Понимают ли коллизию в Кремле? Государственное обвинение, чувствуя, очевидно, что оно подошло к порогу, за которым ему придется признать правоту экономического учения Маркса и все вытекающие из него революционные выводы, ведет себя половинчато и трусливо. Об этом пишет газета «Советская Россия».
В Хамовническом районном суде г. Москвы вот уже почти полтора года слушается второе уголовное дело Михаила Ходорковского и его делового партнера Платона Лебедева. Излагая дело формулами Уголовного кодекса, они обвиняются в «хищении чужого имущества, вверенного виновному, с использованием своего служебного положения организованной группой в крупном и особо крупном размерах». Кроме того, они обвиняются в отмывании похищенного, то есть в «совершении с использованием своего служебного положения организованной группой в крупном размере финансовых операций и других сделок с денежными средствами и иным имуществом, приобретенными заведомо незаконным путем, а также использование их для осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности». В целом же утверждается, что Ходорковский в качестве физического лица, формально прикрываясь должностным положением председателя правления ЮКОСа, в течение 1998–2003 годов похитил у дочерних компаний ЮКОСа – «Юганскнефтегаза», «Самаранефтегаза» и «Томскнефти» всю добытую ими нефть, а именно 350 миллионов тонн.
СЛЕДУЕТ признать, что общественный интерес к процессу в настоящее время невысок. И дело не только в том, что он практически не освещается по телевидению. Граждане вполне свыклись с мыслью, что пока Путин остается у власти, Ходорковский из тюрьмы не выйдет. Если сидит, то, значит, за дело, и обсуждать тут нечего. Надо было галстук на аудиенции с Путиным надевать и лишних вопросов о приватизации «Северной нефти» не задавать. А уж обвинять публично в присутствиии десятка других олигархов национального лидера в том, что он не понимает важности выстраивания отношений с Китаем, – это полный беспредел. Да и вообще, был бы человек, а статья найдется, – от сумы и тюрьмы не зарекайся.
Кроме того, граждане настолько устали от творящегося на их глазах 20 лет подряд воровства, что и без всякого суда уверены, что «все олигархи – воры». С этим проблем нет. Действительная социальная проблема в другом – в том, что, признавая факт тотального воровства, возмущаются им отнюдь не все. Лишь немногие озадачиваются вопросом, почему Ходорковский сидит, а Абрамович покупает дворец за дворцом и заказывает все более длинные и скоростные яхты, оснащенные ракетами ПВО и мини-субмаринами, похожие более на боевые крейсеры, чем на прогулочные посудины. Большинство же предпочитает пока моральную инверсию: раз им это позволено, то и нам можно.
Между тем разворачивающиеся в суде события, оглашаемые на его заседаниях аргументы и контраргументы представляют собой самый животрепещущий общественный интерес, далеко выходящий за рамки интереса к судьбе не только двух конкретных подсудимых, но даже к судьбе самого национального лидера. Субъективная цель процесса – развеять иллюзии и продемонстрировать всем гражданам, не исключая и олигархов, что им позволено далеко не все из того, что позволено власть имущим. Одновременно все больше и больше выявляется и объективный, не зависящий от целей прокуратуры и задач адвокатуры, смысл процесса. Он заключается в публичной демонстрации того, что вообще любая «предпринимательская деятельность» сводится в конечном счете к хищению и отмыванию и тянет на очень серьезные сроки лишения свободы. И это обстоятельство начинает постепенно доходить до инициаторов второго процесса.
На мой взгляд, когда он затевался, в Кремле еще не осознавали всей его обоюдоострости и взрывоопасности. Прозрение забрезжило только после начала, когда машину уже нельзя остановить без потери лица. Сегодня можно лишь затянуть процесс, выиграв время для принятия политического решения, которого пока не выработано. Именно проблему политического решения постоянно поднимает Ходорковский в своих многочисленных посланиях из тюрьмы. Взывает к властям: поймите же вы наконец, что приватизация в глазах народа нелегитимна! Нужно сделать ее легитимной, а вы поступаете прямо наоборот! Осуждая меня, вы осуждаете самих себя! Но в слепой ненависти к Ходорковскому правящая верхушка решила идти до конца. И тем самым загоняет себя в правовой и моральный цугцванг.
Тем временем процесс переваливает через экватор. Подходит к концу судебное следствие, завершается представление доказательств защитой и допросы приглашенных ею свидетелей. Далее начнутся прения сторон. Поэтому я полагаю, что после публичного оглашения в суде почти всех материалов данного дела настал момент, когда можно высказываться и сторонним наблюдателям. Разумеется, не с юридической, дабы не давить на суд, а с экономической и политической точек зрения.
Первое и второе дела Ходорковского качественно различны. В первый раз он был осужден за уклонение от уплаты налогов. То есть обвинение молчаливо предполагало, что свои доходы он получил законным путем, а вот только делиться с государством и обществом в полной мере не захотел. И суд с этим согласился. Теперь же оказывается, что и все свои доходы он получил незаконно – похитил. Защита усматривает здесь противоречие: признав неуплату налогов, суд якобы признал тем самым законность доходов. На самом же деле противоречия нет. Так, в свое время американский суд посадил на 11 лет главаря чикагской мафии Аль Капоне именно за неуплату налогов, не найдя веских доказательств преступного характера его доходов. Ныне то, что не удалось американским следователям, попытались сделать следователи российские. И даже более того.
Обвинительное заключение по второму делу Ходорковского и Лебедева – это песня! Я взял на себя тяжкий труд просмотреть этот документ хотя бы «по диагонали» и был поражен усидчивостью его составителей. Ленин как-то заметил, что полностью охватить все стороны и детали капиталистического способа производства не смогли бы и 70 Марксов. Так вот то, что не смогли бы сделать 70 Марксов, сделали следователи Генпрокуратуры. На 3460 страницах (232 авторских листа – объем, сопоставимый с четырьмя томами «Капитала») подробнейшим образом описана обыкновеннейшая повседневная деятельность крупного частнокапиталистического предприятия на протяжении нескольких лет. В общем, рутина. И сделан замечательный вывод, что эта рутина содержит в себе признаки преступлений, подпадающих под действие статей 160 и 174 Уголовного кодекса РФ. Будь моя воля, я бы обязал все экономические и юридические вузы преподавать студентам этот документ в качестве отдельного предмета под названием «Преступная сущность капитализма».
ОБРАТИМСЯ к конкретным пунктам обвинения. Первое из них – хищение. Здесь сразу наталкиваемся на некую несообразность и непоследовательность прокуратуры. Традиционно принято считать, что там где есть хищение, там имеются и потерпевшие. Однако представители потерпевшей стороны не были вызваны гособвинением в суд не только в качестве потерпевших, но даже в качестве свидетелей, что довольно странно. Ходатайствовать об их вызове была вынуждена защита. Явившиеся в суд представители «Самаранефтегаза» и «Томскнефти» не подтвердили, что их компании были обворованы. А глава государственной Роснефти, которой ныне принадлежит крупнейшее добывающее подразделение ЮКОСа, потерпевшее по версии обвинения наибольший ущерб, «Юганскнефтегаз», Сергей Богданчиков в суд так пока и не явился, и неизвестно, когда сможет явиться.
Наше уголовное законодательство понимает под хищением целый букет деяний. Это совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Но при этом законодательство не отождествляет «хищение» с бытовыми понятиями «воровства» и «кражи», когда похищенное имущество просто исчезает с глаз долой. Нет, хищение может совершаться самыми разнообразными способами, отнюдь не обязательно связанными с исчезновением похищенного имущества. Имущество может оставаться зримым, но все же похищенным. УК РФ определяет, что хищение может совершаться: путем кражи (тайное хищение); путем грабежа (открытое хищение); путем разбоя (открытое хищение с использованием вооруженного насилия); путем мошенничества; путем вымогательства. И наконец путем присвоения или растраты (инкриминируемая обвиняемым статья 160).
Адвокаты и приглашенные ими свидетели защиты, среди которых такие известные деятели, как Геращенко, Касьянов, Христенко и Греф, констатируют, что Ходорковский ни у кого нефти не крал, не вымогал, не грабил, не разбойничал и не мошенничал. Прокуратура же возмущается тем, что защита обходит стороной конкретную формулу обвинения: хищение путем присвоения или растраты вверенного имущества. Если отбросить массу деталей и юридических заковык, то суть полемики адвокатуры и прокуратуры может быть сведена к следующему диалогу:
Адвокаты: Ходорковский ничего не украл, ни одна тонна нефти не пропала – вот поглядите в документы, она вся учтена.
Прокуроры: А мы и не утверждаем, что Ходорковский что-то украл. Ни одна тонна нефти, действительно, не пропала. Мы утверждаем, что Ходорковский всю эту нефть противоправно присвоил, а полученные доходы незаконным образом легализовал. И присвоил тем способом, что покупал нефть у нефтедобытчиков дешево, а продавал ее на мировом рынке дорого.
«Ходорковский и Лебедев, – говорится в Обвинительном заключении, – в течение 1998–2003 гг. совершили хищение путем присвоения вверенного имущества — нефти, которую изымали у нефтедобывающих акционерных обществ … не по рыночной, а по заниженной цене …». При этом цена в договорах купли-продажи нефти между ЮКОСом и его добывающими «дочками» в регионах добычи нефти была установлена ниже цены на нефть в портах Роттердама (Голландия) и Аугусты (Италия), в результате чего выгодоприобретателем разницы стал ЮКОС.
Постойте-постойте, что-то слышится родное... Это ведь не что иное, как перепев классической формулы движения капитала: Деньги – Товар – Деньги. Уж не у Маркса ли это позаимствовано? Ибо именно ему принадлежит открытие фундаментальной разницы между простым товарным и капиталистическим производством. В простом товарном производстве товар продается ради покупки другого товара (Т – Д – Т). А в капиталистическом товарном производстве покупка (в том числе и покупка рабочей силы) совершается ради продажи.
Кроме того, продолжает обвинительное заключение, «…Ходорковскому, Лебедеву и их сообщникам было достоверно известно, что ЮКОС фактическим покупателем нефти не является, а продукция самостоятельно отгружается нефтедобывающими предприятиями российским и зарубежным потребителям…»
Вдумаемся в суть последнего тезиса. Что он фактически означает на деле? А означает он, что капиталист является совершенно излишним, паразитическим звеном во взаимоотношениях реального производителя нефти и ее конечного потребителя. И это истинная правда! Остается только посочувствовать обвинению в том, что все его утверждения, согласуясь в принципе с учением Маркса, явным образом противоречат действующему гражданскому законодательству РФ, которое отнюдь не запрещает покупок с целью перепродажи.
Весь черный юмор ситуации в том, что, действуя строго в рамках гражданских законов, всегда рискуешь совершить уголовное преступление. В самом деле посмотрим, что такое предпринимательская деятельность с точки зрения закона. Статья 2-я Гражданского кодекса гласит, что предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от (1) пользования имуществом, (2) продажи товаров, (3) выполнения работ или (4) оказания услуг». Обратим внимание на то, что среди источников прибыли ни словом, ни намеком не упомянут такой источник, как эксплуатация наемной рабочей силы. Но если Гражданский кодекс не предусматривает такого источника получения прибыли, то тогда вообще о чем можно говорить? Говорить остается только языком Уголовного кодекса о хищении путем присвоения плодов чужого труда! Однако, может быть, об этом что-нибудь сказано в Трудовом кодексе? Увы, там тоже ничего нет. В его 22-й статье, перечисляющей права «работодателей», нет ни малейшего намека на право присвоения результатов чужого труда.
Короче говоря, эксплуатация подразумевается, но никак юридически не легитимируется. И это неспроста. Принимая подобные законы, государство преднамеренно зарезервировало за собой «право» произвольно трактовать любую (не только экономическую) деятельность своих подданных, как ему благоугодно.
Уточняя далее картину вменяемого преступления, рассмотрим один из недавних эпизодов судебного процесса. Представитель стороны, являющейся, по мнению прокуратуры, потерпевшей, – бывший глава «Самаранефтегаза» пояснил суду, что головная компания ЮКОСа возмещала его компании себестоимость добытой нефти, добавляя к ней «небольшую рентабельность» для социальной благотворительности в регионе. Что это значит с точки зрения классической марксовой политэкономии?
Стоимость любого товара (в данном случае сырой нефти) равна c + v + m, где:
c – постоянный капитал (стоимость средств производства),
v – переменный капитал (заработная плата) и
m – прибавочная стоимость.
В данной системе категорий c + v – это и есть себестоимость товара. Иначе говоря, покупая у своих «дочек» нефть по себестоимости, ЮКОС отбирал у них и присваивал всю (или почти всю) прибавочную стоимость, то есть занимался тривиальнейшей капиталистической эксплуатацией! И вот теперь государственное обвинение настаивает на том, что присвоение прибавочной стоимости является не чем иным, как хищением, подпадающим в своей конкретной разновидности под статью 160 УК РФ!
Сочувствующие Ходорковскому говорят, что он стремился сделать свою компанию максимально прозрачной. Вот и сделал – добился того, что весь механизм капиталистической эксплуатации предстал в бухгалтерской отчетности, как на ладони. Его стратегическая ошибка заключается в том, что он устроил дела в ЮКОСе таким образом, что добытая нефть переходила в собственность ЮКОСа не непосредственно, а через акт купли-продажи. Тем самым он раскрыл тайну прибавочной стоимости. Капиталист просто присваивает все, что превышает себестоимость. Это превышение, по данным следствия, составляло в некотрые моменты 4 – 5 раз.
ПЕРЕЙДЕМ теперь к проблеме «отмывания» – легализации доходов, нажитых преступным путем. Оно, по данным обвинительного заключения, происходило путем многочисленных перепродаж, многократного перехода нефти из рук в руки как внутри корпорации, так и между внешними офшорными посредническими компаниями, в том числе и компаниями-однодневками. Защита настаивает на том, что это самая обычная практика. Она опубликовала экспертное заключение американского независимого консультанта по вопросам нефти и газа из Техаса С. У. Хона (S.Wesley Haun). В нем утверждается, что все, что делал ЮКОС, «соответствует международной модели для крупных вертикально интегрированных международных нефтегазовых компаний». В вертикально интегрированной компании, объясняет американский консультант, нефть идет от добывающей компании в трейдинговое юридическое лицо, а затем в перерабатывающее юридическое лицо. Таким образом, один и тот же баррель нефти три раза переходит из рук в руки, не покидая пределов конкретной компании, прежде чем он попадет на открытый рынок, где, возможно, перед потреблением такой нефти произойдет несколько электронных, не сопряженных с физической передачей нефти, сделок по торговле ею.
По оценке консультанта, с одним баррелем нефти до момента его потребления может совершаться в среднем от трех до более пятнадцати сделок. А в качестве иллюстрации он приводит совсем уж шикарный случай, как партия нефти 36 раз переходила из рук в руки, пока не попала к конечному покупателю. Вот, пожалуйста, полюбуйтесь!
В данном случае нам не очень интересно, где и когда совершались эти сделки, какие конкретно реальные и подставные компании однократно или многократно участвовали в цепочке купли-продаж и взяли навар в процессе движения нефти (или нефтепродуктов) от первичного производителя к конечному потребителю, насколько выросла при этом цена. Нам также неизвестно, пользуются ли подобными схемами другие российские нефтегазовые и прочие компании. Это будет оставаться коммерческой тайной, пока она не превратится в текст обвинительного заключения. Хотя из сообщений СМИ следует, что в российской нефтянке подставных фирм и посредников тоже очень много, значительно больше, чем в других странах или на мировом рынке. Причем многие из них тесно связаны с самыми верхами чиновно-бюрократического аппарата. Так, например, продукцию Роснефти и Газпромнефти перепродает на мировом рынке в основном зарегистрированная в Швейцарии компания «Гунвор», принадлежащая старому другу Путина, гражданину Финляндии Геннадию Тимченко. В случае обвинительного приговора Ходорковскому все такого рода компании могут быть обвинены по аналогии в хищениях гигантского масштаба.
СОЗНАЮСЬ, я в опреленной мере даже сочувствую Ходорковскому как личности, но только по одной причине. А именно по той, что ему одному приходится отдуваться и отсиживать за всех других олигархов. Сочувствую в том, что в отличие от своих братьев по классу вроде Березовского, Гусинского, Невзлина и т.д. он не бежал за границу, хотя и имел такую возможность и даже подталкивался к бегству компетентными органами. Но он не уехал и остался, дабы доказать «историческое право» олигархов управлять чиновниками, а не наоборот. Это, несомненно, смелый человек, чьи достоинства проявились не только во вменяемых ему хищениях, но и в беззаветном отстаивании своего права на присвоение прибавочной стоимости. Примером личного самопожертвования он стремится отстоять (хотя бы морально) имущественные и политические права олигархического класса перед произволом неофеодальной бонапартистской бюрократии. Именно в борьбе против неофеодализма-бонапартизма и заключается относительно прогрессивная роль Ходорковского. Прогрессивная по отношению к тому средневековью, в которое все глубже погружается ныне Россия.
Вместе с тем меня очень радует и обнадеживает отсутствие классовой солидарности и взаимовыручки в рядах олигархов. Радует, что олигархи повально руководствуются «антимушкетерским» принципом: один за всех, и все – на одного! Никакие подвиги саможертвования этому классу не нужны. Российская буржуазия появилась на свет пережившей самое себя, дряхлой и социально немощной. Она четко осознает, что без неофеодальной бюрократической «крыши» ей не жить. Что ослабление бонапартистского режима автоматически повлечет за собой и крах олигархии. Поэтому к борьбе за свое политическое господство она как класс не способна. Максимум, на что хватает смелости и решимости, – это закулисные сделки. А все более смелые и решительные сидят или в бегах. Поэтому будет сидеть и Ходорковский. И дело здесь не в личной мстительности Путина, как это часто интерпретируется либеральной прессой. Дело в классовом эгоизме олигархов, каждый из которых надеется, что его посадят последним и так не скоро, что на его век хватит.
Врочем, я не знаю, будут ли осуждены или оправданы Ходорковский и Лебедев. Но я знаю, что при любом исходе как осуждение, так и оправдание будет иметь огромное политическое значение. Поэтому я желаю, чтобы Ходорковскому был вынесен обвинительный приговор. Потому что, хотя в отечественном судопроизводстве не действует прецедентное право, такой приговор все же стал бы мощнейшим политическим прецедентом в борьбе не только с олигархической системой, но и с неофеодализмом и бонапартизмом.
В самом деле вчитаемся еще раз в состав преступления, описанного 160-й статьей УК РФ: «Присвоение или растрата, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному, совершенные организованной группой лиц по предварительному сговору, с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере». По большому счету, это есть не что иное, как описание приватизации. Налицо все условия и моменты преступления:
Имеется организованная группа лиц, которой было вверено чужое (общенародное) имущество, – правительство РФ или, говоря шире, вся госмашина РФ. Далее, используя свое служебное положение, и по предварительному сговору эта организованная группа присвоила и растратила вверенное ей чужое (общенародное) имущество, причинив тем самым ущерб собственнику (многонациональному народу России).
Общенародное имущество было изъято противоправно и безвозмездно. Во-первых, на этот счет не было издано никакого принятого парламентом закона, а вышел только президентский указ Ельцина. Во-вторых, что касается раздачи «приватизационных чеков» (ваучеров), то она явно подпадает под действие статьи 159 УК РФ (мошенничество – «хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием»). Не было и не могло быть никаких «двух «Волг»» Чубайса. Кроме того, в результате «либерализации цен» сбережения граждан были многократно обесценены, то есть опять же похищены.
Остается еще вопрос о том, были ли совершены данные действия с корыстной целью. Правительство, как известно, распорядилось с похищенной общенародной собственностью трояко. 1. Часть имущества оно оставило в своем владении, пользовании и распоряжении, и эта часть год от года уменьшается. 2. Другую часть оно раздало физическим и юридическим лицам. 3. Наконец, третью часть оно распродало за бесценок ряду юридических лиц (залоговые аукционы и т.п.), то есть, говоря языком ст. 158 УК РФ, обратило чужое имущество в пользу «других лиц». В общем, растратило. Но при этом не забыло самого себя. Из растраченного общенародного имущества бюрократический класс изготовил для себя базу для извлечения «административной ренты» – поборов, взяток и откатов, совокупный размер которых превышает размер федерального бюджета.
СТАРИК Гегель учил в своей «Философии права», что наказание есть приговор, который преступник произносит над самим собой. Никогда еще это учение не было так близко к истине, как во втором деле Ходорковского. Более того, наказание станет здесь приговором, вынесенным обвинителем самому себе. Осуждение Ходорковского станет осуждением всей политики современного Российского государства начиная с 1992 года – приговором самому этому государству... Оправдание же станет оправданием государства, основанного Ельциным–Гайдаром–Чубайсом.
Понимают ли эту коллизию в Кремле? Государственное обвинение, чувствуя, очевидно, что оно подошло к порогу, за которым ему придется признать правоту экономического учения Маркса и все вытекающие из него революционные выводы, ведет себя половинчато и трусливо. Оно утверждает, что Ходорковский похитил нефть только у своих собственных дочерних компаний, в которых 100% акций принадлежали ЮКОСу. То есть у самого себя.
Но нравственное чувство идет гораздо дальше прокуратуры. И даже в случае обвинительного приговора оно не удовлетворится версией о том, что нефть похищена всего лишь у добывающих подразделений. Нет, она похищена не у «дочек», а у народа! И чем больше защита будет напирать на то, что «все леди делают это», тем больше она будет доказывать преступность современных российских экономических порядков вообще.
В свое время утопический социалист и один из основоположников анархизма Пьер Жозеф Прудон провозгласил, что «собственность есть кража». В деле Ходорковского государственное обвинение тоже подталкивает мнение суда и общественное мнение в целом к такому же экономически беспомощному выводу. Маркс как основоположник научного коммунизма возражал Прудону, что для раскрытия подлинной природы частной собственности недостаточно апелляции к моральным или уголовно-юридическим категориям. Здесь необходим объективный экономический анализ конкретного способа производства, благодаря которому собственность у одних прибавляется, а у других убавляется или вовсе исчезает. Впоследствии Энгельс уточнил и развил позицию Маркса по отношению к «социализму чувства». Когда мы говорим: это несправедливо, этого не должно быть, то до этого политической экономии непосредственно нет никакого дела. Мы говорим лишь, что этот экономический факт противоречит нашему нравственному чувству. Поэтому Маркс никогда не обосновывал свои коммунистические требования такими доводами. Он говорил только о том простом факте, что прибавочная стоимость состоит из неоплаченного труда. Но далее Энгельс сформулировал поистине гениальный тезис всемирно-исторического значения: «Но что неверно в формально-экономическом смысле, может быть верно во всемирно-историческом смысле. Если нравственное сознание массы объявляет какой-либо экономический факт несправедливым, как в свое время рабство или барщину, то это есть доказательство того, что этот факт сам пережил себя, что появились другие экономические факты, в силу которых он стал невыносимым и несохранимым. Позади формальной экономической неправды может быть, следовательно, скрыто истинное экономическое содержание». На этот же счет вполне определенно высказался и Ленин: «Справедливость – пустое слово, говорят интеллигенты и те прохвосты, которые склонны объявлять себя марксистами на том возвышенном основании, что они «созерцали заднюю» экономического материализма». Но идеи становятся материальной силой, когда они овладевают массами. А справедливость, по Ленину, – идея, «которая двигает во всем мире необъятными трудящимися массами».
Всегдашняя ирония истории такова, что идеи часто пробивают себе дорогу самым извилистым и парадоксальным путем. Нередко они делают своим орудием собственных ярых противников. Так что гособвинитель Лахтин является в некотором смысле бессознательным орудием социальной справедливости. Возможно, им станет и Хамовнический суд в лице председательствующего на процессе судьи Данилкина.
Разумеется, государство в лице прокуратуры печется вовсе не о социальной справедливости. Оно печется о совершенно противоположном – об абсолютности своей власти, о не связанном никакими законами «праве» делать все что угодно, диктовать все что угодно любому гражданину от пенсионера до олигарха. Государство – начальник, а все граждане – его подчиненные. Приказ командира – закон для подчиненного. Таков принцип, в соответствии с которым власть подает сигнал всем капиталистам: «Занимайтесь эксплуатацией наемного труда сколько вам угодно. Но при этом помните, что сия деятельность Гражданским кодексом не предусмотрена вообще, а с точки зрения Уголовного кодекса, прямо является преступлением. Поэтому вы будете заниматься ею, во-первых, под нашим жестким контролем, а во-вторых, будете делиться в тех объемах, какие мы вам укажем. В противном случае придет прокурор или доктор, и, как сказано у Маяковского, «грабящего прибавочную стоимость за руку поймать с поличным», и будете вы судимы по всей строгости «социалистической» законности». Между прочим, в одном из своих выступлений в суде Ходорковский так прямо и заявил, что предъявленные ему обвинения построены не на Конституции РФ, а на Конституции Советского Союза, не на Гражданском кодексе РФ, а на тех законах, которые действовали в СССР. Отчасти он прав. Власть считает, что для поддержания ее господства все средства хороши. Ведь как там говорил московский мэр Лужков? «На всю страну следует распространить философию Москвы: работать по-капиталистически, распределять по-социалистически и развиваться в условиях полной демократии». Видимо, благодаря этой «философии» и «полной демократии» Москва и входит постоянно в тройку самых дорогих для проживания городов мира...
А на самом деле что делает наше государство? Покрывает («крышует») расхитителей собственности, создаваемой трудом наемных работников, не забывая при этом и самого себя. Время от времени власть сажает тех, кто, по ее мнению, так и не понял, кто в стране хозяин. Это в его представлении и есть «социализм». Такова современная формула взаимоотношений власти и бизнеса.
Однако в этой формуле не хватает еще одного, ключевого, звена, которое обе стороны пока не принимают во мнимание, считая его исчезающе малой величиной, но которое способно внезапно изменить все соотношение сил, всю картину общественных отношений. Не хватает наемного работника, пролетария, чьим трудом и создается прибавочная стоимость. Да, пролетариат сегодня преимущественно помалкивает. Но не это самое важное. Гораздо важнее то, что его роль в процессе материального производства – объективно главная и решающая. И она рано или поздно себя проявит.
Александр ФРОЛОВ