— Начнём с того, что я его… почти видел. В 1952 году, в мае, мы вместе с мамой были на демонстрации на Красной площади. Мне было шесть лет, и, естественно, находясь в колонне, я ничего увидеть не мог. Но внезапно вся колонна, как по команде, повернулась, и послышались голоса: «Вот он!.. Вот он!..» Кто-то поднял меня на руки, и я увидел вдалеке Мавзолей и людей, стоявших на трибунах. «Сталин!.. Это Сталин!..» — говорила мне моя мама, но я толком никого рассмотреть не смог…

Но в памяти отложилось выражение лиц людей — словно наэлектризованных, увидевших нечто очень для них значительное… Сейчас, анализируя это детское впечатление и вспоминая массовое воодушевление, я думаю: нет, не из страха жутких репрессий горели глаза у людей, окружавших меня? Мне кажется, что нет.

А через год, когда я учился в первом классе киевской школы, моя заплаканная учительница вряд ли притворялась, когда отпустила нас с уроков, прошептав: «Сталин умер…» Мы ушли из класса, а она осталась сидеть за столом… Ну а дома плакала вся наша коммуналка, все живущие рядом девять семей — тут уж никакого преувеличения.

…Ах как легко объяснить всё глупостью и невежеством оболваненных пропагандой масс. Но тогда так еще недавно закончилась война и так недавно были произнесены слова: «Наше дело правое, победа будет за нами» И она была за нами, потому что наше дело было правое. И это была не пропаганда. Не мы первыми перешли границу Германии. Не просто было отразить нападение практически всей Европы, но мы победили. И это тоже была не пропаганда. Как очевидно было и то, кто вёл народ. И за это народ платил Сталину уважением, платит, судя по опросам общественного мнения, и сейчас.

Я по натуре человек далеко не самый верноподданный. Но то детское ощущение значимости этого человека осталось со мной на всю жизнь.

Прошло три года. ХХ съезд КПСС… Мне было уже десять, и вот этот шок я испытал, будучи уже совершенно сознательным. Известно, что членам партии сначала было сказано не разглашать то, о чём говорил Хрущёв. Но, разумеется, все всё знали. И вот тогда по-шло расслоение. Одни начали кричать: «Вот, мол, так ему и надо, вся наша убогая жизнь из-за него!», а другие — и их, замечу, было больше — искренне возмущались: «Да как же это так, ради чего мы тогда боролись, работали, воевали?» Вот тогда-то и произошёл разлом в сознании, тогда и начался развал. Начал его Хрущёв в период «оттепели», разделив обкомы партии на сельские и городские и отдав Крым Украине. Затем продолжил Горбачёв своими «перестройкой и гласностью», бесславно уступив Западу политые кровью наших отцов поля Европы и поставив под сомнение то, что скрепляло Советский Союз. И закончил Ельцин, окончательно разваливший собственную страну. Горько вспоминать об этом в День памяти человека, создавшего величайшую в истории державу.

— Итак, ваше отношение к Сталину сформировалось ещё в детстве?

— Во всяком случае, заложено оно именно тогда. Но всю свою дальнейшую жизнь я анализирую, что есть сталинское время и что произошло тогда, в 1956-м. Кто же он, Сталин,— центральная фигура нашей истории или, как утверждают либеральные СМИ, жесточайший в этой истории тиран?

Люди, неизмеримо меньшие по масштабу, меряют его на свой аршин и пытаются внушать, что он делал всё для себя и ради своей власти… Напомню, что после смерти «всевластного тирана» остались только старый, заштопанный мундир Генералиссимуса да пара стоптанных сапог. Лично для себя больше ему не требовалось. Вспоминаю цитату одного из «историков»: «С помощью противоестественного отбора Сталин окружил себя заурядными, беспородными людьми, основным качеством которых была собачья преданность своему хозяину». Это кто заурядный? Его маршалы Жуков, Конев, Рокоссовский? Авиаконструкторы Туполев, Яковлев, Микоян?..

— Так что же есть «сталинизм», от которого, как очень любят говорить либералы, «каясь, мы все должны избавляться»?

— Сталинизм — это их термин, а наш — сталинская эпоха. Так вот, сталинская эпоха — это ликвидация безграмотности в стране, прежде неграмотной на 80% населения; это лучшее в мире школьное образование; это индустриализация всей страны, позволившая выдержать во время войны экономическое соревнование со всей Европой. Сталинская эпоха — это лучшая в мире армия; это дружба народов, позволявшая этим народам жить в мире и согласии. Сталинская эпоха — это Шолохов и Леонов, Станиславский и Немирович-Данченко, Эйзенштейн и Александров, Шостакович, Прокофьев и Хачатурян, Уланова и Чабукиани и прочая, и прочая, и прочая… Это идея построения общего светлого завтра, объединявшая многочисленные нации нашей страны, сплачивая их в единый советский народ.

А что скрепляет страну сейчас? Что общего между Северным Кавказом и Архангельской областью? Результаты «десталинизации» видны каждый день на экранах телевизоров.

Я многое помню, многое слышал, многое прочёл. В свои сегодняшние 65 могу сказать: да, были ошибки. Но не от злобного, дурного характера Сталина, как нам пытаются вколотить в головы. Меня могут упрекнуть: да что ты такое говоришь, ведь два деда твоих пострадали, были репрессированы в сталинское время! Да, это так. Ошибки были, и значительные. Но если отвлечься от частного и обратиться к общему, станет очевидно, что заслуги Сталина многократно превосходят его ошибки. То, что мы сегодня существуем, что вообще есть Россия, как таковая,— это его главная заслуга.

Быть может, прозвучит банально, но приходится повторять, потому что заставляют забывать: выдержать войну со всей Европой мы смогли именно благодаря Иосифу Виссарионовичу, его воле и таланту стратега. Поэтому, когда мы говорим о Великой Отечественной войне, мы просто обязаны произносить имя этого человека — нравится это кому-то или нет. Его образ — это образ нашей Победы. Сделать то, что сделал он — в смысле мобилизации всей страны, всех ресурсов, всех граждан,— после Петра Великого никому не удавалось. Кстати, сейчас, снимая фильм о Петре, я в очередной раз для себя самого провожу параллели между этими двумя государственными деятелями. Я снова и снова убеждаюсь в том, что они, по меньшей мере, фигуры равнозначные, ибо их реформы и достигнутые результаты колоссальны — что у Петра Алексеевича Романова, что у Иосифа Виссарионовича Сталина. И тот, и другой совершили резкий поворот руководимой ими страны в нужную для неё сторону. Без этого России не было бы.

— В сознании многих эпоха Сталина ассоциируется со словом «расцвет». Вот, наверное, самый простой для восприятия пример: достаточно взглянуть на знаменитые сталинские высотки… Думается, подобные аналогии можно провести не только в архитектуре, но и в кино, музыке, литературе — в культуре, как таковой. Каково ваше мнение как деятеля искусств?

— Да, и это для меня один из важнейших моментов в оценке сталинского времени. Вот говорят, что тиран всё подавлял. Но почему-то расцвет отечественной культуры советского периода приходится на сталинские 30—50-е, а не на хрущёвскую половину 50-х и уж тем более не на «счастливейшие супердемократические» горбачёвско-ельцинские годы. Красный граф (почему-то не расстрелянный) Алексей Толстой и выдающийся режиссёр Владимир Петров сняли знаковую картину «Пётр Первый» в 1938 году — самом ужасном, по мнению либералов. А когда русский немец Эйзенштейн снял «Броненосец «Потёмкин»? В сталинском 1925-м. Когда он выпустил на экраны гениальнейшую картину «Александр Невский»? В вышеупомянутом «чудовищном» 1938-м. А когда снят его же, Эйзенштейна, «Иван Грозный»? В 1944-м, во время войны, и, конечно же, по распоряжению «тирана», «душителя искусств».

Кого ещё душили, но почему-то не задушили? Вспомним их ещё раз: Прокофьев, Шостакович, Леонов, Шолохов, Пудовкин, Александров… Да в этом списке может быть сотня имён, которые можно безо всякого преувеличения назвать великими. Да, наверное, им было тяжело. А зато как сейчас-то легко! И что есть? «Дом-2»? Боря Моисеев? Эти вопросы в качестве ответа.

— Пять лет назад вы вступили в КПРФ. Для режиссёра вашего уровня — это поступок, граничащий с вызовом. Мы говорили об этом в конце 2006-го, спустя несколько дней после того, как вы получили партбилет. Но как теперь, по прошествии времени, вы можете ответить на тот же вопрос: что побудило вас сделать этот выбор?

— Побудило наблюдение за тем, как и чем живёт страна. Я ведь был членом КПСС с 1983 по 1991 год, до ельцинского запрета Компартии, но вернулся только спустя тринадцать лет после воссоздания КПРФ. Всё это, разумеется, не случайно. Иначе и не могло быть после наступления «светлого капиталистического будущего», того, что случилось со страной и людьми. Чем меня поражают либералы? Замечу, что далеко не все из них — клинические идиоты, но вот на роботов похожи сильно. Все они без исключения исходят из формальной логики, только и исключительно из интересов экономической целесообразности. Исходя из их мировоззрения, русский народ не должен существовать вообще, ибо немцы, например, более организованы и трудолюбивы, а уж американцы — и вовсе идеал человече-ского материала.

Но нашу страну создал русский народ для себя. И поэтому государство должно интересовать не достижение наиболее эффективных экономических результатов, а в первую очередь — выживание и умножение этого, может быть, не самого оборотистого в мире народа. То есть во главу угла должна ставиться не экономика ради себя самой, а само существование народа, образующего государство и определяющего его экономику и прочие сферы общественного устройства.

А в качестве доказательства, признания правоты этого утверждения я приведу знаменитый тост Сталина, провозглашённый им в мае 1945 года,— тост «За здоровье русского народа!» Особенно значимо эти слова звучат из уст этнического грузина, который, если вдуматься, оказался самым русским из всех русских и прочих советских граждан. И особенно актуальны эти слова Сталина сегодня.

Можно врать себе сколько угодно, размышляя, где правда, а где — неправда. Но когда видишь происходящее воочию и при этом находишься в здравом уме, нужно найти в себе силы и сказать: я был не прав. И если ты любишь свой народ и свою страну, нужно признаться: правы коммунисты. Так я и поступил. Поэтому и вернулся в партию после долгих и серьёзных размышлений.

— Говорят, вы хотите снять фильм о Сталине. Правда ли это? Если да, то можете ли рассказать об этом замысле подробнее?

— На самом деле, очень бы хотел. Если помните, пять лет назад я говорил, что «Тарас Бульба» будет, наверное, последней моей работой в кино. Возраст всё-таки. Но вот взялся за картину о Петре — силы, оказывается, есть. И о Сталине хочу снять фильм. О человеке, который поднял государство из разрухи до мощнейшей промышленной державы за пятнадцать лет. А ещё через пятна-дцать после самой чудовищной в мире войны, именно это государство — пусть уже, увы, и без своего основателя — первым в истории отправило человека в космос. О человеке, который работал, как минимум, по 18, а очень часто — по 24 часа в сутки, и это в 65—70-летнем возрасте. О человеке, при котором единственный раз за все времена на три десятка лет в стране исчезла коррупция.

Дело тут, обратите внимание, было вовсе не в жестокости. Пётр, кстати, был куда более жестоким. Просто у Сталина было понимание, что и как надо делать, чтобы всесторонне решить проблему. Кто более всех подвержен коррупции? Чиновничество, такова его суть. Так вот при Сталине даже дачи и тарелки на кухнях принадлежали государству, в том числе — и его дача. Вот в чём суть формулы о «винтиках государственной машины», а вовсе не о равноценности человеческой жизни винтику, как вопят либералы. А помните историю с баснословными трофеями некоего генерал-полковника, который возмутился их конфискацией, и сталинскую резолюцию: «Вернуть полковнику его барахло»?.. Да, были взятки. Но в масштабах, не угрожающих существованию государства. А ответственность за них была реальной, и притом неотвратимой.

— В какой стадии работа над фильмом?

— Это пока только мечты. Чтобы снять фильм, нужен сценарий. Вот об этом сейчас пошли какие-то странные разговоры. Олег Басилашвили, на которого кто-то там ссылается, может подтвердить, что никогда никакого сценария о Сталине я ему не показывал, да нечего и показывать — его попросту нет.

К сожалению, всякие писаки творят чёрт знает что: дескать, «либерал Бортко вместе с либералом Басилашвили хотят выставить Сталина злодеем». То, что Олег Валерианович Басилашвили — либерал, это его личное дело, об этом можно поговорить с ним самим. Ну а моё отношение к Сталину, думаю, достаточно ясно выразил в сегодняшнем нашем разговоре. Я вижу его безусловно сложным человеком со своими страстями, в котором борются разные чувства, но в конечном итоге побеждает стремление к величию страны.

Ведь очевидные же вещи: с послереволюционного времени при Сталине территория страны приросла, население увеличилось, несмотря на колоссальные военные потери. Либералы говорят, что Сталин истребил полтора миллиарда человек, при том, что в стране жили 200 миллионов. Да мало ли о чем они говорят? Иногда удивляет их запал, даже превышающий плату, которую они получают. Вот некто Ганапольский с «Эха Москвы». Хочу через газету у него спросить: судя по вашему легкому акценту, вы приехали в Россию с Украины? Но если всё вам здесь так не нравится, зачем же мучиться на этой территории?.. Софокла однажды спросили: для чего пишете пьесы? Он ответил: для того, чтобы сделать граждан Афин лучше и укрепить государство. Неплохой, замечу, был драматург. А на кого работают эти?

— Но как вы расцениваете недавние инсинуации в свой адрес в связи с якобы имевшими место вашими негативными высказываниями о Ленине и Сталине?

— А тут тоже всё довольно просто. Мы идём к выборам, поэтому возможны всякие варианты, в том числе и самые фантастические измышления. Выборы — это сотни, тысячи амбиций, и кто-то что-то делает для себя, для тех, кто стоит за ним. Каждая партия, по определению, существует для взятия власти — так записано в программе, иначе в существовании партии изначально нет никакого смысла. Разумеется, все коммунисты также должны быть сосредоточены на решении главного вопроса — завоевания власти. Ну а всякие мелкие дрязги, проявления личной непорядочности, безусловно, вредят общему делу. Время работает на нас. А нам необходимо работать на него и уж никак не вредить самим себе склоками и дрязгами. Наверное, те, кто этим занят, больше ни на что не способны. Но это — их беда. А у нас впереди — Победа!