу с А. Сергеевым, сы­ном известного революционера Артёма, взятым на воспитание Сталиным в месячном возрасте. Сергеев, генерал артиллерии, говорил только про себя и про то, что происходило в этой се­мье. Ни слова о политике. Но когда руководи­тель канала О. Попцов просмотрел фильм, он сказал: 'Так что же выходит? Что Сталин — нор­мальный человек?" И снял фильм, хотя во всех программах он был уже заявлен.

Тут важно понять: пугать людей прошлым — значит сделать их послушными сегодня. Чтобы они не вспоминали, что и когда им обещали Ельцин, Чубайс, как цинично их обманули. Не нами сказано: пуганый обыватель сговорчивее непуганого. Но разве это совсем уже не про нас?

Добавлю к этому — с историей создана ши­зофреническая ситуация: Ленинградская бло­када города Санкт-Петербурга, Сталинградская битва в городе Волгограде. Это классическая шизофрения. Сплошное Зазеркалье.

—Тогда вопрос: нужна ли созданная президентом комиссия для выхода из Зазеркалья?

—Не нужна! Зачем собирать чиновников с техническим, другими видами образования, ког­да есть три исторических института: всеобщей истории, российской истории, славяноведения и балканистики. Они и должны заменить комис­сию. Но для этого надо дать возможность со­трудникам институтов публиковать свои книги нормальными тиражами. Это - во-первых. А во-вторых, дать институтам право вето на школь­ные и вузовские псевдоучебники и псевдопосо­бия. Только и всего. Проблему можно решить в течение нескольких месяцев. Изьять ряд учеб­ников, рекомендовать один в качестве стандар­тного, доработав его. И то же самое с вузовски­ми пособиями и программами. Все это займет три—пять месяцев. Надо быть достойными сво­ей истории. И относиться к ней соответственно