Нина Останина:

— По предварительным данным следствия, он ранее не наблюдался у психиатра и вел себя адекватно. Я не специалист, не психиатр и не психолог, чтобы давать оценку этому факту. Но я понимаю, что если это психически здоровый человек, тогда он заслуживает самой суровой кары — пожизненного заключения. Если же этот человек больной, то тогда вина лежит и на тех, кто не оказал ему вовремя помощь.

Если окажется, что это психически больной, который при этом не состоял на учете, он при этом конечно проявлял какие-то признаки своего заболевания. Но я не думаю, чтобы супруга и близкие люди не могли этого не замечать. Такой срыв, может быть, был вызван какими-то крайними обстоятельствами.

Но этот человек остался один с ребенком — а ребенок вызывает только положительные эмоции. Хотя и человеком его назвать нельзя и простить его невозможно. Я бы за такие преступления давала пожизненное и никаких сроков давности тут нет. И что могло спровоцировать на такой поступок, сказать очень тяжело, я не берусь этого делать. Одно я твердо понимаю: без того, чтобы у нас была организована квалифицированными специалистами нормальная, легальная психологическая помощь нам не обойтись.

Правительство, которое уже больше года держит у себя закон о регулировании психологической деятельности, с моей точки зрения просто должно взять на себя вину за подобные психические срывы, за то, что эти люди оказываются без профессиональной психологической помощи, за то, что их близкие сейчас не знают, куда обратиться. Напомню, законопроект №846497-8 «Об основах регулирования психологической деятельности в РФ» был принят в первом чтении в Госдуме еще весной, но 3 июня 2025 года Правительство Российской Федерации не поддержало законопроект.

В этом, конечно, с одной стороны и вина тех людей, кто у нас сдерживает принятие закона, а с другой стороны — кто отвечает за организацию профессиональной медицинской помощи. Мы прекрасно понимаем, чем чревато это для общества. Тем более, что состояние напряженности в обществе не ушло никуда.

С февраля 2022 года мы живем в другой стране: сегодня и сами участники спецоперации, их семьи, и все окружающие, мы все, живем одним желанием скорейшей победы в этой развязанной против нас войне. Однако мы отдаем себе отчет, что в психологической поддержке нуждаться будут не только ребята, вернувшиеся с фронта спецоперации, но и их родные и близкие, особенно дети.

Но главным, кто пострадал в трагедии в Уфе оказался, конечно, самый беззащитный — ребенок. Довольно странно, что оставили трехлетнего ребенка с человеком, чьи поступки позволяют усомниться в его адекватности, но это его родной отец. Хотя, если в семье нормальные отношения, жена не могла не замечать в его поведении каких-то срывов. Человек явно нуждался в помощи, но в итоге это нежелание увидеть его вероятную проблему с психикой, нежелание вовремя вмешаться привело к страшнейшей трагедии. Самое страшное, что может быть для матери — это потеря ребенка. Пожелаем выздоровления малышу! И, в любом случае, из этой истории нужно сделать выводы.