В СУДЬБЕ Савицкого преломились главные трагедии ХХ века: самая жестокая в истории человечества война и глобальная катастрофа, трагедия «мирного» разрушения великой державы. События эти, потрясшие планету, сказались на его творчестве. Участник героической обороны Севастополя, прошедший в фашистском плену поистине через адские лагеря смерти — Бухенвальд, Миттельбау-Дора, Дахау, он создаёт обжигающий душу цикл картин «Цифры на сердце». В них показаны не только мучения, пережитые узниками концлагерей. Мы видим людей, не сломленных духом даже во время нечеловеческих пыток, распятых, умирающих на огненном эшафоте.

Как истинный художник, Савицкий сумел подняться от осмысления события до осмысления бытия. Это его качество — исследователя жизни, философа — проявилось и в пронзительных партизанских полотнах, показавших душу народа, которая не покорилась врагу: окровавленная, через муки и смерть, она поднялась на святую месть. Одна из лучших его картин — полная внутреннего драматизма «Партизанская мадонна» была центральной работой в экспозиции, развёрнутой на Поклонной горе в честь

50-летия Победы. Заметный след в художественном творчестве современников оставили чернобыльские полотна Савицкого.

Стержень, который объединяет все произведения, всё творчество Мастера, — борьба добра со злом. С особой, болевой остротой чувствуешь это в картине «Поющие коммунисты». Троих, раздетых донага, сжигают в концлагере на костре. Человек погибает, исчезает, но частью зла не становится. И в этой смерти — поражение зла, способного убить физически, но бессильного подчинить своей воле тех, кто не продаёт свою душу.

Тема борьбы добра со злом прослеживается и в галерее портретов, позволяющих глубже понять душу великих сынов России: Пушкина, Достоевского, Толстого. Особое звучание эта тема приобрела в поздний период творчества художника. Если в концлагерном и партизанском циклах добро и зло легко различимы и узнаваемы, то в картинах «новой демократической эпохи» зло сумело замаскироваться. Там — оголённая боль, открытый отбор (фашистские изверги отбирают обнажённых девушек для армейских борделей), открытое уничтожение, физическое и моральное. Здесь — боль не всегда видимая, но угадываемая. И зло, словно растворившееся в тёмном фоне, вроде бы незримое, но оттого ещё более страшное. Как в картинах «Старик и хлеб», «Беженцы», «Ветераны», созданных в то время, когда заработал рыночный механизм отбора, уничтоживший миллионы людей и покорёживший судьбы нескольких поколений.

С болью и горечью художник говорит о том, что это зло — страшнее невидимой радиации. Оно привело к распаду бытия. Мастера тревожит неоколонизация братской России, верхи которой навязывают народу чуждые западные ценности. Он не может равнодушно смотреть, как под колесо деградации, вместе со всей жизнью общества, попала и живопись: многие, подстраиваясь под Запад, отступили от принципов и традиций национального искусства, от реализма.

Философски-эмоциональное осмысление бытия делает творчество Савицкого поистине эпохально значимым. В немалой степени этому способствует и его неколебимая духовная позиция. К 65-летию Победы он написал портрет И.В. Сталина — и этим, думается, сказано всё.

Дважды за свою жизнь Михаилу Андреевичу довелось видеть, как народ под руководством Коммунистической партии возрождает растерзанную, обескровленную страну: в 20—30-е годы и после победы над фашизмом. И не случайно в одной из своих бесед на страницах «Правды» великий художник сказал: «Пока не одолеем зло — нам не подняться, одолеем — сможем поднять и Отечество. Поднимали дважды в ХХ веке. И да сбудется — в третий раз!»

Верится: предвидение Мастера, имя которого навсегда осталось в наших сердцах, сбудется. Обязательно сбудется.