Я не помню, чтобы прежде где-то и как-то обсуждалась обоснованность такого памятника. Кто спросил людей города, края? Ведь проблема-то краевая.

     У нас много говорят о прозрачности действий власти, а эта прозрачность -- как за плотно тонированными окнами автомобилей. Вопрос о памятнике был решен субъективно и келейно. Помню лишь где-то в конце 90-х или в начале нового столетия в «Вечернем Барнауле» появилось что-то вроде обращения о таком памятнике. Подписанное несколькими инициаторами, среди которых запомнился А. Дитц, декларирующийся президентом «международного фонда реабилитации и помощи жертвам сталинизма и трудармейцам» и президентом «сообщества российских немцев на Алтае»; а также Н. Устенко -- председатель городского комитета ветеранов ВОВ, что немало удивило. При случайной встрече с Дитцем разговор не получился. А разговор с Устенко о его позиции свелся лишь к «так получилось». А в 1996 году, словно бронируя место под памятник, появился мемориальный камень жертвам политических репрессий. Теперь уже строится и сам памятник, хотя у людей так и не спросили -- нужен ли он им.

     Как-то оказавшись в воскресенье на Старом Базаре, я решил сходить на площадь Свободы. Никого из работающих на памятнике не было. С одним из случайных попутчиков, представившимся Серегой, мы на месте стройки увидели пару увядших венков. Попутчик, удивившись, спросил -- уж не трагедия ли случилась на стройке. Я ему сообщил, в чем дело. Он, не веря, заявил, что думал о сооружении здесь обновленной галереи знатных людей, новоявленных «передовиков соревнования». Словно угадав мои размышления, продолжил: «Соорудить бы здесь грандиозный мемориал трудящимся периода войны». «Не обижайся, фронтовик, - продолжил он, - в тылу не много было легче, чем вам на фронте. И если еще иметь в виду, что работали-то здесь негодные для фронта: инвалиды, старики, женщины и дети ( у Сереги, оказалось, отец и мать 13-14 летние работали на «Трансмаше»), разве они не заслужили наравне с вами, чтобы их подвиг был увековечен, как ваш на площади Победы, а их здесь -- на площади Свободы. Так бы и закрепилось в назидание потомкам единство фронта и тыла, сражавшихся за Победу и Свободу от немецкого фашизма». А раздора «всех против всех» у нас и без памятников хватит.

     Своими оригинальными рассуждениями Серега подвиг меня выйти за ограду стройки и спросить других, проходящих мимо: как они полагают, что за памятник строится. Опросил 12 человек разного возраста. Девять из них категорично за идею Сереги, один за «галерею почета как на площади Советов возле госуниверситета», двое за «грандиозный фонтан».Но никто не угадал, что строится на самом деле. И даже говорили, что «пора сооружать памятники жертвам перестройки и реформ», когда страна в прямом смысле горит со всех сторон, а власть ищет «соринку в чужом глазу, а в своем бревна не замечает». Такими памятниками власть противопоставляет людей разных поколений, разных взглядов и убеждений -- на словах ратуя за единство нации. Один из них даже заметил, что здесь надо будет охрану ставить, иначе вандализма не избежать, как это кое-где и происходит. Я, не «подогревая», слушал. Но еще более укрепилась мысль, что подковерность с памятником объясняет только одно -- отсутствие объективных оснований для его сооружения. Например, что сказать народу на вопрос «почему избран именно Барнаул, и именно площадь Свободы, в чем его особенность в репрессиях?». Они были повсеместно. И памятники, в таком случае, должны быть сооружены (и сооружаются) в местах содержания репрессированных и их гибели. Мне, например, неизвестны подобные памятники в Столицах других регионов России, в частности у наших сибиряков-соседей. А что касается переселенцев, то Барнаул явно субъективно навязывается. Ибо по справке отдела спецпоселений НКВД СССР «О количестве спецпоселенцев» на октябрь 1946 года из общего числа находящихся на спецпоселении 2463940 человек, в Алтайском крае их значится 35 381 человек. Тогда как у наших соседей в Красноярском крае 112 296 человек, в Томской области 83 276, Кемеровской области 129 423 человека, в Новосибирской области 92 968 человек и т.д. (см. книгу  О. Платонова «Бич Божий. Эпоха Сталина» ). И памятников там нет. У нас же в крае в Гольбштате есть. Так сколько же их еще надо? К тому же «спецпереселенцы» и «трудармейцы» -- это не выдумка Советской власти или того же Сталина. Это мировая практика. Такие действия применялись и применяются в тех случаях, когда в тылу сражающейся армии нельзя оставлять силу, способную ударить в спину. Вновь двойной стандарт? В чем еще В. Путин, будучи президентом, обвинил США на саммите в Мюнхене. Президент США Рузвельт после нападения Японии на Перл-Харбор приказал «спецпереселить» в концлагеря 112 тысяч американских японцев. И к Рузвельту -- никаких претензий, никакого «рузвельтизма» не существует. Японцы многократно просили извиниться за атомные бомбардировки их городов. Где там, молчат. Как и к Черчиллю никаких претензий за спецпереселение английских немцев на баржах в трудармию. А тут -- «сталинизм». Хотя в СССР была прямая угроза в спину.

     В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» говорилось: «По достоверным данным, предоставленным властям, среди немецкого населения, проживающего в Поволжье, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу Германии должны провести взрывы в районах, населенных немцами Поволжья. Завербованы десятки тысяч диверсантов, готовых сражаться с оружием в руках на стороне Германии». Аналогичное положение складывалось и с другими народами Кавказа. И ход войны это подтвердил.

     К тому же далеко не все немцы на Алтае единодушны по поводу установления памятника. Так, глава Поспелихинского района, В.Краутер, у которого кстати сказать, расстрелян дед, отец сослан в Сибирь, тем не менее считает: «На то время это было объективным решением, на карту было поставлено многое». Более того, он считает, что имя Сталина достойно, чтобы его увековечить. (См. сайт Политсиб РУ за 05.12.2006). С ним солидарны и некоторые другие немцы, с которыми мне довелось встречаться, заявляя, что «спецпереселение спасло их от страшного выбора, который их бы постиг -- или служить Гитлеру, или оказаться в крематориях Освенцимов».

     Время вразумило и других, роптавших за памятник. Н.Г. Устенко, видимо под влиянием штурмового антисовестизма «лихих 90-х», как назвал их В. Путин, а так же, не восприняв всерьез идею, а поддавшись моде тех лет «подмахнул» подпись за кампанию. А спустя время он дважды ходил к Калганову с заявлением, подписанным им и всеми руководителями районных комитетов  участников ВОВ г. Барнаула, с просьбой отменить постановление о памятнике. Но не нашел понимания. Потом перед юбилеем Победы, выступая на Пленуме крайкома КПРФ, он же активно расправлялся с антисталинистами. Через некоторое время читаем в «Голосе труда» его «открытое письмо Президенту» с требованием отстранить от должности Министра Культуры РФ за то, что он запретил Лужкову вывесить в день Победы в Москве портреты И. Сталина. В трех постановлениях глав администраций Барнаула: В. Баварина в 2002 году., В. Калганова в 2004 году и в 2006 годах постоянно менялись составы оргкомитетов по памятникам и их председатели. Не знаю причину, но в последнем оргкомитете уже не было В. Вирбицкаса -- руководителя «Общества литовской культуры» и я вспомнил статью в «Вечернем Барнауле» за 16.07.2010, озаглавленную «Помню только хорошее» -- об одном из департированных из Литвы В.А. Закаривичюсе, заявившего в статье, что «никогда в жизни я не слыщал ни от матери, ни от отца упреков и жалоб в адрес СССР или людей, с которыми сталкивала их жизнь». И он сам помнит только хорошее, хотя депортирован он был с семьей в 11 лет. Вспоминал и трудности, как у всех. Вот только у А. Дитца на упомянутом выше сайте находим: «Другие народы тоже пострадали, но не в таком масштабе, как российские немцы». Спросил бы он прежде о «масштабах» страданий евреев с их «холокостом», у блокадников Ленинграда, да любого из тех, кто испытал ужасы немецкой оккупации с ее концлагерями, крематориями, всеми механизмами уничтожения «неполноценных» народов. Что бы ему ответили? Не случайно на сайте «Тайга. Инфо» 18 мая 2006 года появилось сообщение, что в Барнауле объявлен сбор пожертвований от населения по увековечиванию памяти жертвам политических репрессий» и что для этого открыт «специальный банковский счет при Никольской церкви», а так же «при Православных храмах, в некоторых дворцах культуры и ряде других заведений будут установлены урны для сбора пожертвований», видимо, было проигнорировано. Инициаторам памятника пришлось искать других жертвователей. И нашли! Да кого! М. Прохорова, А. Лебедева и банк ВТБ. Достойные инвесторы! Как говорится, с кем поведешься. Зато в Омске именно на народные пожертвования идет грандиозное сооружение мемориала героическому труду омичей во время ВОВ. Это и объединяет людей и назидает будущие поколения на подвиги во имя своего Отечества. Нам бы так. Хотя и наши районы, например, Ключевской, Советский, Тальменский и некоторые другие, уже соорудили или сооружают такие памятники. В Барнауле же субъективность сооружения настоль очевидна, что о сих пор инициаторы так и не пришли к единому мнению как назвать этот памятник. Обескураживает и место памятника -- площадь Свободы. Там стоят памятники дважды Герою Советского Союза Плотникову Павлу Артемьевичу и Ивану Ползунову. Они к месту, их ратный подвиг -- ради свободы России! С какого «боку-припеку» они причастны к репрессиям?

     Послушал я однажды ветерана войны трудового фронта женщину-врача перед учащимися одной из школ, что для нее значила тогда площадь Свободы. Здесь аккумулировалось все, что делалось барнаульцами в годы Великой Отечественной войны: беды и радости. На площади постоянно были массы людей, слушали из установленных громкоговорителей сводки с фронтов войны, о трудовых подвигах народа, в том числе и барнаульцев, проводились митинги, демонстрации. Здесь ставились новогодние елки, и прочее, прочее. Площадь ни днем, ни ночью не пустовала. Вместе радовались успехам, вместе делились горестями! Вот что такое площадь Свободы! Никакого отношения к репрессиям не имеющая. Других площадей тогда в Барнауле не было. Она одна сражалась со всем народом за свободу и независимость нашего Отечества. Это и надо увековечить. Именно здесь место памятнику трудового подвига людей в годы Великой Отечественной войны.