Изгнание дьявола: битва за будущее

Однако недопонятость одних вопросов рождает неверные решения в других, уже совсем насущных, уже самых, что ни на есть тактических.

Предыдущие поколения оставили нам детально разработанную теорию революции эпохи развитого капиталистического общества – и практически ничего о революционной теории общества постиндустриального. Справедливо полагая, что мы сами должны разбираться со своими проблемами.

Я уже писал, что вполне возможно мир будущего будет представлять собой непрерывную череду разнообразных революционных процессов, своего рода «перманентную революцию». Сама жизнь человека в постоянно меняющемся мире станет жизнью «профессионального революционера» - не успел, значит опоздал.

Мир меняется фантастически быстро. Вместе с ним меняются и правила игры, да так, что в течение одного года изменений происходит больше, чем за целое 18-е столетие. Глобальные средства связи, ставшие буквально на наших глазах общедоступными, уплотнили время до состояния, когда человеку становится просто не уследить за калейдоскопом событий. Причем калейдоскоп этот – не просто игрушка, а вполне реально влияющая на повседневную жизнь череда событий. Скажем, если сто лет назад известие об извержении вулкана Каракатау, унесшем множество жизней, дошло до «цивилизованного мира» через месяцы, то прошлогоднее цунами в Юго-Восточной Азии в тот же день можно было наблюдать в Интернете, а финансовые последствия мировой туристический рынок ощутил уже на следующий день.

То есть поговорка «моя хата с краю» больше не действует. Забастовка в Калининграде на янтарном комбинате повлияла на глобальный рынок янтаря так быстро, что уже через 5 дней зарплату бастующим увеличили в 2,5 раза! Кстати, теперь весь «цивилизованный» мир сможет легко подсчитать, насколько же обирали рабочих все эти годы, если 2,5 кратное увеличение заработной платы оказалось столь простым делом!

Но мы, называющие себя «революционными левыми», еще не умеем извлекать практической пользы из системы глобальных коммуникаций – такой, какую извлекают, скажем, мировые финансовые спекулянты или спецслужбы. Мы продолжаем блуждать в круге понятий, унаследованных нами от эпохи Ленина. Мы к месту и не к месту цитируем случайно брошенную вождем мирового пролетариата фразу о неисчерпаемости свойств электрона, а столкнувшись с этой неисчерпаемостью на практике, теряемся и ведем себя точно так же, как те, кого высмеивал еще Владимир Ильич. До сих пор многие из наших товарищей, подобно Герцену, постигшему диалектический материализм и остановившемуся на пороге материализма исторического, уже постигли неисчерпаемость свойств факсового аппарата, но остановились на пороге электронной почты. Что уж говорить об иных коммуникативных возможностях Всемирной Сети?

Ну да бог с ней, с технической стороной революционного процесса. У нас хромает и самая, казалось бы, освоенная часть работы – лозунги и призывы.

Практически до сих пор в своих обращениях к массам левые партии используют жупел индустриального мира – призрак голода, нищеты и необходимости безгранично много работать для поддержания простых физиологических потребностей.

Отсюда лозунги о всеобщей сытости, о крыше над головой для каждого, о хлебе насущном и тряпице, чтобы прикрыть наготу.

Действительно, сегодня многие наши соотечественники лишены и самого необходимого. Среднедушевое потребление мяса, рыбы и молочных продуктов снизилось даже по сравнению с теми временами, когда принималась печальной памяти Продовольственная программа.

Но проблема в том, что современное глобальное общество на самом деле способно обеспечить множество людей достаточным количеством некачественной, но калорийной пищи. И ширпотребом способно буквально завалить, причем недорогим ширпотребом. А то, что эти проблемы все еще не решены в России, несмотря на прилив нефтедолларов легко могут быть представлены не как крах неолиберальной политики, а как профессиональную никчемность тех, кто эту политику реализует. И это будут отчасти верно, поскольку такое персонажи как Кудрин или Греф делают для будущей революции больше, чем десятки секретарей обкомов компартии. Но вопрос устранения неэффективных либералов-управленцев вместе с крышующими их «силовыми олигархами» – это вопрос заговора, а не революции. Революция же должна представить новый образ жизни и новые принципы государственного устройства, что напрямую из действий неудачливых российских либералов не следует.

Ряд стран третьего мира уже сегодня по среднедушевому потреблению гамбургеров, картошки фри и кока-колы вплотную приближаются к США, а то и превосходят их. Те, кто живет в современных российских мегаполисах, где транснациональные торговые сети уже нанесли «удар по ценам», в полной мере ощутили прилив жратвы и тряпья как символ общества потребления.

Я напомню тем, кто старше 35, многочасовые очереди за итальянскими джинсами «Райфл» по 50 советских рублей за 1 пару. И смотрите теперь на огромную кучу этих джинсов в гипермаркете, рядом с контейнерами с крупой и рядами с выпивкой – по цене 5-10 долларов в рублевом эквиваленте.

Горы не очень качественной, но вполне пригодной и главное – дешевой обуви. Бомжи, одетые как самые модные модники 70-х. Банан, ставший самой дешевой едой в Москве. Водка в цену 5 поездок на метро. Пиво и бензин в одну цену.

Я долго могу перечислять.

Смысл всего – в том, что социальное расслоение, та самая социальная несправедливость, с которой борется левая интеллигенция, самым коварным образом мимикрирует под изобилие и всеобщую доступность. Помните, «Коммунизм – общество всеобщего изобилия»?

Общество потребления как бы говорит простому человеку – смотри, ты вчера трясся в трамвае, а сегодня ездишь, пусть и на помоечной, но иномарке. Твоя тощая задница запакована в джинсы какой хочешь марки (все равно сделано в Китае или Турции). Ты жрешь Биг-Мак на автокормилке МакДональдса, пьешь самую что ни на есть настоящую кока-колу. Ты куришь «Винстон», а не «Приму». Ты, сука, счастлив!..

В чем же обман? Где прячется дьявол?

А он не прячется. Дьявол дает тебе ровно то, чего ты хочешь. А стандартный «набор счастья» на удивление прост и немудрящ, даже, я бы сказал, убог.

У Акутагавы есть рассказ «Бататовая каша», про одного немолодого бедного самурая, который всю жизнь мечтал нажраться до отвала бататовой каши. Князь прослышал об этом и решил отблагодарить старого самурая за верную службу – приказал сварить огромный котел этой самой каши. К котлу привели самурая и позволили есть. Самурай съел немного, потом еще немного – понял, что наелся, а каши почти не убавилось, и заплакал.

Полагаю, князь мог бы сделать для одного самурая и побольше, но что ты можешь дать человеку, главная мечта которого и смысл жизни – нажраться каши?

Великий обман – это лишение народов перспективы.

Когда-то у нас была великая эпоха, хотя выстраивались очереди за джинсами и кроссовками. Была заявлена некая цель, стремление к которой было высоким по определению.

Эсхатология коммунизма, несмотря на целые тома по такому загадочному предмету, как научный коммунизм, на удивление не разработана. В этом марксизм и правда похож на христианство, в котором о Царствии Небесном толком ничего и не сказано. Правда, в Новом Завете хоть есть указание Христа – «будете со Мной в Царствии Небесном», т.е. «со мной» - значит в непосредственном контакте с источником всеобщего блага, что будет хорошо по определению. А мы с кем окажемся в коммунистическом завтра? С Президиумом ЦК КПРФ?

Правда, у нас остались смутные воспоминания о «реальном социализме», но его мы ощущали как те индусы, что ощупывали в темноте слона, каждый ту часть слона, что была к нему ближе. Впечатления о слоне, понятное дело, разошлись.

Что же мы хотим от социализма (и коммунизма), который должен появиться на совершенно новом этапе развития глобального общества, мы не знаем.

Хотя угнетение при современном глобальном миропорядке никуда не девается. Просто оно становится менее очевидным, разносится географически, стирается по границам.

Совершенно неспроста богатые страны вдруг решили бороться с бедностью в слаборазвитых странах. Это не благотворительность и не блажь. Но это и не обман.

Глобальное общество дает третьему миру его «бататовую кашу». Глобальный дьявол дает выбор – «каша» сейчас или борьба за светлое завтра с неизвестным результатом. Немудрено, что многие предпочитают жрать, что дают сейчас.

Если кто-то все еще не понимает, то поясню.

Реформы, которые проводит в России «вашингтонская номенклатура», направлены на то, чтобы России, несмотря на колоссальные природные ресурсы, многомиллионное население и остатки промышленной культуры больше никогда не подняться. Именно России, поскольку ни Бразилия, ни Индонезия, ни даже Китай не имели того опыта, который имел СССР.

Система образования реформируется вроде бы, копируя западные образцы. Но образование, полученное при такой системе будет лишь воспроизводить чиновников для внутренней администрации и специалистов для отраслей, которые в новом мировом порядке будет позволено развивать в стране. Система будет конгруэнтна западной, что позволит российскому специалисту понять присланного из-за океана топ-менеджера, но никогда не позволит ему, как сегодняшнему выпускнику ведущих российских (советских) вузов с успехом конкурировать со специалистами, подготовленными западными университетами. Страны «золотого миллиарда» намерены рекрутировать рабочую силу из стран «третьего мира», но квалифицированных специалистов они будут готовить у себя и никогда не позволят создать вне своего круга серьезной конкуренции себе в области высшего образования. Поэтому надежды ряда университетских мечтателей из России о том, что интеллектуально-образовательный потенциал нашей страны может быть абсорбирован мировой системой – просто маниловщина. Уже сегодня, в ходе реформы, количество мест в вузах резко сокращается, уменьшается и количество вузов. Нам не позволят готовить специалистов даже для стран бывшего СНГ, как не позволяют и обучать студентов из бывшего соцлагеря.

Снижается и качество среднего образования, причем до такого уровня, что сегодняшние вузовские преподаватели часто заявляют, получив новых первокурсников, что людям с таким базовым образованием просто невозможно дать полноценного высшего образования. Это ликвидирует шансы выпускников российских школ получить высшее образование за границей – их просто не примут в западный университет по итогам вступительных экзаменов.

Система частных школ, наоборот, готовит детей «элиты» для поступления в западные учебные заведения. Соответственно, они либо вернутся в страну топ-менеджерами западных компаний (имея преимущество в знании туземной специфики), либо не вернутся никогда.

Реформа армии уже фактически ликвидировала бывшую Советскую армию как фактор мировой политики. Сегодня российские вооруженные силы способны действовать только в ограниченных рамках, которые им определены извне.

Российские сухопутные силы не способны действовать на масштабном театре военных действий. Относительно крупные операции они могут проводить силами отдельных соединений на театре военных действий, по масштабам подобном чеченскому. Даже локальная война по типу Афганской сегодня нашим ВС не по силам ввиду деградации метериально-технической базы, снижению качества штабной культуры и, главное, отсутствия стратегического планирования в целом. Даже Саакашвили во главе крохотной Грузии может не бояться российского вмешательства не только в дела всей республики, но даже в ситуацию в Абхазии или Южной Осетии.

В рамках локальных войн российские вооруженные силы могут действовать силами мобильных групп, подразделений войск спецназначения, наносить точечные удары с воздуха. Но определяющим образом повлиять на ситуацию самостоятельно они уже не в силах. Армия России превратилась в группу полицейских частей для поддержания относительного порядка на собственной территории.

В случае внешней угрозы ВВС страны уже не способны контролировать даже внутреннее воздушное пространство, не говоря уже о действиях в воздушном пространстве других стран. Деградация военно-транспортной авиации сокращает до минимума и без того скованные возможности сухопутных частей. Развал фронтовой авиации делает неизбежным уничтожение наших сухопутных частей при любом масштабном военном конфликте, как это произошло с вооруженными силами Ирака во время первой Войны в заливе.

ВМФ еще способен держать береговую оборону, но к операциям в открытом море уже почти не пригоден, не говоря уже о дальних походах, которые при давно утерянных базах просто невозможны.

Ну и главная игрушка наших стратегов – Стратегические ядерные силы на сегодня находятся в такой стадии деградации, что в случае нанесения первого удара со стороны США мы уже не сможем нанести противнику неприемлемого ущерба. Дело в том, что все действия США и стран НАТО по периферии бывшего СССР были, в том числе, направлены на ликвидацию системы раннего оповещения о ядерном нападении. Сегодня большая часть перспективных направлений ядерного удара этой системой не контролируется – собственно говоря, системы самой по себе уже нет. Россия сегодня лишена мобильных железнодорожных ракетных комплексов. Стратегические бомбардировщики с ядерными ракетами на борту не несут постоянного боевого дежурства в воздухе. Состав ядерного подводного флота сокращен до минимума, а оставшиеся находятся в основном у причальной стенки. Т.е. наши стратегические ядерные силы лишены мобильности, и ракеты шахтного базирования без системы раннего оповещения могут быть уничтожены до запуска.

Собственно, единственный глобальный ответ, на который Россия еще способна технически – это подорвать своя ядерный арсенал непосредственно на местах базирования, на что руководство страны, понятное дело, никогда не решится.

Таким образом, российские вооруженные силы вполне можно считать выведенными из глобального оборота.

Реформа промышленности вообще не проводилась. Фактически все эти годы имела место ликвидация конкурентоспособного в мировом масштабе ВПК, а поскольку 90 процентов промышленности так или иначе было включено в Оборонно-промышленный комплекс, то деиндустриализация носила тотальный характер.

На сегодня производство вооружений и военной техники даже для масштабов, которые сегодня имеют российские вооруженные силы, явно недостаточно. В армии начинает не хватать обычных боеприпасов, не вводится в строй достаточного количества боевой и вспомогательной техники. Что говорить о новых разработках, которые, даже будучи проведены и официально приняты на вооружение комиссией Минобороны, в серийное производство так и не поступают. То есть даже будучи произведены в нужном количестве и поставлены в действующую армию, они не найдут там достаточного количества персонала, способного с ними управляться. При этом снижение качества среднего и профессионально-технического образования бьет и по армии, где оказывается просто не из кого готовить солдат, способных управляться с новым вооружением. Доходит до того, например, что на учениях Черноморского флота для производства стрельб, а также для обращения с радиолокационной техникой на борт берут рабочих и инженеров с заводов, которые занимаются обслуживанием данного вида вооружений и военной техники. Они и производят стрельбы, а поскольку делают это не один десяток лет, то результаты получаются впечатляющими. Но они скоро выйдут на пенсию, и результаты «боевой подготовки» флота резко упадут. Так же обстоят дела и на других флотах – вспомним, во время катастрофы «Курска» официальные лица так и не могли объяснить, что делали на борту два гражданских лица – инженеры с завода, производившего торпеды. Объясню – они осуществляли пуски. Потому что без таких инженеров катастрофой заканчивался бы каждый выход в море.

Не стоит рассчитывать на то, что «если завтра война, если завтра в поход» наша промышленность перейдет к крупносерийному выпуску новой военной техники, даже если техническая документация на нее получена и освоена серийными предприятиями. Деградация производства дошла до такой стадии, что при отсутствии реального госзаказа в течение уже полутора десятилетий осуществлять серийную сборку уже просто некому. Рабочие и инженеры необходимой квалификации давно разбежались, вышли на пенсию, умерли, наконец. Плакат времен Отечественной войны, где изображен мальчишка, стоящий у токарного станка на ящике по причине малолетства и малорослости, - это очень далеко от реальности. На сборку истребителя школьника не поставишь.

Гражданская же составляющая промышленности в основном устроена теперь по классическому колониальному принципу – технологии концентрируются на западе, а сборка – где попало, где подешевле. Наша радиоэлектроника лишена элементной базы и существует в виде «красной сборки». Гражданское авиастроение обеспечивает ввод в строй единичных бортов в год. Автомобилестроение окончательно будет добито в ближайшее время снижением пошлин на ввоз машинокомплектов из-за рубежа. Станкостроение живет главным образом за счет заказов из Китая, но с каждым годом заказ сокращается в следствие того, что китайцы осваивают все более сложные технологии и в ближайшем будущем откажутся от наших поставок. Производство товаров потребления и пищевая промышленность развиваются в основном, как им и положено, обеспечивая потребности внутреннего рынка, так же как и стройиндустрия. Не получит выхода на внешний рынок и РАО «ЕЭС», а постепенная деградация генерирующих мощностей и ликвидация единой энергосистемы сделает невозможным обеспечение повышенной потребности в электроэнергии, буде в какой-то из отраслей промышленности созреют предпосылки для резкого роста. Также возможный рост промышленности, уже стимулированный чисто рыночными механизмами, купируется «вашингтонской номенклатурой» методом выведения избыточной прибыли государства в так называемый Стабилизационный фонд, не позволяя казне финансировать развитие собственной индустриальной базы.

Остаются химическая и металлургическая промышленности, экологические издержки которых, а также высокая доля низкоквалифицированного, а как следствие, малооплачиваемого труда будут развиваться и дальше, но на условиях развития конкурирующих производств в других странах третьего мира.

Нефтегазовый комплекс стоит в нашей стране особняком, но рост мировых цен на нефть до 60 долларов за баррель делает проблематичной ту степень присвоения прибавочного продукта, которую позволяют себе сегодня наши олигархи. Хотя, с одной стороны, эти деньги в основном инвестируются за рубежом, с другой, с точки зрения запада вызывающие доходы Абрамовича, Вексельберга, Фридмана и других не могут не вызывать раздражения. Скорее всего, контроль за нефтегазовым комплексом у наших олигархов так или иначе отнимут. Кстати, скорее всего руками «силовой олигархии», все больше приобретающей черты колониальной администрации. Как это было проделано с Ходорковским, который, вместо того, чтобы приобретать футбольные клубы и яхты пытался инвестировать в образовательные проекты в России и приобретать промышленные активы.

Очень показательна, кстати, история с приобретением «Менатепом» титано-магниевого комбината в Березниках, производящего до 40 процентов мирового производства титановой губки. Пока дела у «Менатепа» на комбинате шли плохо, это мало кого волновало. Но когда предприятие (вместе с рядом других промышленных активов) приобрела группа «Гута», колониальная администрация проявила живейший интерес. «Гута-банк» был отобран у владельцев и сегодня бывшие промышленные активы «Гуты» либо находятся под контролем запада (как «Пермские моторы» под контролем «Пратт-анд-Уиттни»), либо переживают очередной спад производства.

Реформа здравоохранения привела к ликвидации общедоступности и охвата 100 процентов населения системой государственной медицины. Вместо этого население получило очень сильно урезанный пакет медицинских услуг фактически на земском уровне. Ряд же медицинских направлений, которые могли иметь выход на мировой рынок, сегодня ликвидируются. Самым ярким «достижением» реформаторов стала фактическая ликвидация педиатрии – той отрасли медицины, которая появилась впервые в России еще в середине 19 века, и на сегодня имеет самую глубокую и разработанную школу. Вместо системы педиатрической помощи, всеобщего патронажа новорожденных, всеобщей диспансеризации и системы прививок предлагается институт «семейных врачей», по сути, опять же, земство – возврат к началу прошлого века. В повестке дня стоит тотальное сворачивание медицинских исследований, выдавливание крупных отечественных специалистов за рубеж и ликвидация российской медицинской школы как таковой.

Поражает воображение резкое снижение уровня общегуманитарной культуры. Сегодня уже нет того общего набора авторов, картин, фильмов и событий, которые составляют «обязательный комплект», характеризующий русского интеллигента. Интеллигент ликвидируется как класс, теряя общее. Оставшимся в современном российском обществе отводится роль придурков. За все время, прошедшее после законодательной отмены цензуры, а это уже более 15 лет, великая русская литература «обогатилась» разве что Пелевиным и Сорокиным. В живописи по-прежнему нет ничего заметней Глазунова и Шилова, не к ночи будь помянут. Музыкальная культура, видимо, так и закончится на Растроповиче, а кино – на экранизациях Михалковым бульварного чтива. А ведь раньше в этой стране читали толстые журналы…

Это не значит, что стали меньше писать или рисовать. По-прежнему владимирские художники пишут дивные пейзажи, уже в третьем поколении. Жив-здоров Проханов, а Кагарлицкий написал «Периферийную империю». Но структура массовой культуры, которая уже привилась на нашей почве, так устроена, что объявись завтра хоть Гоголь, ему не подняться выше уровня донного ила, а на поверхности будет плавать говно.

И вот на этом фоне рабочему комбината, разливающего кока-колу, будет выдан и сочный гамбургер, и автомобиль «Дэу» прошлого века выпуска, и штаны, пошитые в Турции, но очень напоминающие те, в которых стреляет с двух рук Клинт Иствуд.

Его уже ждут в кинотеатре, который оснащен экраном с 5-этажный дом, и где ему покажут мелодраму про девочку, которая мыла-мыла полы в МакДональдсе, а потом вдруг взяла и стала актрисой в Голливуде. И круче, чем стать актрисой в Голливуде, уже ничего не может быть в этой жизни. Но, поскольку она точно такая же, как он – то и полы мыть в МакДональдсе тоже ничего. Сойдет.

А у входа в кинотеатр его будут ждать агитаторы с плакатами «За Родину и Жратву!», скучные и жующие поп-корн. Он тоже купит себе пакетик поп-корна и пойдет мимо. Потому что его это не касается. Он сыт. Его мало, что трогает.

Мы должны ему что-то сказать такое, что проникнет через его толстую кожу. Что у него нет будущего. Что борьба идет не за величину бутерброда, а за будущее его народа, в конечном счете – его детей и внуков, которые, может, еще не родились, а уже лишены перспективы.

Но у нас самих нет ясного образа будущего.

Мы еще помним прошлое. Причем чем дальше это прошлое, тем больше о нем вспоминается хорошего, и меньше – плохого. Это хорошо, но на воспоминаниях нельзя построить общество будущего.

Почему не звать к возврату мирового устройства эпохи Брежнева, Андропова и Косыгина? Почему не желать восстановления могущества армии и военно-морского флота, реиндустриализации и воссозданию системы всеобщего образования? Хорошо же…

Но новый мировой порядок делает абсолютно невозможной такую перспективу. Любая национальная попытка пойти против течения вызывает реакцию по типу югославской или иракской. Не говоря о том, что любая попытка национального возрождения в существующей мировой системе будет лишь робкой заявкой на то, чтобы присоседиться к «золотому миллиарду», получить для России маленький «эстонский паспорт» с правом на безвизовое разрешение мыть сортир в любой из столиц объединенной Европы. То есть никакого Брежнева из никакого Путина не может получиться по определению – максимум, на что можно рассчитывать – это роль Вике-Фрайберги, но в очереди за Ющенко.

Сегодня, в эпоху торжества глобального миропорядка, революция может быть только мировой. Именно революцией против этого порядка.

Есть самые серьезные сомнения в возможности победы социалистической революции в отдельно взятой стране, даже оснащенной ядерными ракетами.

Но неизбежность такой революции, которая, скорее всего, будет даже не социалистической, а прямо коммунистической, становится очевидной сразу во множестве точек земного шара. Сотни миллионов людей лишены будущего. Причем среди этих, лишенных будущего народов, есть и такие, кому уже удавалось заглянуть за черту горизонта, вроде бы начерченного творцами нового мирового порядка для третьего мира. У нас уже была великая эпоха, но мы сами оказались недостойны ее. Мы не поняли, куда идти, и пошли за наживкой.

Революцию нельзя сделать, пользуясь негодными методами. Нужно составить ясный и понятный образ нового устройства мира, который мы хотим создать. Как минимум, требуется показать, чего мы ни при каких обстоятельствах не хотим – сохранения какой бы то ни было исключительности: классовой, национальной, государственной, геополитической, экономической. Целью будущей мировой революции не является перераспределение географических преимуществ или создание для одного класса, одной нации конкурентных преимущество перед другими. Наоборот, революция должна устранить деление наций на «первый», «второй» или «третий» миры.

Сегодня так называемый «цивилизованный» мир ликвидирует границы, но только для себя. Американец, как представитель нации, которая голосует за американского президента, имеет возможность свободно находиться в любой стране мира, даже с оружием в руках. На американских военнослужащих распространяется даже принцип дипломатической неприкосновенности. В неплохом положении находятся и граждане стран НАТО.

С другой стороны, украинец, чтобы навестить свою мать где-нибудь в Брянске, должен пересекать государственную границу, которой еще вчера не было. А таджик или киргиз со своим паспортом может даже не обращаться в посольства стран Евросоюза – его просьбу о визе, скорее всего даже не станут рассматривать. Да, на пространстве бывшего СССР теперь не только границы, но и своего рода градации «сортности» граждан. И украинец может без визы поехать в Польшу, а россиянин – не может даже в сугубо российскую Калининградскую область.

Как перемещаются по свету граждане африканских стран – это вообще загадка со многими неизвестными.

Собственно, в соответствии с географическим апартеидом распределяются и доходы граждан – например, среднедушевой доход болгарина примерно в 10 раз ниже, чем у немца. Соответственно, вошедший в Евросоюз болгарский гражданин может рассчитывать в нем на роль только из глубины социального низа. Коренной гамбургский безработный алкаш в своих экономических правах будет всегда выше болгарина, не говоря уж о русском, будь тот хоть нобелевский лауреат.

Видимо, ключевым словом новой социальной революции должно стать слово «справедливость». Справедливость для всех. Причем справедливость как индивидуальная, так и групповая. Нельзя обижать гражданина, но нельзя обижать и целый народ.

В каком-то смысле это и ответ на призывы к «национально-освободительной» революции в России. Социальная революция будет носить выраженный национально-освободительный характер только при условии ее полного, 100-процентного интернационализма. Нации должны стать свободными, но все, а не отдельные. И свободны они должны стать в первую очередь от государств, как иностранных, так и собственных. Необходимо также ликвидировать угнетение внутри наций со стороны так называемых «национальных элит» - наиболее хищных, агрессивных представителей собственников и управленцев, как правило, принятых на службу нового мирового порядка. Национальной элитой должны быть ученые, писатели, передовики производства, а не торгаши, мошенники и их вырождающееся потомство.

Новый мировой порядок в процессе своего утверждения несет признаки собственной гибели. Несправедливость для большинства на фоне преимуществ, получаемых немногими, в современном мире, пронизанном информационными каналами, делает эту несправедливость очевидной всем и каждому. Именно несправедливость, лежащая в основе нового миропорядка, является для него главной разрушительной силой.

Революционные левые должны принять эту несправедливость как свое главное оружие. Не шкурные призывы «дать сейчас и побольше» - глобальный порядок научился затыкать рты фаст-фудом.

Надо научиться говорить обывателю: «Ты ешь мясо, срезанное со спины убитого серба!»; «Ты заливаешь бензин, разбавленный кровью иракца!»; «Это твоих дочерей имеют в стамбульских борделях»; «Это твой сын колет афганский героин, привезенный американскими морпехами».

Это твое будущее тратит Рома Абрамович на «Челси» и авиалайнеры.

И еще надо объяснить каждому: если ничего не делать – это навсегда.