«Свободная Пресса»: Кремль потерял контроль над олигархами
Российские миллионеры предпочитают держать свои деньги за рубежом. В отечественных банках они хранят лишь 30% сбережений. Об этом говорится отчете «Private Banking в России 2018», подготовленном компанией Frank RG.
Исследование
проводилось с апреля по октябрь на основе данных 11 российских банков и их
подразделений private banking. Они специализируются на оказании услуг
состоятельным клиентам. То есть гражданам, которые владеют финансовыми активами
на сумму более $1 млн. — в наличных деньгах, депозитах и ценных бумагах, без
учета бизнеса и недвижимости.
Таких
клиентов оказалось 27 тысяч человек. По мнению аналитиков, общий размер
финансовых активов этих граждан составляет $455 млрд., из которых $315 млрд.
хранится за рубежом.
Интересна
динамика роста сбережений богатых. В 2017 году Frank RG уже оценивала средства,
размещенные в сегменте private banking под управлением зарегистрированных в
России банков. Тогда этот показатель составлял 7 трлн. рублей или $112 млрд.
По
результатам первого полугодия 2018 года он увеличился до 7,72 трлн. рублей. К
концу года, по прогнозу Frank RG, показатель вырастет на 22,3% в сопоставлении
год к году — до 8,67 трлн. рублей. Правда, c учетом валютной переоценки активов
реальный рост будет меньше — 15,1%.
Принципиальный
момент: лишь 5% этого роста обеспечит возврат капитала из-за рубежа.
Из
этого можно сделать два социологических вывода. Во-первых, богатые в нашей
стране продолжают богатеть, несмотря на кризис. Во-вторых, они по-прежнему не
связывают свое будущее с Россией.
Заметим,
богатых в РФ немного. Согласно октябрьскому отчету Global Wealth Report 2018
банка Credit Suisse, суммарное благосостояние россиян оценивалось по итогам
первого полугодия в $2,2 трлн. При этом общее число граждан, имеющих капитал
свыше $1 млн. аналитики оценили в 172,2 тыс. человек.
По
мнению же российских экспертов, цифра меньше. Даже если взять всех, кому в
России принадлежит собственность, финансовые активы и основные средства
производства, то наберется не более 1 миллиона человек. Из них не более 100
тысяч обладают подавляющим большинством богатства. Для страны с населением
144,5 млн. человек — это полнейший перекос.
Эти
люди, можно сказать, живут в другой стране. Да они и фактически живут в других
странах, и их капиталы находятся в других странах, а не в России, поскольку они
всем владеют через офшоры.
Но
главная проблема — эти люди не заинтересованы в долгосрочном процветании
российского государства. Фактически, они представители транснационального
международного капитала, цель которого — выжать из России все что можно, и
неважно, каким путем.
Это
положение, в частности, зафиксировано в нашем бюджетном правиле: вся страна
должна жить на 40 долларов с барреля проданной нефти, хотя на рынке баррель
стоит под 80 долларов. А если жить на 40 долларов не получается — надо провести
пенсионную реформу и повысить налоги для основной части населения (у богатых в
России и налоги другие).
Что
стоит за исследованием Frank RG, могут ли капиталы богатых россиян заработать
во благо собственной страны?
—
Исследование Frank RG подтверждает известный факт: мы в России имеем
коррумпированную прозападную элиту, которая рассматривает свою страну как место
для «шабашки», а жить предпочитает на Западе, — отмечает секретарь ЦК КПРФ,
доктор политических наук Сергей Обухов.
— Собственно, в этом и заключается главная проблема — в отсутствии
национально-ориентированной элиты. Замечу, наша финансовая элита и вовсе
является клиентелой западных банков и транснациональных корпораций, которые
действуют в нашей стране.
Да,
президент Владимир Путин вроде бы правильно говорит о национализации элиты. Но
начинать главе государства нужно с самого верха, я бы даже сказал, с самого
себя. Возможно, поэтому вся национализация ограничится разговорами.
На
деле, элита в России настолько глобализована и переплетена с Западом, что
страна не имеет экономического суверенитета. А наши заявления о политическом
суверенитете, я считаю, на Западе рассматриваются как мелкое хулиганство
Путина. Просто потому, что Запад видит в президенте России царька, который
хулиганит против мирового порядка вещей, выторговывая себе преференции.
«СП»: — Почему
Запад смотрит на нас под таким уничижительным углом зрения?
—
Он считает, что для политического суверенитета у России нет экономической базы.
Доля России в мировом ВВП — всего 2%, то есть практически ничего. Ну да, наши
военные расходы — одни из самых крупных в мире. Но без помощи экономики
тягаться с глобальными центрами силы невозможно.
Я
считаю, сейчас руководство России видит своей задачей продаться с наибольшей
выгодой либо Западу, либо Китаю — в рамках глобального столкновения между ними.
Но и в том, и в другом случае наша роль останется вспомогательной. Хотя бы
потому, что ни одной из сторон не нужен конкурент в виде сильной России.
В
этом же русле — продаться подороже — Кремль выстраивает политику в Сирии и
Донбассе. И все потому, что у него нет собственного проекта — политического,
экономического — развития России.
«СП»: — Представим,
что в РФ обновилась элита и появилась стратегическая программа развития.
Сколько нужно времени, чтобы поднять страну?
—
Для обновления элиты в России нет ни институтов, ни желания. Сейчас модно
говорить, что в мире массами овладевает антиэлитный настрой — в частности,
антиэлитная волна прокатилась на выборах в Европе и Бразилии. На деле, эта
волна во многом искусственно конструируется для победы глобализированной элиты.
А национально-ориентированные политики целенаправленно компрометируются.
Все
это применимо и к России, поэтому я скептически отношусь к разговорам об
антиэлитных настроениях в российском обществе.
Понятно, без зачистки элиты, которая сформировалась в 1990-е, страну ничего хорошего не ждет. Но в этом случае надо формировать новую элиту — а где ей формироваться? Пока еще остается надежда на управленческий корпус ВПК, на те отрасли сельского хозяйства, где рациональный производитель силен. Но в целом мы видим, что система, сложившаяся в 1990-е, настолько инерционна, что робкие попытки Путина что-либо изменить сводятся к имитации перемен.