Председатель ЦК КПРФ Геннадий ЗЮГАНОВ побывал в Китае. Об итогах визита он беседовал с политическим обозревателем "Правды" Александром ДРАБКИНЫМ.
— Геннадий Андреевич, какой самый важный тезис вы сформулировали бы, посмотрев на ситуацию в КНР?
— В Китае тридцать лет упорно и последовательно проводят реформы, в результате чего добились фантастических результатов. В России же реформы заболтали, утопили в разговорах о преобразованиях.
— Но вы в России не последний человек, влиятельный политик, к вам прислушиваются. Почему же ситуация не меняется к лучшему?
— Наша партия ни от кого не скрывает свою программу преобразований. Она создана компетентными, образованными и опытными специалистами. Эта программа была опубликована только на страницах "Правды" тиражом 15 миллионов экземпляров. Плюс еще книги, буклеты.
Я неоднократно говорил лично Путину: ну зачем вы постоянно натягиваете на Россию смирительную рубашку либерализма? Ведь либералы полностью скомпрометировали себя в мире — посмотрите хотя бы на Латинскую Америку. Там им удалось развалить даже такую богатую страну, как Аргентина. А за позитивным опытом, полезным для нас, далеко ходить не надо: вот он — в Китае, в Белоруссии.
В России либеральная модель экономики не имеет перспектив.
— Убедили?
— Похоже, что нет.
— А что бы вы обозначили как наиболее яркий результат китайских преобразований?
— Среднестатистический китаец стал выше на 10 сантиметров. В этом факте, казалось бы, не очень значительном, как в капле воды, отражается всё: раз люди прибавляют в росте, значит, они лучше, чем раньше, питаются, у них лучшее медицинское обслуживание, лучшие условия жизни. Но медико-социальные показатели не могут быть хорошими без общего подъема экономики...
— Об экономике Китая я спрошу чуть позже. А сейчас о другом. Вы сослались в качестве примера хорошего ведения хозяйства на Белоруссию, что интересно. Правые российские СМИ полнятся рассказами о том, что эта страна перебивается кое-как с хлеба на квас, да и то только благодаря помощи России. Это всё политические игры?
— У нас есть политические силы, для которых Белоруссия — словно кость в горле. Вот они и стараются облить братскую республику грязью. Да погуще. Между тем факты свидетельствуют не в пользу их суждений. Экономический потенциал сегодняшней Белоруссии примерно на уровне 170 процентов от уровня 1990 года. И это при том, что страна прошла через годы разрушительнейшего правления либералов- В России аналогичный показатель на уровне 90—95 процентов. Чувствуете разницу?
В Белоруссии нет ни огромных запасов нефти, ни газа. Но страна развивается. 8 белорусских тракторных заводов производят 62 тысячи тракторов в год, а 6 российских — 12 тысяч.
Но мы вроде бы намеревались поговорить сейчас о Китае?
— Оцените, пожалуйста, экономические показатели КНР, наиболее впечатляющие цифры.
— Китай уже 30 лет занимает первое место в мире по темпам экономического роста. При таких масштабах экономики это не удавалось никому и никогда. Золотовалютный запас в этой стране составляет 1,5 триллиона долларов — такая "подушка безопасности" страхует КНР от судорог западных биржевых структур.
Зарубежные инвестиции в китайское хозяйство составляют 650 миллиардов долларов. Причем речь, подчеркну, идет о "красном Китае", о великой социалистической державе, которая не сделала никаких идеологических уступок капиталистическим странам. В Китае не торгуют принципами, не распродают страну. Но Запад вынужден идти со своими деньгами в КНР — конкурентная борьба в рамках "золотого миллиарда" настолько остра и беспощадна, что бизнесу просто необходимо искать место, где можно сравнительно спокойно, устойчиво зарабатывать дивиденды.
Конечно, у некоторых представителей западных деловых кругов, возможно, и были планы укрепиться внутри КНР, а потом "надавить" на страну. Но китайцы не продали ни одной "золотой акции". И хотя совместных предприятий, на которых работают иностранные инвесторы, там множество, но все они находятся под постоянным и неусыпным государственным контролем.
С другой стороны, очень большая часть американского внутреннего рынка занята китайской продукцией — без таких товаров этот рынок просто уже не может существовать. Так что кто на кого оказывает большее влияние, однозначно сказать нельзя. И тягаться не стоит — нужно жить мирно.
— А что же остается на нашу долю при таком раскладе? Участь обедневших соседей с некогда блестящим прошлым?
— А это зависит от того, как будет развиваться наша страна. Пока картина грустная. В российско-китайской торговле обозначился существенный дефицит в пользу КНР. И структура торговли скверная. 30 процентов экспорта из Китая в Россию составляют машины и оборудование. Во встречном потоке этих товаров лишь 1,5 процента — мы в основном продаем сырье. А ведь раньше мы поставляли Китаю высокотехнологичные изделия в значительном количестве! Да и открывающимися возможностями распорядиться не умеем. Договорились строить атомную станцию в КНР. У нас тут, как говорится, все козыри на руках — в СССР была создана первая в мире атомная электростанция, мы построили многие АЭС в разных странах мира. А сейчас в Китае построили два блока — и опоздали с их сдачей на 27 месяцев. Возникает вопрос: надежный ли Россия партнер на рынке высоких технологий?
Эти факты — приговор российским реформаторам.
— Продолжая тему, поговорим об Аэрокосмической академии, которую вы посетили. Каковы перспективы нашего совместного освоения космоса?
— И тут, как известно, мы были первыми: первый спутник, первый космонавт, первый луноход...
Китай совершил мощнейший рывок в космическое пространство: создал свою пилотируемую космонавтику, готовится осваивать Луну. В их впечатляющей программе работы в космосе участвуют 8 корпораций. Пекин готов сотрудничать с нами. Готовы ли мы? Это очень большой и больной вопрос.
Судя по сопредельной области — авиастроению, наша готовность сомнительна. Вот у нас развернули целую пиар-кампанию по поводу грядущего производства среднемагистрального самолета. Шумим, братцы, шумим, как говорил классик! А китайцы безо всякого шума эту задачу решили.
Вывод: если мы сейчас не впишемся в китайский хай-тек-рынок, мы не придем туда никогда, потому что мировая наука и техника развиваются быстро. Очень быстро.
Мы отстанем, а отставших, как известно, бьют.
— Часто рядом с упоминанием о сырьевой ориентации современной России говорят о предстоящей китайской экспансии: дескать, придут и захватят все наши богатства. Что вы думаете по этому поводу?
— Пока в КНР россиян ездит значительно больше, чем граждан Китая в Россию. Таковы факты. А факты, как известно,— самая упрямая в мире вещь.
— Вернемся к вашим впечатлениям от поездки. Два года назад в Китае отменили сельскохозяйственный налог, который существовал более двух тысячелетий. Вы были в провинции Хэнань — житнице Китая, видели, как там развивается сельское хозяйство. Чувствует сельский люд заботу государства о нем?
— Хэнань — это не прибрежный регион, где развитие в значительной степени базируется на внешнеэкономических связях. Это, по-нашему, глубинка — там люди работают на земле, создают продовольственные ценности.
В провинции 98 миллионов жителей — крупное государство по европейским масштабам. Дороги в этой глубинке — заглядение, не хуже, а может быть, и лучше знаменитых германских автобанов. Много тракторов, другой сельхозтехники. А что такое трактор в деревне? Это и тракторист, и его семья, и дом, и подворье, и детский садик, и школа. Всё это в Хэнани есть — люди живут хорошо. Соответственно и работают хорошо: их вклад в общегосударственное богатство — десятая часть всего зерна, которое производится в стране.
Отмечу: Китай, который столетиями страдал от голода, сейчас экспортирует зерно. И вклад провинции Хэнань в такое изменение ситуации велик.
— Теперь о другом. Вы не первый раз посетили Китай. И раньше, и теперь СМИ внимательно следили за вашими визитами в эту великую страну. Сейчас даже, пожалуй, следили более внимательно, чем раньше, — писали о том, в частности, что вы встречались с будущим Генеральным секретарем ЦК КПК Си Цзиньпином. Пресса уверяла, что на прошедшем недавно ХVII съезде КПК товарищ Си был определен в качестве преемника товарища Ху Цзиньтао. Говорят, что на мартовской сессии Всекитайского собрания народных представителей он займет пост вице-председателя КНР, а это станет последней ступенькой на пути к креслу Генсека ЦК КПК и к посту руководителя страны. В вашей беседе вы чувствовали дыхание будущего?
— Беседа с членом Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК товарищем Си Цзиньпином была очень обстоятельной — нам было что сказать друг другу. Мой собеседник — образованный человек, доктор юридических наук. Он обладает огромным опытом партийной работы — в последние годы в провинции Чжэцзян и в Шанхае. В Китае его называют вторым человеком в КПК. Он владеет огромным объемом информации, свободно ориентируется в самых разных областях, умеет видеть перспективу.
Так я отвечу на ваш вопрос.
— Продолжу о будущем. В Китае разработана программа развития на 30 лет вперед. И никто не сомневается в ее выполнении. Вы уверены в реальности намеченной перспективы?
— Абсолютно уверен. В КНР очень серьезно относятся к планам развития и практически не ошибаются при их реализации. Кстати говоря, программа развития существует и в Европейском союзе — там на 20 лет вперед. У нас же неизвестно, что будет делать правительство через год-два: очень похоже на бег по сильнопересеченной местности с закрытыми глазами. Так добежать до статуса мировой державы невозможно.
— Вопрос о роли Компартии в Китае. Когда в Устав КПК были внесены изменения, позволяющие вступать в партию бизнесменам, у нас заговорили о конце коммунизма в этой стране. Дескать, вступит в партию какой-нибудь китайский Березовский и просто купит всё Политбюро. Что вы об этом думаете?
— По-моему, следует рассматривать вопрос шире. Когда в КНР стали реализовать некоторые частнопредпринимательские новации, уже тогда заговорили о неизбежном общественном взрыве. Но китайские товарищи очень здраво оценили ситуацию и нашли единственно правильное решение: партия в условиях нового курса сохранила за собой все рычаги власти — контроль за кадровыми назначениями, контроль за средствами массовой информации, контроль за производственной сферой. Там на всех предприятиях работают парторганизации, которые гарантируют предотвращение хозяйственных преступлений.
— А что, хозяин-частник не может просто купить партийного секретаря, чтобы тот закрыл глаза на его нарушения?
— На мой взгляд, в Китае это крайне маловероятно. Там с коррупцией борются очень жестко. Кстати говоря, именно так жестко стоял вопрос о коррупции на XVII съезде КПК. А авторитет съезда в стране незыблемо велик.
— Расстреливают коррупционеров...
— Это как суд решит. Во всяком случае наказание неотвратимо и следует, невзирая на чины и прошлые заслуги. Особенно опасных коррупционеров могут приговорить и к высшей мере наказания. — В Китае — многопартийная система.
- Это не мешает развитию?
— Нисколько. Там 8 демократических партий. Их представители занимают два министерских поста, пять постов заместителей председателя Всекитайского собрания народных представителей. И еще: партии эти имеют право законодательной инициативы. А кто у нас имеет такое право? Вот так-то.
— Китай — многонациональная страна. Как там решается национальный вопрос?
— В КНР — 55 национальностей. Больше всего ханьцев. Остальных — около 100 миллионов человек, что немало. По-моему, ярчайший пример гармонизации межнациональных контактов — недавно построенная ультрасовременная железная дорога в Тибет. Теперь жители этого региона, который долго был труднодоступным, получили возможность общения со всей страной. Кстати говоря, сама дорога, проложенная в горах,— великое достижение инженерного искусства. Наши специалисты говорили мне, что они не представляют, как можно построить такой путь на высоте 4000 метров. А китайцы сделали.
Можно много рассуждать о развитии национальных культур, о бережном сохранении национальных традиций — словом, обо всем том, что в Советском Союзе было и называлось дружбой народов. В Китае она жива.
Отмечу в связи с этим еще один любопытный факт. В Китае язык на севере и юге, на западе и востоке очень разнится: вроде один, китайский, а люди зачастую друг друга не понимают. Письменность же общая. Так вот по телевидению, кроме экранного текста, идут еще и титры, которые могут прочесть носители разных диалектов. Это сплачивает страну.
И еще о телевидении. Утро начинается с показа страны — люди, трудовые будни, пейзажи и снова крупные планы лиц. Сразу чувствуешь, что здесь живет и трудится единый народ.
Народ этот живет и далеко за государственными границами. В Китае хорошая традиция прочных связей с соотечественниками за рубежом. Связи эти многогранны — и культурные, и финансовые.
Немало китайских диаспор из разных стран переводят деньги для развития родины. Например, я видел новенький ультрасовременный олимпийский бассейн, построенный на деньги, поступившие от зарубежных соотечественников. Такое положение дел очень отличается от настроения наших скоробогатых граждан: схватил в России — и быстро в Куршевель. Дома же хоть трава не расти.
— А есть в Китае имущественное расслоение? Наверное, не может не быть при массовой частной собственности...
— Есть. И бедные есть. Но партия и государство очень серьезно относятся к их нуждам. Каждый партийный секретарь (любого уровня) регулярно отчитывается о положении малоимущих на своей территории. На основе этих докладов делаются выводы, принимаются решения, корректирующие ситуацию. Работают люди.
— А как у вас складывались отношения с прессой во время поездки?
— Очень хорошо. Я провел пресс-конференцию, которая вызвала значительный интерес. Меня в Китае знают. Там на китайском языке вышла моя книга "Глобализация и судьба человечества". Сейчас выходит новая — "Идти вперёд". Мне предложили сделать развернутый комментарий к телефильму, который готовится к тридцатилетию начала реформ. Я высоко ценю такое предложение.
— Вы довольны межпартийными связями КПРФ — КПК?
— Доволен. Десять лет назад с товарищем Ху Цзиньтао мы подписали договор о сотрудничестве двух партий. Он успешно реализуется и регулярно продлевается. Во время нынешней поездки мы договорились развивать сотрудничество дальше.
— И последний вопрос: какие выводы для себя как политика вы сделали по итогам нынешней поездки в Китай?
— Китайские товарищи показали всему миру, что сочетание фундаментальных принципов социализма, национальных особенностей и зарубежного опыта очень эффективно.
Что социализм — величайшее учение современности, я думаю, для читателей "Правды" очевидно.
Роль национальных особенностей в Китае покажу на одном примере. Заехал я в Шаолиньский монастырь. Впечатление огромное, особенно от блестящей школы традиционных боевых единоборств. Я спросил настоятеля: кто из учеников этой школы самый сильный? Он улыбнулся и ответил так: "Сильных много, все они умеют побеждать противника. Но самый сильный тот, кто сумел победить себя". Рядом с монастырем — городок. 70 тысяч ребят, живущих там, занимаются в монастырской школе. И каждый из них понесет потом по стране великую древнюю мудрость своего народа: "Важнейшая победа — победа над самим собой". Так вот и формируются в массах особенности национального мировосприятия.
Еще один вывод: наши предшественники не очень внимательно относились к изучению американского глобализма, европейской интеграции и китайских реформ. А это всё современный политик должен знать до тонкости.
И последнее. В 2021 году будет вековой юбилей китайской Компартии, чему в КНР придают огромное значение. К тому времени Китай станет одним из определяющих факторов мировой политики, мировой экономики. К этому надо готовиться.