Депутат Госдумы от КПРФ Сергей Шаргунов о судьбе обитателей московских общежитий, которым не грозит реновация.
Опубликованы списки домов, подлежащих
расселению. Этих домов там нет…
Прошедшее воскресенье провел в
общежитиях в Измайлове. «Приезжайте посмотреть, в каких условиях живут в
Москве», - пригласила на личном приеме местная жительница Юлия Аверина. Поехал,
увидел. И, честно скажу, ужаснулся.
7-я Парковая улица, дома 19, 21 и 21А. В
основном обитатели домов - строители Олимпиады-80, у всех московская прописка.
Общежития коридорного типа с туалетом и кухней на этаже. В столице многие не
ведают имен ближайших соседей, а тут одна семья из 70 семей - 570 человек,
обитатели корпусов спаяны одной бедой.
Сейчас много спорят о так называемой
реновации, называются астрономические суммы, которые выделят под мега-снос.
Тревожатся жители нормальных крепких домов. А вот из этого пыточного заточения
давным-давно жаждут переехать.
Общежития признали ветхими и
непригодными для жизни еще два десятилетия назад. Почему же не расселяют? Всё
дело в том, что, как рассказывают, по документам всех уже расселили. То есть
возвели хорошие дома с комфортными квартирами, но загнали «налево». Причем
чиновники, как говорят здесь промеж собой, провернули эту схему даже несколько
раз.
Так что реновация точно не грозит. Эти
люди - лишние. Мертвые души. В списках не значатся.
Хожу по этажам, знакомлюсь. Чудовищный
запах разложения. Гниющие стены и потолки. Глубокие расщелины. Дети, старики,
женщины…
Перед каждой дверью десятки ботинок.
Комнаты маленькие, так что обувь хранят в коридоре. В каждой комнате масса
людей. В некоторых - на 18 квадратных метрах прописано семь человек.
Люди вполне естественно пытаются
обустроить тот быт, что имеют, но какой косметический ремонт не сделай, от
наведенного порядка за неделю ничего не останется - здания разваливаются на
глазах.
На общих кухнях обваливается штукатурка.
Суп готовят вместе с краской и побелкой.
В общих душевых кабинках надо мыться с
зонтиком, с верхних этажей течет и сыпется штукатурка. Приходится вставать в
тазик, так как пол - бетонное крошево.
Здесь все больные, инвалиды. Болеют
астмой, разрушаются кости. Сходят с ума. А еще сгорают. Электропроводка тоже
отжившая свое. Скрученные провода, замотанные изолентой.
Последняя жертва короткого замыкания -
Дмитрий Журавлев, детский тренер. Он запомнился мягким и добрым человеком.
В отчаянии покончил с собой Николай
Гильязов, ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС.
Люди много лет пишут во все инстанции,
обивают пороги учреждений, ходят на приемы, а толку нет. Наоборот, на главную
активистку Юлию Аверину, которая ко мне пришла с обращением, два раза наезжала
машина. Отравили ее собаку.
Между тем, счета за коммунальные услуги
приходят регулярно. И сумма за комнату вдвое выше, чем за отдельную квартиру.
Ведь общий коридор с искрящейся проводкой и грибком, кухня с отваливающейся
штукатуркой, душевая с зонтиком считаются жилой площадью. Тех самых
«коммунальных квартир», которые будто бы давно расселили.
А сколько всего подобных домов смерти?
Официально, по сведениям Департамента имущества, в столице больше двухсот
пятидесяти таких адресов.
Всё это происходит в наше время на фоне
бесконечных трат на украшение города, перекладывания плитки, широковещательных
проектов «реновации».
Всё изложенное - судьбы несчастных
людей, замурованных в дома смерти - причина моего депутатского обращения в
Генеральную прокуратуру Российской Федерации.
Об ответе сообщу.