Официальный интернет-сайт ЦК КПРФ – KPRF.RU

"Стиляги". Рецензия на очередную антисоветскую киноподелку

2009-01-07 18:10
www.cprfspb.ru

Очередным «шедевром» отечественной киноиндустрии, которым наша «творческая элита» осчастливила российского зрителя, стал широкоразрекламированный фильм «стиляги».

Классический американский жанр «мюзикл» выбран режиссёром Тодоровским не случайно. Жанр этот – американский. Стиляги, главные герои фильма, - поклонники американской культуры. А вот прозаические «жлобы», как именуются "положительными героями" фильма нормальные советские граждане, не вписываются в радужную ткань мюзикла, а потому кажутся  неприятными и противоестественными.

Сюжетная линии вкратце такова: омерзительные зомбированые комсомольцы в составе патруля врываются в помещение, где беззаботно радовались жизни добрые мирные стиляги – плясали, задирая юбки,  под пластинки «на костях», пили вино и всяческим другим способом культурно развлекались. Ворвавшись в помещение, комсомольцы принимаются ловить убегающих стиляг, резать на них узкие клетчатые брюки, обрезать волосы (те самые волосы, которые сами стиляги именовали английским словом cock), и прочим всяким способом глумиться над свободой личности и правами человека. Во время погони за одной из убегающих стиляжниц (наверное, так правильно называть самок стиляг) простой советский комсомолец по имени Мэлс (Маркс Энгельс Ленин Сталин) влюбляется в оную барышню.

Затем он приходит на «Бродвей» - место стиляжичьих тусовок – и  тут же натыкается на компанию своей стилягини. После этой встречи он пропадает окончательно, покупает пиджак в клеточку, брюки поуже, галстук, ботиночки – и идёт к своим новым друзьям, - детям дипломатов, светил медицины и партработников верхнего звена, - а также к ребятам попроще, которые тем усердно подражают, - к стилягам.

В дальнейшем его ждут самостоятельное обучение игре на саксофоне, отчисление из института, женитьба на той самой стиляжке и воспитание чужого ребенка. Но зато он – не совок, не «жлоб», а настоящий свободный «чувак». Всё это преподносится в очень радужном свете, сдобрено песнями и плясками, и воспринимается изрядно с советских времён поглупевшим зрителем как хэпи-энд.

Это – если коротко и о главном. Теперь нюансы.

Радужное житьё-бытьё детей начавшей разлагаться советской элиты, видевших жизнь из окна папиной эмки, а также спекулянтов-барыг, удовлетворяющих их потребности в шмотках и косметике, отчётливо противопоставляется Тодоровским унылым будням «жлобов» - простых советских людей, живущих в коммуналках, отвратительно одетых и однообразно причесанных. Естественно, лихо отплясывающие рубаха-парни стиляги и их размалеванные подружки-стилюжки смотрятся куда привлекательнее, чем клепающие на заводе гайки или сидящие с книжкой на студенческой скамье «жлобы». Вывод плохообразованного молодого россиянина однозначен: "совок" - это плохо.

Важное место в сюжете фильма занимает Очень Интеллигентная Еврейская Семья во главе с Ярмольником, важно произносящим: «в стране, в которой даже чихнуть без опаски нельзя, он просто танцует». И далее – полный набор: про тётю Фиру, которую посадили за то, что портрет Сталина напротив уборной повесила; про дядю Адольфа, севшего за неправильное имя; и как апофеоз – всегда собранный чемодан. Это, естественно, не лишняя предосторожность. Ведь кровавые чекисты могут в любой момент вломиться в любой дом и ни за что ни про что забрать честного человека в тюрьму. Из этой же серии и вопли истеричной партработницы «На Колыме сгною». Зритель должен отчётливо представлять, как страшно было жить в тоталитарном государстве. Ближе к концу фильма Тодоровский показывает и арест бедного еврейского юноши злобными работниками НКВД. Зритель должен понимать, что такое поломанные человеческие судьбы!

Особенно интересна сцена рассмотрения персонального дела комсомольца Мэлса на партсобрании в институте (естественно, по инициативе похотливого комсорга, которой благородный главный герой отказал в интимной близости, – суровые советские будни в изложении Тодоровского). Сцена отвратительна вдвойне – и фальшью, с которой она снята, и тем, что авторы мюзикла безнадёжно испоганили пусть и антисоветскую, но талантливую песню «скованные одной цепью» рок-группы "Наутилус-Помпилиус". В фильме  изменены слова песни, она читается как рэп, да ещё и визгливым бабьим голосом. А зомбированые «жлобы» ритмично раскачиваются в такт этому рэпу. Здесь зомбированые тупые "советские люди" особенно сильно отличаются от свободомыслящих и интеллигентных тусовщиков с «Бродвея».

О песнях, звучащих в фильме, нужно сказать отдельно. Песни были взяты из 80-х годов – эпохи, непосредственно предшествующей крушению СССР. Далеко не всегда они к месту, и очень редко - в удачном исполнении. И все они, кроме уже упомянутой песни Наутилуса, абсолютно нейтральны с политической точки зрения. А, между прочим, напрасно! Вот если бы вместо песен Браво, Чайфа или Зоопарка включить песню БГ со словами «их дети сходят с ума оттого, что им нечего больше хотеть», а ещё лучше Шевчуковских "мальчиков-мажоров"! Сразу стало бы понятно, почему комсомольский патруль (в перерывах, кстати говоря, между поимкой настоящих хулиганов) активно разбирался с недорослями уже начинавшей гнить и разлагаться советской элиты. Ряженые в стиляг, увлечённые западной маскультурой в то время, когда страна практически стаяла на пороге войны с Западом, – какие эмоции могли они вызывать у нормальной послевоенной советской молодёжи, вовсе не избалованной комфортом? Именно те эмоции, которые и заставляли комсомольцев стричь стилягам волосы и резать брюки. Да ещё сожалеть, что не двадцатые сейчас годы, к стенке не поставишь.

У мюзикла интересный конец. Стиляга-самец вместе со своей самкой бегут по улице, встречая по дороге будущие поколения неформалов, – панков, хиппи, и прочих. В счастливой толпе этих самых разнообразных клоунски одетых деятелей их и застаёт надпись «конец». Таким образом, Тодоровский явно намекает на то, что подобное никогда не прекратится – всегда будет некая антисоциальная контркультура в молодёжной (и не очень) среде.

    Так-то оно, пожалуй, и так. Вот только стиляг с удовольствием обстригали комсомольские патрули, а хиппарей и панков лупцевали крепкие парни из пригородов, получившие в народе не совсем правильное название "люберов". А вот нынешнее поколение неформалов явно приводить в чувство некому. И вот это-то больше всего и тревожит: в тяжело больной стране раз два и обчёлся здоровой молодёжи. И значительная часть вины за это лежит как раз на Тодоровском и ему подобных, снимающим мюзиклы, подобные рассмотреному выше...
П. Баранов