И вот пожелание наших читателей  выполнено — такой «круглый стол»  состоялся. Открывая его работу, член Президиума ЦК КПРФ, главный редактор «Правды» Б.О. КОМОЦКИЙ сказал, что газета стремится держать руку на пульсе времени, реагировать на самые острые и злободневные общественные проблемы, расширять тематику обсуждений на своих  страницах.

     Со  вступительным словом выступил Председатель ЦК КПРФ Г.А. ЗЮГАНОВ. Участниками разговора стали советник Председателя ЦК КПРФ по культуре О.В. АНДРЕЕВА, сопредседатель Союза писателей России, доцент Литературного института имени А.М. Горького, кандидат в члены ЦК КПРФ Л.Г. БАРАНОВА-ГОНЧЕНКО, историк и публицист, член ЦК КПРФ Ю.П. БЕЛОВ, профессор С.Г. КАРА-МУРЗА, главный редактор журнала «Наш современник» С.Ю. КУНЯЕВ, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института мировой литературы имени А.М. Горького РАН С.А. НЕБОЛЬСИН, член Президиума, секретарь ЦК КПРФ Д.Г. НОВИКОВ, писатель, член Высшего творческого совета Союза писателей России, лауреат Всероссийской премии имени М.А. Шолохова В.О. ОСИПОВ, зав. кафедрой новейшей русской литературы, профессор Литературного института имени А.М. Горького В.П. СМИРНОВ. А вёл обсуждение член ЦК КПРФ, политический обозреватель «Правды» В.С. КОЖЕМЯКО.

     Предлагаем  вниманию читателей сокращённую  запись большого разговора, состоявшегося  за «круглым столом» в нашей редакции.

    

 Когда страну загнали в  тупик

 

     Геннадий  ЗЮГАНОВ. Я считаю, что тема сегодня  не просто актуальная, а крайне злободневная. Четыре года назад мы на пленуме  ЦК обсуждали вопрос о защите русской  культуры как основы единства многонациональной  России. В работе пленума принимали  участие видные деятели культуры, писатели, и мы вместе готовили программу  в этом направлении. Но мне представляется исключительно важным вновь и  вновь обращаться к этой теме, особенно на нынешнем историческом витке, когда  обстановка в стране продолжает резко  ухудшаться, а морально-психологическая  атмосфера становится прямо-таки невыносимо тягостной.

     Она тягостна прежде всего потому, что страну загнали в тупик и сейчас ускоренными темпами демонтируют. Мне казалось, после официального признания президента Медведева на Международном политическом форуме в Ярославле, что страна действительно оказалась в тупике, что сырьевая модель не годится и нужна модернизация, должны же начаться хоть какие-то перемены. Хотя бы для видимости.

     Но  вместо этого мы получаем в Думе главный государственный финансовый документ — бюджет, в котором  нет ничего подобного. Нет даже малейшего  улучшения финансирования культуры — наоборот, все статьи социально-культурного  профиля урезаны! Там нет необходимой  поддержки образования всех ступеней. Отсутствует забота о селе, где  наши корни, песни, душа. Такой документ вызывает оторопь, потому что он ускоряет процессы демонтажа.

     Если  бы всерьёз собирались проводить  настоящую модернизацию, то прежде всего должны были бы позаботиться об образовательном, культурном, духовном уровне своих граждан. Необразованные люди не в состоянии реализовать ни одной современной идеи. Вот недавно выступал Обама с бюджетным посланием на 2012 год. Огромнейшие средства выделяются у них на дальнейшую модернизацию страны! Решаются задачи новой энергетики, причём ускоренными темпами. И при этом особо подчёркнута необходимость высокого качества образования.

     У нас же Фурсенко приносит в Думу закон об образовании, который перечёркивает классиче-скую русскую школу, окончательно уничтожает всё высококачественное советское образование. Что значат эти четыре предмета, которые названы обязательными для всех, — физкультура, ОБЖ, «Россия в мире», какой-то ин-дивидуальный проект? Это значит, что раб должен быть физически способным обслуживать две трубы нефтегазовые, лесоповал и карьер. Он сам должен уметь отбиваться, если, например, на него нападут в подъезде,— для этого ОБЖ. Ну а «Россия в мире» — предмет, которого нет в природе, но он будет написан: раб должен знать, кто у него хозяин и кто будет заказывать музыку.

     Если  посмотреть официальный отчёт о  валовом продукте за прошлый год, то видно, что хозяин на первом месте  — американцы. Их валовой продукт  в 10 раз выше, чем в современной  России. В советское время мы валовой  продукт считали без сферы  услуг и торговли, и то он составлял 70—75 процентов от американского. Если же с услугами, то — более 80 процентов. А теперь — десятую часть! Китай, который мы опережали в несколько раз, сейчас на втором месте, следом идёт Япония, затем Германия, Франция, которая обогнала «царицу морей» Англию, за Англией — Италия, Канада, Бразилия… Это чтобы понять, в каком состоянии находится экономика России. А без развитой экономики как развивать все другие сферы?

     Духовная  сфера — важнейшая. Мы строим свою программу «Образование — для  всех» с учётом этого и особое внимание уделяется преподаванию литературы, русского языка, истории. Недавно в  Думе на парламентских слушаниях  мы рассматривали вопрос о Дне  русского языка. Внесли проект закона, по которому предлагаем отмечать День русского языка 6 июня — в день рождения Александра Сергеевича Пушкина. Одновременно мы подготовили предложения о  более качественном преподавании математики, физики, химии, биологии. На стыке этих наук сделаны все важнейшие открытия последнего времени. Так вот, очень  хотелось бы, чтобы культурное, духовно-нравственное развитие сопрягалось с наилучшим  системным образованием. Да иначе, собственно, и быть не может! Только при таком  условии станет человек более уверенно смотреть в будущее и способен будет проводить настоящую модернизацию.

     Но  в России не будет никакой модернизации без справедливости и чувства  развитого патриотизма, без освоения людьми своей великой культуры и  уважения к своей великой истории. И во имя этого мы работали в  последнее время под девизом  «Ленин. Сталин. Победа». Должен заметить, это оказало существенное влияние  на молодёжь. В рамках Ленинского и  Сталинского призывов в партию нашу вступили почти тридцать тысяч человек. Это молодые люди, которые выбирают идеалы справедливости и дружбы народов  совершенно осознанно. Это новое  племя, и оно хотело бы быть духовно  богатым, знать свою историю и  культуру, любить свою страну. Оно хотело бы жить в стране-победительнице, а  не в стране воров, коррупционеров, пьяниц, как сегодня власть пытается представить Россию и к чему упорно на деле её ведёт.

     Подчеркну, что без патриотического, культурного, духовного воспитания не может быть подлинного защитника Отечества, не может быть солдата. Некоторые пытаются доказать, что не нужна сильная  армия. Я считаю это абсолютно  неверным. На наших просторах осталось 2 процента населения планеты. При  этом мы располагаем почти третью мировых запасов главных стратегических ресурсов. Который раз хочу подчеркнуть, что у нас половина запасов  чистой пресной воды, вместе с Украиной и Белоруссией — половина запасов  чернозёмов, которые могут кормить  доброкачественными продуктами 800 миллионов  человек. У нас половина хвойных  лесов планеты, это возобновляемые ресурсы, и при умной, грамотной  работе с ними можно очень эффективно развиваться. Сегодня уже истрачена  почти половина запасов нефти  и газа. И если дальше будет дорожать нефть (а её цена уже превысила 110 долларов за баррель), то будет второй виток кризиса, в котором мы окажемся снова самым слабым звеном, а значит, и последствия будут ещё более  ужасающими.

     Что происходит с населением страны, каковы ныне его структура и состав? У  нас из 140 миллионов человек, оставшихся в России, 2 миллиона детей 1 сентября не пошли в школу. Это в ХХI веке! Просто позор, величайшее преступление. Я родился на Орловщине, в деревне, где подбитых танков было больше, чем уцелевших домов. Но после страшнейшей войны дети пошли в школу, все получили комплекты бесплатных учебников и тетрадей. В Советской стране после гитлеровского нашествия осталось 19 миллионов детей или без родителей, или с одной матерью. Всех выучили, воспитали, дали работу, и абсолютное большин-ство из них стали достойными гражданами своей державы.

     Сегодня ситуация удручающая. Более 6 миллионов  наркоманов, 12,5 миллиона инвалидов, 39 миллионов  пенсионеров. Всего 35 миллионов работают в реальном секторе производства. И если страну спасать и действительно  возрождать, то необходимо очень умно проводить демографическую политику. Молодая семья должна иметь трёх детей и кормить четырёх престарелых  родителей. В такой семье будет  работать один, глава семейства, но он должен иметь минимум 17-летнее образование  — при поддержке государства, бесплатное. Он должен иметь хорошее  здоровье и каждые четыре-пять лет  проходить переподготовку, поскольку  знания быстро устаревают.

     Всё это означает, что надо в принципе менять всю государственную политику. Она должна быть максимально направлена на заботу о молодой семье, на великолепное воспитание подрастающего поколения, начиная с семьи, детского сада, со школы и с первого рабочего места. Без опоры на духовную сокровищницу нашей русской, советской культуры, на всё лучшее в нашей истории  решить такую огромную проблему невозможно. А это предполагает и кардинальное обновление власти, формирование нового курса. Это требует создания широкого народно-патриотического движения, и, считаю, во главе его могла бы быть Компартия Российской Федерации, которая имеет необходимые структуры, опыт и готова реализовать назревшие  идеи по спасению страны.

     

Можно ли надеяться на власть и надо ли к ней  обращаться?

 

     Валентин  ОСИПОВ. Я за культ культуры, потому хочу приковать внимание к такой  проблеме: как обеспечить народ массовой культурой, а не схарчивать ему упорно и каждодневно огрызки гражданского пофигизма, рыгню пошлости, философию фаллоса, кулаков наизготовку и шопинга...

     Нынче можно говорить всего-то о трёх основных инструментах приобщения именно масс к культуре. Это школа, это ТВ, это ежегодная ротация молодёжи в армии. Что имеем на деле?

     Не  просто так появилось желание  избавить школу от обязательного  изучения русского языка и литературы. Это основа доктрины министра образования  г-на Фурсенко. Послушайте его: «Всё только и говорят, что дети перестанут самостоятельно и творчески мыслить… В нашей жизни, в экономике «конвейеров» больше, чем исключительно творческой работы. Ты вправе выбирать себе работу, но, выбрав, делай то, что от тебя требуется. А мы всё продолжаем рассуждать». То есть по Фурсенко выходит, что не надо растить детей самостоятельно и творчески мыслящими!

     А вот что прямо утверждает, не стесняясь, глава Первого ТВ-канала г-н Эрнст: главная задача телевидения — не развитие гражданственно мыслящего и высокодуховного общества, а (цитирую) «информационная и развлекательная». Яснее не скажешь.

     Ну  а КПД воспитательной работы Минобороны с личным составом пока даже невозможно определить — нет никаких данных для анализа.

     Назову  ещё один факт. В правительственной  антикризисной программе 123 пункта в 8 разделах, но ни малой буковкой не прописаны такие слова — культура, идеи, мораль, ничего нет о СМИ. Мне скажут: это экономика. А я в ответ скажу: в России, по недавно опубликованным данным Росстата, почти 19 миллионов бедняков, то есть людей с доходами ниже прожиточного минимума. Население целой среднеевропейских размеров страны! Понятно, уже по своей бедности, по отсутствию денег они — изгои в сфере культуры. Дожили!

     Итак, народ загнан в крепостное право  антикультуры. Предложение: просить президента страны создать представительный независимый комитет для фронтального изучения стратегии культурной политики и выработки программы вывода соотечественников из тёмного царства антидуховности. Не для зряшного теоретизирования, но в первую очередь — для создания плацдарма по выработке закона о культуре. Да, да, есть в стране ТВ и школьные банно-промывочные для мозгов комбинаты, но нет закона о культуре! А он необходим, поскольку необходима стратегия развития культуры.

     Виктор  КОЖЕМЯКО. Возникает, по-моему, вопрос: надо ли нам обращаться к президенту или не надо? Пусть продолжит соображения Валентина Осиповича на сей счёт другой многолетний автор «Правды» — Сергей Георгиевич Кара-Мурза, профессор, социолог, публицист, много занимающийся и проблемами культуры.

     Сергей  КАРА-МУРЗА. Наверное, не столько продолжу, сколько прерву. Если в повестке дня нашего «круглого стола» значится, что речь идёт о войне, то обращаться к противнику с упрёками, что он нас не уважает, а тем более  просить его о чём-то, выглядит довольно смешно.

     Действительно, разрушение нашей культуры — акт  войны. Как и разрушение Советского Союза. Мы недаром говорим: СССР потерпел поражение в «холодной войне» (или в Третьей мировой войне и т.п.). Но раз он потерпел поражение, то уничтожение его культуры является абсолютно необходимой задачей победителей. Полностью она не была решена, хотя культура основательно была подорвана уже в ходе «перестройки». Но задача смены культурного ядра, как выразился советник Ельцина — философ Ракитов, была поставлена в 1991 году. И она выполняется.

     Можно сказать, по каким частям культуры бьют, какие блоки изымают. Это язык; это представление о человеке, на котором стояла русская, а потом советская культура; это изъятие целых пластов культуры — например, таких, как русский социальный романс, революционная песня, Блок, Есенин, Маяковский, Горький и т.д.; это измена писателей и артистов их героям, с которыми этих деятелей культуры ассоциировали; это разрушение школы; это придание высокого статуса уголовной «культуре», которая всегда была у нас маргинальным явлением…

     Словом, систему этих ударов и технологий можно сегодня подробно описать, потому что она уже отложилась в документах. Но для нас и для  будущего особенно важна проблема измены гуманитарной советской интеллигенции, которая и стала субъектом  разрушения культуры. Речь об «элите»  — элите нашей художественной интеллигенции. С ними, с её представителями, надо объясниться. Другой у нас сегодня нет, «контрэлиты» мы не сможем воспитать. Значит, тех, кто уже отшатнулся от разрушительного проекта, надо вернуть в лоно защитников нашей культуры.

     Виктор  КОЖЕМЯКО. Вы думаете, это возможно?

     Сергей  КАРА-МУРЗА. Конечно. Не первый раз…

     Есть  и вторая проблема, ещё более сложная. Выросло новое поколение. Оно  уже не в советской школе училось, и если какое-то представление о  советской культуре у этой молодежи есть, то мозаичное. Кто-то из этих молодых  тянется к нашей культуре, но для  того, чтобы с ними разговаривать, нужны новые средства — и новый  язык, и новая логика, и художественные средства.

     Казалось  бы, оппозиция за двадцать лет должна была поработать и хотя бы в сыром  виде эти средства предложить. Но —  не получилось. Мы всё время упрекали власти и просили, чтобы они это  сделали.

     Культура  стоит на определённом представлении  о человеке и обществе. Она, как  правило, описывает не дикую природу, а если её описывает, тоже говорит  о человеческих проблемах. А для  этого нынешняя культура не имеет  методологической базы. Хаос! Чтобы  какую-то культурную политику сформулировать и задачи её выполнять, необходимо новое  обществоведение. А оно само собой  не появится, его надо создавать. И  это тоже задача оппозиции, а конкретнее — той части интеллигенции, которая  отвергла проект «победителей», все  их соблазны и думает о нашей жизни  и судьбе в долгосрочной перспективе.

     А ещё перед нами реально стоит  сейчас проблема — как в условиях катакомб сохранить зародыши, споры  нашей культуры, которые могут  быть потом оживлены. То есть в каком-то смысле наша культура, на мой взгляд, должна уйти в катакомбы и там культивироваться, развиваться, как это было у ранних христиан. Триста лет они в катакомбах просидели — работали, а потом вышли и, можно сказать, завладели миром.

     Такой шанс у нас ещё есть. А если будем надеяться на власть, утратим  и его.

     Виктор  КОЖЕМЯКО. Когда вы, Сергей Георгиевич, говорите об оппозиции («надеялись на оппозицию», «ждали от оппозиции»…), то получается, что вроде бы отделяете  себя от неё. Между тем даже одним  своим двухтомником «Советская цивилизация» вы сделали работу не за один институт. Это же колоссальный вклад в то дело, о котором вы говорите.

     Сергей  КАРА-МУРЗА. Конечно, я часть оппозиции. Но я — атом, а говорю о целом. И это целое, на мой взгляд, своих  функций полностью не выполнило.

     Виктор  КОЖЕМЯКО. В общем-то, все мы —  «атомы»… Что ж, предоставлю сейчас слово Ларисе Георгиевне Барановой-Гонченко, которая не только видный литературный критик, литературовед, сопредседатель Союза писателей России, доцент Литературного института имени А.М. Горького, но и кандидат в члены ЦК КПРФ, член бюро Московского городского комитета нашей партии. То есть в официальном смысле, можно сказать, представляет «целое»…

     

К чему ведёт утрата основ

 

     Лариса  БАРАНОВА-ГОНЧЕНКО. Прежде по поводу обращений  к власти, о чем здесь сейчас говорили. Любимая и уважаемая  всеми нами Татьяна Васильевна Доронина заявила на эту тему следующее: «По  правде сказать, я в подобные обращения  уже давно перестала верить. Потому что наверху ими точно так  же пренебрегут, как и всем остальным».

     Уже само сочетание «русская, советская  культура» несет ответ на происходящее сегодня. Ведь широкое движение русской, как и мировой, классики к народу в нашей стране дала советская действительность. Пушкин, Гоголь, Некрасов, Салтыков-Щедрин, многие другие имена отечественной и мировой культуры вошли в народное сознание благодаря советской культурной и образовательной политике. И главное, что стало основой преемственности, единства дореволюционной русской и советской культуры,— это отвращение к наживе, отрицание силы денег.

     Уместно вспомнить Салтыкова-Щедрина: «Горе  — думается мне — тому граду, в котором и улица, и кабаки безнужно скулят о том, что собственность священна! наверное, в граде сем имеет произойти неслыханнейшее воровство!»

     Вот сегодня в такое состояние  страна наша ввергнута. Новая власть пришла с бедным, нерусским лексическим  словарём: от инноваций, нанотехнологий к шопингу и шопоголику; с искаженной интонацией, отвратительными символами, с отсутствием духовной задачи, с урезанным до крайности для национального зрения горизонтом. Достаточно обратить внимание на то, как формулируется национально-государственная перспектива. Народ, говорит нам власть, должен жить комфортно. Не достойно, не честно, не благородно, а именно комфортно! В данном случае сталинское «Жить стало лучше, жить стало веселее» народу, по-моему, гораздо понятнее и ближе хотя бы потому, что это было связано с реальным снижением цен.

     Каков первоначальный смысл слова «культура», если перевести с латинского? Это — возделывание, обработка земли, а человек культуры — это землепашец. Культура также — поклонение, образование и воспитание, стало быть, человек культуры — еще и образователь, воспитатель. Обращусь к пушкинскому «Евгению Онегину», где, по-моему, одна из важнейших тем — это тема земли: «Зима!.. Крестьянин, торжествуя, на дровнях обновляет путь…» Почему торжествуя? На этот вопрос когда-то отвечали все школьники, а сегодня и студенты не отвечают мне. А ведь крестьянин торжествует потому, что «его лошадка, снег почуя», усиливает его обрадованность снегу — надежде на будущий урожай.

     Эта прикованность к земле и являлась основой нашей культуры. А с того момента, когда в России стала продаваться земля, мы такую важнейшую основу потеряли. Кстати, есть очень интересный факт, о котором почти никто не упоминает сегодня. Четыре лауреата Нобелевской премии в области экономики — Франко Модильяни, Джеймс Тобин, Роберт Солоу и Ульвин Викри обратились с открытым письмом к Михаилу Горбачёву, в котором призывали сохранить общественную собственность на землю. Общество, писали они, должно приложить максимальные усилия, чтобы земельная рента, являющаяся плодом коллективного труда, использовалась в интересах всех граждан.

     Это писали заслуженные профессора экономики  Калифорнийского, Колумбийского, Мичиганского, Стенфордского и других университетов. По существу выдающиеся американские ученые солидаризировались в отношении к русской земле со Львом Толстым, утверждавшим, что земля есть достояние всех, с Достоевским, который предупреждал, что хозяевами страны являются те, кто владеет землей. И вот это основание, которое ушло из-под ног, уже определило нынешнюю судьбу русской культуры.

     А вторым колоссом, на котором наша культура держалась, была, конечно, армия. Знаменитое выражение «У России нет друзей, кроме ее армии и флота», принадлежащее  русскому царю, который так наставлял  своего сына, по-моему, коммунисты могут  смело употреблять. Но дело в том, что советская действительность добавила еще одну, как теперь принято  говорить, составляющую: «У России нет  друзей, кроме армии, флота и культуры». Именно в советское время возникло это удивительное и многозначительное  содержательное сочетание — армия  и культура. Из армии вышла большая  и лучшая часть нашей литературы, не стану здесь заниматься хрестоматийными  примерами. А что теперь?

     Меня  поразила мысль в одной из записных книжек нашего выдающегося советского драматурга Александра Вампилова: «Созидают  бедные, разрушают богатые». Тут  есть над чем нам задуматься. Но вот уважаемый Сергей Георгиевич сказал, что наша культура должна стать катакомбной, что в катакомбах надо нам сохранять будущие культурные ростки. А я не верю в катакомбность литературы и всей нашей культуры, потому что без земли (а в катакомбах нет почвы) это будет парниковая культура, искусственная.

     Нет, пока мы не вернем землю, пока не вернем армию — не получим настоящей  культуры. Поэтому главная наша задача, то есть задача оппозиции, мне думается, состоит в том, чтобы боевым образом  настраиваться на отвоёвывание оснований, которые мы сегодня потеряли.

     Валентин  ОСИПОВ. Вы сказали, что мы потеряли культуру. Я не начетчик, но у Ленина есть известная формулировка о двух культурах в дореволюционной  культуре России. Мне кажется, у нас  сегодня тоже состояние двух культур. С нами не только живущие классики — Юрий Бондарев, Василий Белов, Валентин Распутин, композитор Вячеслав Овчинников и другие, но также элементы народной культуры. Даже нынешнее телевидение  каждый день гонит советские фильмы…

     Виктор  КОЖЕМЯКО. Увы, всё меньше и меньше, постепенно сходят на нет.

     Валентин  ОСИПОВ. Выходят всё же какие-то книжки хорошие. Из десяти тысяч издательств примерно 100—200 великолепных, правда, тиражи маленькие.

     Лариса  БАРАНОВА-ГОНЧЕНКО. Я не сказала, что  мы потеряли культуру полностью, я сказала, что мы потеряли основания. Но это  чревато опасностью утратить всё. Да, мы еще в каких-то оазисах существуем, но почти уже нет русских хоров. Вообще, почти нет народной культуры как таковой — есть в основном ряженые. Мы сегодня всё больше чувствуем  себя, как индейцы в резервации.

     Виктор  КОЖЕМЯКО. Да, есть резервационное, колониальное ощущение. Когда, скажем, включаешь  сегодня радио «Маяк», то слышишь  песни почти исключительно на английском языке. Да и по другим радиоканалам — тоже…

     Сергей  КАРА-МУРЗА. Здесь говорилось, что  есть советская русская культура и мы теряем её. Но есть ведь и другая — антисоветская — культура, которая включает в себя отрицание советского строя. Это культура или вы не считаете это культурой?

     Лариса  БАРАНОВА-ГОНЧЕНКО. Это, конечно, антикультура. У меня с собой книга, которую я только что приобрела, она называется «Современные концептуалисты». Её авторы — Дмитрий Пригов, Лев Рубинштейн и Тимур Кибиров. Можно ли назвать это культурой? Вот один из образчиков — фрагмент поэмы Пригова «Поле Куликово»: 

    

     Так победят сегодня  русские

     Ведь  неплохие парни 

     русские

     И девки неплохие русские

     Они страдали много русские

     Терпели ужасы нерусские

     А всё ж татары поприятней

     И лица их мне поприятней

     И голоса их поприятней

     Да  и повадки поприятней

     Хоть  русские и поопрятней

     А всё ж татары поприятней

     Так пусть татары победят.

 

     Вы  назовёте это искусством? Я называю  антиискусством.

     Сергей  КАРА-МУРЗА. Бывает конфликт культур. Был  авангардизм, кому-то он неприятен, но почему не считать его культурой? Пусть даже враждебной «нашей» культуре.

     Лариса  БАРАНОВА-ГОНЧЕНКО. В авангарде было много талантливых людей.

     Сергей  КАРА-МУРЗА. А вы считаете, что Пригов не талантлив?

     Лариса  БАРАНОВА-ГОНЧЕНКО. Да, я считаю, если хотите, что Пригов антиталантлив, и привела, по-моему, убедительный пример.

     Сергей  НЕБОЛЬСИН. Одна из наибольших утрат, которые  мы понесли,— это утрата русско-советского слова «товарищ». В советское  время Россия совершила самое  православное дело изо всех, какие  были совершены в мире и в нашей  собственной истории, — Победу в  величайшей войне, где кровь миллионов  была отдана за други своя. Вот это культурнейшее деяние, не предполагавшееся даже нашей великой классикой, и подсказывает, что советское дело было развитием дела русского, с подъёмом его на новые высоты. Потому что советский человек, то есть русский человек советского времени, был покрепче Пьеров Безуховых, князей Андреев и даже матроса Кошки. Это я вкратце говорю.

     Если  же о главных наших врагах в  духовной брани, то я их назову сразу: дети Арбата, их предшественники и  дети детей Арбата… 

     

Расширять ряды борцов за нашу правду

 

     Виктор  КОЖЕМЯКО. Предоставляя слово профессору Владимиру Павловичу Смирнову, хочу отметить следующее. Он борется за нашу культуру не только как воспитатель  студентов в Литературном институте, но и на гораздо более широком  поле. Например, в труднейшее время 90-х годов коммунист и настоящий подвижник-патриот Александр Иванович Титов сумел создать оппозиционное книжное издательство ИТРК и радио «Резонанс» (которое, к сожалению, потом задушили). Так вот, на этом радио Владимир Смирнов вместе со Станиславом Куняевым вели большой цикл передач о русской и советской поэзии. Замечательные передачи, просветительские, воспитательные, очень актуальные! А что сегодня скажете, Владимир Павлович?

     Владимир  СМИРНОВ. Тема наша огромна и неисчерпаема. Но при всей той апокалиптике, которая здесь по-разному звучала (действительно, положение в культуре такое, как в нашей стране поздней осенью 1941 года под Москвой), есть, однако, сознание того, что культура — за нас. И русская, и русско-советская, да и мировая, я бы сказал. Потому что культура по своей сути, при её пестроте, сложности и даже колоссальных противоречиях, не может быть буржуазной. Какие-то рудименты культуры, пронизанные буржуазностью, — да, есть и, наверное, будут. Но главенствует в культуре всё-таки иное начало.

     Виктор  КОЖЕМЯКО. В культуре истинной, настоящей. А если это «массовая культура»  в современном смысле?

     Сергей  КАРА-МУРЗА. Ленин употреблял понятие  «буржуазная культура». Разве она  «не настоящая»?

     Владимир  СМИРНОВ. У Ленина всю Гражданскую  войну на столе лежит том Тютчева, которого он читает и перечитывает. Ленин же прекрасно знал, кто такой  Тютчев по идеологии — отнюдь не коммунист. Но антибуржуазностью пронизано всё, что писали и Тютчев, и Достоевский, Толстой, Константин Леонтьев, даже Набоков. Он странный был во многом, но однажды предложил заменить клич Маркса «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» на другой — «Антибуржуа всех стран, соединяйтесь!»

     Вот я и думаю: может быть, антибуржуазность, лежащая в основе подлинной культуры, может стать сегодня почвой для объединения вокруг обновлённой социалистической идеи более широких сил? Для привлечения, может быть, даже вчерашних отступников, о чём говорил Сергей Георгиевич. Вспомните, как тот же Ленин привлекал и использовал (в лучшем смысле слова!) так называемых буржуазных спецов. Во многом, что делал Ленин и развивал, о чём он говорил, чувствовался всё-таки глубокий его пиетет перед русской культурой.

     Да, по моему убеждению, без чувства  справедливости нет подлинного искусства  и культуры. Блок когда-то писал: «Знание  о социальном неравенстве есть гневное  и высокое знание». Хотя он же замечал, как трудно проникнуть в русскую  душу, потому что там «много нахрюкали в семье и школе». Прямо-таки о нынешней нашей ситуации! Сейчас эта нахрюканность, которая везде даёт о себе знать — в образовании, шоу-бизнесе, на телевидении и т.д.,— конечно, серьёзные препятствия ставит нашей работе.

     Однако  далеко не всё потеряно, и дело наше никак не безнадёжно. Это я утверждаю  ещё и потому, что до сих пор  имею отношения с молодёжью, работаю  с ней. Знаю, что там тоже многое зреет. Я видел сегодня, как они  слушали лекцию о Блоке, какой  у них был интерес, какие глаза. Это несмотря на всё, что на их головы свалилось за последние годы, что им упорно вбивалось и до сего дня вбивается.

     Надо, думаю, всячески возрождать и развивать  дух революционности. То, что Блок так почувствовал и передал в  своей поэме «Двенадцать». И когда  он сказал, что с революцией родилось новое сердце у человечества, что  родилась новая система координат, равная только появлению христианства. Это он, Блок, сказал также, что большевизм — вовсе не фракция в русской  социал-демократии, а вечное свойство русской души. Речь именно о революционности!

     Сергей  КАРА-МУРЗА. Революция была продуктом  того духовного взлёта, который переживала русская культура. А сейчас мы находимся  явно на ветви спада, регресса. Так  вот, наша культурная политика разве  не должна быть разной в разных ситуациях?

     Владимир  СМИРНОВ. Я думаю, да. Но всё же основоположения остаются.

     Ольга АНДРЕЕВА. Даже по признанию министра культуры Авдеева, более 30 процентов  современного населения России отчуждены  от культурных ценностей. Они не могут  пользоваться книгами, не бывают в театрах, музеях и т.д. Только — телевидение, а какое оно сегодня, мы знаем. Что же в этих условиях нам делать? Прежде всего, по-моему, надо объяснять  людям, что происходит. Берём 20 лет  Советской власти и 20 лет нынешней, которая теперь правит Россией. Созидательная программа и деятельность по культурному строительству в советское время — и разрушение культуры за последние 20 лет.

     Культурная  политика была выстроена Советской  властью буквально с первых дней после Октябрьской революции. Уже  на третий день оглашено Обращение  к гражданам России «О народном просвещении», где неотложной целью новой власти заявлялось «в кратчайший срок добиться всеобщей грамотности путём организации сети школ, отвечающих требованиям современной педагогики, и введения всеобщего обязательного бесплатного обучения». Намечалось также создание массовых учебных заведений для подготовки учительских кадров, улучшение материального положения народных учителей.

     И тут же один за другим последовал целый  ряд декретов и постановлений, названия которых говорят сами за себя: «О государственном издательстве»; «О ликвидации безграмотности»; «О правилах приёма в высшие учебные заведения»; «О регистрации, приёме на учёт и охранении памятников искусства»; «Об охране научных ценностей»; «Об охране библиотек и книгохранилищ»; «О централизации библиотечного дела»; «Об организации кинодела»; «Об ассигновании 12520000 рублей для выдачи единовременных пособий народным учителям»; «Об организации рабочих факультетов при университетах»; «Об обеспечении культурно-просветительских учреждений помещениями»; «Об усилении клубной работы»; «Об избах-читальнях».

     Культурно-организаторская  и воспитательная работа государства  становилась одной из важнейших. Такой она была закреплена и в  Конституции РСФСР 1918 года. Тогда  же, впервые в мировой конституционной  практике, государству вменялось  в обязанность обеспечить трудящимся действительный доступ к знаниям, «предоставить  рабочим и беднейшим крестьянам полное, всестороннее и бесплатное образование».

     Интервенция «цивилизованных» стран и развязанная  Гражданская война затормозили  этот процесс, но остановить его было уже невозможно. Короткая мирная передышка  успела показать трудящимся первые великие  плоды просвещения, пробудить в  них небывалую тягу к знаниям  и культуре. Поколение, рождённое  революцией, вступало в сороковые  грамотным, духовно и политически  зрелым. Именно это поколение в  годы Великой Отечественной отважно защищало не только Родину, Россию, но и свою, Советскую власть.

     А что мы имеем ныне? За последние  годы в России уничтожено общедоступных  библиотек, особенно сельских, больше, чем в годы оккупации во время  войны. Но тогда сразу же, ещё не окончилась война, было принято постановление  правительства о восстановлении библиотек, и Сталин лично выполнение этого постановления взял под  свой контроль. Уже к 1950 году библиотеки были восстановлены в прежнем  количестве. Так же было и с музеями.

     Очень важный вопрос поднят — о расширении рядов наших сторонников, особенно среди творческой интеллигенции. К  сожалению, не все, даже понимая, в какое  состояние ввергнута этой властью  культура, идут на сотрудничество с  Компартией. Хотя это единственная реальная сила, способная противостоять  развалу.

     Мы  ищем способы, как привлечь на свою сторону молодёжь. Им, молодым, помогать надо. У нас во фракции КПРФ проходят выставки как признанных, выдающихся художников СССР, так и молодых, начинающих. Мы приглашали, например, студентов Суриковского института с отделения исторической живописи. Прекрасные были работы, очень патриотические. А к 65-летию Победы пригласили ребят из этого же института с факультета графики и плаката. Объявили конкурс. На каждой работе они расписались: «Историю перевирать не дадим!» И такие плакаты великолепные, что у всех вызывали искреннее восхищение.

     Вот этих ребят мы вокруг себя собираем, поддерживая их. И уже есть тридцатилетние художники, которые готовы создать  молодёжную организацию русских  живописцев. Будем и впредь оберегать  таланты, которые в своём творчестве стремятся следовать лучшим традициям  русской, советской культуры. Будем  помогать им становиться на ноги, крепнуть и развиваться. А когда придём к власти, опираясь на них, будем заниматься культурным строительством. Опыт Советской власти в этом отношении нам очень пригодится.

     

О ренегатстве, гордыне  и гордости

 

     Виктор  КОЖЕМЯКО. А теперь слово человеку, чьи заслуги перед патриотическим движением последнего двадцатилетия  воистину неоценимы, — выдающемуся  русскому поэту и публицисту, главному редактору ведущего патриотического  журнала «Наш современник» Станиславу Юрьевичу Куняеву.

     Станислав КУНЯЕВ. В истории никогда не было такого предательства, какое произошло  в нашей стране двадцать лет назад. Приведу для сравнения два  высказывания. Одно: «О великой русской  революции, обессмертившей Россию, революции, которая естественно вытекала из всего русского многотрудного, святого  и духовного прошлого, наполнив мыслью и содержанием текущее столетие». Другое: «Большевизму не уйти от ответственности  перед народом за насильственный и незаконный переворот 17-го года».

     Так вот, первое высказывание — это Борис  Леонидович Пастернак, а второе —  Александр Николаевич Яковлев, еще  недавно главный идеолог КПСС. Ренегаты, подобные Яковлеву, постарались  забыть, что был культ русской  революции, которая стала величайшим явлением в истории человечества, а не просто результатом «заговора  Ленина и кучки большевиков».

     В «Анне Снегиной» Есенин на вопрос крестьян: «Скажи, кто такое Ленин?» — отвечает: «Он — вы». Попробовал бы какой-нибудь Сванидзе растолковать эту мысль! Почему Есенин так думал, почему он так ответил? Для ренегатов типа Яковлева и Сванидзе движение народных масс, сотрясающее кору земной истории, незаконно. Конечно, в их понимании незаконно, однако такие движения законны и более того — закономерны с точки зрения высшей воли истории.

     Хочу  коснуться крайне важной для будущего России темы — идеология и религия. Как это было в советское время  и как сейчас. Вот выступал по телевидению Патриарх Кирилл. Произнес вдохновенную, блистательную, хорошо актерски поставленную речь. О возрождении, о вере, о богоотступничестве и его преодолении, об искуплении грехов. Но ведь богоотступничество народа возникло не в 1917 году, а гораздо раньше, о чем убедительно писал, в частности, митрополит Вениамин Федченков и чему были свои глубокие причины. А что толку сегодня клясть богоотступничество советской эпохи? Это дело пустое и неблагородное.

     Богоотступничество  и гордыня сегодняшнего времени  куда более страшны, нежели советские. Тогда разворачивалась по сути борьба двух религиозных начал — христианского «Смирись, гордый человек» и того, что выражено Горьким в его знаменитом «Человек — это звучит гордо». Фактически в этой схватке сошлись две религиозные аскезы. А вот в новонынешней «религии прав человека» — гордыня темная, порочная, растленная. Да и для Христа в свое время главным врагом была вовсе не «советская гордыня», а иудейская власть золотого тельца, власть тридцати сребреников.

     «Советская  гордыня богоотступничества» —  это была гордость созидательного, творческого труда, подвигов и самопожертвования: «По полюсу гордо шагает, меняет течение рек, высокие горы сдвигает советский простой человек». Царство  Христа было не от мира сего, но, понимая  это, сын галилейского плотника поставил ему пределы: «Кесарю — кесарево». А нынешняя гордыня своеволия, греха и растления гораздо страшнее, чем гордыня эпохи римских кесарей.

     И самое главное на сегодня: правомерно ли, справедливо ли объявлять гитлеровское нашествие божьей карой народу за революцию и Советскую власть? В двенадцатом прошлогоднем номере «Нашего современника» напечатано замечательнейшее стихотворение «Письмо  священнику» — пожилого человека, поэта и философа из Новосибирска Юрия Ключникова. В свое время он был даже исключен из партии за некоторые религиозно-философские увлечения. Тем более интересно и сильно то, что он теперь написал.

     Виктор  КОЖЕМЯКО. Действительно, стихотворение  сильное и сверхактуальное, я читал. Судя по всему, кстати, обращено оно не к рядовому священнику, а к высшему церковному начальству, которое ведь и заявило, что Великая Отечественная война была божьей карой нашей стране и народу «за богоотступничество». Можете воспроизвести эти стихи для наших читателей?

     Станислав КУНЯЕВ. Конечно, с великой радостью.

     

     Вы  Родине нашей вменили

     в вину

     публично, с амвона, ни мало

     ни  много,

     что страшную мы заслужили

     войну

     за  власть коммунистов,

     отвергшую Бога.

     Ну  что ж, и церковный,

     быть  может, погром

     в семнадцатом тоже 

     был горьким лекарством

     за  не сохраненный Синодом 

     Покров

     Святой  Богородицы

     над государством.

     Но  я-то в стихах не виню

     никого

     за  нынешние и за былые 

     невзгоды,

     нам вместе бы с вами

     вернуть торжество

     священной весны 

     сорок пятого года.

     В ту пору связать нас  сумела 

     беда,

     сегодня же беды разводят

     в тумане.

     Вы  ждете повинной?

     Примите тогда

     за  всех коммунистов

     мое покаянье.

     Простите, что манны 

     не  ждали с небес,

     что, Бога не помня,

     творили молитву,

     что строили вместо церквей 

     Днепрогэс,

     колхозы, метро,

     Комсомольск и Магнитку.

     Что был, не мерещился 

     классовый враг,

     что с ним воевали,

     не  прячась по за`тишкам,

     что гибли за цвета 

     кровавого флага

     и верили батьке с усами  —

     не  батюшкам.

     Но  если вернется на Родину

     Свет

     и Знамя победное вновь 

     будет поднято,

     я верю — допишется  в Новый

     Завет

     апостольский  грех

     большевистского подвига

     нависшую  угрозу

 

     Юрий  БЕЛОВ. Несколько замечаний. Прежде всего — почему же такое нашествие  на русскую культуру? Да потому, что  носителем ее и выразителем является народ, составляющий ядро многонациональной  общности России. Духовно убить этот народ, уничтожить это ядро — и  России не будет. Аксиома для нас? Да. Но, как говорил В.И. Ленин, не всегда то, что понятно для нас, понятно для масс. Поэтому такие  важнейшие истины мы должны вносить  в массовое сознание до тех пор, пока это необходимо.

     Угроза, нависшая над русским народом, —  реальная, и она смертельная. А  в массовом сознании эта идея еще  не укоренилась. И речь идет о том, чтобы разбудить русского человека как советского человека! Потому что  мы стали свидетелями и участниками  уникального явления в мировой  истории — советского социализма. Именно советского, в этом его своеобразие. Из русской крестьянской общины вырос  советский социализм, выросла русская  советская культура.

     Удар  по ней продуман, наносится он методически, и я полностью согласен с Сергеем  Георгиевичем: речь идет о войне  на уничтожение. И обращаться к власти с какими-то призывами нам бессмысленно.

     Но  поскольку русский народ всеми  силами приучают к идее его неполноценности  и формируют этот комплекс неполноценности (всё у нас всегда плохо, дурно, никуда не годится и т.п.), нам очень  важно выделять и пропагандировать позитив в той духовной войне, которую мы ведем.

     Считаю, что, вероломно навязанная нам с  «перестройкой», эта война не достигла своей цели. Появились не только очаги сопротивления, но и центры формирования новой отечественной  мысли. И появились имена, которые  имеют общенациональное звучание. «Наш современник» во главе со Станиславом  Куняевым — это журнал общенационального звучания. И это знают, это работает. Такие имена, как Александр Зиновьев, Вадим Кожинов, Сергей Кара-Мурза, — имена общенационального звучания, и мы знаем почему. Не только потому, что таланты крупные, а главным образом потому, что сумели вовремя сказать то, что не сумели сказать другие. Есть Татьяна Доронина, есть Малый театр, есть Союз писателей России… Всё это тот позитив, который я имею в виду, и надо больше о нем говорить, чтобы не создавалось у людей ощущения безысходности.

     Наш противник пытается противопоставить нас в восприятии нашей отечественной  истории и культуры. Противопоставить Ленина Сталину, то есть двух великих  государственников и политиков  нового типа. Науськать на Ленина и  возвеличить Сталина, особенно в  молодежной среде. Противопоставить наших  западников и славянофилов. Более  того, доказывать, что сегодняшние  «западники» ту линию, из ХIХ века, якобы продолжают, хотя они с ней не имеют ничего общего.

     Непрерывна  наша история, и, если представлять ее непрерывность, то надо видеть всё ценное, что несли в развитии нашей  культуры и те же славянофилы, и западники, и революционные демократы. И, конечно, недопустимо идущее от Троцкого противопоставление Ленина Сталину, ибо, как гиперболически, но по-своему верно выразился Александр Зиновьев, Ленин и Сталин — это единая личность.

     Хотел бы заметить, что многие наши патриоты в последнее время поддались  тезису Хантингтона о войне культур, столкновении цивилизаций. Вот, дескать, русская культура — замечательная, а западная — плохая. Я думаю, это негодное противопоставление! Есть великая классическая западная культура. И что же, мы будем Пушкина Шекспиру противопоставлять?

     Лариса  БАРАНОВА-ГОНЧЕНКО. Вспомним самого Пушкина: «Отец наш — Шекспир…»

     Юрий  БЕЛОВ. Да, никак нельзя отрицать, что  культура на Западе создана великая. Другое дело, когда ее начинают внедрять как единственно великую, единственно  достойную — это вызывает понятное отторжение.

     А Хантингтон за тезисом войны цивилизаций прячет самое главное — глобальный капитализм. Никуда мы не уйдем от противостояния капитализма социализму! «Столкновением цивилизаций» прикрывается неизбежность противостояния и столкновения двух различных социальных систем.

     

Быть  альтернативой действующей  власти

 

     Дмитрий НОВИКОВ. Полагаю, что сегодня у  нас состоялся исключительно  важный и полезный разговор. Он особенно интересен тем, что намечены линии  дальнейшей дискуссии, дальнейшего  обсуждения. И это уже немало, когда мы пытаемся анализировать  столь масштабное явление, как русская, советская культура.

     Что же роднит русскую и советскую  культуру? Во-первых, конечно, то, что  советская культура непосредственно  выросла из русской. И Советская  власть осознанно этому способствовала, а Ленин, как все помнят, утверждал, что для становления коммуниста нужно впитывать все те богатства, которые выработало человечество.

     Вместе  с этим русскую и советскую  культуру роднит единство ценностей, роднит народная и гуманистическая основа. Сам гуманизм русской культуры всегда характеризовался не индивидуалистичностью, а народностью. Такое единство ценностей определялось условиями бытования нашей культуры. Русская культура, и особенно литература, формировалась, следуя идее защиты угнетенных народных масс. В свою очередь советская литература, уже в соответствии с официальной политикой государства, была призвана отображать интересы народных масс, ведущих социалистическое строительство.

     Вопреки всем воплям недоброжелателей Советской  власти о том, что в 1917 году прервалась связь времён, эта связь прервалась именно в новейшее — антисоветское  время. Вместе с советской культурой  предпринимаются попытки выбросить  за борт и всё лучшее в русской  культуре. Исследователи истории  отечественной интеллигенции А.А. Данилов и В.С. Меметов справедливо отмечают: «Если трезво оценить перспективы развития страны, то их две: или продолжение губительного культурного и национального распада, или новый культурный синтез».

     Советское правительство с первых своих  шагов было нацелено и на культурное строительство, и на культурный синтез. А вот сегодняшняя власть в  России к культурному синтезу  не способна, что за двадцать лет  стало абсолютно очевидным.

     Год назад, выступая в Госдуме, министр  культуры Александр Авдеев сделал ряд  признаний по поводу доступности  культурных благ для населения. Он отметил, что даже по существующим нормативам музеев в стране должно быть больше на 80 процентов, парков — на 76 процентов, театров — на 60 процентов, библиотек  — на 20 процентов. К сказанному министром  можно многое добавить. За последнее  десятилетие в России утрачены более  двух с половиной тысяч памятников истории и культуры. Из оставшихся более половины нуждаются в реставрации. Нуждаются в ней и свыше половины музейных экспонатов. Ежегодно страна теряет порядка 300 общедоступных библиотек. Библиотечный фонд стремительно ветшает. На этом фоне стоит ли удивляться, что подрастающее поколение уже с трудом воспринимает произведения классиков русской литературы? Оно крайне плохо знакомо с творениями наших великих поэтов. Наблюдается растущее пренебрежение культурой речи.

     Заработная  плата работников культуры — одна из самых низких. Библиотекари на селе зачастую получают лишь по 3 тысячи рублей в месяц. Не в лучшем положении  сотрудники провинциальных музеев или, например, колледжей культуры. При  этом нередки случаи, когда их зарплату не увеличивают, а сокращают.

     Можно ли надеяться, что ситуация станет лучше? Всё ровно наоборот. Со вступлением  в силу закона о совершенствовании  правового положения государственных (муниципальных) учреждений положение  дел ухудшится радикально. Закон  ведёт к коммерциализации всей сферы  культуры. Государство продолжает сбрасывать с себя ответственность за это  важнейшее направление нашего бытия. А ведь здравая логика подсказывает: кризисное положение — повод  не для ухода, а для вмешательства  государства.

     Сфера культуры прямо связана с сохранением  единства России. Доступность культурных благ для населения — непременное  условие сохранения единства нации, а значит, и территориальной целостности  страны. Между тем создан колоссальный разрыв в доступе к ценностям  культуры. В результате в обществе нарастает ощущение непреодолимого культурного и социального раскола, растет отчуждение граждан от собственной  страны. Это фиксирует социология и обсуждают исследователи. Но проводится политика, которая лишь усугубляет ситуацию. Такая политика не ведет и не может вести к новому культурному синтезу. Не способна она обеспечить и заявленную властью модернизацию.

     В эти дни исполняется 150 лет с  момента выхода Манифеста об освобождении крестьян в 1861 году. Под шумиху об уничтожении  крепостного права «забывают» важную вещь — «освобождение» проходило  на таких условиях, что значительная часть крестьян посчитала манифест подложным. Она сочла, что подлинный  вариант документа подменён помещиками. Условия «освобождения» крестьян были таковы, что еще долго тормозили  развитие страны. Именно в этом кроются  причины провалов России в ходе Русско-японской и Первой мировой войн. В этом причины появления столыпинских реформ. В этом же и причины успеха Октябрьской революции 1917 года с её лозунгом «Земля — крестьянам!»

     Но  уж если кто-либо взялся петь осанну реформам Александра II, пусть вспомнит, что  это был целый комплекс реформ, направленных на модернизацию страны. И у тогдашних российских реформаторов, в отличие от нынешних, было понимание, что успехи в развитии страны требуют  успехов в развитии образования. В соответствии с этой очевидной  идеей была осуществлена прогрессивная  образовательная реформа. Она была нацелена на расширение, а не на сужение  доступа к образованию. Как мы понимаем, теперешние «реформы» Фурсенко выглядят иначе.

     В чем же причины несоответствия реальной культурно-образовательной политики нынешней власти заявляемым ею модернизационным целям?

     Первая  причина связана с тем, что  власть убедилась: упадок культуры ведет  к снижению организованного и  осмысленного протеста масс. Способность  к такому протесту падает в силу нарастающей бессистемности мышления людей, мировоззренческой мешанины в их умах, их неспособности устанавливать причинно-следственные связи. Кстати, последние события в арабском мире в определенном отношении связаны с ростом грамотности населения. У нас эта грамотность снижается. А всякий другой протест, кроме организованного и осмысленного, власть может сравнительно легко перенацелить, перенаправить или, если потребуется, подавить.

     Вторая  причина кроется в той международной  роли, которую играет господствующий в России режим. Российские правящие круги фактически превратились в  приказчиков ведущих сил мирового глобализма. Приказчик — не раб, и известной долей свободы  действий он обладает. Но, будучи приказчиком, он всё-таки может быть уволен хозяевами. А не желая быть «уволенными», российские власти вынуждены считаться с тем, какого поведения от них ждут.

     В 2002 году Г.А. Зюганов опубликовал  свою работу «Глобализация и судьба человечества». Недавно она переиздана издательством «Эксмо» в новой редакции под названием «Глобальное порабощение России, или Глоба-лизация по-американски». В ней приведена весьма характерная цитата из Збигнева Бжезинского: «Американская глобальная система широко полагается на косвенное влияние на зависимые иностранные элиты, извлекая значительную выгоду из притягательности своих демократических принципов и институтов. Всё это подкрепляется широким, но неосязаемым господством в области… народных развлечений и массовой культуры… В области культуры, несмотря на её некоторую примитивность, Америка пользуется не имеющей себе равных притягательностью, особенно среди молодежи всего мира, и это обеспечивает Соединенным Штатам политическое влияние, близкого к которому не имеет ни одно государство мира». В такой системе координат российские приказчики действуют вполне сообразно запросам хозяев. Так называемая массовая культура вместо подлинной русской, советской культуры — это то, чем теперь вынуждают довольствоваться население нашей страны.

     Каковы  же в этих условиях задачи сил сопротивления? И каковы заодно шансы тех, кто  го-тов обращаться к властям с просьбами?

     Основная  задача сил сопротивления — быть альтернативой действующей власти и бороться за приход к власти ради реализации другой и экономической, и культурной программы. Но, поскольку  время дорого, нужно одновременно вынуждать власть хотя бы к отдельным  мерам в интересах отечественной  культуры. Сама власть в своей антикультурной миссии, конечно же, никогда не признается. Это значит, что из неё можно кое-что выжать при должном натиске. Так что принуждать власть к «более культурной» политике — тоже наша задача.

     Под этим углом стоит рассматривать  и разного рода просьбы, обращения  к власти. Просить и надеяться  быть услышанными бессмысленно. Но обращаться, чтобы продемонстрировать обществу ответную реакцию власти, иной раз имеет смысл. Ведь разоблачать  и развенчивать оппонента — важное условие любой борьбы. В том  числе и борьбы за культуру.

     

Подводя итоги и глядя  в будущее

 

     Виктор  КОЖЕМЯКО. Поскольку время нас  поджимает, хотелось бы в заключение услышать — предельно коротко! —  какие-то ваши итоговые соображения  по принципу «самое-самое».

     Лариса  БАРАНОВА-ГОНЧЕНКО. Скажу о великой  мечте своей. По роду деятельности я  литератор, но моя страсть — кино. Оно по-прежнему остается важнейшим  из искусств, воздействующим сегодня  на людей через главный транслятор — телевидение. То, о чем мы здесь  говорим, занимает умы многих честно мыслящих, просвещенных людей, заметно  поворачивается к этим проблемам  и думающая молодежь. Левые идеи вызывают всё больший интерес  у нее. Но где сегодня яркий  и думающий герой в современном  кинематографе? Ведь в последние годы, кроме печально известных «Стиляг» Валерия Тодоровского, «Бумажного солдата» Алексея Германа-младшего, «Обитаемого острова» Фёдора Бондарчука, «Утомленных (или переутомленных) солнцем» Михалкова и, наконец, «Попа» Хотиненко, у нас нет ничего.

     Однако  современная Россия уже подготовила  нового героя. Думающего, честного, бессребреника, духовного стоика, пережившего «падение империи», то есть уничтожение Советского Союза, и расстрел Дома Советов, живущего в условиях бессердечной культуры, капитализации, кризисов — и противостоящего, сопротивляющегося всему этому. То есть героя «слева», «левого» героя. Так кто же мог бы талантливо, умно и привлекательно показать его на экране — истинного героя нашего времени?

     Мне кажется, я знаю, кто способен осилить  эту тему. В нашем искусстве, к  счастью, как я думаю, есть такой  художник — это Николай Николаевич Губенко.

     Поразительно, как однобоко отражают и кинокритика, и телевидение, и кинопрокат режиссерские достижения второй половины ХХ века. О  кинематографическом концептуализме Тарковского говорится сверхназойливо. Однажды я знакомилась с планами Министерства культуры и обратила внимание, что на фестивали фильмов этого режиссера в разных городах России были отпущены огромные средства. Не отрицаю достоинств и заслуг Тарковского. Но вот философский традиционализм в режиссерском кинематографе Губенко и при этом его кровные творческие связи с итальянским неореализмом — область, крайне мало исследуемая историей кино.

     О фильмах Губенко чаще всего беспомощно говорят как о некоей мелодраме, а между тем это огромное художественное явление. Для меня наш художественный кинематограф последней четверти ХХ века прежде всего связан с его именем. Это он воздвиг самый строго лирический памятник социализму в фильмах «И жизнь, и слезы, и любовь», «Подранки» — в предчувствии национальной катастрофы. Поэтому именно ему, я считаю, по плечу осилить образ современного «левого» героя. Дело, как говорится, за малым — найти для этого финансовые средства.

     Виктор  КОЖЕМЯКО. Я с вами, Лариса Георгиевна, относительно Губенко абсолютно согласен.

     Сергей  НЕБОЛЬСИН. Главный вывод из нашего обсуждения — надо спасать культуру. Однако, говоря о культуре, часто  в основном имеют в виду искусство. Есть разница. Искусство, грубо выражаясь, — это гений перед балдеющей  с разной степенью утонченности и  содержательности публикой. Культура — это народная жизнь, желательно — общенародная, всенародная. Словом, жизнь на народных основах. Поэтому  в первую очередь речь надо вести  о культуре корневой, почвенной.

     Вот вам, Сергей Георгиевич, хотелось бы признать, что все эти Приговы тоже представляют собой культуру. Ну вроде бы верно, у слова «культура» много вместимостей. Есть и культура микробов, инфузорий каких-то, творящих блуд, но по законам химии и прочее. А есть культура народного произрастания и цветения. Как хорошо было бы, например, заменить всю эту членистоногость для детей на ТВ (типа «Спят усталые игрушки…») бабушкиными сказками, народными сказками…

     Виктор  КОЖЕМЯКО. Очень многое там надо бы заменить! Только вот как добиться этого в нынешних условиях? Вопрос…

     Сергей  НЕБОЛЬСИН. В чем связь советского и русского? И русское, и советское в лучших своих выражениях поднимали человека в полёт. Антирусское и антисоветское ставят людей на колени и заставляют хрюкать. Значит, совершенно ясно, против чего и за что нам и впредь надо бороться изо всех сил.

     Сергей  КАРА-МУРЗА. Надо больше думать о том, какими должны быть стратегия и тактика  национальной культуры в отступлении. Это — особое знание, его необходимо конструировать, обсуждать, превращать в какие-то социальные формы.

     И еще. Работать, восстанавливать и  защищать культуру надо будет с людьми, которые «встали на четвереньки  и хрюкают». Других у нас нет.

     Виктор  КОЖЕМЯКО. Ну а вот вы хотя бы? Вы же не хрюкаете?

     Сергей  КАРА-МУРЗА. Те, кто считает, что они  не хрюкают, должны понять язык, мысли, логику и культуру тех, с которыми им предстоит работать. А если мы их считаем варварами, а себя —  цивилизованной частью, никакого диалога  не получится. И мы превратимся в  секту, и никому мы будем не нужны.

     Станислав КУНЯЕВ. Восстание масс, возращение их в историю — на площадях Каира  и Триполи, на Манежной площади, в  переулках сектора Газа — возрождает мои надежды на то, что мировая  жизнь снова всё-таки сдвинется (или  уже сдвинулась) в сторону большей  справедливости. А это, безусловно, отразится на состоянии нашей  культуры.

     Юрий  БЕЛОВ. Я считаю, что нам надо (мы имеем для этого все основания!) с оптимистической гипотезой  относиться к нашему народу. Не хочу идеализировать результаты телеопросов «Имя Россия» и «Суд времени», но не могу и принизить их значение. Сдвиг в сознании произошел. Еще нет перелома, но советская историческая память и советская культура в самом широком смысле слова заявили о себе, что они достаточно прочны. Меня вдохновляет то, что в исторической памяти Сталин уже победил.

     Ольга АНДРЕЕВА. Я тоже верю в лучшее. Общаясь  с молодежью, чувствую, как всё  больше в нашу сторону меняется ее настроение.

     Владимир  СМИРНОВ. Когда-то Герцен писал: «Правду, исчезнувшую из русской жизни, возвращать — наше дело». В развенчании всей той чуши, которую с апломбом несут  враги России, помогает огромная работа, проделанная Вадимом Кожиновым, Сергеем Кара-Мурзой, другими мыслителями-патриотами. Согласен, особенно важен диалог с молодежью. Не заискивать перед молодыми, не стараться им понравиться, а искать общий язык. Диалог зреет. Они без нас всё равно не смогут, не обойдутся.

     Виктор  КОЖЕМЯКО. Духовная война идет серьезная, и каждый здесь присутствующий участвует  в ней, вносит посильный вклад  в защиту нашей культуры. Напомню  замечательные слова Василия  Макаровича Шукшина, которые он написал за полтора месяца до своего ухода: «Русский народ за свою историю отобрал, сохранил, возвел в степень уважения такие человеческие качества, которые не подлежат пересмотру: честность, трудолюбие, совестливость, доброту… Уверуй, что всё было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наши страдания — не отдавай всего этого за понюх табаку…»

     Нельзя  отдавать! Постараемся следовать  праведному завету.