Евгений Васильевич работал под руководством Сергея Павловича Королёва, Василия Павловича Мишина, Валентина Петровича Глушко и Юрия Павловича Семёнова.

Руководил лётными испытаниями всех типов космических аппаратов, в т.ч. космических кораблей "Восток", "Восход", "Союз"; орбитальных станций "Салют" и "Мир", Многоразовой транспортной космической системы "Энергия-Буран".

Был награждён двумя орденами Ленина и двумя орденами Трудового Красного Знамени, а также многочисленными медалями СССР.

Встреча с А.А. Леоновым на Байконуре перед стартом. Слева направо: И.Ю. Лучко, Ю.А. Гагарин, И.Г. Курманов, А.С. Кириллов, В.С. Беляев, Е.В. Шабаров, А.И. Яцушко.

Иногда в силу особой секретности проходил в документах под именем Шабанов Е.В. Зачастую даже люди, работающие непосредственно с Шабаровым, не могли нигде упоминать о нем: ни в разговорах с сотрудниками смежных организаций, ни в личной беседе с родными. И даже спустя много лет в своих воспоминаниях они не имели права рассказывать о деятельности Евгения Васильевича. И ограничивались только констатацией факта его участия в работе.

У памятного знака на площадке №1 космодрома Байконур. Слева направо: Б.Е. Черток, Е.В. Шабаров, Ю.П. Семенов, К.Ф. Горбатенко.

Сегодня мы публикуем выдержки из воспоминаний современников о становлении ракетно-космической отрасли и участии Е.В. Шабарова в ней из книг и статей различных авторов:

1. «Королёв: Факты и мифы». Я.К. Голованов

Запуск первого спутника 4 октября 1957 г., 22 часа 28 минут по московскому времени.

Королеву очень хотелось, чтобы люди поняли важность ими совершенного. На стихийном митинге, забравшись на импровизированную трибуну, Сергей Павлович взволнованно сказал:

- Дорогие товарищи! Сегодня свершилось то, о чем мечтали лучшие умы человечества! Пророческие слова Константина Эдуардовича Циолковского о том, что человечество вечно не останется на Земле, сбылись. Сегодня на околоземную орбиту выведен первый в мире искусственный спутник. С выводом его начался штурм космоса. И первой страной, проложившей дорогу в космическое пространство, явилась наша страна - страна Советов! Разрешите мне поздравить всех вас с этой исторической датой. Разрешите особо поблагодарить всех младших специалистов, техников, инженеров, конструкторов, принимавших участие в подготовке носителя и спутника, за их титанический труд...

В речах и выступлениях Сергей Павлович подчас употреблял слова, которые никогда не произносил в обыденной жизни, вроде вот этого: "титанический", или "дерзновенный". Закончил он свою речь хорошо и просто: "Еще раз большое вам русское спасибо!"

Испытатели нестройно грянули: "Ура!". Слава Лаппо прямо на улице натянул антенну, поставил приемник на полную мощность, и над "площадкой №2" громко звучало "бип, бип, бип...". Все были возбуждены необычностью совершенной работы и радостной перспективой улететь, наконец, домой. Возбуждение усилилось, когда заместитель Королева Евгений Васильевич Шабаров дал команду начальнику экспедиции (это высший хозяйственный чин) выдать победителям спирт. Чтобы не ходили по несколько раз, Шабаров определил норму: чайник на человека. ("Когда я подписывал акты на списание спирта, у меня даже рука устала".) Может быть, именно щедрость Шабарова, сознание, что чайник выпить трудно, привели к тому, что сильно пьяных не было.

Днем, когда НИПы окончательно сформировали орбиту, и стало ясно, что спутник будет летать долго, состоялись торжества в маленьком кинозале. Выступал Рябиков, передал приветствия от руководителей партии и правительства. Потом Королев и Келдыш вновь объясняли значение совершенного и поздравляли с успехом. Вечером на Совете Главных с участием Келдыша решили, что, пожалуй, нужно подготовить толковую статью о спутнике. Дело это поручили Скуридину, он подключил Охоцимского и несколько королевских специалистов.

2. Черток Б.Е. Книга «Ракеты и люди». Горячие дни холодной войны

...После консультаций по ВЧ-связи с Кирилловым, Шабаровьм и Осташевым, оставшимися на космодроме, установили дату старта 7К-ОК в одиночном варианте — 14 декабря.

…По пятнадцатиминутной готовности, следуя королевской традиции, ушли с площадки и спустились в бункер Кириллов, Керимов, Мишин, Шабаров, Дорофеев, приехавший на этот пуск из Куйбышева Дмитрий Козлов и его заместитель по испытаниям Михаил Шум. Осташев с испытателями корабля находился у пульта станции 11Н6110. Кириллов и Шабаров встали к перископам. 31-я площадка имела статус боевой. За пультами носителя здесь сидели офицеры боевого расчета. По уровню дисциплины и знанию техники они уже не уступали стреляющим офицерам первой площадки. По минутной готовности Кириллов начал контроль за ракетой через перископ, словно она могла раньше времени сорваться со старта, диктуя традиционный набор команд: «Протяжка один», «Ключ на старт!», «Дренаж», «Протяжка два», «Пуск!». Дальше должна работать автоматика по циклограмме запуска всех двигателей. Бегущие транспаранты на пульте один за другим сообщали о выполнении операций и воспламенении пирозапалов зажигания во всех камерах… кроме одной на боковом блоке. Зажигалка одной из камер оказалась не готова к запуску, и автоматика «сбросила» схему. Производить повторный набор и попытку запуска можно было, только осмотрев все камеры, сменив зажигалки, поняв и устранив причину отказа….

3. Каманин Н.П. Скрытый космос (в 4-х кн.)

20 марта. Тюра-Там.

Снова я на космодроме — в своей уютной комнате №14 гостиницы «Космонавт». Последний раз я был здесь 10 месяцев назад, когда мы готовили полет «Союза-9» с Николаевым и Севастьяновым на борту.

На космодром я вылетел в 9 часов утра на самолете Ту-104 вместе с первым экипажем ДОС-7К — Шаталовым, Елисеевым и Рукавишниковым. Через 10—20 минут после нас взлетели еще два Ту-104 со вторым и третьим экипажами на борту. Через три часа полета все три самолета сели на аэродром Тюра-Там, где нас встретили Е.В. Шабаров и начальник штаба полигона. Кроме экипажей станции и космонавта Николаева на космодром прилетели около двух десятков врачей, инженеров и методистов. Мы договорились с Шабаровым, что сегодня же в 18:00 начнем занятия на второй площадке, где проводятся предстартовые испытания станции и кораблей. На двух автобусах мы отправились на вторую площадку, в МИКе которой установлены станция ДОС-7К и два транспортных корабля.

Площадка №2, ее МИК и старт №1 — это самые исторические места космодрома: отсюда стартовали первый спутник и первый космонавт, здесь готовились и осуществлялись десятки наших славных космических полетов. Здесь на каждом шагу, в каждой комнате вспоминаются мне горячие дни полетов Гагарина, Николаева, Поповича, Терешковой и других космонавтов. А сколько здесь было встреч, бесед, а иногда и горячих споров с Сергеем Павловичем Королевым и другими руководителями космических полетов! Из тех, кто работал здесь в 1957—1961 годах, остались лишь немногие. Один из оставшихся ветеранов — Евгений Васильевич Шабаров — замещает сейчас на космодроме В.П. Мишина и руководит подготовкой станции и кораблей к полету.

На полигоне в Тюратаме. Слева направо: Н.А. Пилюгин, А.М. Войтенко, Н.П. Каманин, С.П. Королев, Е.В. Шабаров. 1961 год.

4. Терешкова В.В.

Первая женщина-космонавт накануне своего 70-летнего юбилея Валентина Терешкова рассказала о тайне, связанной с ее полетом и дала интервью «Российской газете»:

По словам Терешковой, она несколько десятков лет хранила тайну, поскольку об этом ее попросил Сергей Павлович Королев. В автоматической программе корабля "Восток-6" была допущена какая-то оплошность: он был сориентирован так, что, вместо того чтобы осуществлять систему спуска, его орбита, напротив, поднималась, и он отдалялся от Земли. «Эту ошибку в первые же сутки я заметила и доложила Сергею Павловичу, а он и Юрий Гагарин держали со мной связь», - говорит Терешкова.

Ошибку быстро исправили. Получив нужные данные, Терешкова заложила их в систему спуска и благополучно приземлилась. Впервые об этом три года назад рассказал конструктор и ученый Евгений Васильевич Шабаров. "Сама я об этом молчала, - говорит Терешкова. - А вот Евгений Васильевич решил обнародовать. Так что я могу теперь спокойно об этом говорить".

5. Наука и техника: Советские космические исследования - 2012 год

В 1968 г. советскими учеными и инженерами в результате запусков автоматических станций (АС) «Зонд-5» и «Зонд-6» впервые решена проблема возвращения на Землю космического аппарата, входящего в ее атмосферу со второй космической скоростью. Запуски автоматических станций новой серии «Зонд» позволили получить важные опытные данные о работе бортовых систем и аппаратуры пилотируемых космических кораблей для полетов человека к Луне. Проверена работоспособность средств командно-измерительного и поисково-спасательного комплексов.

Автоматическая станция новой серии «Зонд» состоит из приборного отсека и спускаемого аппарата. Приборный отсек с его системами и аппаратурой предназначен для обеспечения полета станции по трассе Земля — Луна — Земля. Внутри приборного отсека размещены: система управления, радиотелеметрический комплекс, аппаратура системы ориентации и стабилизации, системы терморегулирования и энергопитания. На приборном отсеке расположена корректирующая двигательная установка и система управляющих микродвигателей.

В результате осуществленного маневра космическая станция «Зонд-5» перешла на новую траекторию и в соответствии с программой полета 18 сентября облетела Луну с минимальным расстоянием от ее поверхности, равным 1950 км. После облета Луны станция стала двигаться в направлении Земли. На расстоянии 143 000 км от Земли была проведена вторая коррекция траектории полета, обеспечившая точный вход станции в атмосферу Земли с заданным углом снижения. В результате осуществленного маневра космическая станция «Зонд-5» перешла на новую траекторию и в соответствии с программой полета 18 сентября облетела Луну с минимальным расстоянием от ее поверхности, равным 1950 км. После облета Луны станция стала двигаться в направлении Земли. На расстоянии 143 000 км от Земли была проведена вторая коррекция траектории полета, обеспечившая точный вход станции в атмосферу Земли с заданным углом снижения.

На борту станции «Зонд-5» находились живые объекты: черепахи, дрозофилы, мучные хрущаки, традесканция с бутонами, клетки Хела в культуре, семена высших растений — пшеницы, сосны, ячменя, хлорелла на различных питательных средах, лизогенные бактерии разных видов и т. д. После возвращения на Землю черепахи были активными — много двигались, с аппетитом ели. За время эксперимента они потеряли в весе около 10%. Исследование крови не выявило каких-либо существенных отличий у этих животных по сравнению с контрольными. При гистохимическом анализе ряда органов и тканей, проведенном на 21-е сутки после приводнения, у черепах обнаружено повышенное содержание гликогена и железа в ткани печени. Определенное влияние оказал комплекс факторов полета и на структуру селезенки животных. Предварительный анализ культуры лизогенных бактерий показывает, что космический полет оказал выраженное индуцирующее влияние на фагопродукцию микробов. Окончательная обработка материала позволит получить новые данные о биологической (генетической) эффективности факторов околоземного и окололунного пространств.

Осмотр черепах — первых животных, облетевших Луну в корабле «Зонд-5». Участвуют В.Д. Благое, Ю.П. Семенов, В.С. Ременный, А.Г. Решетин, Е.В. Шабаров.

6. Летчики-испытатели. Сергей Анохин со товарищи - Амирьянц Г.А.

Когда у нас появился Анохин и создали его отдел, подразделения Я.И. Трегуба еще не было. Трегуб пришел позже. Был так называемый 90-й отдел, летно-испытательный отдел. Потом, когда пришел Трегуб, создали испытательный комплекс, в который вошел этот 90-й отдел. Не знаю отношений Анохина с Трегубом. Может быть, вполне допускаю, что они друг друга недолюбливали. Они просто были разными людьми. Трегуб - человек военный... Так скажу: он генерал в душе. Он должен быть главным! И мало того, что главным - главнокомандующим подразделения! Может быть, с Анохиным обсуждать какие-то вопросы технические было нельзя. Организационные - сложно. Он - индивидуум! Он мог поддерживать хорошие отношения с разными людьми, и не больше того. Всю бюрократию вел Лобанов, он был замом Анохина. А когда куда-то надо было идти, о чем-то договориться или позвонить, это делал Анохин. Лобанов, конечно, был более организованным, он привык к наземной работе. А Анохин не привык. Может быть, на этой почве Трегуб имел к Анохину какие-то претензии... У него бывали случаи, когда он не выходил на работу. Наверное, это Трегубу было известно, наверное, ему и это не нравилось. Наверное. Под руководством Трегуба находился испытательный комплекс. Отдел Анохина уже вырос к этому времени, и он выпускал всю бортовую документацию. Кроме того, он курировал техническую подготовку космонавтов, т.е. содержание технической подготовки. Меня, как и Лобанова, на какое-то время назначили заместителем Анохина. Я здесь проработал очень недолго, потому что буквально через несколько месяцев ушел во второй полет. После второго полета меня назначили руководить вот этим подразделением. Я подчинялся непосредственно Трегубу. Анохин подчинялся мне. Была еще одна служба, ею руководил Е.В. Шабаров, которая тоже подчинялась Трегубу. Потом сюда вошла еще служба управления полетом.

Я стал руководителем полетов и одновременно руководителем вот этой службы. Это довольно большая работа. Не внутри этого куста, но отдельно, примыкая к нему, стал работать отдел научных исследований. У меня появились отдел анализа, отдел управления, отдел научных исследований в службе управления полетом. Здесь было три отдела. И остался летно-методический отдел и отдел тренажеров. Вот эти пять отделов».

7. «Королев: факты и мифы». Ярослав Голованов

Первую ночь после смерти Сергея Павловича Юра Гагарин провел в останкинском доме. Утром сказал:

– Я не буду Гагариным, если не доставлю на Луну прах Королева!

Через несколько месяцев Нина Ивановна вспомнила эти слова и спросила Юру: было ли такое? Он признал, что часть праха у него. Нина Ивановна сказала, что так делать нельзя, что это не по-христиански, прах нельзя делить. Гагарин обещал вернуть. Вскоре он погиб. О прахе Королева знал Владимир Комаров – по поручению Гагарина он и спускался в преисподнюю московского крематория, ему и отсыпали прах. Но Комаров погиб еще раньше Гагарина. Где этот прах? Спрашивал Алексея Леонова. Он подтвердил:

– Да, это действительно так. Мы хотели похоронить часть праха Королева на Луне. Я участвовал в несостоявшейся лунной программе и тоже поддерживал эту идею. Прах я видел у Юры. Где он сейчас, не знаю...

Ночью урну с прахом Королева, привезенную из крематория, установили в Колонном зале, и снова с утра 18 января потекла нескончаемая вереница людей, которые пришли проститься с Главным конструктором.

После полудня утопающую в цветах урну из Колонного зала вынесли на своих плечах Л.В. Смирнов, М.В. Келдыш, С.А. Афанасьев – люди официальные. Потом ее несли соратники: В.П. Мишин, Б.Е. Черток, Е.В. Шабаров, А.П. Абрамов... Шел густой снег, все было белым, чистым. Проезд машин по Охотному ряду был закрыт – ни колеи, ни следа, нетронутый белый путь...

Однако при всех истинных и мнимых издержках эта книга не была бы написана, если бы многие люди, приняв близко к сердцу задуманное мною, не помогли моей работе. За двадцать шесть лет я встречался, переписывался примерно с 200 людьми, начиная с Лидии Маврикиевны Гринфельд, учительницы, которая учила в Нежине маленького Сережу грамоте и пережила своего ученика, кончая Леонидом Васильевичем Смирновым, заместителем Председателя Совета Министров СССР, который ставил урну с прахом Королева в нишу Кремлевской стены.

Ученые во главе со своим президентом М.В. Келдышем. Космонавты первого, гагаринского, отряда. Выдающиеся ракетчики, главные конструкторы, члены Совета главных конструкторов, соратники Сергея Павловича, которых я не могу не назвать поименно: А.П. Абрамов, С.М. Алексеев, Г.Н. Бабакин, В.П. Бармин, Е.А. Башкин, К.Д. Бушуев, В.П. Глушко, О.Г. Ивановский, В.М. Ключарев, Э.И. Корженевский, С.С. Крюков, В.И. Кузнецов, Н.Д. Кузнецов, Н.С. Лидоренко, В.П. Макеев, Г.Ю. Максимов, В.П. Мишин, А.В. Палло, Н.А. Пилюгин, Ю.А. Победоносцев, А.Г. Решетин, Г.И. Северин, М.К. Тихонравов, Г.А. Тюлин, В.И. Феодосьев, К.П. Феоктистов, П.В. Флеров, М.С. Флорианский, Е.А. Фролов, В.И. Фрумсон, М.С. Хомяков, П.В. Цыбин, В.Н. Челомей, Е.В. Шабаров.

8. Третий спутник. Cоветские солнечные батареи на орбите. Николай Степанович Лидоренко

27 мая 1954 года С.П. Королев обратился к Д.Ф. Устинову с предложением о разработке ИСЗ и направил ему докладную записку "Об искусственном спутнике Земли", подготовленную М.К. Тихонравовым, в которой давался подробный обзор состояния работ по ИСЗ за рубежом. При этом высказывалась основополагающая мысль о том, что "ИСЗ есть неизбежный этап на пути развития ракетной техники, после которого станут возможными межпланетные сообщения". Обращалось внимание на то, что за последние два-три года возросло внимание зарубежной печати к проблеме создания ИСЗ и межпланетным сообщениям. Заботились инициаторы работ по ИСЗ и о том, чтобы сообщить нужную информацию на этот счет и другим ответственным лицам, принимавшим решение, поскольку вопросы приоритета должны быть главным аргументом для всего последующего периода развития космонавтики. В августе 1954 года Совет Министров СССР утвердил представленные В.А. Малышевым, Б.Л. Ванниковым, М.В. Хруничевыми К.Н. Рудневым предложения по проработке научно-теоретических вопросов, связанных с космическим полетом.

К июлю 1956 года эскизный проект был готов. Соответствующие проекты были разработаны смежными организациями. К моменту завершения проекта определился состав научных задач, решаемых спутником, что составило идейную основу новой разработки. С помощью спутника Д предусматривалось проведение научных исследований, включая измерение плотности и ионного состава атмосферы, корпускулярного излучения Солнца, магнитных полей, изучение космических лучей и т.д. Наряду с этими задачами планировалось получение данных, относящихся к созданию более совершенных ориентированных ИСЗ, в частности, по тепловому режиму спутника, торможению его в верхних слоях атмосферы и продолжительности обращения на орбите, особенностям движения относительно центра масс, точности определения координат и параметров орбиты, вопросам энергопитания бортового оборудования с использованием солнечных батарей.

Работы по подготовке к запуску спутника типа Д шли своим чередом. Для запуска спутника на базе ракеты Р-7 была разработана ракета 8А91 с некоторым форсированием тяги двигательных установок, в том числе и управляющих двигателей. Ракета-носитель 8А91 имела стартовую массу 268,6 т (на 5,9 т меньше, чем ракета Р-7) и измененную циклограмму работы двигателей всех блоков.

В работах по экспериментальной и летной отработке спутников ПС-1, ПС-2 и Д активное участие принимали К.Д. Бушуев, Э.И. Корженевский, Г.Г. Болдырев, О.Г. Ивановский, Н.П. Белоусов, Е.Ф. Рязанов, В.А. Яздовский, В.Е. Романов, З.И. Круглякова, Г.Ю. Максимов, А.А. Ржанов, А.М. Сидоров, В.С. Градусов, О.И. Мамочкин, Н.Г. Сидоров, О.В. Сургучев, Г.А. Фадеев, Ю.А. Богданович, В.В. Эстрович, Ю.Д. Силаев, М.Я. Клейменов, В.М. Арсентьев, Ю.П. Ильин, И.А. Ростокина, А.А. Симонова, А.И. Осташев, Н.П. Голунекий, К.П. Симагин, Е.В. Шабаров, А.Н. Вольцифер, Б.Е. Гуцков, Ю.С. Карпов, В.К. Шевелев, М.В. Краюшкин. Всеми испытаниями РН и спутника на технической позиции руководил Б.Е. Черток, а на стартовой позиции - Л.А. Воскресенский и Е.В. Шабаров, от завода испытания обеспечивал Ф.А. Цыганов.