Росстат уверенно утверждает, что забастовок нет. Конечно, в этом есть доля лукавства: государственная статистика не считает забастовками отказ от работы при невыполнении предусмотренных Трудовым кодексом процедур и т.п. Но трудно отловить информацию о стачках и в сообщениях СМИ, и в рассказах знакомых… Может быть, в России стало некому бастовать? Ведь забастовка, как растолковывают все энциклопедии и словари, — это одна из главных форм классовой борьбы пролетариата. Неужели правы те, кто умильно воркует про то, что в современном обществе рабочего класса уже не существует?

Подсказки Росстата

К сегодняшней России, пожалуй, больше, чем когда-либо, подходит знаменитое утверждение, что мы не знаем общества, в котором живём. Есть люди, которые продолжают твердить, что на дворе такая криминальная система, которая просто не умещается в рамки капитализма. Глубинная суть рассуждений таких горе-мыслителей весьма проста: действительность им не нравится, однако в глубине души они жаждут капитализма, но только обязательно правильного, белого и пушистого, не беспокоящего их своими острыми углами. Об этой категории толкователей общественных процессов К. Маркс и Ф. Энгельс писали ещё в «Манифесте Коммунистической партии», писали едко, с сарказмом:

«Буржуа-социалисты хотят сохранить условия существования современного общества, но без борьбы и опасностей, которые неизбежно из них вытекают. Они хотят сохранить современное общество, однако без тех элементов, которые его революционизируют и разлагают. Они хотели бы иметь буржуазию без пролетариата».

Глупо отрицать, будто в сегодняшней России нет подобных «буржуа-социалистов». Но наше слабое знание современного общества обусловлено всё же не ими. Мешают стереотипы, десятилетиями провозглашавшие социальную непогрешимость рабочих, миф об их готовности в любую минуту пойти на баррикады классовых боёв и т.п. Но ещё большей помехой стало невнимание к марксистско-ленинской теории, неумение приложить её к реалиям бегущего дня.

Давайте начнём с самого простого и очевидного: изучим имеющиеся статистические материалы. Например, данные статистического сборника «Экономическая активность населения России». Конечно, такие «официальные издания» Росстата уже в день выхода становятся библиографической редкостью: тираж не превышает 500 экземпляров на всю страну. Но это не основание не обращать на них внимания.

Начнём хотя бы с таблицы «Распределение численности занятых в экономике по месту основной работы». Здесь не приводятся данные о классовом составе населения: теперь это стало не модно и, главное, опасно для тех, кто реально контролирует государственную власть. Но статсборник сообщает, что в прошлом году 84% занятого населения РФ работали на предприятиях и в организациях со статусом юридического лица. Заглянув в соседнюю таблицу, узнаём, что среди них работодатели составляют всего 1,4%. Это — крупная и средняя буржуазия. На 947 тысяч работодателей приходится 64 миллиона 560 тысяч наёмных работников. Вот первая и самая существенная характеристика общества, в котором живём: на одного хозяина работают 65 пролетариев.

Что отсюда вытекает, посмотрим в «Манифесте Коммунистической партии». Во-первых, подтверждается, что буржуазия не может существовать без наёмных работников, она всегда и обязательно порождает пролетариат. Во-вторых, «в той же самой степени, в какой развивается буржуазия, т.е. капитал, развивается и пролетариат, класс современных рабочих, которые только тогда и могут существовать, когда находят работу, а находят её лишь до тех пор, пока их труд увеличивает капитал». Кто-нибудь рискнёт утверждать, что эта формула Маркса—Энгельса устарела?

Вторая половина ХХ века внесла в неё лишь одно дополнение: ряды пролетариата пополнили наёмные работники умственного труда, тоже «вынужденные продавать себя поштучно». Наряду с рабочими физического труда они «представляют собой такой же товар, как и всякий другой предмет торговли, а потому в равной мере подвержены всем случайностям конкуренции, всем колебаниям рынка» (но это — отдельная тема).

Кроме эксплуататоров и эксплуатируемых в РФ есть ещё 4,1% населения, занятого в сфере предпринимательской деятельности без образования юридического лица, и 0,6% граждан, ведущих фермерские хозяйства. Это — основа мелкой буржуазии. По найму у неё работают 9,2% россиян. Наконец, 2,2% трудоспособного населения (пенсионеры здесь не учитываются) трудятся в собственных домашних хозяйствах по производству сельскохозяйственной и лесной продукции либо заняты охотой.

В общем, с какого боку ни зайди к современному российскому обществу, его основу составляют предприниматели и горбатящиеся на них наёмные работники. Следовательно, главным противоречием остаётся антагонизм между капиталом и наёмным трудом.

Самый многочисленный класс

Теперь пристальнее всмотримся в тот рабочий класс, который является продуктом капиталистического общества. Традиционно под ним понимается совокупность работников преимущественно физического исполнительского труда. Каждый его представитель продаёт свою рабочую силу как рыночный товар. От других сей товар отличается только тем, что оплачивается не полностью и благодаря этому создаёт прибыль работодателю. Рабочий — это такой товаровладелец, который неизбежно подвергается эксплуатации и тем самым создаёт прибыль собственникам средств производства. Иначе в современной России не появлялись бы лисины, прохоровы, вексельберги, потанины, абрамовичи, алекперовы, фридманы и прочие долларовые и рублёвые миллиардеры и миллионеры.

Чем отличается современный рабочий класс от того, который век назад совершал первую русскую революцию и победоносный Великий Октябрь? С точки зрения места в системе общественного производства — ничем. Он подвергается той же эксплуатации владельцами «заводов, газет, пароходов», у него тот же антагонист.

Это, однако, не значит, что у него нет никаких различий и в остальных признаках. Современный рабочий класс имеет более высокий уровень образовательной подготовки. В сегодняшней РФ среди тех, кто работает по найму, только 4,3% не получили полного среднего образования. Для сравнения: перед Великой Октябрьской социалистической революцией лишь 28% граждан умели читать и писать. Это различие — в тенденции — позволяет рабочему классу полнее осознать свои классовые интересы.

Но это — в тенденции, а пока срабатывают другие факторы. В царской России противостояли две культуры — барская и мужицкая. Одним из разделявших их барьеров было образование. Теперь оно этой функции не выполняет: Советская власть добилась поголовной грамотности, ввела значительную часть соотечественников в мир высокой культуры. Сегодня это достижение социализма буржуазный агитпроп использует против рабочих, заманивая их в дебри декадентства, постмодернизма и других модных течений.

Но ещё чаще правящий режим стремится подталкивать личность к деградации вопреки полученному ею образованию. Сегодня 8,7 миллиона рабочих России выполняют неквалифицированную работу. При этом из них 7 миллионов имеют полное среднее образование. Но оно обесценивается содержанием их труда, который не предъявляет серьёзных культурно-технических требований к личности. Что касается социальных требований к образованию, то буржуазный режим их усердно сводит к минимуму.

Другое отличие современного рабочего класса от его предшественника вековой давности в том, что теперь рабочий класс является самым многочисленным классом российского общества. А это — мощнейший фактор: вот кто может победно заявить о себе в пору общественно-политического кризиса! Если Великая Октябрьская социалистическая революция свершилась, когда на долю рабочих приходилось не более 10% населения страны, то сейчас рабочий класс составляет около 50%. В пять (!) раз больше.

Принципиальное значение имеет качественно иная квалификационная структура рабочего класса. Из 35,1 миллиона нынешних рабочих около 24 миллионов человек составляют лица, занятые индустриальным (а изредка — и постиндустриальным) трудом. Это более двух третей российского рабочего класса. Примерно третью часть индустриального рабочего класса нынешняя официальная статистика относит к неквалифицированным рабочим. Но если пользоваться сегодняшними мерками, то век назад большинство работников промышленности не имели сколько-нибудь серьёзной квалификации.

Квалификационный портрет рабочего начала XXI столетия принципиально иной. Так, высококвалифицированные и квалифицированные рабочие сейчас доминируют в металлообрабатывающем и машиностроительном производствах. На их долю сейчас приходится около 3,8 миллиона человек. Но их число уменьшилась почти на 750 тысяч за три последних кризисных года. Выход из экономического кризиса вернёт численность рабочих этих становых отраслей индустрии к прежним показателям.

Росстат выделяет в особую группу квалифицированных рабочих ведущих профессий промышленности, транспорта, связи и геологии. До кризиса их было 1,8 миллиона человек. Несмотря на энергичный «призыв в армию безработных» в три последних кризисных года, их и сейчас более 1600 тысяч человек. Кроме того, в стране более 2 миллионов операторов, аппаратчиков и машинистов машин и оборудования. Причём потребность в таких кадрах не сократил даже экономический кризис.

Наконец, ещё одна цифра. В начале ХХ века шофёр считался представителем элиты. Не случайно многие белоэмигранты-дворяне зарабатывали себе на кусок хлеба, оказавшись после Гражданской войны за рубежом, в качестве таксистов. Сегодня водители и машинисты подвижного оборудования — это самая многочисленная профессиональная группа рабочего класса. В неё входят 6,5 миллиона человек.

Высокая доля квалифицированных рабочих является объективной предпосылкой ускоренного нарастания их социальной зрелости. Опыт и первой русской революции, и Великого Октября убеждает в том, что наиболее активно способны защищать классовые интересы пролетариата именно рабочие высокой квалификации.

В нынешних условиях есть и другая грань у этой проблемы. Квалифицированная часть рабочего класса меньше других его отрядов поддаётся социальной и культурной деградации. Правда, век назад как раз из неё формировалась «рабочая аристократия». Но новая буржуазия России справедливо осознаёт себя классом временщиков, поэтому проявляет жадность и социальный паразитизм и ничего не делает даже для формирования выгодной ей «аристократической» прослойки среди рабочих преимущественно физического труда.

Резерв рабочей армии

На пике нынешнего социально-экономического кризиса численность безработных в России превышала 7 миллионов человек. Таковы официальные данные Росстата. Но эта служба, став структурным подразделением Министерства экономического развития РФ, старается всячески занижать показатели безработицы в стране. В последнем ежемесячнике «Социально-экономическое развитие России» Росстат, приводя численность занятых и безработных в стране, признаётся: «С учетом лиц, отнесенных к занятым на основе ответов на дополнительные уточняющие вопросы, введенные в анкету обследования начиная с 2011 года, в апреле 2011 года в численность занятого населения дополнительно были включены 264 тысяч человек». Ради красивой социальной картинки, как говорится в народных сказках, «по амбарам пометут, по сусекам поскребут»… Не случайно многие эксперты, когда страна была оглушена кризисом, оценивали число безработных в 9—9,5 миллиона человек. Но сейчас речь не об этом.

Если из совокупной численности безработных представители умственного труда и «офисный планктон» в сумме в кризисную пору составляют чуть больше 23%, то выходит, что три четверти «резервной армии труда» составляют рабочие. В пору же успешного функционирования капиталистической экономики (например, в 2007 году) доля рабочих, ставших «лишними людьми», доходит до 85%. При этом в «тучные 2000-е» среди безработных доминировали рабочие низкой квалификации или без специальности. В 2007 году их доля доходила до 46%. Сейчас в «резерве главного командования капитала» их доля упала в 1,7 раза. Зато в кризис примерно в полтора раза выросла численность безработных среди квалифицированных индустриальных рабочих. На них приходится практически треть резервной армии труда. Как только капиталистическая экономика преодолеет экономическую депрессию, структура безработицы примет прежние очертания, так как станет выгоднее нанимать тех, кто имеет высокую квалификацию, и увольнять низкоквалифицированных рабочих. Это — закон рынка рабочей силы. Он давно открыт Карлом Марксом и ни разу не давал сбоя в своей «работе». Такова уж природа хвалёной рыночной экономики.

Полная занятость ущемляет рынок, выводит из него тех, кто своим трудом создаёт капиталистам прибыль. Это социализм добивается полной занятости, потому что социальная роль частной собственности там стремится к нулю. Зарплата работников при социализме тоже не зависит от того, дышат ли им в затылок безработные. А когда целью является частная прибыль (не важно, магната или предпринимателя средней руки), то класс работодателей заинтересован, чтобы безработица была постоянной. Для любого капиталиста она — самое надёжное условие держать зарплату на минимальном уровне.

Вывод прост: безработные — неотъемлемая часть класса наёмных работников. С её учётом численность рабочего класса в РФ в 2000-е годы остаётся стабильной, превышая 35 миллионов человек. Это — главная социальная база современной борьбы за социализм.

Тот же главный вопрос

Почему же так редко звучит в рабочей среде решительное «Баста!» (к этому давно обрусевшему итальянскому слову восходит «забастовка»)?

Увы, гнётом давит боязнь потерять рабочее место: вот он, проклятый рынок рабочей силы! Ещё не преодолена советская привычка видеть в руководителе более высокого профессионала, живущего теми же интересами, что и его подчинённые, а не представителя антагонистического класса эксплуататоров. Даёт о себе знать мелкобуржуазное почтение к тому, кто сумел разбогатеть. Не забудем, наконец, что за годы Советской власти утрачена привычка отстаивать в жестком противостоянии с властью свои экономические интересы. Это всё, скажем так, объективные причины слабых протестных действий современного пролетариата.

Еще более значительна роль субъективного фактора. В русском национальном характере, в российской традиции — не махать попусту руками. Рабочая мощь решительно заявляет о себе тогда, когда она осознала реальную возможность победы. Но такое осознание с неба не падает. Его призвана формировать партия рабочего класса, какой исторически только и может быть КПРФ.

Между пролетарским осознанием возможности классовой победы в противостоянии с эксплуататорами и массовым доверием к Коммунистической партии — прямая причинно-следственная связь. Но причиной является не само по себе высокое звание коммуниста, а повседневная некрикливая коммунистическая работа по внесению классового сознания в рабочие ряды.