Депутат Госдумы Вячеслав Тетекин рассказал газете «Новый Город» о последних днях жизни югославского президента в день десятой годовщины со дня его смерти.
«Перед
отлетом из Москвы я видел Наташу. Она в хорошем состоянии и настроении, просила
передать вам большой привет» — таким образом я зашифровал тайное послание
от Миры Маркович супругу Слободану Милошевичу, которого мне
довелось навестить в гаагской тюрьме в окружении надзирателей спецслужб и
множества прослушивающих устройств — дабы я не мог сказать что-то лишнее или
передать нечто важное, — вспоминает с грустной улыбкой на лице депутат Государственной
Думы Вячеслав Тетекин. — Мира Маркович в тот момент находилась в
вынужденной эмиграции. Ее вытолкнули под фальшивым предлогом из Югославии, она
жила в Подмосковье. Никто этого не знал, и наша страна не подтверждала эту
информацию. Я впервые об этом рассказываю…»
Ровно
десять лет назад — 11 марта 2006 года — не стало центральной фигуры в событиях
распада Югославии — Слободана Милошевича. О том, какой это был человек,
«НГ» рассказывает Вячеслав Тетекин, не единожды лично встречавшийся с первым
президентом Сербии и впоследствии — президентом Союзной Республики Югославии.
— В свое время
вы были ответственным секретарем Комиссии по оказанию содействия Югославии в
преодолении последствий агрессии НАТО, являлись членом Международного комитета
в защиту Слободана Милошевича и даже несколько раз посещали этого политика в
тюрьме в Гааге. Сегодня десять лет со дня его смерти…
—
Я бы уточнил — со дня его убийства, и сомнений в этом у меня нет. Слободан
Милошевич был человеком с фантастической силой воли, очень умный,
проницательный, стойкий в своих убеждениях, настоящий патриот своей страны. Его
хотели согнуть, поставить на колени, и Гаагский трибунал оказался выходом из
ситуации. На мой взгляд, это преступное формирование. Гаагский трибунал,
который судил тогда Милошевича и который судит по-прежнему сербских патриотов,
априори незаконный, вместе с теми приговорами, что там выносятся, вместе с теми
миллионами или уже быть может миллиардами долларов, что тратятся на его
содержание.
Создавать
международные судебные органы можно только на основании многосторонних
договоров. В той же Гааге существует Международный уголовный суд, который был
создан на основе соглашения 60 государств. Они подписали соответствующее
соглашение, обязующее их подчиняться юрисдикции этого органа. В случае с
трибуналом по бывшей Югославии — он был создан якобы решением Совета
безопасности ООН. Но Совбез по уставу не имеет права создавать судебных
органов. То есть Милошевич фактически был не заключенным подсудимым, а
заложником. Его схватили, поместили в камеру и держали абсолютно
противозаконно. Но Слободан не сломился, а держал в сильнейшем напряжении всех
этих «судей». Он очень квалифицированно и грамотно громил все обвинения,
которые против него выдвигались. Конечно же, никакого обоснованного
обвинительного заключения против него выдвинуть не смогли бы, поэтому его
убили.
— Каким образом?
—
Врачи, которые посещали Милошевича в тюрьме, объяснили мне, как это примерно
случилось. Он вечером в камере разговаривал по телефону со своей женой, в
полном порядке и хорошем самочувствии лег спать, а утром его обнаружили
бездыханным в постели. Никаких внешних признаков насилия не было. У Слободана
имелось хроническое заболевание, характерное для его возраста, и местный
тюремный врач - голландец прописывал ему некое сильнодействующе лекарство. По
правилам трибунала, он был обязан его принимать. Через какое-то время врач
внезапно прекратил курс лечения, что однозначно должно было привести к таким
последствиям. Это тонко выполненное политическое убийство.
— Каким вы
запомнили Слободана Милошевича?
—
В моей памяти он остался как один из сильнейших политиков Европы, который по
калибру был выше большинства тех лидеров, что организовали интервенцию НАТО
против Югославии. Он устоял, и если бы не предательство тогдашней российской
верхушки во главе с Ельциным и Черномырдиным, я думаю, что прежнюю
Югославию можно было сохранить. Это было бы дружественное к нам государство на
Балканах. А как результат предательства, погиб Слободан Милошевич и ныне мы
имеем аморфную конструкцию, когда Сербия с одной стороны большинством голосов
простого населения — за традиционные отношения с Россией, а верхушка смотрит и
туда, и сюда. Шаткое положение…
— Когда вы
общались лично, какими мыслями он делился?
—
Как крупный политик, он больше всего обсуждал геостратегические вопросы. Но я
до сих пор с гордостью помню, как умудрился передать привет от его жены,
спонтанно решив, что она будет зваться Наташей (улыбается со слезами на глазах).
Мира Маркович вместе с сыном тогда жила в Подмосковье, ее требовали выдать под
смешным предлогом и отдать под суд. Все понимали, что случится, если она
попадет в тюремную камеру.
Супруга
Милошевича была вынуждена уехать в Россию. Поэтому мне пришлось использовать
эзопов язык, передавая привет. Слободан Милошевич сразу понял, о чем идет речь,
и широко заулыбался.
А
так, в основном, мы говорили о вопросах стратегии. Он был человеком с очень
широким настоящим государственным мышлением, с глобальными политическими взглядами.
Вспоминаю, что где-то за десять дней до его ареста и депортации в Гаагу я был у
него в резиденции в Белграде в составе делегации российского парламента. Мы
ужинали, и он сказал, что если бы был на месте российского руководства, с
учетом зависимости Запада от газа, позвал бы всех западных лидеров и попросил
их скинуться по десять миллиардов долларов. «Мне нужны деньги, а вам нужен
газ. Только деньги вперед», — что-то вроде этого. И все мы видим, какая сейчас
ситуация с газом. Так что это был человек, который мыслил мощными категориями,
и Запад рассматривал его как крайне опасного врага — не просто как побежденного
лидера побежденного государства, которого нужно дотоптать — они его боялись.
Запад хотел уничтожить его морально, они пытались его дискредитировать,
упрятать, заставить замолчать. А когда поняли, что ни один из способов не
действует, то уничтожили Милошевича физически. Тем более, что Россия к тому
времени очнулась от ельцинско-черномырдинской летаргии, и Слободан получил
официальное приглашение прибыть в Москву для лечения. Но под гарантией, что по
завершении лечения его вернут в Гаагу. И когда на Западе поняли, что Милошевич
может оказаться в России, где его вылечат и еще неизвестно — вернут ли обратно,
они пошли на крайние меры. Я вообще считаю, что тогда — а возможно, и сейчас —
Гаагский трибунал находился под контролем английских спецслужб. Потому что
главный судья на процессе Милошевича был англичанин, главный прокурор — тоже
англичанин. Это был чисто натовский трибунал, говорить о том, что он был и есть
международный, не приходится.
— Может ли
произошедшее с Югославией сегодня чему-то научить? Как эти события
воспринимаются сквозь призму времени?
—
Первое и самое главное: государство должно иметь возможность обороняться и
сопротивляться. Дело в том, что сербы не покорились бы, если бы их не сдало
тогдашнее российское руководство. Это, кстати, к вопросу о Сирии. Сейчас, при
всем моем критическом отношении к президенту Путину, и я это никогда не
скрывал, видны последствия событий в Ливии, Ираке. То, что сейчас наша
авиационная бригада находится в Сирии, и мы не позволяем свергнуть
дружественное нам законное правительство Башара Асада — это как раз и есть
извлечение уроков, в том числе из трагедии с Югославией. Мы не должны были
позволить НАТО «раздолбать» и свергнуть дружественное нам правительство. Мы
нуждаемся в союзниках, но это не те европейские страны, о которых нам говорят.
Наши союзники — они во всем мире. Например, те же самые африканцы. И когда
сегодня говорят о международной изоляции России, у меня это вызывает смех. Кто
нас пытается изолировать? Кучка (подчеркиваю это слово) стран западной Европы и
их прихлебатели — Восточная Европа и США. Кто еще? Латинская Америка с нами,
Африка, Азия, Ближний Восток — все с нами! Они радуются, когда мы даем по носу
нашим заклятым «друзьям» из Вашингтона, потому что впервые за четверть столетия
в мире возникла сила, способная противостоять безудержной экспансии
американского империализма. Люди радуются — я это видел. Африканцы, которые не
могут по экономическим и политическим причинам выражать свои эмоции активно, в
личном разговоре счастливы: «Наконец-то Россия возвращает свое
достоинство, свою силу».
То,
что делают наши военные и летчики в Сирии, выходит далеко за пределы чисто
Ближневосточного конфликта. Это укрепляет дружественное отношение к России и
дает народам убеждение в том, что не может одна страна диктовать свои условия,
нравы и обычаи остальным государствам мира. Да, мы проиграли в Югославии, нас
заставили проиграть. Потому что те, кто был у власти в тот момент, находились
под американским контролем. Ельцин и Черномырдин были вынуждены повиноваться
тем импульсам, которые получали из Вашингтона. Сегодня, к счастью, ситуация
перевернулась.
— Некоторые
говорят, что Украину ждет судьба развалившейся Югославии. Что Вы скажете на
этот счет?
—
Мы были против так называемого сепаратизма, но за Союзную Республику Югославию
в том виде, в котором она существовала и, к великому сожалению, развалилась:
Словения, Хорватия, Босния и Герцеговина, Черногория — все по отдельности.
Вместо мощной Югославии, которая была одним из весомых факторов не просто
европейской, но и мировой политики, мы получили кучу раздробленных государств,
каждое из которых слабое и ни на что не способное.
В
случае с Украиной ситуация иная. Мы должны прекрасно понимать, что Украина в ее
нынешнем виде — это порождение Советской власти. Ее никогда не существовало в
мире. Традиционная историческая Украина — это, скажем, район Киева, Чернигова.
Я не считаю себя экспертом в украинских делах, но Днепропетровская,
Харьковская, Луганская, Донецкая, Николаевская, Херсонская области — это
традиционно русские регионы. Советским правительством они были присоединены к
той давней Киевской губернии, чтобы повысить промышленную мощь Украины —
сельскохозяйственной окраины Российской Империи. То есть, Россия добровольно
отдала часть своих регионов, чтобы укрепить братский народ.
Так
что Украина в нынешней форме — это порождение Ленина и Сталина,
и когда жители сегодня свергают их памятники — они теряют свою легитимность, не
понимая, что творят. Ленин был мудр, создав эту Украину, а они считают
наоборот. Убежден, восточная часть Украины постепенно отойдет. И дело вовсе не
в том, что Кремль пытается их затащить обратно в Россию — на мой взгляд, он,
наоборот, прилагает максимальные усилия, чтобы этого не допустить. Киев сам
буквально выталкивает их в сторону России. Это безумие. Думаю, судьба Украины
предрешена — она будет колоться.
*
* *
Слободан
Милошевич был президентом Сербии (1989-1997 гг.), а с 1997 по 2000 год
возглавлял Союзную Республику Югославию. До самой смерти был женат на политике
и журналисте Мириане Маркович. Имел сына Марко и дочь Марию. Умер 11 марта 2006
года в Нидерландах.
*
* *
Вячеслав
Тетекин родился 2 октября 1949 года в Чите. Депутат Госдумы РФ шестого созыва
от КПРФ. В 2008-2013 гг. являлся членом Президиума, секретарем ЦК КПРФ.
Доктор
исторических наук, автор ряда книг и публикаций в прессе.
С
сентября 1999 года — ответственный секретарь Комиссии Госдумы по обобщению
информации о преступлениях НАТО против Югославии. Член редколлегии газеты
«Советская Россия».
С
2000 по 2003 г. — ответственный секретарь Комиссии по оказанию содействия
Югославии в преодолении последствий агрессии НАТО. Член Международного комитета
в защиту Слободана Милошевича.
Женат, имеет двоих сыновей.