НАПОМНЮ, что систему ИПК предлагается сделать квазиобязательной: работники будут включаться в неё автоматически (либо через автоподписку, либо через автоматическое включение соответствующего пункта в трудовой договор — конкретный механизм ещё обсуждается), но сохранится возможность выйти, написав заявление. Взносы будут составлять от нуля до 6% от зарплаты. По умолчанию предполагается рост ставки на 1 процентный пункт каждый год (до достижения 6%), но ставку можно изменять, написав заявление.

Здравый смысл и опыт предыдущей версии «накопиловки» подсказывают, что люди будут использовать все возможности для выхода из системы ИПК. Поэтому такой выход разработчики программы пытаются сделать максимально усложнённым. Конкретные идеи пока находятся в стадии обсуждения, но некоторые из рассматриваемых идей вызывают серьёзное беспокойство. Например, предполагается стимулировать работодателя «навязывать» своим работникам участие в системе ИПК, предоставляя ему вычет по налогу на прибыль на сумму уплаченных его работниками взносов. Стоит ли говорить, что в подобной ситуации выход работников из системы ИПК на многих предприятиях будет фактически запрещён?

За последние несколько месяцев концепция ИПК появляется в новостях с завидной регулярностью. Минфин периодически вносит очередной вариант концепции в правительство (или даёт «утечку» в СМИ), получает порцию критики со стороны социального блока правительства и общества в целом, концепцию отправляют на доработку, а спустя некоторое время минфин вносит её ещё раз — с чисто косметическими изменениями, и цикл повторяется.

Такая настойчивость минфина и его союзников, скорее всего, в итоге приведёт к тому, что концепция ИПК будет принята и реализована, и помешать этому могут только скоординированные усилия со стороны оппозиции и общества в целом. Поэтому имеет смысл ещё раз вернуться к вопросу об эффективности пенсионных систем, основанных на накопительном принципе, и понять, почему система ИПК и подобные ей системы в принципе не могут быть эффективными в российских условиях.

Говоря коротко, основная проблема состоит в том, что в нашей стране низкая зарплата и низкая (а точнее, в среднем отрицательная) реальная доходность инвестирования пенсионных накоплений. То есть при низкой зарплате суммы взносов работников в систему ИПК будут небольшими, а заметного их увеличения за счёт успешного инвестирования тоже ожидать не приходится; поэтому пенсионный капитал работника, собранный в течение всей трудовой жизни, будет очень маленьким — недостаточным для формирования заметной прибавки к пенсии.

Поясним сказанное на конкретном примере. Давайте подсчитаем, какую пенсию в такой системе заработает работник с трудовым стажем 30 лет и с зарплатой 35 тысяч рублей в месяц (эта цифра примерно соответствует средней зарплате по стране на начало 2017 года). Для простоты расчётов будем предполагать, что работник хочет максимизировать свою пенсию и поэтому уже с первого года его взносы составляют 6% зарплаты (он может так сделать, написав заявление).

При зарплате 35 тысяч рублей ежемесячный взнос работника составит 2100 рублей, следовательно, за 30 лет трудового стажа накопленный пенсионный капитал составит 756 тысяч рублей. (Здесь мы считаем пенсионный капитал без учёта инвестиционного дохода; точнее, мы предполагаем, что доходность инвестирования в среднем равна величине инфляции, то есть пенсионные накопления не растут, но и не обесцениваются. Это весьма «сильное» предположение: на самом деле средняя доходность инвестирования пенсионных накоплений заметно отстаёт от инфляции.)

При расчёте размера ежемесячной накопительной пенсии сумма накопленного пенсионного капитала делится на «срок дожития», то есть среднюю ожидаемую продолжительность жизни человека после достижения пенсионного возраста, выраженную в месяцах. Сейчас этот срок составляет 240 месяцев (то есть 20 лет). Разделив 756 тысяч рублей на 240 месяцев, получаем, что размер ежемесячной «накопительной» прибавки к пенсии у нашего работника составит 3150 рублей. Это совсем немного.

Таким образом, даже наш гипотетический работник с довольно-таки высокой для России зарплатой 35 тысяч рублей (70% населения получают зарплату меньше) и стажем 30 лет сможет заработать лишь чуть больше трёх тысяч рублей прибавки к пенсии. Что уж говорить о работниках с меньшей зарплатой и меньшим стажем! Точно такой же расчёт для работника с зарплатой 20 тысяч рублей (эта цифра вполне типична для большинства регионов) и со стажем 20 лет даёт ежемесячную прибавку 1200 рублей, что вряд ли заметно повлияет на качество жизни в старости. При этом ежемесячный взнос такого работника в систему ИПК будет составлять 1200 рублей в месяц, и это для человека с зарплатой 20 тысяч рублей уже может быть довольно обременительно (особенно, если ему ещё надо содержать семью).

Таким образом, система ИПК для подавляющего большинства населения не принесёт никакой пользы; при этом для многих она будет нежелательна — в особенности для людей с низкими доходами. Поэтому концепцию ИПК можно считать в некотором смысле дискриминационной: чем ниже доходы человека, тем больше вреда принесёт ему участие в системе ИПК.

Другая серьёзная проблема системы ИПК, как и любой другой накопительной пенсионной системы, — это её ненадёжность: при удачном инвестировании пенсионных накоплений «накопительная» прибавка к пенсии может быть чуть выше, зато при неудачном инвестировании, и в особенности при банкротстве Негосударственного пенсионного фонда, можно лишиться своих пенсионных накоплений почти полностью. Мне возразят: мол, существует система гарантирования пенсионных накоплений, так что будущие пенсионеры надёжно защищены — так же, как вкладчики банков, и есть все основания полагать, что такая же система гарантирования будет действовать и в отношении ИПК.

Но давайте разберёмся, что в действительности гарантирует эта система и насколько она устраняет риск потери пенсионных накоплений. Законом о гарантировании пенсионных накоплений (№422-ФЗ от 28.12.2013) предусмотрена двухуровневая система гарантирования: во-первых, объём накоплений гарантирует сам страховщик (НПФ или Пенсионный фонд России) и, во-вторых (в случае дефолта страховщика) — государство в лице Агентства по страхованию вкладов.

Страховщик гарантирует всем будущим пенсионерам не только величину взносов в номинале, но и прибыль от их инвестирования по итогам пятилетних периодов (отсчитываемых от момента, когда будущий пенсионер вступил в этот фонд). То есть сумма накоплений, гарантируемая самим страховщиком, считается так: сумма всех поступающих взносов плюс финансовый результат по итогам каждого пятилетнего периода, если он положительный.

Такая гарантия в значительной мере защищает будущего пенсионера от рыночного риска, то есть риска получения убытка при инвестировании средств пенсионных накоплений. Однако при этом остаётся риск банкротства НПФ. На этот случай и предусмотрена гарантия от государства. Но эта гарантия распространяется только на суммарную величину взносов в номинале (без индексации по инфляции), и никакая ранее полученная прибыль в сумму государственной гарантии не входит. Таким образом, взносы будущего пенсионера, особенно сделанные в начале трудовой карьеры, при российских уровнях инфляции за 30—35 лет обесценятся почти полностью. Следовательно, в случае банкротства Пенсионного фонда государственная гарантия пенсионных накоплений будет означать, что человек накопительную пенсию получит, но при этом она будет совсем маленькой (в лучшем случае её хватит на несколько буханок хлеба).

Таким образом, система гарантирования пенсионных накоплений почти ничего не гарантирует; по сути это просто удачный пиар-приём, призванный внедрить в сознание общества мысль, что пенсионные накопления столь же надёжно защищены государством, как и банковские вклады. При этом «забывается», что ситуация с банковскими вкладами отличается кардинально: сроки вкладов редко превышают 1—2 года, так что влияние инфляции на них гораздо менее существенно.

Отметим, что в России уже были случаи банкротства НПФ. Достаточно вспомнить нашумевшее банкротство семи фондов, входивших в группу Анатолия Мотылёва. Клиенты этих фондов (более 1 млн человек) потеряли в совокупности порядка 10 млрд рублей инвестиционного дохода (номинал их накоплений возместило государство).

Возможно, что в скором времени мы увидим ещё одну волну банкротств НПФ, а именно: фондов, которые наиболее сильно пострадали при санации банка «Пересвет». Известно, что среди кредиторов этого банка было несколько НПФ, которые вкладывали пенсионные накопления в выпущенные банком рублёвые облигации. По оценкам экспертов, в облигации банка «Пересвет» было вложено порядка 15 млрд рублей пенсионных накоплений. Санация этого банка проводится за счёт кредиторов (85% их средств принудительно конвертировалось в долгосрочные субординированные облигации банка с почти нулевой доходностью). То есть большинство кредиторов банка, включая НПФ, потеряли большую часть инвестированных ими средств, и такие убытки могут негативно сказаться на финансовой устойчивости этих фондов.

Итак, в российских условиях любая обязательная или квазиобязательная накопительная система не даёт возможности обеспечить сколько-нибудь значительную прибавку к пенсии, и поэтому для подавляющего большинства населения такое «принуждение к накоплениям», по сути, будет означать лишь дополнительные поборы. Зачем же всё это делается? Ответ очевиден: всё это делается на благо финансовым спекулянтам, которые будут наживаться на инвестировании пенсионных накоплений, взимая всевозможные комиссии, а иногда и просто разворовывая эти средства.

В программе КПРФ по пенсионному обеспечению «Формула достойной пенсии» (принятой к думским выборам 2016 года) позиция партии обозначена предельно чётко: пенсионная система, основанная на накопительном принципе, может быть только добровольной, и при этом страховая пенсия должна обеспечивать пенсионеру социально приемлемый уровень жизни. И сейчас самое время всем сторонникам КПРФ включиться в борьбу против новых попыток власти навязать нам квазиобязательную «накопиловку». А то скоро будет поздно.