ОКАЗЫВАЕТСЯ, не забыли ни даму с собачкой, ни Асю-хромоножку, ни доктора Калинникову, ни даже малосимпатичную участницу гаражного строительства Аникееву. Последние двадцать лет искусство всё сильнее отчуждалось от народа, но лучшие советские фильмы стали общим достоянием, и с ними осталась в сознании прекрасная актриса — светлая, задумчивая, притягательная, как утренняя звезда. Эта эмоциональная зрительская оценка, конечно, не отражает всей широты и глубины дарования Саввиной, но она точно определяет сущность ее индивидуальности.

Подлинный художник в значительной мере интересен тем, что отличает его от других. Именно индивидуальность, или, как еще говорят, «самость», наделяет выдающихся актрис особенной яркостью. Неповторимыми, единственными в своём роде называют Марию Бабанову, Веру Марецкую, Аллу Тарасову, Любовь Орлову, Юлию Борисову, Татьяну Доронину. Неповторима и единственна и «белая косточка», как шутливо называл Ию режиссер Андрон Кончаловский. Что он хотел сказать этим? «Белая кость» сродни «голубой крови». Сразу же вспоминается и оценка этой актрисы другим режиссером — Олегом Табаковым. Он видит своеобразие Саввиной в типологическом несходстве с актрисами на амплуа «нашей молодой современницы»: мол, такая она, вся «не советская».

Ерунда! Достаточно вспомнить, сколько этих самых современниц она сыграла сначала в Академическом театре им. Моссовета, а потом во МХАТ им. М. Горького — начиная от юной Маши в «Ленинградском проспекте» и кончая умудренной жизнью Вязниковой в «Обратной связи». А доктор Калинникова? Или «подёнщица науки» Власенкова в телефильме «Открытая книга»? Вот она, женщина советской эпохи, завоевавшая прочные позиции в нашем искусстве. Даже тогда, когда внешний рисунок роли был под стать собственному акварельному облику актрисы, она умела отобразить напряжение внутренней жизни, идущее от крепости убеждений, от активной жизненной позиции, от верности своему классу. Косточка-то оказалась рабочей!

Надо сказать, вся биография Саввиной — насквозь советская. Окончив сельскую школу с золотой медалью, она приехала в Москву с твердой уверенностью, что для нее открыты все двери, и поступила в МГУ на факультет журналистики. Жизнь была такая — дававшая уверенность в завтрашнем дне, в своём человеческом достоинстве. Потом она отобразит эту уверенность, этот настрой на жизнь и радость в одной из лучших своих ролей — Аси-хромоножки. Конечно, оставаясь в рамках одного амплуа, Саввина не была бы большой актрисой. Но кого бы ни приходилось ей играть, она чувствовала неразрывную связь со своим народом и была верна его традиционным представлениям о правде и кривде, о добре и зле.

Бесспорный кинематографический шедевр — «Повесть об Асе Клячиной, которая любила, да замуж не вышла, потому что гордая была» (фильм А. Кончаловского носил именно такое длинное название) — был всецело обязан своим успехом именно этой верности актрисы своим корням. Она стала средоточием удивительной энергетики этого фильма, повествующего о людях целинной глубинки. Картина по существу была гимном советской эпохе, побуждающей обыкновенного, в сущности косного человека выламываться из себя самого, становиться выше, чище, богаче духовно. И происходило это просто потому, что человек слышал, как бьется сердце всей страны. Притом в фильме не было никакой декларативности, никакой так называемой пропаганды — только вечная история несчастной любви. И снимались тут обыкновенные люди, сельские жители, не игравшие, а жившие своей жизнью перед кинокамерами. Была мысль отдать главную роль деревенской жительнице. Но режиссер разглядел Асю-хромоножку в интеллигентнейшей, сделавшей себя таковой Ие Саввиной.

Как же боялась уже знаменитая актриса не вытянуть эту роль! «Я не смогу работать, — жаловалась она режиссеру, — я уже вся в коросте актерской, а тут — живые люди…» Но когда дошло до дела, оказалось, нет для нее ничего естественнее, как войти в живую народную среду и слиться с ней. А ведь и в самом деле труднейшая была роль: ну как сыграть хромую беременную девчонку так, чтобы глаз от нее невозможно было отвести — такой это солнечный зайчик. Как заставить поверить, что она, несмотря на все свои горести, всё равно счастлива: просто не может быть несчастной, потому что жизнь — это великое благо.

«Может быть, мне помогло то, что я всё-таки деревенская, — говорила потом актриса.— Родилась я в Воронеже, а школу окончила в деревне, в 100 километрах от города, и все мои родственники по маме (отцовских я не знаю), все крестьяне с Верхнего Мамона, с Дона. Может, не я, а гены сработали за меня».

Творчески смелая, необычная картина оказалась на полке: кое-кому не понравились в ней именно не показная, а глубинная активность народа, его творческий дух, его убежденная вера в социализм, невзирая ни на какие перегибы и перекосы власти. В ту далекую пору, в середине 60-х годов, и закладывались первые мины под народовластие. К чему это привело, мы узнали на рубеже 90-х. Когда в стране произошел контрреволюционный переворот и возобладали «новые ценности», Кончаловский сделал попытку откреститься от своих «заблуждений» и снять с теми же исполнителями продолжение «Аси Клячиной», чтобы показать ее героев «жертвами Советской власти», которая, мол, довела их до нищеты, алкоголизма и внутреннего убожества. Картина, естественно, провалилась; Ия Саввина в ней не участвовала — отказалась сразу и наотрез. Недаром когда-то, еще на заре творческой жизни, говорила: «Я не из тех, кто делает свою жизнь, но могу сама выбирать, что соответствует моим убеждениям».

Эти убеждения зиждились на верности идеалам русской культуры. Привитые еще в деревенской школе, укрепившиеся за годы студенчества на факультете журналистики МГУ, они стали для нее смыслом жизни. Филолог по призванию, журналист по образованию и актриса по воле судьбы, она воодушевленно

устремилась к искусству. Уже на сцене университетского студенческого театра угадала свою тему — тему талантливой души — и осталась верна ей на всю жизнь. Не имея актерского образования, но став известной после студенческого спектакля «Такая любовь» и фильма «Дама с собачкой», она сумела не обольститься ранней славой. И, как это ни парадоксально, вступила на театральную стезю именно потому, что ей не хватало профессиональной школы. Ведь Театр им. Моссовета, руководимый в ту пору Юрием Завадским, славился своей творческой студийной атмосферой. Здесь молодой актрисе доверили сложнейшую роль мирового репертуара — Нору в одноименной пьесе Генриха Ибсена. И началось подлинное становление таланта. Уроки мастерства ей давали  корифеи театра Николай Мордвинов, Вера Марецкая, Фаина Раневская, Ростислав Плятт. А впереди был новый взлет — Сонечка Мармеладова в спектакле «Петербургские сновидения» по роману Достоевского «Преступление и наказание».

Верная мировоззрению цельного, позитивного человека, она чувствовала, как с возрастом ищет выхода ее способность к острому, ироническому рисунку роли, проявившаяся в фильмах «Гараж» и «Слёзы капали». Именно эта потребность в ярком лицедействе привела ее после смерти Завадского к Олегу Ефремову, во МХАТ им. М. Горького. Здесь она сыграла целый ряд острохарактерных ролей — от Александры Коллонтай в спектакле «Так победим» до Шарлотты в очередной постановке «Вишнёвого сада». Переход на возрастные роли обнаружил новые грани этого большого таланта. Ее Хлёстова в «Горе от ума», Кабаниха в «Грозе», Зинаида Савишна в «Иванове» восхищали изяществом и, можно сказать, озорством перевоплощения.

Несмотря на более чем 50 ролей, сыгранных Ией Саввиной в кино, она считала себя театральной актрисой. Но служением сцене далеко не исчерпывалась ее творческая деятельность. Верная любви к русской литературе и идее просветительства, она подготовила и провела целую серию популярных телевизионных передач, посвященных русским писателям. Героями этой серии были Пушкин, Тургенев, Герцен, Некрасов. Ее трудами был возобновлен на телевидении спектакль по произведениям Н.А. Некрасова «Золото, золото, сердце народное», который шел когда-то на сцене Театра им. Моссовета. Она сама писала сценарии и, конечно же, играла в телефильмах-исследованиях, посвященных театру Островского, Тургенева, Салтыкова-Щедрина. Даже если бы она ничего не сделала, кроме этих просветительских передач, то и тогда была бы достойна звания народной артистки СССР.

Просто удивительно, сколько энергии было в этой невысокой, хрупкой женщине, внешне неспешной, как бы погруженной в себя. Она смотрела на мир с каким-то вызывающим спокойствием. «А моего горя никто не знает и никогда не узнает», — как бы говорил этот голубой взгляд. Но многие знали: у ее единственного сына тяжелая врождённая болезнь.

И вот загадка: как могла ее Ася-хромоножка так безмятежно радоваться своему материнству, так сиять, так светиться — без всякой задней мысли! Одним словом: утренняя звезда.