Поклонимся великим тем годам

— Илья Алексеевич, хозяйство, которым вы руководите, в полном смысле родное для вас. Вы ведь строили его с первого колышка?

— Да, можно и так сказать. В Усолье я с 1971 года, и вначале мне поручили руководить строительством и пуском в эксплуатацию тепличного комбината "Заря". А потом, в 1974-м, когда мы уже дали первые овощи, а по решению ЦК КПСС и Совета Министров СССР здесь должно было начаться сооружение свинокомплекса на 108 тысяч голов, наверное, вспомнили, что до этого я девять лет был главным инженером совхоза "Уковский", который специализировался на свиноводстве. И назначили директором. То есть директором строящегося свинокомплекса, который еще только предстояло создать.

День тот — 10 апреля 1974 года — я запомнил навсегда. На месте, где сейчас вы видите наши производственные корпуса, не было ничего, кроме тропинки.

— Сколько же времени шло строительство?

— В общей сложности четыре года. Быстро строили. А объём работ очень большой. Но вы ведь знаете — такие темпы типичными были для того великого времени, которому теперь все мы низко должны поклониться. Вот поселок Белореченский, где мне тоже пришлось заниматься строительством жилья и объектов соцкульбыта. За короткий срок мы ввели 811 квартир благоустроенного жилья, общежитие на 150 мест, детский сад, больницу с поликлиникой, музыкальную школу...

— А такой свинокомплекс, как ваш, был первым в стране?

— В Московской области подобное производство уже действовало. Я ездил туда смотреть, и меня впечатлили масштабы, огромные производственные цехи. Но проект мы доработали в соответствии с местными условиями. Я сам подбирал кадры, беседовал с каждым человеком при приеме на работу. Тогда несколько домов построили и сразу вручали работникам ключи от новых квартир, а молодым давали общежитие.

— Ну и как, многие прижились?

— Большинство. У нас есть специалисты, операторы — Женя Санжара, Тамара Планида и другие, которые работают с самого начала. Основа коллектива. Теперь их дети и внуки приходят на предприятие...

Устояли в коллективном хозяйстве

— Скажу откровенно, меня больше всего интересует то, что наверняка будет самым интересным и для читателей: как удалось вам в пору всеобщего развала сохранить хозяйство, да еще и поднять его на новую высоту? Далеко ведь не все устояли?

— К сожалению. Я упомянул совхоз "Уковский", где начинал работать после окончания сельхозинститута. Это было одно из лучших хозяйств области, единственный совхоз, отмеченный высшей наградой — орденом Ленина. А теперь — развалился. Побывал я там недавно: ох, какая горькая картина!..

— Я слышал, вам тоже довелось немало пережить. Это правда, что даже чума обрушивалась на ваш свинокомплекс?

— Увы, правда.

— В каком году?

— В 1993-м.

— Символично! Чума на страну — чума на хозяйство. Не случайно, наверное, такое совпадение?

— Конечно. Комбикормовая промышленность после 1991 года сразу легла. С кормами возникли серьезные трудности. Питание животных резко ухудшилось, иммунная система ослаблена. Ну и зараза откуда-то пришла...

— Большие были потери?

— До сорока процентов молодняка. Очень сильно всем нам пришлось тогда постараться, чтобы это перенести.

— Но чумой, согласитесь, стала для всего хозяйства страны и та повальная растащиловка, которая была названа сперва перестройкой, а затем реформами. Набросились на общенародную и коллективную собственность все, кто только мог что-то урвать. В первую очередь, конечно, руководители. А вот вы такому соблазну не поддались. Почему? Наверное, кто-нибудь удивляется, недоумевает?

— Бывает и такое. Мол, что же ты, придурок, не берешь, если по закону можно всё взять и ни за что не отвечать? Дескать, надо же потомкам своим что-то оставить...

Я согласен, надо. Но что? По-моему, дороже всякой собственности и любых денег добрая память. Вот и важно каждому из нас позаботиться, чтобы после ухода — а в своё время все мы уйдём — не очень-то люди нас ругали и проклинали. Чтобы память нормальная была! Это, я считаю, главное, а остальное — суета сует...

Отношения у нас в обществе за последний период в целом изменились, конечно, не в лучшую сторону. Я имею в виду — с приходом капитализма. Одно дело, когда ты директор и на тебя смотрят как на гаранта, который может и должен обеспечить людям работу, зарплату, достойную жизнь. И совсем другое — хозяин...

— Хозяин — в смысле барин?

 — Ну да, барин. Собственник. Который что хочет, то и делает: своя рука — владыка. Поначалу людям мозги здорово запудрили. Ого-го, все мы будем хозяева, нам всем дадут паи, мы станем богатыми!.. А на деле что получилось?

Мы у себя распорядились по-другому. Приняли (всем коллективом!) решение: собственность остается в неделимых фондах, как раньше было в колхозе. И разделить ее можно будет только в одном случае: если хозяйство, не дай бог, прекратит существование. Считаю, правильно поступили. Да и все у нас, по-моему, так считают.

— Значит, оправдывает это себя? Чем же в первую очередь?

— Ни у кого не появляется желания растащить. Вы верно сказали — первыми-то стали растаскивать руководители, когда им сказали: бери и тащи. А если, как у нас, собственность принадлежит коллективу, это является гарантией, что предприятие будет жить. И вот так мы живем.

— Мне говорили, что вы себе вполне могли бы зарплату гораздо большую установить, однако не устанавливаете. Совесть не позволяет?

— У нас зарплата чиновникам (от директора до кладовщика, включая бухгалтера, начальников цехов, специалистов — всё это чиновники) устанавливается по коэффициенту от среднего заработка рабочего за предыдущий месяц. У меня коэффициент был 3, недавно повысили до 4: мол, твои коллеги в других местах вон сколько получают! Ну я благодарен. А средняя зарплата у наших рабочих сейчас 17 тысяч 17,5 рублей. Для удовлетворения нормальных потребностей хватает.

— Говорят, в местном агросекторе это самая высокая зарплата?

— Может быть.

Продукция "от Сумарокова" нравится всем

— Как выглядит нынче в целом ваше хозяйство по основным экономическим показателям?

— Без ложной скромности можно сказать, что показатели у нас солидные. Если взять итоги прошлого года, то более 10 тысяч тонн мяса и мясопродуктов дал наш комплекс жителям Приангарья. Столько мы произвели, переработали, продали. В расчете на каждого работника — 163 центнера свинины в живом весе.

— И что это значит, если посмотреть в масштабах России?

— Есть рейтинг эффективности. Так вот по производительности мы занимаем лидирующее положение: работников-то у нас немного, а продукции даем весомое количество. На одну начальную голову (есть такое понятие) производим 160—170 килограммов. В живом весе — 12 тысяч тонн.

— Но дело ведь не только в количестве, но и в качестве. Важно, какой доброй славой пользуется ваша продукция среди покупателей, и в этом я теперь воочию убедился. В магазинах Иркутска люди спрашивают колбасы и копчености "от Сумарокова", предпочитая их, по-моему, всем другим. Как вы объясняете — почему?

— Наверное, потому, что я лично, своим желудком готов отвечать за качество и свежесть любой нашей продукции. Самое главное — это свежее сырье. Мы кормим поросят только натуральными кормами, так что сырье получается экологически чистое. После забоя мясо не замораживаем, а сразу пускаем на переработку. И завтра утром потребитель в наших фирменных магазинах покупает уже готовый продукт.

— Знаете, сегодня в Москве, да и в других местах нередко приходится слышать, что колбаса даже не пахнет колбасой, что нет у нее настоящего вкуса, как раньше. И это действительно так. А вот у вас — совсем иное дело. В чем секрет?

— Секрет простой: всё — натуральное. Нет искусственных добавок и заменителей. Когда в 1994 году мы сами начали производить у себя колбасу, сразу же твердо установили такой принцип, которого и придерживаемся.

Начали с 500 килограммов в день, а теперь ежедневно поставляем на прилавки региона уже 28 тонн колбасных изделий и копченостей. Около 100 наименований! В прошлом году взялись осваивать новое направление — производство сырокопченых колбас. Покупателям нравятся "Киевская", "Московская", "Венская", сырокопченые грудинка и балык...

— Стало быть, хозяйство ваше давно уже занимается не только выращиванием свиней?

— Далеко не только этим. У нас комплексная отлаженная система — от производства кормов до переработки мяса и продажи в фирменных магазинах своей продукции. Закупаем племенной молодняк, что тоже помогает улучшать качественные показатели. Скажем, в последнее время увеличился спрос на продукцию с низким содержанием жира, и мы это учитываем. У племенных свиней, которых завозим сегодня, жировая прослойка ниже, а мяса — больше.

И, конечно, стремимся использовать самые современные, самые совершенные технологии. Например, рационы кормления, куда входят различные компоненты, рассчитываются с помощью компьютерных программ. Четыре года назад начали полную модернизацию производства, которую завершим в будущем году. Нынче за год на техническое переоснащение будет затрачено около 170 миллионов рублей. В свинарниках останутся фактически одни стены, всё остальное будет обновлено.

— Я читал, что "Усольский свинокомплекс" — единственное свиноводческое предприятие на промышленной основе в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке (самое крупное от Новосибирска до Тихого океана!), которое не только сохранило производство свинины, но и занимается переработкой, реализацией мяса и мясных изделий, ежегодно увеличивает объем капиталовложений в обновление производства.

— Наверное, так и есть.

Партии своей не изменил

— Илья Алексеевич, давайте про партийность вашу поговорим. Всё!таки это очень важный вопрос, актуальнейшая тема. Вы когда в партию вступили?

— В 1965 году в совхозе "Уковский". И никогда, прямо скажу, ни в какой другой партии не собирался быть. Я не могу понять тех людей, которые сегодня, как козлы, прыгают в поисках, где больше дают и комфортнее живется. Мягко говоря, не очень это хорошо.

Когда в 1991-м со страной и партией случилась большая беда, я сильно переживал. Тяжело. Но верил, что партию мы восстановим. Принял в этой работе активное участие.

— Вы к тому времени уже были членом обкома?

— Был. Трижды избирался и депутатом областного Совета, входил в облисполком, так что областные дела знал хорошо. В 1989 году избрали народным депутатом СССР по одномандатному округу. На съездах сидел рядом с Валентином Григорьевичем Распутиным. И вот уж там мы насмотрелисьнаслушались!

Совершенно безответственные и пустые люди выскакивали к трибуне и кричали, какую они завтра устроят распрекрасную жизнь. Вот только, дескать, механизм надо изобрести...

Смешно. Возмущало и возмущает словоблудие подобных крикунов, у которых за душой ничего нет. И очень обидно, что поверили им многие, что до сих пор верят таким.

— А вот каково отношение областного начальства к вам? Не мозолит ему глаза, что вы коммунист? Не намекают, чтобы ушли из КПРФ? Наверное, жизнь у вас получше бы стала...

— Ну, особой поддержки нет, конечно. Однако главное — дело. А поскольку оно в нашем хозяйстве есть, то, считаю, в основном всё нормально. Я говорю так: не мешают работать — и за это спасибо.

— Мне рассказывали, что в связи с вашим семидесятилетием должны были представить вас к награждению орденом, но — не получилось. Кого же тогда награждать, если не такого работника?

— Да ладно, это пусть остается на их совести. По мне важнее всего, чтобы твоя собственная совесть была чиста.

— Если бы все об этом думали и заботились, как вы! А сколько оказалось вдруг приспособленцев, хамелеонов, самых настоящих предателей...

— Что ж, среди знакомых и приятелей моих тоже много их оказалось. Я думаю, это потому, что хотят получить от власти какие-то преференции. За личную преданность, а не за труд. Вот и раболепствуют.

Нехорошо это. Но, думаю, в конце концов история расставит всё по своим местам. Обязательно расставит.

Сегодня очень много в жизни наносного, чего душа не принимает. Много трудного, противного, несправедливого. Но жить всё равно надо по совести, чтобы стерженёк внутри не сломался. А сломается — потеряешь себя и будешь потом кланяться всякому прохвосту.

— Это не для вас?

— Нет, не для меня.

Надо любить людей

— Я спросил про отношение к вам "сверху". Но есть еще и "снизу" отношение, то есть тех людей, которыми вы руководите. Что тут для вас важно?

— Понимание. Чтобы понимали тебя люди, с которыми ты работаешь. А понимать они тебя будут, если ты будешь их любить. В жизни всякое бывает. И люди бывают разные. Ершистые, не очень добрые. Да и ты всякий бываешь. Но, по моему убеждению, чтобы работать руководителем, надо всё-таки любить людей. Пусть они со своими недостатками, но без любви к ним и без понимания их ничего не получится. Тогда руководитель всё будет искать причины неудач в ком-то, а не в самом себе, и ему, как плохому танцору, что-то постоянно будет мешать. Это — горе. И для руководителя, и для коллектива.Надо видеть в каждом, что он такой же человек, как и ты. Иногда поставить себя на его место. Я скажу, что счастлив, когда вокруг меня побольше счастливых людей. К этому и стремлюсь. — Целый день знакомился я с вашим хозяйством, и у меня такое впечатление, что люди в коллективе работают с хорошим настроением. Как это достигается? — Прежде всего, по-моему, человек на работе должен чувствовать себя человеком. Чтобы и производственные условия у него были нормальные, и бытовые, и передохнуть он мог, если нужно. Тогда с настроением на работу идет и душу в дело вкладывает. Конечно, надо чтобы действительно был коллектив. Если он есть, легче вместе переносить все нынешние трудности и невзгоды, которых, как известно, хватает. Я своим коллективом горжусь. У нас замечательные люди. Но забота о них должна быть постоянная. Зарплата наших работников год от года растет. Поскольку в хозяйстве есть прибыль, мы имеем и фонды, которые позволяют решать многие социальные проблемы.Прибыль у нас идет людям, коллективу. Работники наши (и пенсионеры — их мы не считаем отрезанным ломтем!) получают дополнительные услуги по питанию, лечению, летнему отдыху, коммунальным платежам... Немало получают.

— Иду по территории комплекса и вижу объявление: завтра в такое-то время принимает офтальмолог. Бесплатно?

— Разумеется. Медицинский осмотр, консультации, медицинская помощь — регулярно. В соцпакет входит оздоровление.Вы с председателем нашего профкома Виктором Васильевичем Синчуком говорили?

— Да.

— Он специалист высшего класса. Но, кроме того, коммунист, председатель районной Думы. И многолетний бессменный руководитель профсоюзной организации, которая существует у нас отнюдь не формально.

— Это я понял.

— Мы с коллективом обсуждаем сообща, какие резервы куда направить. Поэтому люди не чувствуют, что они в стороне.Важные решения принимаются на совместных заседаниях правления кооператива и профсоюзного комитета. Например, часть прибыли потратили на ремонт дорог и въезда в поселок Белореченский. В прошлом году на это пошло 1 миллион 150 тысяч рублей, в нынешнем — 750 тысяч. Нас никто не обязывал, не принуждал. Мы исходили из того, что в поселке наши люди живут и дороги эти общие.

— На самом видном месте у вас — Доска почёта. Как в советское время!

— Ни от чего хорошего, что дало советское время, мы не отказываемся. А оно ведь дало очень много хорошего, и многое нашей стране обязательно надо вернуть.

Были советскими — и будем!

— Опять возвращаемся к советской теме. Мы с вами, Илья Алексеевич, почти сверстники — родом из СССР. Считаете себя по-прежнему советским человеком?

— Безусловно. Образ жизни и отношения, которые нынче усиленно внедряются в нашем обществе, я не признаю. Они мне чужды. Думаю, так же и многим.

— А какие отношения вы признаете?

— Справедливые. Честно работать и честно жить. Не хитрить, не ловчить, не изворачиваться. Этому меня с детства учили. И дома, и в школе. Сама жизнь учила — та наша советская жизнь, над которой нынче кто только не издевается. Но лучшее из того времени во мне живет, и я ему очень благодарен. Хотя, конечно, нелегкие годы выпали тогда нашей стране. Тяжелейшая война...

— Вы в деревне росли?

— Село Доронинское Читинской области. Это Улётовский район, южнее Читы на полтораста километров. Живописные места! Лесостепь, речка Ингада, чистая, светлая, красивая... Колхоз у нас был имени братьев Сущих и Бургуловых. Местные жители, погибшие в Гражданскую войну за Советскую власть. Там и сейчас памятник им стоит. Нынешним летом я внуков возил на свою малую родину.

— Родители ваши, конечно, крестьяне?

— В колхозе работали. Отец — водитель. Помните, машины были с газогенератором, который чурочками топился? Так вот на такой машине отец работал. Когда война началась, в армию ушел. Мать осталась, а на руках у нее пятеро нас, малых. Пришлось ей к своему отцу в подмогу идти, в кузницу, чтобы хлебушка побольше заработать.

— Значит, детей в семье было пятеро?

— Пять братьев. Я средний. И вот вам факт. У отца образование было четыре класса, мать вообще неграмотная — не умела ни читать, ни писать, вместо подписи крестик ставила. А четверо из нас получили высшее образование, и один окончил техникум. Поэтому когда сегодня начинают хаять советское время, я говорю: не надоИ не нужно мне далеко лезть за какимито аргументами в пользу Советской власти. Собственная жизнь моя — самый веский аргумент.

Сегодня вот многие думают: где же деньги достать, чтобы детей выучить? А ведь у нас не было такой проблемы. Я безо всякой особой поддержки поехал поступать в Иркутский сельскохозяйственный институт.

— Профессию выбрали по желанию?

— Моя сельская жизнь подсказала: факультет механизации. Конкурс был большой: шесть человек на место. Но выдержал. Поступил. Без денег и без блата.

Учился на стипендию. Тогда можно было на стипендию учиться. А сегодня?..

После третьего курса поженились мы с моей Альбиной Михайловной, и нам дали комнату в общежитии.

— Она тоже студентка была?

— На агрономическом факультете. После четвертого курса родился у нас сын Володя. Теперь уже втроем жили. И Альбина академический отпуск не брала — успевала и учиться, и за сыном ухаживать. Повышенную стипендию получала. Диплом у нее с отличием...

— А работала потом по специальности?

— Переучилась со временем на экономиста. Но вся жизнь у нее, как и у меня, связана с сельским хозяйством. Вырастили двоих сыновей. Четверо внуков у нас теперь, а недавно еще и внучка родилась — Даша. Один сын и один внук (старший, Дима) работают вместе со мной на свинокомплексе.

— Вот это замечательно!

— Если о семье говорить, то я счастливый человек. Да и вообще, пожалуй, счастливый. Но за страну душа болит. Кувырканье, которое началось во время так называемой перестройки, много бед принесло и, боюсь, еще принесет.

Выход я вижу в том, чтобы вернуться нам на исконный наш путь, когда не частные, а коллективные, общественные интересы задают и определяют политику. И это вовсе не означает возвращения назад, как пытаются представить. Нет, это наиболее верный путь вперед, в будущее

— Словом, себя от общих забот страны вы не отделяете?

— Такое невозможно. Вот вы говорили о наградах, и, в общемто, замечу, наградами я не обижен. Одно только звание почетного гражданина Иркутской области многое значит для меня.

А еще и почетный гражданин Усольского района, имею золотую медаль "За вклад в развитие агропромышленного комплекса России", отмечен национальной премией "Лучший руководитель России".

Но самой большой наградой, честно скажу, было бы преуспевание моей родной страны и моего народа. Ведь во имя этого в конечном счете я работаю.