18 февраля 1983 года по решению ЦК ВЛКСМ и по собственному желанию я оказался в славном городе Кандагаре - древней столице Афганистана. В то время его называли «русским Сталинградом» из-за массовых разрушений. Результаты многочисленных БШУ (бомбово-штурмовых ударов), вертолетов и штурмовиков, обстрелов и т.п.
Еще дня два тому назад я был в мирной Москве.
Первое, что меня поразило при посадке в Кабуле - обилие вооруженных людей, которых я увидел из иллюминатора ТУ-114. Воюющая страна!
В аэропорту встретили Толя Житнухин, Саша Потапов и другие мушаверы (советники). Приветы, подарки, письма, обед, перешедший в ужин. Знакомства, рассказы, предостережения и другие напутствия на Кандагар. Многих из ребят я уже знал, так как летом мы вместе проходили специальную подготовку в Узбекистане (Ташкент, Чирчик).
Официальный групповой заезд команды молодежных советников проходил в ноябре 1982 года - я туда не попал и прибыл только в феврале для замены заболевшего гепатитом нашего товарища Н. Плотникова из Харькова.
В Кабуле начальство со мной особо не церемонилось (обычно, полагалась в течение недели некоторая адаптация, доклады, лекции, индивидуальные беседы и т.п., т.е. вхождение в обстановку). Но уже на следующий день старшие мушаверы провели со мной различные собеседования, инструктажи, в том числе по технике безопасности. В ЦК ДОМА ознакомили с документами провинциальных комитетов ДОМА зоны "Юг": Кандагар, Заболь, Урузган. Выдали "калашникова" (автомат), "макарова" (пистолет), массу пропагандисткой литературы. Ну и, конечно же, поставили первоочередные задачи…
Вечер с друзьями 17 февраля прошел столь же бурно, как и накануне. (Я получил подъемные, заработную плату, «норму» из посольского магазина…).
Утром 18 февраля со всем багажом меня втолкнули в «вертушку» и через два-три часа я был уже в Кандагаре, точнее в аэропорту г. Кандагара. До города порядка 30 км., а до ООНовского городка (места моего будущего жительства) 24 км.
Разбитая автомобильная дорога контролируется нашими бойцами только в 3-4х точках: мосты и пикеты на верхушках близлежащих скал и барханов. Обычно движение по дороге начинается в 8 – 8.30 утра. Вначале проезжают саперные машины, следом за ними несколько БТР с военными советниками, а затем едут те, кому надо быть в Кандагаре по долгу службы или работы.
Гражданские машины ездят до 17 часов (не позднее) на свой страх и риск, без броневого сопровождения.
Наши «вертушки» прибыли в аэропорт г. Кандагар около 12 часов дня. Моя персона с моим багажом никому не интересна. Автобусы не ходят, такси не ездят, броня всякая движется либо по приказу больших военных начальников, либо по договоренности с хорошо знакомыми прапорщиками. (Кстати о прапорщиках. В Афганистане в те годы ходила пословица: "Все, что создано народом - принадлежит прапорщикам"). Таковых в аэропорту г. Кандагара, охраняемым воинскими подразделениями 70-й бригады, у меня не было.
Детали чудесного обретения БТРа с сопровождением второго БТР для транспортирования меня в ООНовский городок я опускаю. Но через пару часов я сидел внутри этой бронированной машины. Молодые ребята – экипаж БТР - смотрели на меня с некоторым интересом. Так смотрят случайные посетители на обитателей марастунов (местное название домов для умалишенных). Кстати, некоторое время спустя мой подсоветный афганец Наушад показывал мне обитателей марастуна в пригороде Кандагара. Зрелище должен сказать тяжелое…..
У скоростного БТР 8 колес, но дорога такова, что особо не разгонишься. Желание же побыстрее проскочить эти километры у моих защитников и помощников было велико.
Как правило, из Бригады или из аэропорта в г. Кандагар выезжала целая колонна бронированных машин для боевых и других операций, т.к. за одиночными колоннами из двух машин охотились.
К месту привести образное сравнение. Представим себе карту Афганистана тех годов, окрашенную зеленым цветом. Цвет ислама, цвет истинных хозяев страны. На карте: красные точки – места дислокации воинских подразделений 40-й Армии; розоватые точки и полоски – дороги, населенные пункты, частично контролируемые нашими военнослужащими, обычно в дневное время.
Дорога из аэропорта г.Кандагара в ООНовский городок и сам город – окрашивалась бы в бледно – розовый цвет.
Мой приезд на виллу ООНовского городка произвел фурор - как снег на голову. Меня не ждали, точнее, ждали, но не в этот день. Накануне ночью в город вошла банда и там сильно стреляли, в том числе из пушек и орудий. Обычно, на следующий день после боя в город советские люди из числа гражданских лиц коими являлись партийные и комсомольские советники, на работу не выезжали. Эта информация должна была быть доведена до моего руководства в Кабуле через спец.органы. Но, как обычно, не доведена. Во всяком случае пока я работал в Кандагаре, подобное мне не припоминается.
В ООНовском городке в 2-х соседних виллах проживало гражданских лиц из Советского Союза 6 человек. В одной - В.Ярошовец - старший советник ЦК КПСС при ЦК НДПА зоны «Юг»; партийный советник при Кандагарском провинциальном комитете НДПА - фамилию не помню; В. Поздняков – советник ЦК ВЛКСМ при ЦК ДОМА зоны «Юг», в другой - трое наших переводчиков.
Кроме того, в городке жили 5 – 6 женщин, также гражданских лиц - жены военных советников различных ведомств. Остальные – военнослужащие из охраны городка и советники силовых ведомств: ХАДа (КГБ), Царандоя (МВД), а так же работники различных спецслужб. Всего около 30 человек.
Вилла – 2 жилые комнаты, общая комната, кухня, туалетная комната с ванной, кладовая и масса шкафов. Когда – то там все функционировало: холодильник на 500 л., мощные кондиционеры, электроплиты, камин и прочие бытовые приборы. За годы войны все порушилось. Электроэнергия подавалась по нескольку часов в неделю, пока была солярка для двигателя, либо не была подорвана линия электропередач. Воду привозили машинами на несколько дней. Одним словом быт был организован с учетом местных условий. В день моего приезда температура на солнышке была +25?С.
Летом - выше +60?С в тени. Мебель, кровати, одежда, пол, стены – все горячее. Засыпали облившись водой, либо выпив 100 гр. спирта, либо накрывшись мокрой простыней.
Встретили меня и радостно и настороженно. Кто ты?
Неприкосновенный запас для знакомства мне удалось сохранить (привез из Москвы). Отметили.
Впоследствии я освоил технологию и практику приготовления первоклассного изделия. Требовалось: бочонок из под каши литров на 40 с впаянным змеевиком, сахар, вода, фрукты. Проблема была в холодной воде и дрожжах. А результат был отменным.
Тот первый день поездки на работу 19 февраля 1983 помню очень хорошо. Дорога от нашего городка до провинциального комитета ДОМА (это 7-8 км.) проходила мимо городского мусульманского кладбища. На нем после вчерашней стрельбы добавилось несколько новых могил. Они обозначены длинными шестам с зелеными флажками.
Следует отметить, что любая жертва, смерть, гибель афганца, кто бы не стрелял в городе или его окрестностях, однозначно приписывалась действиям моих соотечественников - советским людям. «Он – советский – «шурави» убил нашего, моего соотечественника». Таково было отношение к любому русскому, не зависимо от того в военной ли он форме, в гражданской ли одежде.
В этих условиях мне предстояло работать.
Одним словом, встретили меня неплохо. Но моего переводчика еще не было. Предыдущий выехал из Кандагара с заболевшим. Мне помогали старшие партийные товарищи – соседи по вилле, выделяя на некоторое время своих "таджимонов" - переводчиков.
Мои коллеги уже не первый месяц, а переводчики не первый год в Афганистане. Они были спокойны. Едем в машине, а у меня ходуном ходят ноги, руки, нервной дрожью трясет все тело. И ничего не могу с собой поделать. И тут пришла спасительная мысль: "Сам выбрал работу, страну, провинцию, ну и работай, живи, делай свое дело, отработай свой срок и живым вернись домой. Не привлекай к себе ни какие напасти и беды".
В Кандагаре с момента введения института молодежных советников я был уже четвертым. И выстраивалась некая лесенка: первый советник Игорь Колотко был досрочно отозван, вывезен из Кандагара из-за проблем с головой, второй Григорий Семченко – контужен при падении с БТРа во время подрыва, третий- я уже говорил – вывезен с гепатитом. И вот я тут нарисовался… Эту негодную традицию надо было прекращать. В какой-то мере удалось. Благополучно после меня отработали: Игорь Малярчук, Саша Юрьев - мой друг и по настоящее время (кстати, так случилось, что Саша заменял меня в качестве руководителя агитпоезда «Комсомольская правда» на БАМе в 1978 г.). Других советников, работавших в Кандагаре, я не знаю. А вот Грише Семченко - он работал повторно седьмым по счету советником - не повезло. Во время одного из минометных обстрелов городка, Гриша был тяжело ранен. Затем больше года пролежал в госпиталях Кабула, Ташкента, Ленинграда. Хоть ногу и удалось спасти, но вылечить окончательно не удалось.
Подробное описание первых дней пребывания в Афганистане врезались в память навсегда. Эти дни были необычными с точки зрения человека, живущего в мирных условиях с одной стороны, а с другой – они были обычными рабочими днями молодежного советника в Афганистане.
Я, находясь в ДРА, часто думал, что не мешало бы все население Советского Союза пропустить через Афганистан. Узнали бы почем "фунт лиха". По другому бы относились к советской действительности. К тому же еще, Афган лучше любого рентгена высвечивал человека: мерзавец и светлый проявлялись там очень ярко и отчетливо. Мы видели каждого, кто чего стоит и на что он способен. И возвратясь в Союз, относились к ним исходя из личного опыта Афганистана.
Несколько слов о географическом и социально-экономическом положении в провинциях юга Афганистана.
Протяженность границы с Пакистаном составляет 840 км. На севере зоны расположены горы Западный Гиндукуш, средняя высота 2500-3000 метров. На юге пустыня Регистан. Местность пустынная и полупустынная. Климат сухой, осадков выпадает около 50-60 мм. в год в осенние и зимние месяцы. В равниной части снежного покрова не бывает. Дневная температура в летнее время достигает +60?С в тени и держится по нескольку недель.
На территории провинций проживают пуштунские племена, составляющие большинство населения, среди которых еще прочно сохраняются родоплеменные отношения. Население, включая кочевников и полукочевников, занимается сельским хозяйством. На поливных землях выращиваются пшеница, хлопок, ячмень, овощи, бахчевые, фрукты. В животноводстве преобладает мелкий рогатый скот.
Экономика провинций находилась в запущенном состоянии. Местные власти не прилагали усилий на исправление положения. Предприятия, фабрики простаивали, либо работали по два – три часа в сутки. Нехватка топлива, электроэнергии, сырья, рабочей силы. Готовая продукция не реализовывалась: либо отсутствие транспорта, либо диверсионные акты при ее перевозке.
В сельском хозяйстве повсеместно использовался ручной труд. Имеющаяся сельскохозяйственная техника была физически и морально устаревшей. Некоторые работы проводились по очистке каналов, арыков, ремонту плотин и дамб, посеву и уборке зерновых, обработке фруктовых насаждений.
Одним словом – шла война.
ООНовский городок. Коротко о нем. По программе ООН об оказании помощи слабым и развивающимся странам в конце 70 –х годов недалеко от Кандагара был построен современный по тому времени текстильный комбинат. Комбинат способен был выпускать 40 млн. кв. м. тканей в год, обеспечить занятость на нем 6500 человек. В городке проживали специалисты – строители комбината и специалисты – эксплуатационники из ведущих стран мира. Условия для жизни в пустынной местности были созданы благоприятные. Бассейн, кинотеатр, бар, спортивный комплекс и прочее.
За десяток лет разрухи, войны и временщиков от былой роскоши почти ничего не сохранилось, кроме стен. Позднее в нем кое что подделали и разместили советских людей (кстати, удобное место для реализации программы «время – че». Собраны советники, разведчики и прочие шурави). Существовали на привозном сырье: продукты, вода, электроэнергия, топливо. Была приличная библиотека так как она состояла из любимых книг, привезенных нашими людьми, проживающих здесь ранее. Отрадой были конечно же сооруженные бани. И для взвода охраны и для проживающих на виллах. Мы свою баню соорудили в бывшем кирпичном гараже. Вставили в стену трубу, смонтировали на основе танкового движка форсунку – распылитель дизельного топлива и необходимая температура в парилке была обеспечена. Стены бани внутри мы обшили дощечками из-под снарядных ящиков. Парились по два - три раза в неделю. Выходишь из горячей бани в жару – и оказывается: на улице не так уж и жарко. Красота! Веники нарезались из эвкалиптов, которые росли на территории. Этакие стройные деревья по 30-40 метров высотой.
Работа советника – довольно своеобразная. Оказание помощи подсоветному молодежному функционеру ДОМА, работникам провинциального комитета по всему комплексу несвойственных ранее для них вопросов, которыми вынуждена заниматься молодежная организация в условиях войны, средневекового быта, враждебного окружения, фракционных разборок, советской номенклатурной диктатуры, проамериканских интересов верхушки страны и безграмотного населения.
Кстати сказать, у населения, вплоть до кочевников, находилось множество современнейших радиоприемников: японской, китайской, пакистанской сборки, принимающих передачи по УКВ. На УКВ же работали специальные программы западных стран, вещающих на языках племен и населения, проживающих в провинциях: пушту, таджикском, узбекском, индийском и других.
Власть эту специфику не учитывала. Не знаю: сознательно или нет, но для поголовно неграмотного населения распространялись печатные издания НДПА, ДОМА (газеты, листовки и прочие) на языке дари. Пуштунское население же слушало передачи зарубежных центров на языке пушту со своей интерпретацией происходивших событий в стране и мире.
Несколько слов о фракционности в НДПА.
Сохранившиеся родоплеменные отношения причудливым образом наложили свой отпечаток на состояние и усугубление фракционных разногласий в НДПА, ДОМА.
В Народно-демократической партии Афганистана существовали две фракции «парчам» (знамя) и «хальк» (народ).
В стране было два официальных языка - «дари» (персидский) и «пушту» (пуштунский)
Все население Афганистана можно было разделить на две неравнозначные группы. Первая малочисленная группа - это правящая элита, к ней примыкали наиболее образованные люди, учителя, врачи, интеллигенция, проживающие в городах и вторая группа – основная масса населения, в основном пуштуны.
Правящей частью партии являлись представители «парчам» в официальных отношениях они всегда общались на языке дари, даже если они являлись пуштунами по национальности. Знание и общение на языке дари для них – признак цивилизованности, элиты, принадлежность к знати. Язык пушту - язык плебеев, простых людей, быдла.
Знатные пуштуны, т.е. при должности, вступая в НДПА, примыкали к «парчам», для получения еще более высоких должностей. Они презрительно относились к своим необразованным соплеменникам – пуштунам. Образование, как правило, они получали на Западе, в США и по взглядам были сторонниками буржуазного капиталистического способа производства, образа жизни. И не были сторонниками, скорее противниками социальных, социалистических преобразований, которые провозглашены Апрельской революцией. «Ваша власть, вы и защищайте ее» - говорили они нам, советским людям.
Халькисты были ближе к трудовому народу. Многие из них обучались в Советском Союзе (в основном военные). Боролись они за власть в НДПА и, естественно, за власть в стране.
Парчамисты и халькисты смертельно ненавидели друг друга. Все это очень мешало в восстановлении народного хозяйства. Одни стремились сохранить, другие захватить власть. Советских они использовали по своему усмотрению. Мы же советники, хотя и стремились приглушить межфракционные разногласия, но невольно становились на точку зрения своих подсоветных.
Эти разногласия в полной мере я ощутил в своей советнической работе. Руководство провинциального партийного комитета НДПА были «парчамисты», а руководитель ПК ДОМА – «халькист». Руководство ЦК ДОМА – «парчамисты». Ко мне – советнику халькистов – мои руководители из ЦК ВЛКСМ (В. Сидоров - руководитель группы молодежных советников и в свою очередь был советником «парчамистов») и крупные афганские партийные босы и относились как к «халькисту». Парадокс, но это было так и очень мешало нашей общей советнической деятельности.
По итогам работы в Афганистане от советников требовался подробный отчет о служебной командировке "за речку" - так называлась наша засекреченная поездка в Афганистан. Дополнительно просили у нас подготовить записку о своих наблюдениях, замечаниях, выводах, предложениях, которые нельзя было включать в официальный отчет. В такую вот конфиденциальную записку я включил свое наблюдение, полученное после изучения положения дел в медресе. Медресе - учебное заведение для мальчиков, которое готовило священнослужителей - мулл - для работы в мечетях. В Кандагарном медресе обучались дети погибших родителей , в основном пуштуны. Среди преподавателей были и пакистанцы. Воспитание шло в жестком фундаменталистском исламском духе, в духе джихада любым антиисламским силам, в духе ненависти к Советскому Союзу. Видимо, работали там и представители спецслужб.
Позднее, стало известно, что именно в Кандагаре сформировалось движение "Талибан", основу которого составили студенты, слушатели, семинаристы медресе юга Афганистана и Пакистана.
Завершая свое небольшое повествование скажу: уверен в том, что благодаря нашей работе в Афганистане был сформирован костяк молодежных и партийных кадров для работы в ДОМА и НДПА, которым была ясна вся трагедия фракционности в правящей партии Республики. В определенной мере нам удавалось стабилизировать и не развивать разногласия между «хальк» и «парчам». Свидетельство тому – единение и многолетние сопротивление Талибану после вывода советских войск из Афганистана.
Помогали мы молодым афганцам осознать, глубже понять цели и задачи Апрельской (саурской) революции, проводимых преобразований во имя трудового народа Афганистана. Тысячи юношей и девушек направлялись нами в средние, среднеспециальные и высшие учебные заведения во многие города Советского Союза. Многие афганцы своими глазами видели и ощущали на себе все то, что смогла дать советская власть простому народу.
Годы нашей работы не прошли даром ни для наших подсоветных, ни для нас самих. Я благодарен судьбе за время работы, которое я провел Афганистане. И не наша в том вина, что произошло позднее с Советским Союзом, с Демократической Республикой Афганистан.