Письма адресованы Дмитрию Васильевичу Крупину (1895—1982). Он был в 1938—1959 годах управляющим делами ЦК партии. Письма выявляют его отзывчивость и умение ладить с творческой личностью.

Как достался этот фонд мне, биографу писателя, рассказано в послесловии.

В полном виде обнародовать письма пока рано. Предстоит научное исследование, с тем чтобы каждый факт письма был и тщательно выверен, и увязан с биографиями двух друзей. Сокращения отмечены прямыми скобками, пропускаю также обращения «Дорогой...» и прощальные строки.

1. Благодарность другу. Из письма 29.06.1942: «Ещё раз большое спасибо за ту радость, которую Вы доставили моей семье. Сейчас мне ничего не нужно... Крепко жму Вашу руку. М. Шолохов»

Из биографии этих дней. Тяжелейший этап войны с фашизмом. Шолохов спецкор «Правды» и «Красной звезды». Как же много скрыто в простеньком и будто бы безмятежном письме! Шолохов вернулся из госпиталя после тяжёлой контузии при аварии военного самолёта (сказывалась

на здоровье всю дальнейшую жизнь) и возвратил семью из волжского городка Николаевска, где она спасалась от угрозы захвата немцами Вёшенской. Тяготы беженцев...

Какая же это радость от друга? Можно предполагать, что он прислал в Вёшенскую посылку с продуктами. Через неделю это событие получило драматическое продолжение.

2. Трагедия. Из письма 15.07.1942: «То, что пришло от Вас, — почти все осталось в Вешенской во время бомбежки. Но это все — черт бы с ним. Навсегда оставил там мать, убитую немецкой бомбой /.../

Если будет возможность, — пришли мне папирос /.../».

Из биографии. Вместе с домом сгорел весь творческий архив. Разыскали на пепелище всего-то 137 рукописных страниц «Тихого Дона». Печатает рассказ «Наука ненависти» с чеканным афоризмом в поддержку отважно воюющей страны: «Ненависть всегда мы носим на кончиках штыков». Подготовил вместе с главным редактором «Красной звезды» для Сталина доклад о плохо отлаженной доставке писем окопникам.

3. Самозадание — роман. Из письма 02.01.1943: «/.../ В дороге придавил меня грипп, да так основательно, что в Саратове пришлось вызывать врача (благо, что стояли там 11/2 суток). Даже сейчас постанывает голова, но понемногу прихожу в себя и, видимо, скоро засяду за работу /нрзб/, работа меня захватывает, и думаю, что послужу нашему делу с честью /.../

О дальнейших моих жизненных планах я тебе напишу, как только оформится в сознании костяк задуманной книги и хоть что-нибудь сделаю для начала.

Не исключена возможность, что м-ца через 11/2 —2 придется снова приехать в Москву, чтобы оттуда прямиком дунуть на фронт /.../».

Пишет также о своём родственнике, военвраче Кириллове. Его хотели отчислить в резерв, но Шолохов просит назначить в военный госпиталь.

Из биографии. В этот день начинается наступательная операция «Дон». Важно свидетельство, что вызревает замысел романа «Они сражались за родину». Сохранилось высказывание: «Все хотят, чтобы ничто не было забыто. И я этого хочу. Во имя тех, кто жив, кого уж нет, кто будут потом... О русском солдате, о его доблести».

4. Тяготы странника. Из письма 25.11.1943: «После долгих мытарств сейчас всем колхозом (семья. — В.О.) находимся в Камышине. А начались эти мытарства с 20-х чисел, когда приехал на разведку в Николаевку и поговорил с секретарем РК, как говорится, с «приятным изумлением». Обнаружил, что ни Чуянов, ни Прохвостилов никому из николаевцев ничего не сказал о моем переезде, что квартиры нет и в помине и пока не предвидится и что вообще мой приезд — нечто вроде снега на голову...

Зимовать все-таки решил я на Волге /.../ 10/ХI мы выехали, а тем временем выпал снег, потом пошел дождь и с полпути пришлось не ехать, а ползти по грязи и всячески бедствовать. Словом, это время мы целиком и полностью подходили под рубрику тех, о ком в свое время в церквях молились, как о «...плавающих и путешествующих».

/.../ Схватил я какую-то свирепую азиатскую ангину, ехал лежа в машине с жесточайшей головной болью, отлеживаюсь и сейчас уже в состоянии и работать помалу, и поворачивать голову по-человечески, а то был как волк, чтобы оглянуться — приходилось поворачиваться всем корпусом.

В Камышине устроились хорошо. У меня даже отдельная комната есть, чего не было, к сожалению, с 41 г. И вот теперь я — счастливый и довольный /нрзб/ — впервые /нрзб/ взираю на настольную электролампу. Что там ни говори, а она, подлая, лучше любой керосиновой «молнии»!

/.../ Книга моя медленно идет к концу, но, зная по опыту, как к концу невольно теряешь первоначально взятый разгон, не тешу себя зримыми надеждами и думаю, что еще полгода мне над ней сидеть да сидеть!

/.../ C отрывком получилось очень плохо. Я отлично понимаю, что «Правда» — не литературная газета, но раздробили они так, что прежде чем посылать в газету готовый отрывок, я еще подумаю, — стоит ли. И не начать ли прямо с журнала? /.../».

Из биографии. На первую публикацию в газете отрывка из нового романа откликнулся авторитетный поэт и общественный деятель Николай Тихонов: «Это только куски, и трудно представить себе целое, так как мы не знаем судьбы героев. Но видно, что Шолохов задумал трудное дело». Пошли и одобрительные отклики фронтовиков. В это же время вместе с Алексеем Толстым заступается за политически опального тогда К. Чуковского и вызволяет из заключения писателя Е. Пермитина.

5. Эхо Сталинградской битвы. Из письма 19.03.1944. Главное в нём — накапливаемые впечатления к военному роману: «/.../ Побывал на той стороне Дона, на местах прошлогодних боев (нрзб) плацдарм. Год прошел с той поры, как отгремели там последние выстрелы, а все вокруг дышит войной: в развалинах стоят хутора и станицы, еще не заросли травой воронки от бомб и снарядов, повсюду степь изрыта — окопы, ходы сообщений, блиндажи и дзоты, но время уже кладет «печать забвения» на всё это. Страшно выглядит, например, разбомбленный немецкий танк в глухой теперь степи: люки открыты, внутри только /нрзб/ расстрелянные пулеметные гильзы, вокруг валяются /нрзб/ снаряды, куски изорванной взрывом гусеницы, а по башне только густо лежит птичий помёт... Ржавеющее под дождями стальное чудовище стало приютом для степных птиц.

/.../ Очень сложно сейчас в районах готовятся к севу, а основной клин — просо. Ты знаешь, какая это ехидная культура, и тревога за уборку у народа весьма законная. Ну, да об этом расскажу при встрече.

/.../ К апрелю, может быть, пошлю тебе и в печать новый отрывок.

/.../ Оторви из блокнота листок и напиши несколько строк, что я, мол, жив и здоров и тебя, Шолохов, приветствую. Что-нибудь в этом духе, хотя и коротко. Я и этому буду рад. Твой М. Шолохов».

Из биографии. Писатель упросил наркома земледелия помочь разорённому войной своему району продовольствием, семенами, сельхозтехникой и стройматериалами.

6. О творчестве и быте. Из письма 13.08.1944, Вёшенская: «/.../ Ты безусловно прав в своих требованиях — муза переехала из Камышина вместе со мной, но вся беда в том, что она у меня существует по старинке и до сих пор не механизирована, а потому мы с ней отстали от тех, которые /нрзб/.

Утешаю себя тем, что кляча — муза моя, а я еще почти добрый молодец, но что будет через 20 лет, когда и я стану клячей? Куда мы тогда дотащимся? Думаю, что не дальше Ваганьковской трамвайной остановки.

Но пока я так «возвышенно» размышляю, жизнь диктует мне не стихами /.../ (Далее 15 строк о необходимости восстанавливать разрушенный бомбёжкой дом).

Работаю. Послал Чагину письмишко, т.к. нужны деньги и пора уже закабаляться. К концу года думаю кончать роман, а то может /нрзб/ обидно: на полях сражений война закончится, а я в грустном одиночестве всё еще буду проливать чернильную кровь на бумаге /.../».

Из биографии. Письмо — как термометр, измеривший высокую творческую температуру. Даже волевому Шолохову не чужды сомнения-рефлексии, не случайно грустно-шутливое упоминание района Ваганьковского кладбища. Упомянутая фамилия — директор издательства «Художественная литература», с которым хочет заключить договор на военный роман.

7. Берлин! Из письма 26.04.1945, Вёшенская: «/.../ Уже успел поневоле искупаться в Дону. Во время поездки 21/4 ухитрился перевернуться на быстрине. Вода чертовски холодная, тонул, но не утонул, выплыл в ватнике, ватных штанах и огромных охотсапогах на островок с комнату величиной. Часа через полтора нас (меня и еще двух охотников) подобрали и совершенно замёрзшими доставили в больницу. Два стакана спирта согрели, и сейчас чувствую себя отлично, даже насморк прошел... Ружье утонуло, один сапог снял в воде, когда плыл /.../ Теперь думаю еще 100 лет жить! /.../

Жадно жду, когда «накроется» Берлин /.../».

Из биографии. Возвращение в родную станицу — это последствия военной контузии и желание редакций «Правды» и «Красной звезды» обеспечить работу над новым романом. В письме немаловажная строка в историю станицы — упомянуто, что в войну она была шефом кавалерийской школы в Москве (Подмосковье?).

8. День Победы! Телеграмма 09.05.1945: «Поздравляю Победой. Крепко обнимаю. Шолохов».

Из биографии. В этот день он написал ещё два поздравления. Для «Правды»: «Горжусь за родную Красную Армию, за наш великий народ, любовь, наша признательность великому Сталину — вот чувства, неразделимо владеющие нашими сердцами в День Победы». И «Обращение к советской молодёжи» по просьбе «Комсомольской правды».

9. Сарказм от депутата Верховного Совета. Из письма 14.04.1946: «Как и было условлено, за лесом для строительства больницы и школ направлялся /.../. Хуже дело обстоит с локомотивом (прилагаю письмо парторга ЦК (нрзб) Локомотивного завода). Если Вам не удастся склонить т. Качанова на это доброе дело, мы полетим в трубу к чертовой матери. Чем же двигать пилораму? Истинное горе с этим строительством... /.../

Пишу, охочусь /.../

К слову: в поезде Москва — Ростов с рук продают тухлые пирожки и водку. И тут такая курьезная деталь для писателя: продавщица не говорит «А вот кому... не угодно ли...» Нет, она с деловым видом открывает дверь купэ и вопрошает: «Граждане! Кто забыл выпить сто грамм?» /.../

Весна у нас скучная. Идут дожди, мешают сеять. Пахать только что начали, и то на серопесках. Очень много уполномоченных обкома, и старики качают головами и говорят: «Ну, это к неурожаю...» /.../ Хочу съездить в Казахстан».

Из биографии. В жизни писателя случайная встреча на берегу реки Еланка с героем-страдальцем войны — будущим персонажем не случайно замышляемого рассказа «Судьба человека». Отказ от предложения Сталина возглавить Союз писателей. Пытается реабилитировать киносценариста С. Ермолинского, друга М. Булгакова.

10. Беды! Из письма 11.07.1946: «/.../ Страшно надоело жить цыганской жизнью. Поверьте, что это не способствует и творческой работе /.../ (эхо затянувшегося восстановления дома. — В.О.)

У нас плохо с урожаем, очень плохо! Так же обстоит и с кормами, и с огородами, с бахчами. Словом, кругом плохо. Надо полагать, что к весне будет еще хуже. Только тем и «утешаемся», что все плохое — еще впереди /.../».

Из биографии. ТАСС сообщил из Швеции о том, что на Нобелевскую премию «за последние годы неоднократно выдвигалась кандидатура Шолохова». Он введён в государственную редакционную комиссию по подготовке академического издания сочинений Л. Толстого. И сразу же противопоставил себя директиве цензурирования религиозных статей: «Я за полноценное издание Толстого». Часто проявляет заботу об обездоленных войной земляках.

11. «На сердце что-то сосёт...» Из письма 03.07.1947: «Дорогой мой Дмитрий Васильевич! Хотел заехать, но — долгие проводы — лишние слезы. Не хочу мешать Вашему лечению... Поймите, как дороги Вы сердцам тех, кто Вас знает и любит /.../. Ждем Вас в Вешенской. Ждём и любим, и с тревогой будем следить за Вашим пребыванием в Нагорном.

PS. Уезжаю, а на сердце что-то сосет... Не хватает обычного круга друзей. Скорее поправляйтесь. Мих.».

Из биографии. Готовится «поставить перед Совмином РСФСР вопрос об упорядочении работ на Дону по углублению русла» — это забота о рыбоводстве. Продолжает защищать земляков от проявлений беззакония. Стал дедушкой.

12. Соблазны и просьба. Из письма 18.07.1947, вновь приглашает встретиться: «/.../ Представляете, как хорошо сварить ухи на «диком бреге» Хопра. Искупаться и пообедать в таком месте, где души человеческой нет на десять верст в округе!

PS. /.../ А миллеровские пилоты обмундирования так и не дождались... Они ждут последнего слова от Вас» (это забота об отряде лётчиков местного аэропорта).

Из биографии. Письмо Сталину с просьбой разрешить выезд в Швецию, заметил при этом, что в деньгах не нуждается — использует накопившийся там гонорар. Любопытно одно из обоснований: «Мои товарищи-писатели — Фадеев, Симонов, Эренбург, Горбатов, Сурков, Кожевников и другие — после войны побывали во многих странах. В прошлые годы мне было не до поездок, так как я много и трудно работал над романом «Они сражались за родину».

13. Выручил тестя-болгарина. Из письма 08.07.1951; впервые машинопись: «Дорогой товарищ Крупин! Через Ваше посредство обращаюсь в ЦК родной партии со следующей просьбой:

Как Вам известно, мой сын женат на дочери члена Политбюро Болгарской компартии А. Югова.

В настояшее время они находятся в Болгарии и через месяц должны быть в Москве, чтобы приступить к учебе в Тимирязевской С/Х Академии, где они завершают учение на 4 курсе.

Министр т. Югов получает не так много денег, чтобы обеспечить прилет наших детей в СССР.

Как писатель великой державы, к тому же побывавший в Болгарии, считаю для себя унизительным и неприемлемым обращаться за денежной помошью к кому-либо, кроме Вас, и прошу о следующем.

На моём счету за переводы моих книг в Англии и Америке во Внешторгбанке имеется семьсот (с чем-то) американских долларов, не откажите в товарищеском одолжении — исхлопотать возможность перевода суммы, равной в переводе 1800, чтобы мои ребята могли долететь до Москвы, не прибегая к помощи болгарского родителя.

С уважением к Вам М. Шолохов».

Из биографии. Просит областную газету приструнить бюрократов — отказали в пенсии старушке, чей сын погиб в Гражданскую войну на стороне красных: «Отсутствуют документы». Она же сослалась на упоминание сына-героя в «Тихом Доне».

14. О второй книге «Поднятой целины». Из письма 31.01.1955: «/.../ Коротко о себе: сижу, упорно работаю, в марте сдам первый кусок «Целины» с тем, чтобы печатать в «Октябре» без перерывов. Многое приходится (в который уже раз!) переделывать. Хочется отшлифовать так, чтобы каждая строка звенела, а то скажут, что на съезде призывал к высокому качеству, а сам дает сырье...

Кстати, за этот м-ц получил в связи со своим выступлением более тысячи писем, и что интересно — из них только четыре ругательных, а из них — три анонимных и лишь одно с подписью и обратным адресом...

/.../ Дон разлился, затопил пойму как весной; стога сена плавают, и никак к ним не доберешься. Через Дон ходит паром /.../ Такой зимы и старики не помнят. /.../».

Из биографии. В письме эхо выступления Шолохова на II съезде писателей — критиковал невзыскательное отношение к положению дел в литературной среде. Завершающая фраза была резка: «Неужели все вопросы, которые волновали нас в течение двадцати лет, уже решены?» Окончание второй книги «Поднятой целины» доверил журналу «Нева».

15. «С грустью вижу...» Послание 31.12.1955, написано прямо по гранкам «Поднятой целины» («Правда»): «Д.В. Крупину. Накануне Нового года с грустью вижу, как мало у меня осталось настоящих, истинных друзей. «Иных уж нет, а те — далече...» И тем с большей радостью дарю этот технический, с типографской краской, кусочек действительности 30-х годов одному из самых дорогих друзей, сумевшему обогнать меня на десять дней. С любовью и добрыми дружескими чувствами М. Шолохов. Москва. 31.12.55».

Из биографии. В эти дни Шолохов добивается реабилитации И. Шкапы, близкого Горькому писателя. И готовит речь к III совещанию молодых писателей. Главным станет напутствие: «Пусть скорее приходит к вам творческая зрелость. Пусть она радует не только нас, писателей, но и читателя, огромного и требовательного, настоящего читателя, какого, пожалуй, нигде в мире ещё нет».

16. «Не очень преуспеваю...» Из письма 27.09.1956, Уральск: «/.../ Что касается моих писательских дел, могу сказать одно: не очень преуспеваю. Трудно в полевых условиях «творить»... Ветер треплет палатку, за ней — дождь, слякоть, мерзость /.../.

Пишу очерк для «Правды» и «Сель. хозяйства». Грустные здесь дела. Кой-что пришлю Вам, почитаете.

/.../ Охота в этом году сложилась /.../. Кое-что уже настреляли /.../».

 Из биографии. В безлюдных местах Западного Казахстана работа в уединении и отдых с охотой и рыбалкой. По дороге подмечает изъяны в работе по подъёму целинных земель. Пишет критический очерк, скорее всего он и упоминается в письме, но сжигает, ибо понимает невозможность его напечатать. Поздравляет Украину со 100-летием Ивана Франко.

17. Швеция: без цензуры. Из письма 04.06.1957, Стокгольм, четыре страницы плотно сбитых рукописных строк. Выделю отнюдь «не туристский характер» письма. «/.../ Хорошая страна и хороший, трудолюбивый, но зажиревший народ. Свежие овощи и фрукты едят круглый год, так как используют свой огромный торговый флот, везут овощи и фрукты со всего света. Сейчас, например, ввозят бананы, черешню, яблоки, даже молодую картошку и помидоры, и пр. Из Аргентины, с Канарских островов, из Индии и Японии. Черт знает, откуда только не везут, и все это стоит дешево.

Говорят, что страна продает фрукты населению иногда себе в убыток, заботясь о здоровье нации. Возможно, что это и отвечает действительности. Но им хорошо, черт бы их побрал, не воевали 150 лет, наживались на чужих войнах роскошно жить. Попробовали бы так, как мы...

Наряду с этим очень дорог труд. Всякий труд дорог. Хорошо зарабатывают строители, даже чернорабочие (далее сопоставляет цены на продукты питания и бытовую технику с советскими. — В.О.).

/.../ Спокойно и размеренно идет здесь жизнь в промышленности, с/х, строительстве.

Дети в парках чинны и беспечны.

Чистота всюду, очень красиво, но все чужое до тошноты! И уже тянет домой. Нет, видно, по «заграницам» ездить другим, а я, как и прежде, скоро скажу: «Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех». Русский я до мозга костей и никакие чужие красоты и прелести не променяю на свою степь, на подмосковную, милую сердцу, красоту.

Встречает меня шведская общественность чрезвычайно тепло. Со страниц газет всех направлений не умолкают голоса о присуждении мне Нобелевской премии. Даже наши враги говорят об этом. Что ж, пусть присуждают! Я покажу им, как распоряжаются премиями коммунисты, особенно русские коммунисты /.../.

На пароходе из Хельсинки я торчал на палубе и простудился. Четыре дня провалялся, но наши врачи и русские лекарства поставили меня на ноги, и завтра еду смотреть фермеров, километров за 300 от Стокгольма.

Вообще, до 11-го, когда тронусь в Норвегию, хочу много поездить по стране, доберусь почти до (нрзб) 650 км, куда приглашает меня старик швед — мой почитатель и богатый фермер. Попутно ознакомлюсь с десятками других хозяйств. По этому поводу уже есть договоренность с швед. министерством с/х-ства.

/.../ Осенью в Стокгольме снова выходит большим тиражом «Тихий Дон».

Из биографии. В письме отзвук туристской поездки супругов Шолоховых по Финляндии, Швеции, Норвегии и Дании. Здесь они узнают, что Шведский ПЭН-клуб предложил выдвинуть Шолохова на соискание Нобелевской премии. Писатель любил Скандинавию. Уже было путешествие в 1934-м. Тогда газетчики писали о госте: «Всемирно известный писатель, автор современной «Войны и мира», разъезжает по деревням, залезает в свинарники и на скотные дворы». В 1957-м то же самое: «Шолохов подробно расспрашивал крестьян об удоях молока, о суточном рационе крупного рогатого скота. Его интересовали глубокая вспашка и подготовка пара, он интересовался, как шведские крестьяне проводят свой досуг». Одновременно высказывает для СМИ своё восхищение скандинавскими творцами: Лагерлёф, Стриндберг и Гамсун. В эти же дни он встречается с американским писателем Джоном Стейнбеком.

18. Как поздравлял. Телеграмма 08.11.1958: «Самого близкого сердцу друга горячо поздравляю днем рождения. От всей души желаю здоровья, долгих лет жизни. Крепко обнимаю. Крепко целую. Твой Михаил Шолохов».

Из биографии. Немногие удостаивались таких дружеских чувств от Шолохова. В их числе М. Горький, А. Серафимович, В. Кудашев, с которым связано начало вхождения в литературу, Е. Левицкая, член партии с 1903 года, обратившая внимание на рукопись «Тихого Дона» никому не известного молодого писателя, П. Луговой, секретарь Вёшенского райкома партии, И. Погорелов, отважный земляк, предупредивший писателя об аресте в 1938-м, А. Толстой, С. Сергеев-Ценский, А. Калинин и А. Софронов, С. Бондарчук и Ю. Гагарин.

ОТ ПУБЛИКАТОРА. Крайне важно, что сохранились «правдинские» машинопись и гранки отрывков из двух романов, а также рабочий вариант речи Шолохова (с пометками) на съезде писателей в 1956 году.

Превеликая ценность для текстологов! Я уже заметил, что эти тексты несколько отличаются от канонических. Есть раздолье выявлять разночтения, чтобы погружаться в тайная тайных творческой мысли.

В этом же фонде сохранены телеграммы Шолохова другу по государственным праздникам, два письма жены писателя жене Крупина и машинописный (с правкой) текст телеграммы Крупина с ответом на просьбу друга помочь в лечении одному из земляков.

Так кто же сохранил всё это? Директор архива Е.Г. Комарова пишет мне, что Крупин подарил эти ценности земляку, кировскому краеведу-журналисту В.Г. Пленкову (1896—1979). Узнать бы зачем? Тот передал сохранённое архиву. Здесь гордятся этим фондом: «Отнесён к категории уникальных».

...Пишу в архив. И тут же ответ — доброжелательный и деловой: прислали копии. Это постарались М.В. Меланина и Е.Г. Комарова. В ответе гордость за сам по себе архив. Он хранит автографы Суворова, Державина, Собинова и кое-что из жизни Салтыкова-Щедрина...

Итак, письма классика другу. И вдруг их родственники и знакомые помогут дооснастить узнанное?