Об участии советских войск в афганской войне написано много. Однако, несмотря на широкий круг тем, затронутых в публикациях, остаётся ещё немало белых пятен в её истории. В их числе — действия советского спецназа против вооружённой оппозиции в Афганистане.

И это понятно: в СССР всё, что связано с войсками спецназначения, естественно, было окутано завесой секретности.

Сегодня о некоторых эпизодах жёсткой, не знающей компромиссов борьбы спецназа с прорывавшимися на территорию Афганистана из сопредельных стран бандами моджахедов рассказывает ветеран боевых действий в этой стране, полковник в отставке Иван Иванович ТАРАНЕНКО.

В ИЮНЕ 1985 года, находясь в очередной спецкомандировке в Афганистане, по служебным делам я оказался в Асадабаде. Маленький город Асадабад — столица провинции Кунар — расположился на берегу реки, всего в 15 километрах от пакистанской границы. Это был самый восточный пункт дислокации советских войск. А за границей — сплошные тренировочные центры моджахедов. Южнее Асадабада душманов обучали советники из Пакистана, в районе Асмара — американцы и французы… Через провинцию Кунар проходило более 20 транзитных караванных маршрутов из Пакистана. Не случайно эти места называли «краем непуганых духов». Не на голом месте родилась солдатская поговорка: «Если хочешь пулю в зад — поезжай в Асадабад!»

Окрестности Асадабада. На берегу быстрой горной реки стоял батальон спецназа ГРУ (Главного разведуправления Генерального штаба ВС СССР). Зарылся в землю, в камень, оборудовал огневые позиции, ходы сообщения, наблюдательные посты, готов к любым неожиданностям.

На другом берегу серые скалы подходят прямо к воде. На нашей стороне сбитый МИ-24, подорван танк Т-75, несколько грузовых автомобилей, кругом — искорёженный металл. Одним словом, баррикады. Вдали еле различимы глинобитные афганские домики. Идёт по полю с волом крестьянин, нажимает на рукоятку сохи. Вол худющий, соха деревянная. Но борозды ровненькие, их уже много. Видимо, пашет не один день...

Вертолёт сделал над лагерем круг, завис над очищенной от валунов площадкой, над которой трепетал на шесте полосатый конус. Облако коричневой пыли на мгновение окутало наш МИ-8 и исчезло, открыв глазам штабную машину, антенну радиостанции, защищённые валунами огневые позиции. Рядом садятся ещё три МИ-8 и вертолёты прикрытия (МИ-24).

Нас встречает офицер в камуфляже, без знаков различия, под 190 сантиметров ростом, с классической атлетической фигурой.

— Капитан Быков, — представился он.

На плацу замер строй солдат и офицеров. Краткий инструктаж.

— Мужики! Главное в нашем деле не дрейфить, и мы победим! Вопросы есть?

— Вопросов нет, — отвечает сам себе комбат.

— По машинам!

Взлетаем, уже на борту спрашиваю командира о настроении личного состава.

— Не знаю, кто вы. Но если летите на операцию с нами, значит, наш человек, — и отвечает на вопрос: — Нужны одна-две успешные операции. Бойцы запуганы...

Я догадывался или ждал такого ответа…

Трагедия в Даридаме

…Трагическая история с этим батальоном произошла в конце апреля 1985 года. Батальон прибыл в Афганистан из Белоруссии. Вероятно, потому, что с первым настоящим противником они были едва знакомы, среди спецназовцев царило шапкозакидательское настроение в отношении моджахедов. «Да, мы спецназ, а эти «духи»...» Да и комбат майор Терентьев оказался заражён этой болезнью. Имея, видно, явно преувеличенное представление о собственных силах и занижая боевые возможности противника, он решил побыстрее втянуть отряд в боевую работу.

Километрах в трёх от начала ущелья находился нежилой кишлак Санган. По данным разведки, в этот кишлак «духи» на ночь выводили группу около десяти человек. Это был своеобразный душманский пост на входе в ущелье.

Первоначально именно уничтожение этой группы и планировалось. Задача вроде бы несложная. Самая подходящая для обучения в бою.

Первой моджахедов заметила группа лейтенанта Николая Кузнецова. Он связался с командиром роты и сообщил, что преследует двух моджахедов. Это была приманка.

Было уже около пяти утра, когда послышались первые выстрелы. Бой в самом начале нельзя было назвать ожесточённым. Но постепенно стрельба становилась всё интенсивнее. Из переговоров по радио стало ясно, что Кузнецов и Котенко ведут бой и их атакуют «духи». В этот момент в эфире наступил полный хаос. Одновременно на этой частоте начали работать все. Комбат пытался давать какие-то указания, но с его КП ничего не было видно. Артиллерию пытались наводить, но поскольку с самого начала с артиллеристами задачи не согласовали, это было малоэффективно. К одиннадцати часам бой в Даридаме стих.

Что же там случилось?

Даридам — довольно большой кишлак, состоящий примерно из ста дувалов. В нём никто не жил, часть строений была разрушена. Две группы общей численностью около двадцати человек не могли контролировать его в полной мере. Когда группы пошли обратно, часть «духов» вошли в кишлак и, что называется, «сели на хвост». Другая группа обошла кишлак слева и блокировала выход разведчиков в направлении Сангана.

Оказавшись в западне, не имея достаточного опыта ведения боевых действий в условиях Афганистана, разведчики Кузнецов и Котенко во главе с Цебруком отбивались как могли. Но помощи не было, боеприпасы заканчивались, росли потери. Из ближайших лагерей, находившихся на территории Пакистана, спешно прибыло подкрепление «духов» и бойцов пакистанского спецназа «Чёрные аисты». Прошло несколько часов, и почти все попавшие в кольцо были перебиты, а их трупы, раздетые донага, были преданы издевательствам и глумлению. Моджахеды добивали раненых «шурави» камнями.

Взорвал себя окружённый душманами лейтенант Николай Кузнецов. По-видимому, он, пожалев своих разведчиков, остался прикрывать их отход... Ему будет присвоено посмертно звание Героя Советского Союза. В этом же бою был совершён беспримерный в истории афганской войны подвиг: семеро спецназовцев — Владимир Бойчук, Юрий Гавраш, Александр Вакулюк, Василий Кухарчук, Вячеслав Марченко, Василий Музыка, Наиль Мустафин, — предпочтя смерть плену, когда у них закончились патроны, взорвали себя штурмовой гранатой, сделанной из мины ОЗМ-72. Все они награждены посмертно орденом Красной Звезды, а заслуживали звания Героя Советского Союза.

Капитан Быков

…После разбора с пристрастием, проведённого комиссией из ТуркВО и штаба 40-й армии, командира отряда майора В.Я. Терентьева и замполита майора В.С. Елецкого сняли с должностей и откомандировали обратно в Союз. Не было унизительнее наказания для военного человека. По сути, они тоже стали жертвами того боя.

На должность командира Асадабадского отряда был назначен капитан Григорий Быков. Будучи человеком волевым и неординарным, он сумел из почти деморализованного поражением отряда сделать настоящую боевую единицу. Три месяца личный состав в боевых действиях не участвовал, а под руководством своего комбата совершенствовал физическую и тактическую подготовку. Была отработана тактика штурмовых действий и внезапных налётов на укреплённые районы душманов.

Близость границы с Пакистаном, отсутствие возможности авиационной поддержки и применения вертолётов, разветвлённая сеть хорошо подготовленных противником укрепрайонов, многократное превосходство со стороны моджахедов — всё это привело к необходимости применения особой тактики действий.

...Проходит совсем немного времени, и слева по курсу на вершине горы мы видим поднимающийся столб дыма, дальше — второй, третий... Целая цепочка дымов. Вряд ли это простое совпадение.

— Душман сигнал подаёт, — говорит возбуждённо Акирамад (представитель ХАД — афганской госбезопасности).

Подполковник Владимир Целовальник, сидевший с минуту назад раскованно, весь подобрался, крепче сжал ручку управления. Руки бортмеханика старшего лейтенанта Николая Марченко застыли на рукоятке пулемёта: в любой момент из-за скал может ударить душманская очередь или зенитная ракета.

Штурман старший лейтенант Александр Гуськов предупреждает: скоро будем у цели. И вот вертолёт пролетает над кишлаком, делает круг, вновь ложится на заданный курс. Земля теперь кажется ещё ближе. Видно всё как на ладони — убегающие со всех ног в укрытие куры, а в развалинах домов, из-под дувалов хорошо различимы короткие, будто там работают электросварщики, вспышки. Это автоматы и пулемёты.

— Командир! — кричит бортмеханик, — по нам работают.

— Спокойно, Коля! Работай в ответ.

Старший лейтенант бьёт из курсового пулемёта длинными очередями. В это время мимо нас проносится пара МИ-24 — это вертолёты прикрытия. Как красив их полёт! Знакомый мне командир афганского вертолётного полка полковник Асадулла рассказывал, что душманы, завидев МИ-24, с воплем «Летит шайтан арба!» разбегаются врассыпную. Залп! Ещё залп! Со скрежетом к ближайшей горе устремляются огненные снаряды, выпущенные вертолётами. Душманские пулемёты подавлены с первого захода.

Садимся на выгоревшее поле. Рядом за дувалом горит переспевшая пшеница. Над жёлтыми строениями и деревьями бесшумно, как-то совсем по-мирному время от времени прочерчивают след красные трассеры. Выстрелов, очередей из-за шума двигателей не слышно.

...Вечером мы сидели под огромным деревом, ветки которого спускались до земли. Жара спала. С предгорья слышались одинокие выстрелы, иногда очереди крупнокалиберных пулемётов.

На фоне звёзд проступали вершины Чёрных гор. Разговор с Григорием Быковым шёл самый мирный. О доме, о сынишке, который остался в Новосибирске, о детишках — наших и афганских. И о той большой и ответственной миссии, которая выпала на долю советских воинов здесь в Афганистане, — оказывать помощь дружественному народу и в то же время обезопасить южные рубежи своей Родины...

На счету Быкова было более 120 боевых выходов. Командиров с таким боевым опытом не только в Союзе, но и в мире можно было по пальцам перечесть. Он умел из простых мальчишек, которые поначалу были не способны просто дойти в горах до противника, делать выносливых и умелых разведчиков. Почти всегда он точно угадывал, где нужно поставить засаду, и душманский караван выходил на неё. Потому что хорошо изучил местность. В некоторых районах бывал по два-три раза и знал, за какой кочкой спрятаться, где тропинка, по которой можно прокрасться незаметно даже для глазастых местных жителей.

В бою Быков чувствовал себя, как в родной стихии: действовал азартно, на изменение обстановки реагировал мгновенно, решения принимал за считаные секунды, в сложнейших ситуациях был хладнокровен. Вместе с солдатами рисковал и комбат, всем хорошо известны были его личное мужество и отвага...

Провинившихся или проявивших моральную неустойчивость комбат назначал в разведдозор — идти впереди подразделения, в неизвестность, возможно, и в засаду, на минные поля. При этом заявлял:

— Если погибнешь, то как герой, а живым останешься — станешь человеком!

Страшна судьба командира на войне. Выбирать, когда нет выбора, искать выход в бесконечном лабиринте жизни и смерти. Бросать под пули подчинённых, которые вчера спасли тебе жизнь. Что это — жестокость, бесчеловечность, страшный закон войны? А может, наоборот — высшая справедливость?..

В то время в советской печати вообще не писали о спецназе ГРУ. Зато о мастерстве, мужестве и боевых подвигах спецназовцев командира 334-го отряда майора Григория Быкова заговорили тогда уважительно американские и западноевропейские специалисты, работавшие советниками на базах подготовки афганских моджахедов в Пакистане. Кем-то из них отряду Быкова было дано громкое название «Асадабадские егеря», подхваченное вскоре местным населением и моджахедами сначала в провинциях Кунар и Нангархар, а позже по всему Афганистану. В то время в частях спецназа не было более популярной личности, чем командир 334-го отряда майор Григорий Васильевич Быков. Да и у душманов он «пользовался авторитетом». Ведь не за красивые глаза один из душманских лидеров Гульбеддин Хекматияр обещал три миллиона афганей за голову командира Быкова.

Старлей Олег Якута

Под стать комбату были и офицеры. Одним из талантливых воспитанников Быкова был начальник разведки старший лейтенант Олег Якута, который попал в Афганистан двадцатилетним лейтенантом. За первые пять месяцев службы здесь он прочно завоевал авторитет офицера, обладающего завидным хладнокровием, изобретательной хитринкой и острой смекалкой разведчика. Неоднократно эти качества спасали жизнь ему и его подчинённым, да и всему 334-му отряду.

Ярким подтверждением тому стала операция, состоявшаяся 3 декабря 1985 года, когда в ходе ожесточённого боя группа Якуты оказала помощь спецназовцам, попавшим в засаду моджахедов. Действуя самоотверженно, дерзко и решительно, лейтенант Якута в том бою спасает от неминуемой гибели своих товарищей. Реальная смерть висела и над головой молодого лейтенанта. Плотность огня противника была такова, что сам командир группы за несколько минут боя получил два пулевых ранения — в руку и колено. Несмотря на ранения, лейтенант продолжал умело руководить боем и вынудил превосходящую по численности группу «духов» отступить. За этот бой лейтенант был представлен к ордену Красной Звезды. А сколько было таких боёв!.. В апреле 1986 года в районе Чайшан-Масти (провинция Кабул) спецгруппа Якуты в ходе скоротечного боя захватила в плен девять видных деятелей моджахедов, а десятерых охранников уничтожила. В ходе этого боя Якута получил контузию.

В целом же Якута, командуя группой захвата, взял в плен 20 главарей и заместителей командиров четырёх крупных бандформирований, участвовал в захвате и уничтожении нескольких крупных складов с оружием и боеприпасами в хорошо охраняемых душманами укреплённых районах Карера, Гошта и других, находящихся в тылу противника на границе с Пакистаном.

Ну а самым, считаю, выдающимся личным подвигом лейтенанта Якуты стала организация им разведки и оборонительных боёв в районе Нуристана, контролируемого бандформированием Сарвахином, в рядах которого находились более 3 тысяч моджахедов.

Неприступная крепость Барикот

25 декабря 1986 года лейтенант Якута во главе группы разведчиков под прикрытием афганских беженцев был переброшен на вертолётах афганских ВВС в город Барикот.

Как выяснилось позже, по данным агентурной разведки, появление нашего разведчика в Барикоте совпало по времени с началом крупной операции, спланированной ЦРУ и спецслужбами Пакистана совместно с лидером моджахедов Гульбеддином. Суть планируемой ими операции под условным названием «Сердце Азии» заключалась в стремительном захвате области Нуристан с объявлением нового государства Сердце Азии со столицей в Барикоте.

Наступление моджахедов началось через несколько дней после десантирования Якуты в город. В ночь с 27 на 28 декабря 1986 года моджахеды уничтожили или рассеяли два батальона пограничного полка афганской армии, прикрывавших город с востока и севера. Тяжёлый кровопролитный бой вёл 3-й батальон, наиболее боеспособный и преданный командиру полка. Начались паника и попытки массового дезертирства и предательства со стороны афганских солдат — сарбозов. В этой обстановке лейтенант Якута, находясь в рядах обороняющихся, вместе с командиром пограничного батальона увлёк личным примером остатки сарбозов на отражение атак моджахедов, чем и спас ситуацию в самый критический момент её развития.

Командир афганского погранполка, четверо советских советников и часть комендантской роты предприняли попытку выехать из Барикота в сторону Асадабада. Но лейтенант Якута принял решение не оставлять пункт постоянной дислокации, а организовать оборону на территории старой крепости (где дислоцировался штаб полка) с использованием всех имеющихся средств, в том числе новейших мин «Охота-2», которые разведчики привезли с собой для минирования караванных маршрутов моджахедов.

Афганцы и наши советники полностью подчинились боевому чутью разведчика. И не ошиблись. Способ обороны крепости, выбранный Якутой для отражения штурма массовых сил противника, профессионально подготовленная система огня и минно-взрывных заграждений позволили отразить атаки превосходящих сил моджахедов. Непрерывный бой продолжался трое суток.

Не сумев взять крепость с первого штурма, моджахеды понесли существенные потери, в том числе и на минах, установленных ночью лично лейтенантом Якутой. Затем началась длительная осада. Обстреливая крепостное сооружение реактивными снарядами, артиллерией и миномётами, моджахеды вновь и вновь повторяли атаки, но встреченные губительным огнём обороняющихся откатывались назад.

Со слов советников С.М. Бекова и А.П. Вавилова в этот период лейтенант Якута был душой обороны. Он демонстрировал спокойствие и уверенность в своих силах и в устойчивости созданной обороны. В сумерках лейтенант скрытно выходил из крепости и минировал вероятные пути движения противника от переправы к городу. При этом, пользуясь бесшумным оружием, уничтожал «духов», уцелевших после подрывов. Несущие ощутимый урон моджахеды начали паниковать и отказывались идти на афганскую территорию. Американские советники, получившие информацию о действующем в крепости «шурави-шайтане», устроили за «ночным охотником» настоящую контр-охоту, но удача была на стороне Якуты, который стал ещё более осторожен и изощрён.

За неделю боёв в Барикоте слухи об отважном лейтенанте дошли до Джелалабада и Кабула. Генерал армии В.И. Варенников вылетел в Джелалабад в штаб 15-й бригады спецназа ГРУ и заслушал комбрига Старова о развитии ситуации в Барикоте. После того как было принято решение об эвакуации из города наших советников и группы разведчиков Якуты, Варенников всё-таки вызвал лейтенанта на связь и выслушал его мнение о целесообразности дальнейших боевых действий. Якута доложил генералу армии, что, на его взгляд, город оставлять нельзя, а целесообразно закрепить ситуацию в нашу пользу, удерживая город. Варенников согласился с доводами лейтенанта, и вскоре для поддержки защитников крепости в Барикот было десантировано на 20 вертолётах подразделение элитного афганского президентского командос.

Кровопролитные бои в Барикоте продолжались ещё трое суток, противник повсеместно был выбит с занимаемых позиций и вернулся на пакистанскую территорию. Как позже выяснилось из агентурных источников, моджахеды потеряли в боях под Барикотом убитыми и ранеными более 600 человек. По личному распоряжению генерала армии Варенникова лейтенант Якута был представлен к званию Героя Советского Союза.

Возвращение героев

Правда, Героя лейтенант Олег Якута так и не получил. Кадровики в штабе ТуркВО посчитали, что хватит с него и трёх орденов Красной Звезды...

За два года боевой службы в Афганистане в неполные двадцать три года он был представлен к пяти орденам и вот, возвратясь «из-за речки» домой в разваливающуюся в ходе «перестройки» армию, оказался невостребованным и уволился в звании майора.

В расцвете лет оказался ненужным армии — это ли не верх безразличия к людям в погонах!

Трагически сложилась послеафганская биография командира «асадабадских егерей» майора Григория Быкова. В июне 1987 года комбат по личному указанию генерала армии Варенникова был принят на учёбу в Военную академию имени М.В. Фрунзе. После успешного завершения обучения на разведфакультете попал служить в ГРУ. Но служба в высоких кабинетах не пришлась ему по душе. Начавшийся развал Союза и армии подтолкнул его к увольнению в запас. Когда началась война в Югославии, он в первых рядах воинов-добровольцев поехал помогать сербам и, как говорят, отлично командовал интернациональным отрядом спецназначения.

Жизнь этого легендарного офицера оборвалась нелепо и не на войне. В июле 1995 года, вернувшись со второй войны на Балканах, он, потрясённый изменениями на Родине, развенчанием идеалов, которым служил, застрелился. Остались после него ордена Красного Знамени и Красной Звезды, которыми был награждён этот боевой офицер, да ещё добрая память друзей.