Идея о близости фашизма и коммунизма стала активно использоваться антикоммунистической пропагандой с конца 80-х годов прошлого века. Её внедряли в сознание людей, «перестройщики», с энтузиазмом подхватили «демократические» власти экссоциалистических стран, потом и некоторых бывших Союзных республик. Респектабельная «старая» Европа поначалу дистанцировалась от этой кампании. Помнится, когда в ПАСЕ впервые внесли подобную резолюцию, то её подавляющим числом голосов вообще отказались рассматривать. Однако события последних лет наводят на мысль, что тезис о близости коммунизма и фашизма становится одним из важнейших устоев идеологии всей «демократической» Европы.
У любого минимально сведущего в истории человека сразу возникает вопрос: «Как же так? Ведь идеологи нацизма прямо заявляли, что «национал-социализм и большевизм противостоят друг другу, как огонь и вода в бескомпромиссной борьбе», Гитлер открыто провозглашал целью его борьбы «искоренение марксизма»; и все режимы фашистского толка вели самое жестокое преследование коммунистов. Нет, - уверяют нас «демократы», - дело не в диаметральной противоположности идеологий коммунизма и фашизма, а в конкуренции двух родственных по сути движений в борьбе за мировое господство.
Что же, на их взгляд, роднит коммунизм с фашизмом. А то, что обе идеологии породили в ХХ веке «тоталитарные режимы», активно прибегавшие к насилию в стремлении подавить всякое инакомыслие. Только ведь сущность идеологии и методы её утверждения – это совершенно разные вещи. Иначе фашистской идеологии надо было уподобить и христианство – оно утверждалось сугубо тоталитарной организацией – церковью, которая много веков в борьбе с инакомыслием прибегала к жесточайшему насилию.
Кстати, западные «демократии» тоже далеко не безгрешны. Уже не одно десятилетие в ведущих капиталистических странах ведётся «мягкое», но неотвратимое тотальное подавление личности. Оно осуществляется самыми разными способами. Тут и бесконечное «промывание мозгов» рекламой, которая давно превратилась из пропаганды тех или иных товаров и услуг в мощнейшее средство идеологического воздействия, формирующее потребительское сознание. А, как подсчитал американский специалист по рекламе Кале Ласне, каждый американец от момента, когда начинает осознавать окружающий мир, до окончания школы подвергается воздействию более 300 тысяч только телевизионных реклам. Тут и снижение качества образования – как говорил на слушаниях в Госдуме вице-президент Международного математического союза академик В.И. Арнольд, сегодня на Западе вполне сознательно подрастающему поколению дают такое образование, после которого обучить «думать, доказывать, правильно рассуждать никого уже невозможно, население превращается в толпу, легко поддающуюся манипулированию». Ну, а для наиболее эффективного манипулирования толпой обывателей разработаны методы ведения «информационных операций». О том, насколько они действенны, можно судить, например, по обработке общественного мнения в США в ходе подготовки войны с Ираком. Английский писатель Джон Ле Каре в своих политических детективах не ограничивал свою фантазию; однако и он был поражён тем, насколько быстро властям США удалось «перенаправить гнев Америки с Усамы Бен Ладена на Саддама Хуссейна» и добиться того, чтобы половина американцев совсем недавно свято веривших, что в трагедии 11 сентября виновны талибы, теперь столь же свято уверовали в вину иракцев.
Американский философ Эрих Фромм, который в своих работах выступал как противник коммунистов, назвал сформировавшуюся во второй половине ХХ века на Западе систему «технократическим фашизмом». А ещё более далёкий от коммунистов английский историк Арнольд Тойнби констатировал: «В западном обществе в конце концов последовало появление тоталитарного типа государства, сочетающего в себе западный гений организации и механизации с дьявольской способностью порабощать души, которой могли позавидовать тираны всех времён и народов».
Впрочем, и грубыми репрессивными мерами западные «демократии» при нужде не пренебрегали. Взять ту же Польшу, которая вот уже более полутора десятилетий является одним из самых активных поборников приравнивания коммунизма к фашизму и дошла до того, что объявила преступным использование символики той страны, которая спасла польский народ от истребления гитлеровцами. На счету Польши в межвоенный период истребление нескольких десятков тысяч советских военнопленных и не менее жестокое, чем в нацистской Германии, преследование коммунистов.
А в Соединённых Штатах, позиционирующих себя как оплот демократии, в послевоенные годы, когда в обществе – прежде всего среди интеллигенции – вследствие совместной борьбы и победы над нацизмом получило широкое распространение дружелюбное отношение к Советскому Союзу и коммунизму, для искоренения подобных настроений был призван и наделён широкими полномочиями патологический в буквальном смысле антикоммунист Маккарти. Для того, чтобы быть обвинённым в «антиамериканской деятельности» и подвергнуться репрессиям, человеку не нужно было даже быть коммунистом – зачастую достаточно было не быть антикоммунистом. Сотни интеллигентов попали в чёрные списки, многие (среди них и классик литературного триллера Дэшил Хэммет) оказались в тюрьме, Чарли Чаплин был изгнан из США.
Можно много говорить об очевидных различиях между идеологиями фашизма и коммунизма. Фашисты, по крайней мере европейские, исповедовали национализм, коммунисты – интернационализм. Коммунистическая идеология исходит из равенства всех людей, фашисты категорически отвергают этот принцип…
Но самое главное: коммунизм выступает против капиталистического общества, а фашизм – это крайнее средство его защиты. Один из лидеров мирового коммунистического движения 30-40-х годов Георгий Димитров дал такое определение фашизма: «Открытая террористическая диктатура самых реакционных шовинистических и империалистических сил капитала».
Ах да, для «демократов» коммунист Димитров не авторитет. Что ж, сошлюсь на кумира западной интеллигенции 60-х годов профессора Калифорнийского университета Герберта Маркузе: «Превращение либерального государства в авторитарное произошло в лоне одного и того же социального порядка. В отношении экономического базиса можно сказать, что именно сам либерализм “вынул” из себя это авторитарное государство как своё воплощение на высшем уровне». В сущности, аналогичную оценку дал и совсем уже «свой» для «демократов» западногерманский философ Макс Хоркхаймер: «Тоталитарный режим есть ни что иное, как его предшественник, буржуазно-демократический порядок, вдруг потерявший свои украшения».
Ключевой вопрос – вопрос собственности. Коммунисты ставят своей программной целью постепенную ликвидацию частной собственности (иначе это по определению не коммунисты), а фашизм можно назвать идеологией взбесившегося собственника. «Взбесить собственника в человеке» ставил своей целью Гитлер, но и другие разновидности фашизма апеллируют к собственнической психологии.
И это, помимо всего, объясняет, откуда такая патологическая ненависть буржуазных «демократий» не к фашизму (вспомним, хотя бы, их лояльное отношение к героизации эсэсовцев в Прибалтике и в ющенковской Украине), а к коммунизму. Ведь для буржуа собственность – это святая святых, и при одной мысли, что кто-то на неё может покуситься, он приходит в состояние «взбесившегося собственника».
Напомню, что в подавляющем большинстве случаев ультраправые режимы приходили к власти не сами, они «призывались» олигархией для борьбы с «красной опасностью». Так, на Нюрнбергском процессе было доказано, что гитлеровцы пришли к власти при прямой поддержке магнатов капитализма. Когда очень далёкий от коммунистов, но стремившийся к улучшению жизни народа президент Гватемалы Хакобо Арбенс решил передать крестьянам неиспользуемые земли местных латифундистов и Юнайтед фрут компани, тут же было организовано его свержение. К власти пришли ультраправые, которые за четыре десятилетия физически уничтожили более 200 тысяч человек (при том, что членов Партии труда [коммунистов] к моменту переворота было чуть более тысячи). И это, как под настроение покаялся президент США Клинтон, не препятствовало США постоянно оказывать гватемальским ультраправым властям всестороннюю поддержку. А военный переворот в Чили, приведший к свержению демократически избранного президента Сальвадора Альенде и вызвавший волну крайне жестоких репрессий, был совершён уже при прямом соучастии США. Как предельно откровенно высказался Генри Киссинджер, определявший тогда внешнюю политику Соединённых Штатов, «не вижу никаких оснований не вмешиваться, когда эта страна может стать коммунистической в силу безответственности её жителей».
Таким образом, близким «родственником» фашизму надо признать отнюдь не коммунизм, а ту самую «плюралистически-капиталистическую демократию», которую американский политолог Чарльз Краутхаммер провозгласил наконец-то обретённым человечеством идеалом общественного устройства. А коммунизм всегда был наиболее последовательным и непримиримым врагом как фашизма, так и породившего его капитализма.
Виктор ВАСИЛЕНКО,
г.Белгород.