«Читайте Пушкина, товарищи! Пушкин с нами!». Статья в газете «Правда»
«Любовь к Отечеству казалась педантством. Тогдашние умники превозносили Наполеона с фанатическим подобострастием и шутили над нашими неудачами… Молодые люди говорили обо всём русском с презрением или равнодушием и, шутя, предсказывали России участь Рейнской конфедерации. Словом, общество было довольно гадко». Так определил состояние русского так называемого светского общества перед войной 1812 года А.С. Пушкин в неоконченной повести «Рославлев».
А РАЗВЕ СОСТОЯНИЕ значительной части нашего общества в
80—90-е годы XX века не было похожим на описание Пушкина?
Патриотизм, любовь к Отечеству вызывали насмешки. Замените у
Пушкина слово «Наполеон» на слово «Америка» и вы получите отношение «общества»
к Соединённым Штатам — фанатическое подобострастие. Презрение, даже ненависть
ко всему советскому, которая стала переходить в презрение ко всему русскому. Ну
а что касается предсказания «молодыми умниками» России участи Рейнской
конфедерации (объединение ряда немецких государств, полностью зависевших от
наполеоновской Франции), то это предсказание сбылось самым чудовищным образом в
1990-е, только Францию заменила Америка.
Да, и тогда, во время «перестройки» и правления Ельцина,
общество наше было довольно гадко.
Ну а теперь, во времена Путина?
Можно сказать, в настроении «общества» произошла некоторая
перемена.
Вот два примера — реакция на мерзкую клевету в адрес Зои
Космодемьянской и высказывания Никиты Сергеевича Михалкова в адрес
Ельцин-центра в Екатеринбурге.
Гнусная ложь в адрес Зои, выложенная на одном из сайтов,
меня не удивила: мало ли подонков на свете. Но я думал, что основные наши СМИ
этого «не заметят». И вот то, что телевизионные программы и политические
обозреватели кинулись защищать Зою и её подвиг (другой вопрос, насколько
искренне), для меня стало новостью.
Никита Михалков был ельцинистом, более того, доверенным
лицом Ельцина на выборах. И как же нам теперь относиться к Михалкову — критику
ельцинского музея и самого Бориса Николаевича?
А понять произошедшие в России изменения нам поможет
Александр Сергеевич Пушкин через свою повесть «Рославлев».
* * *
Пушкин, публикуя первый раздел «Рославлева», дал ему
подзаголовок: «Отрывок из неизданных записок дамы».
Повесть была откликом на исторический роман М.Н. Загоскина
«Рославлев, или Русские в 1812 году». Повествование ведётся от лица некой дамы,
но ясно, абсолютно ясно, что тут говорит сам Пушкин, стремясь выразить издавна
волновавшие его мысли об истинном и ложном патриотизме, о дворянстве и народе, об
их роли в переломные и трагические моменты истории.
Итак, слово Пушкину:
«Вдруг известие о нашествии и воззвании государя поразили
нас. Москва взволновалась. Появились простонародные листки графа Ростопчина;
народ ожесточился. Светские балагуры присмирели, дамы вструхнули… Гостиные
наполнились патриотами: кто высыпал из табакерки французский табак и стал
нюхать русский; кто сжёг десяток французских брошюрок, кто отказался от лафита
и принялся за кислые щи. Все закаялись говорить по-французски; все закричали о
Пожарском и Минине и стали проповедовать народную войну, собираясь на долгих
отправиться в саратовские деревни».
Интересный пример импортозамещения в начале XIX века —
замена французского табака русским и лафита щами. А тогдашние разговоры о народной
войне, о Минине и Пожарском не вернулись ли к нам ежегодной теперешней шумихой
вокруг 4 ноября — Дня народного единства?
У героини повести Пушкина, княжны Полины, всегда вызывали
негодование антирусские настроения общества. «Дай Бог, — говорила она своей
подруге, — чтобы все русские любили своё Отечество, как я его люблю».
При нашествии Наполеона и мгновенной перемене общественных
настроений Полина не могла скрывать своё презрение, как прежде не скрывала
своего негодования. Такая проворная перемена в людях и трусость выводили её из
терпения.
Я тоже не могу скрывать презрения к людям, столь быстро — и
выгодно для себя! — меняющим своё мнение.
Вот Никита Михалков. В прошлом — советский актёр и режиссёр,
затем — доверенное лицо антисоветчика Ельцина. Причём ведь было это уже в 1996
году, когда политический и моральный облик Ельцина стал ясен всем думающим и
порядочным людям в России. Теперь же Никита Сергеевич «прозрел»…
Но не буду больше выводить из терпения себя и читателя и
писать об этих людях.
Поговорим о пушкинской героине — княжне Полине.
И о Зое Космодемьянской.
* * *
Но что может быть общего между русской княжной и русской
школьницей, ставшей бойцом Красной Армии? Ведь их разделяют и 129 лет
(1812—1941), и разница в социальном положении: Полина — аристократка, а Зоя —
дочь учителей и, как говорится, обыкновенная ученица советской школы.
А объединяет их настоящий, подлинный патриотизм. Полина
очень переживала отступление русских войск и вступление Наполеона в Москву. Её
подруга, от имени которой ведётся повествование, удивлялась, что Полина так
переживает неудачи русских.
«Помилуй, — сказала я однажды, — охота тебе вмешиваться не в
своё дело. Пусть мужчины себе дерутся и кричат о политике; женщины на войну не
ходят, и им дела нет до Бонапарта». Глаза её засверкали. «Стыдись, — сказала
она, — разве женщины не имеют Отечества? Разве нет у них отцов, братьев, мужьёв
(так у Пушкина. — А.П.), разве кровь русская для нас чужда? Или ты полагаешь,
что мы рождены для того только, чтоб нас на бале вертели в экосезах, а дома
заставляли вышивать по канве собачек?.. А Шарлотта Корде, а наша Марфа
Посадница? А княгиня Дашкова? Чем я хуже их? Уж, верно, не смелостью».
Разве не такие же мысли и чувства владели Зоей
Космодемьянской и многими, очень многими из её поколения, стремившимися на
фронт, а то и за линию фронта, в разведывательно-диверсионные и партизанские
отряды?
Удивительно похожи эти две юные девушки, разделённые почти
ста тридцатью годами русской истории: одна — созданная пером Пушкина, вторая —
ставшая героиней советского народа. Не так ли?
Только вот образцы для подражания у пушкинской Полины и у
Зои различны.
У Полины это Шарлотта Корде, убийца Марата, деятеля Великой
французской революции, вождя якобинцев. Аристократка, представительница контрреволюционного,
БЕЛОГО движения.
У Зои это Татьяна Соломаха, героиня Гражданской войны в
России, боровшаяся на стороне КРАСНЫХ.
Между Полиной и Зоей не только почти 130 лет истории — между
ними пролёг СЕМНАДЦАТЫЙ ГОД.
* * *
Меня всегда удивляло очень доброжелательное отношение наших
соотечественников во время войны 1812 года к пленным французским офицерам. Это
есть в «Рославлеве», есть в «Войне и мире» Льва Толстого. Пленные французы
свободно живут в имениях помещиков, ходят на балы. Так, в «Рославлеве»
присутствуют четверо пленных французов, трое из них — довольно незначащие люди,
фанатически преданные Наполеону, четвёртый — человек чрезвычайно
примечательный, по фамилии Сеникур. У него завязались дружеские отношения с
Полиной.
А теперь представим себе не 1812-й, а 1942 год, ну, скажем,
город Куйбышев (ныне Самару) и пленного немецкого офицера, пусть и не
преданного фанатично Гитлеру, свободно гуляющего по улицам города, ведущего
знакомства с представителями местной власти и интеллигенции, ухаживающего за
местными девушками.
Да, представить себе такое совершенно невозможно.
Почему военное столкновение между Германией и Советским
Союзом 1941—1945 годов носило столь ожесточённый характер и привело к
невиданным ранее жертвам и разрушениям?
Такого ужасного, истребительного насилия, как со стороны
агрессора — фашистской Германии, не было не только во время наполеоновского
нашествия, но и в войне Германии с Россией 1914—1918 годов. Так, мой дедушка,
находясь в немецком плену в Первую мировую войну, был прооперирован немецкими
хирургами. Они ему спасли жизнь.
Война 1941—1945 годов была не просто столкновением двух
государств в борьбе за сферы влияния.
Это было столкновение двух противоположных общественных
систем и двух противоположных идеологий.
«Собственность разъединяет и превращает людей в зверей, а
труд объединяет». (В.И. Ленин).
Так вот, правящая верхушка Германии — а я отношу сюда как
фашистских вождей, так и владельцев монополий — сознательно превратила немецкий
народ в зверей.
И вот стая этих зверей — взбесившихся буржуа, оголтелых
собственников — и хлынула через наши границы 22 июня 1941 года.
Советский человек воспитывался совсем на других принципах.
Главной идеей у нас стала идея общего труда, служения обществу, а не власти
денег и приобретения собственности как основной цели человека.
Зоя Космодемьянская перед смертью воскликнула: «Это счастье
— умереть за свой народ!»
Сравним Зою даже не с теми скотами, что пытали и мучили её,
а с... солдатом вермахта Генрихом Бёллем, будущим немецким писателем (точнее,
писателем ФРГ) и будущим лауреатом Нобелевской премии. Бёлль регулярно
отправляет с Украины своей семье в Кёльн масло, яйца, поросёнка, мыло, дамские
чулки и в письме родителям сообщает: «Я часто думаю о возможности колониального
существования здесь, на Востоке, после выигранной войны».
Добро и зло, свет и тьма, коммунизм и фашизм столкнулись
тогда, в 1941—1945 годах. Отсюда и абсолютная непримиримость сторон, и
абсолютная жестокость, проявленная немцами.
* * *
Вот так мы вместе с А.С. Пушкиным перешли от первой
Отечественной войны 1812 года ко второй Отечественной — Великой Отечественной
войне 1941—1945 годов.
Сказано же, что Пушкин — это наше всё. И ответить он нам
поможет если не на все, то на многие вопросы и российской (в том числе
советской) истории, и на многие вопросы теперешней жизни.
И одним из таких вопросов современной жизни России является
борьба с русофобией и антисоветизмом, чему был посвящён недавний, мартовский
пленум ЦК КПРФ.
Отношение Пушкина к русофобии, я думаю, ясно из моих
сегодняшних заметок.
Ну а если про антисоветчину и борьбу с ней…
В Программе КПРФ сказано:
«Без крестьянских войн С.Т. Разина и Е.И. Пугачёва, идей
А.Н. Радищева, восстания декабристов, самоотверженных усилий А.И. Герцена и
Н.Г. Чернышевского не исчезло бы крепостное право. Без борьбы революционных сил
не рухнул бы царизм. Без деятельности В.И. Ленина и возглавляемой им
большевистской партии не был бы осуществлён прорыв человечества к принципиально
иному общественному строю».
Видите, вначале был Пугачёв. Надо ли говорить об
удивительном обаянии этого «бунтовщика» и «злодея», об удивительной силе и
яркости его образа в «Капитанской дочке» Пушкина? Как писала Марина Цветаева, и
что бы ни было, есть Пугачёв — мы есть. (Статья «Пушкин и Пугачёв»).
В Гражданскую войну многие подразделения Красной Армии
носили имя Пугачёва.
И я так скажу: «Что бы ни было, есть Октябрьская революция и
Ленин — и мы есть».