«Нужен договор, который даст нашей стране экономическое возрождение и перевооружение армии и флота, а не который загоняет нас в угол», – заявил газете ВЗГЛЯД член КПРФ, зампредседателя думского комитета по международным делам Леонид Калашников. Депутат подробно рассказал, почему коммунисты будут голосовать против ратификации СНВ-3.
После ратификации сенатом США договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3) эту же процедуру должны проделать Госдума и сенат. В четверг спикер Госдумы Борис Грызлов заявил, что нижняя палата может успеть ратифицировать договор до конца года – в пятницу. Между тем представители думских фракций КПРФ и ЛДПР сказали, что в случае появления этого вопроса в повестке дня они будут голосовать против ратификации СНВ-3. В чем суть претензий к документу у коммунистов, газете ВЗГЛЯД рассказал первый зампредседателя комитета по международным делам Леонид Калашников.
«По числу носителей и боезарядов мы приближаемся к тем показателям, которые заложены в договор. Американцам надо сокращать больше, в этом достоинство договора»
ВЗГЛЯД: Леонид Иванович, коммунисты пообещали голосовать против ратификации договора о СНВ-3. Почему было принято такое решение?
Леонид Калашников: Мы считаем, что любой договор в области сокращения вооружений имеет смысл в том случае, если он укрепляет безопасность страны. Предложенный для ратификации договор этим критериям не соответствует.
ВЗГЛЯД: Что это за критерии?
Л. К.: Договор никак не ограничивает развитие противоракетной обороны (ПРО) США. Развитие этой ПРО – главная угроза стратегической стабильности в мире. Приближение позиционных районов ПРО к границам России не укрепляет нашу безопасность. Именно поэтому российская сторона сделала в преамбуле оговорку (о взаимосвязи стратегического и наступательного вооружения – ВЗГЛЯД), но, видимо, американская сторона отнеслась к этому как к пустой болтовне. В резолюции американского сената прямо сказано, что СНВ-3 никак не ограничивает США в развитии противоракетной обороны. Как говорил министр обороны США Роберт Гейтс, теперь вместо перехвата нескольких ракет речь идет о создании систем, способных нейтрализовать сотни баллистических ракет. Кроме США такое количество ракет есть только у России. Значит, эта система создается против нас. Также пражский договор никак не ограничивает ядерные арсеналы других стран, которые юридически и фактически являются союзниками США. Между тем члены НАТО Франция и Великобритания имеют около 160 ядерных боезарядов на стратегических носителях. Это является серьезным нарушением ядерного паритета.
Количественные и качественные параметры ограничений стратегических наступательных вооружений России и США в договорах СНВ-1 и СНВ-3
Количественные и качественные параметры ограничений стратегических наступательных вооружений России и США в договорах СНВ-1 и СНВ-3
ВЗГЛЯД: В СНВ-1 тоже не учитывались ядерные арсеналы других стран.
Л. К.: Но раньше у США были огромные боезапасы, несравнимые с другими странами. А у нас сегодня нет ядерных союзников. Получается, что мы проигрываем. К тому же на недавнем саммите НАТО в Лиссабоне принято решение о том, что ПРО будет создаваться в Европе. Другое наше возражение касается того, что вопреки очевидному здравому смыслу договор никак не ограничивает возвратный ядерный потенциал, что было прописано в предыдущих договорах. Для выполнения лимита договора достаточно снять часть ядерных боеголовок с ракет. На американских ракетах число боеголовок в короткие сроки может быть доведено до четырех тысяч, что в 2,5 раза больше лимита СНВ-3. Это превращает его из договора о реальном сокращении вооружений в соглашение о правилах учета боезарядов. Кому это выгодно? Конечно, более обеспеченной финансами стороне. Договор не рассматривает в качестве стратегического вооружения ракеты большой дальности морского базирования. Мы отстаем по этому показателю от американцев в десять раз. Тем более для нас непонятно, почему сенаторы при ратификации вернулись к каким-то железнодорожным платформам, на которые якобы можно установить наши ракеты, которых у России нет.
ВЗГЛЯД: Таким образом, для США этот договор действительно выгоден, почему они так долго его ратифицировали?
Л. К.: Договор относит к стратегическим наступательным вооружениям только то, что выгодно США. Документ совершенно не касается вооружений, которые сегодня разрабатываются американцами в рамках концепции быстрого глобального удара. Поэтому российскому парламенту предлагают ратифицировать важнейший международный договор без серьезной работы над ним. Летом в Госдуме прошли единственные двухчасовые слушания по договору. Для сравнения: в американском сенате прошло 18 слушаний, они потратили на это восемь месяцев. Ратификации предшествовали семь дней дебатов, в ходе которых представители исполнительной власти ответили на тысячу вопросов. Отсюда результат. У них ратификационная резолюция в несколько десятков страниц, где по пунктам жестко отстаиваются национальные интересы США. А нам предлагается принять ратификационный договор из одной фразы.
ВЗГЛЯД: России нужен этот договор?
Л. К.: Договор нам нужен, но его заключение должно стать такой задачей для российской дипломатии, которая учитывала бы, что России после 18 лет развала наших сил нужен договор, который действительно ограничит наращивание наиболее опасных для России вооружений вероятных противников. Нужен договор, который даст нашей стране экономическое возрождение и перевооружение армии и флота, а не который загоняет нас в угол, а для американцев создает дорогу в рай.
ВЗГЛЯД: Тогда как, по вашему мнению, должна проходить ратификация?
Л. К.: Мы предлагаем проводить принятие договора в трех чтениях. В Госдуме все международные договоры ратифицируются в одном чтении на протяжении полутора десятков лет. Мы предлагаем в качестве исключения вернуться к трехсторонней процедуре. Она возможна. Тогда в качестве поправок можно попытаться исправить некоторые недостатки договора, особенно те, которые приняты американцами и о которых мы еще ничего не знаем. В четверг совет Думы пытался назначить на пятничные парламентские слушания ратификацию. А как может ответственная сторона ратифицировать документ, если даже специалисты не видели ратификационной грамоты? Поэтому мы будем голосовать против договора и настаиваем на процедуре трех чтений.
ВЗГЛЯД: В СНВ-3 прописан механизм взаимных инспекций объектов с ядерными вооружениями, в том числе складов с боеголовками. Это позволит следить за процессом разоружения?
Л. К.: В договоре есть процедуры, которые выгодны той и другой стороне. Инспекции позволяют открыто показывать, что мы и они реально сокращаем. Для этого инспекции и существуют. Предыдущий договор о СНВ-1 в этом смысле был для нас кабальным. Мы все открыли для американцев на ракетном заводе в Воткинске, а американцы завод, который прописали в СНВ-1, закрыли. Другой завод в договоре упомянут не был, и мы не могли его инспектировать. Это огрехи быстрого и необдуманного подписания.
ВЗГЛЯД: Известно, что Россия в одностороннем порядке выйдет из договора, если потенциал американской ПРО начнет угрожать ее национальным интересам, как это произошло с ДОВСЕ.
Л. К.: По законам международной дипломатии государство имеет право выйти из любого договора, если он нарушает или угрожает его интересам. Поэтому когда мы прописываем дополнительные заявления о возможностях выхода – это дипломатия. Россия не очень может похвастать этим, а американцы активно пользуются этим правом. Надо пытаться заключить квалифицированный договор, который послужит обеим сторонам.
ВЗГЛЯД: Премьер Владимир Путин предупреждал, что если американцы не ратифицируют СНВ-3, то начнется новая гонка вооружений.
Л. К.: От нератификации договора нам хуже уже не будет. По числу носителей и боезарядов мы приближаемся к тем показателям, которые заложены в договор. Американцам надо сокращать больше, в этом достоинство договора. Но для того чтобы заразиться новой гонкой вооружений, надо иметь финансовый запас, как у американцев. Только на поддержание одних боеголовок в готовности в течение десяти лет они выделили 85 млрд долларов. Эта сумма в несколько раз больше, чем у нас выделяется на всю армию. Путин правильно говорил о непринятии, но принятие на заведомо невыгодных условиях тоже может привести к такому же результату. Противоракетная оборона приближается к нашим границам с определенными целями – нейтрализовать российские ракеты. Значит, мы будем вынуждены наращивать гонку вооружений: либо количество ракет, либо разрабатывать более умные ракеты, которые преодолевают эту ПРО. Это же гонка вооружений. А какой у нас еще путь остается, если над нами повиснет этот зонтик и мы не сможем применять ядерное оружие в случае возникновения опасности? Любая нормальная страна предпринимает меры, чтобы преодолеть это.
ВЗГЛЯД: Наблюдатели считают, что ратификация СНВ-3 станет одним из главных достижений Дмитрия Медведева и Барака Обамы во внешней политике и поможет дальнейшей «перезагрузке» российско-американских отношений. На этой почве возможно решение спорных моментов политическими методами?
Л. К.: Нам часто говорят, что ратификация СНВ-3 поможет «перезагрузке». Это напрасные надежды. Если Россия ратифицирует, то по ее мировому имиджу будет нанесен мощный дезинформирующий удар и вопрос об ограничении стратегических ядерных вооружений фактически будет закрыт. Договор ратифицирован, Нобелевская премия Мира Обамой получена, а потом Россия будет как игрок, который проиграл в казино шулерам целое состояние. Только этот игрок не сразу заявил о шулерстве, а заплатил, вернулся домой и начал кричать о нечестной игре. Россия не может позволить себе быть таким недальновидным игроком.
ВЗГЛЯД: Пример заключения СНВ-3 станет стимулом для других стран пойти по пути сокращения запасов стратегического ядерного оружия?
Л. К.: Насколько я помню, англичане обещали подумать пойти по этому пути. Но это остается на их совести. Как сказали, так и дезавуировали это высказывание. Это же не договор.
ВЗГЛЯД: Стратегическое ядерное оружие надо сокращать? Его слишком много скопилось на земле?
Л. К.: Сокращать нужно, но на взаимовыгодных условиях. Еще в Советском Союзе все понимали, что ядерное оружие – оружие сдерживания, а не оружие для развязывания войны, потому что в этом случае все погибнут. Мы реалисты и понимаем, что надо сокращать, но когда это предлагается не на взаимовыгодных условиях, мы против.