Есть в нашем искусстве фигуры поистине эпохальные — их жизненные и творческие биографии исчерпывающе отражают все повороты истории, все важнейшие моменты в развитии общества. Личность и творчество замечательного артиста Бориса Андреева поистине неотделимы от того времени, когда невиданными темпами строилась, утверждалась и побеждала наша страна. Он крепчал вместе со своим народом и вырос в личность настолько крупную и значительную, насколько значительной была в глазах всего мира фигура советского солдата-освободителя.
Вспоминается всесоюзная премьера художественного фильма «Падение Берлина». Со всех московских афиш смотрел прекрасный в своей суровости и открытости богатырь в солдатской каске. И к кассам всех кинотеатров — их тогда было не так уж много — стояли громадные очереди. Двухсерийный фильм шёл три часа — редкость по тем временам. Морозным выдался январь 1950 года. Не было ещё в достатке тёплой одежды и обуви. Но люди стояли в очередях часами, некоторые по второму разу, чтобы всем миром сообща оглянуться назад, на недавно пережитое и заново пройти в памяти тот крестный путь, который одолел наш народ в пекле чудовищной войны.
Главным героем фильма, по общему пониманию, был Сталин. Все знали, что его играл артист М. Геловани, и все словно бы ощущали в сталинских эпизодах подлинное присутствие вождя. Такова была сила народной любви и благодарности. А рядом с вождём высился в фильме солдат-богатырь, в котором зрители, конечно, узнавали своего любимца Бориса Андреева, но при этом свято верили в реальное существование его героя Алексея Иванова, наделённого такой силой и крепостью духа, что врагу ничего иного не оставалось, как разбиться об эту твердыню.
Гигантское кинополотно, созданное режиссёром М. Чиаурели, выдвинуло Бориса Андреева в число ведущих мастеров советского киноискусства. Он сумел достичь высокой степени обобщения, оставаясь в то же время родным и близким зрителю.
В то же время эта работа подвела черту под военной тематикой в творчестве актёра. Всю войну он провёл на том фронте, где побеждают не силой оружия, а силой искусства. Каждый год на экран выходил новый художественный фильм с участием Андреева: «Три танкиста» — в 1942-м, «Два бойца» — в 1943-м, «Я — черноморец» — в 1944-м, «Малахов курган» — в конце 1944 года. И в каждом фильме повествовалось о героическом сопротивлении, о мужестве и стойкости советского воина. Героями Андреева были простые люди, от которых война потребовала нечеловеческого напряжения сил: Назар Дума, полюбившийся зрителю ещё с довоенных «Трактористов» и, конечно, ставший танкистом с первых дней войны, Саша с Уралмаша, сумевший и в огне сражений сберечь свою чистую душу, своё высокое понимание любви и дружбы, Степан Полосухин, потомственный моряк, не дрогнувший перед лицом смерти и тем самым ошеломивший и победивший врага. Но роль Алексея Иванова в «Падении Берлина» стала этапной для актёра: после неё он уже не мог оставаться прежним на экране — «своим в доску» парнем из русской глубинки. Он вышел на новый уровень художественного творчества.
Диалектику искусства, путь от частного к общему актёр постигал с первых же шагов обучения в Саратовском театральном училище, в мастерской замечательного артиста И.А. Слонова. Мальчишка из рабочей семьи, начинавший слесарем-электриком на заводе, участник художественной самодеятельности, задумавший посвятить себя театру, был счастлив, что приглянулся большому мастеру и тот доверил ему сыграть на учебной сцене Несчастливцева в «Лесе», Колычёва в «Василисе Мелентьевой» и даже главную роль в «Егоре Булычове». Но так сложилось, что его плечистая фигура и по-детски простодушное лицо понадобились кинематографу. На Киевскую студию он пришёл подработать грузчиком, но сразу обратил на себя внимание нескольких режиссёров.
И. Пырьев, снимавший здесь «Трактористов», первым раскрыл в кино самобытный талант Андреева, вроде бы ничего не игравшего, просто жившего на экране жизнью своего персонажа. «Я никогда не играл себя в предлагаемых обстоятельствах, — скажет впоследствии Андреев. — Для меня важно постичь и передать истину другого характера. Найти его душу, главные черты, а затем воплотить их в пластическом рисунке роли. Для этого мне надо «привить» к себе этого героя, как прививают ветку к яблоне».
Пырьев не побоялся поставить начинающего Андреева в связку с уже знакомыми, полюбившимися зрителю П. Алейниковым и Н. Крючковым, и они не заслонили на экране новичка. Кстати сказать, все трое остались друзьями на всю жизнь, не раз ещё встречаясь на съёмочной площадке. И это не случайно: сказались общее понимание жизни и искусства, общее стремление донести до народа правду об этом самом народе, часто скрытую от многих в силу бытующих извращений и предрассудков.
Но первому успеху в кино предшествовали немалые разочарования. На всю жизнь запомнил Андреев осечку на пробах в фильме А. Довженко «Щорс». Режиссёр даже не дослушал до конца его монолог и ушёл со съёмки со словами: «Кого вы поставили пред мои очи?» Да ведь и Пырьев-то не сразу понял, какой подарок подкинула ему судьба в лице этакого «раздолбая» в тельняшке и капитанке, ещё вчера двигавшего в соседнем павильоне мебель. Пройдут годы, и Довженко призовёт Андреева как соратника и единомышленника, доверит ему свой самый дорогой замысел и отдаст сложнейшую роль Саввы Зарудного в фильме «Поэма о море» — могучего человека от земли, мечтателя и философа, учителя жизни.
Все эти определения полностью можно отнести и к самому Борису Андрееву — думающему, читающему, пишущему и требовательному к искусству, как не многие люди его профессии. Отсюда его строгость и взыскательность к материалу, который предлагали ему для воплощения. Залучить в свой проект такого актёра мнилось некоторым чуть ли не гарантией успеха. Но Андреев не поддавался на уговоры, не внимал обещаниям дать ему полную свободу действий. Он искал в образе то живое зерно, из которого только и можно взрастить колос. Он считал, что искусство — тот же хлеб для народа. И ко всякой работе подходил с такой мерой. Конечно, почётно было сыграть, скажем, богатыря Илью Муромца, но режиссёр А. Птушко подходил к этому герою как к персонажу условному, сказочному, рассчитанному на детское восприятие. И с этим ничего нельзя было поделать. Однако то, что не удалось воплотить в образе Ильи Муромца, нашло выход в образе генерала Глазунова из фильма «Повесть пламенных лет». Довженко уже не было в живых, но довженковская линия в творчестве актёра продолжалась. Третьим фильмом, в котором воплотились замыслы выдающегося режиссёра, стала «Зачарованная Десна», где Андреев сыграл перевозчика-философа деда Платона.
Неудивительно, что крупного художника интересовали крупные личности. Именно это определение можно отнести почти ко всем героям, сыгранным Борисом Андреевым в пятидесятые—семидесятые годы. Глава рабочей династии корабелов Журбин в «Большой семье», начальник стройки Литвинов в фильме «На диком бреге», директор завода Друянов в фильме «Моё дело» — все они в высшей степени отвечают представлениям самого актёра о назначении человека, об отношении к жизни. В каждом образе отразилась биография Страны Советов. Но притом каждая судьба стала выражением одного-единственного неповторимого характера. Герои Андреева не похожи друг на друга, хотя он никогда не старается изменить внешность — весь секрет в постижении души. За это умение Андреева иногда называли русским Жаном Габеном.
Активная жизненная позиция художника выражалась не только в ярких позитивных ролях. Рядом были и личности не менее сильные, но изуродованные судьбой. Того страшного Вожака, которого отобразил Андреев в «Оптимистической трагедии», не было ни на одной сцене. Кинематографическая выразительность в союзе с талантом артиста вывела на крупный план всю сущность этого анархиствующего негодяя. Но беспощадный к Вожаку Андреев оправдывал и «поднимал» в фильме «Жестокость» бандита Лазаря Баукина, с психологической точностью вскрывая истоки его трагедии. Чем яснее и добрее было мироощущение самого художника, тем острее он воспринимал и точнее передавал отчуждение своих героев от красоты и гармонии. Одной из самых интересных в этом ряду стала роль боцмана Росомахи в фильме «Путь к причалу» — изломанного, озлобленного и упорствующего в этой злобе. У него своя жизненная «философия», с точностью до наоборот отразившая мировоззрение Андреева. Может быть, поэтому артист не считал Росомаху своим любимым героем. И тем не менее в этой нелицеприятной фигуре ярко воплотились гуманизм художника, его вера в высокое назначение человека.
Жизнь Бориса Андреева оборвалась в 1982 году — не выдержало сердце. Слишком много страсти вкладывал он не только в свои роли, но и в каждое общественное дело, в каждую статью, в каждую поездку по стране. Он любил эти встречи со зрителем, любил посещать те места, где когда-то снимался. Но с годами появлялся на экране всё реже и реже, упорно отказывался от предлагавшихся ролей, свято охраняя своё понимание жизни и искусства. Однако режиссёру Г. Данелия всё же удалось залучить Бориса Фёдоровича в свой фильм «Слёзы капали», где он предстал перед зрителем взъерошенным стариком с ружьишком, защищающим от сноса свой ветхий гараж. Но останется для нас Борис Андреев навсегда молодым, мощным, красивым, полным сил и веры в человека труда.