МОЖНО СКАЗАТЬ, у этого молодого человека было планетарное мышление. Оно воспитывалось с детства, в семье, где труд почитался делом части, доблести геройства. Отец, Фёдор Петрович Бондарчук, коммунист-двадцатитысячник, направленный партией на проведение коллективизации Приазовья, жил интересами советского общества и это чувство личной причастности к великому общему труду на благо народа передал сыну.

Когда же началась война, то мирный труд сменился ратным. В биографии Сергея Бондарчука был фронт — и этим всё сказано. Прирожденный талант, что привел его в студию Ростовского драматического театра имени М. Горького, был умножен теми чувствами и переживаниями, страшней и сильней которых нет и не может быть. В знаменитый ВГИК — сразу на третий курс — пришел уже сложившийся зрелый человек, много испытавший и повидавший. Новичка в солдатской гимнастерке без погон сразу отметил руководитель объединенной режиссерской и актерской мастерской Сергей Герасимов.

С. Бондарчуку, конечно, очень повезло с Герасимовым: он встретил человека подлинно творческого, страстно влюбленного в искусство, наделенного изрядным педагогическим талантом. Все с истинно творческой радостью подчинялись новому герасимовскому замыслу — так рождались его знаменитые проекты. И, кажется, самым грандиозным из них была постановка двухсерийного фильма по роману Александра Фадеева «Молодая гвардия». Как настоящий кинематографист Бондарчук сформировался именно на этом проекте, пройдя вместе с Мастером весь путь — от замысла к воплощению и сыграв свою не главную, но очень ответственную роль директора шахты Валько на высоком накале человеческих чувств. Работа в группе Герасимова стала первым шагом талантливого актера на пути к режиссуре. В дальнейшем, играя главные роли в фильмах таких мастеров, как Ю. Райзман («Кавалер Золотой звезды»), Ф. Эрмлер («Неоконченная повесть»), С. Самсонов («Попрыгунья»), С. Юткевич («Отелло»), он был поистине режиссером своей роли.

Интересно проследить, как одна роль Бондарчука ведет за собой другую: после кораблестроителя Ершова — доктор Дымов, после Дымова — Отелло. Именно после Отелло Чаплин скажет о Бондарчуке: «Великое будущее ожидает этого актёра». Он достиг пика в своей профессии — это видели все, и предложения сыпались, как из рога изобилия. Но никто не ожидал, что Бондарчук «уйдёт в режиссуру». Многие восприняли этот шаг как способ самоутверждения, как стремление подняться на кинематографический олимп. И хотя первая же картина, снятая по рассказу Шолохова «Судьба человека», доказала, что в советскую кинорежиссуру пришёл подлинный художник, Бондарчуку предстояло пройти большой трудный путь, чтобы поистине оказаться на олимпе.

О масштабе сделанного этим режиссёром говорят две надписи на книгах, подаренных ему Михаилом Шолоховым. «Дорогому С. Бондарчуку с любовью, верой и дружбой» — было написано в мае 1958 года. Искренно, но банально и сдержанно. А через двадцать лет — со всей шолоховской силой и правдой: «Всеобъемлющему Бондарчуку Серёже дай боже…» Между этими двумя шолоховскими автографами — в сущности вся громадная биография режиссёра Сергея Бондарчука, вся его мировая слава — пять выдающихся фильмов: «Судьба человека», «Война и мир», «Ватерлоо», «Они сражались за Родину», «Степь».

Собственно, это были не пять, а десять фильмов. Четырёхсерийная «Война и мир», две серии «Ватерлоо» потребовали такой самоотдачи, такой творческой и физической энергии, что её хватило бы на целую жизнь. Недоброжелатели — а их хватает у каждого человека — говорили, что Бондарчук страдает гигантоманией. А он просто выбирал такие темы, которые позволяли бы говорить о месте человека в мире.
«Судьба человека» — это, в сущности, фильм-предупреждение и в то же время фильм-вызов тёмным силам, ополчившимся на Россию. Впервые Бондарчук с такой уверенностью заявил с экрана о силе русского духа, о величии русской души. Он потому и решил сыграть в своей первой постановке труженика и мученика войны Андрея Соколова, что угадал в этом шолоховском образе себя, своего отца, деда — весь род, издавна стоявший на южных рубежах России, охранявший родную землю и умножавший её силу. Ничего, казалось бы, героического не совершает Андрей Соколов, более того — попадает в плен к фашистам, пополняет ряды лагерных доходяг, но сила духа в нём не убита — она только ждёт момента, чтобы вырваться на волю и вернуться в мир, сохранив свою живую душу.

Тема Войны и Мира, можно сказать, главная в творчестве режиссёра Бондарчука. В этом смысле гениальный роман Льва Толстого был для него находкой, программным произведением. И неудивительно, что он посвятил огромный отрезок жизни его экранизации. Удивительно другое: как он осилил эту махину, как сумел явить новое, совершенно самостоятельное кинематографическое произведение, в основе которого лежал известнейший роман, и притом бережно сохранил его содержание, остался верен его букве и духу. Конечно, эта картина потребовала громадной отдачи от всей советской киноиндустрии и доказала её жизнеспособность, но в основе успеха, без сомнений, были воля и творческая мысль одного человека — кинорежиссёра. При всём при том он не ушёл из актерской профессии, сам создал образ Пьера Безухова, справедливо решив, что исполнителю этой роли необходимы человеческая зрелость и гражданская ответственность.

Поистине Бондарчук был «актёрским режиссёром» — его выбор всегда был неукоснительно точен. Все актёрские откровения в «Войне и мире» — это следствие снайперских попаданий при выборе исполнителей. Каждый участник этого грандиозного действа — будь то В. Тихонов (князь Болконский), Л. Савельева (Наташа Ростова), В. Станицын (граф Ростов), В. Стржельчик (Наполеон), Б. Захава (Кутузов) — удивительно значен, выразителен и вместе с тем не выбивается из ансамбля. Ансамблевость — одна из сильнейших сторон режиссуры Бондарчука. А потрясающий, можно сказать, стратегический талант организации батальных сцен, а умение работать с оператором, художником, звукорежиссёром — всё это красноречиво говорит о высочайшем профессионализме.

Этот профессионализм сполна проявился на съёмках итальянского фильма «Ватерлоо» — о последнем бое и поражении Наполеона, о завершении войн, которые не привели ни один народ к лучшей, достойной жизни. И в этом фильме Бондарчук верен теме нравственных поисков, теме войны и мира. Никогда ещё мир не становился лучше и чище после большой войны — это кредо Бондарчука-человека. Он — пацифист по своему духу. Но когда речь заходит о Великой Отечественной, он становится на боевую позицию как солдат, как защитник Отечества.

От «Ватерлоо» несомненно тянется нить к его следующему шедевру — фильму «Они сражались за Родину». Но как же не схожи авторские позиции в том и другом фильмах. В первом война — это бич, которым гонят на убой народные массы; во втором война — очистительный огонь, в котором сгорают мелочные чувства и страсти и остаются только чистейшего золота слитки человеческих душ.
Бондарчук проделал поистине авторскую работу с текстом незавершённого шолоховского романа. И как же замечательно, что он снял эту картину, как бы подведя черту под авторским замыслом, явив миру шолоховских героев — солдат. Поразительны мудрость и такт режиссёра, сумевшего наполнить эти эпизоды светом, теплом, юмором. И опять-таки снайперское попадание — выбор на роль бронебойщика Лопахина неповторимого Василия Шукшина. Вместе с ним Бондарчук превратил эту роль в главную, поступившись даже собственным приоритетом — он сердечно играл бойца Ивана Звягинцева, первоначально выдвигавшегося на первый план. Впрочем, главным в этом фильме был опять-таки актёрский ансамбль, воплотивший весь размах и всю энергию народной освободительной войны.

Замечательно, что все картины Бондарчука соединены некоей путеводной нитью: от фильма «Они сражались за Родину» тянется эта нить к «Степи». Казалось бы, что общего между повестью Чехова и романом Шолохова. Оказывается, есть великая общность — русская земля, вот эта самая степь, воспетая и Чеховым, и Шолоховым. Замысел этой картины был чуть ли не самым первым, и все эти долгие годы художник, по собственным его словам, берёг в себе чеховского героя, мальчика Егорушку, плывущего на бричке по неоглядному степному морю. Чистым, незамутнённым взглядом ребёнка хотел он взглянуть на свою землю, чтобы воспеть её красоту и силу.

Работа над фильмом могла показаться своего рода отдыхом, разрядкой перед новыми грандиозными проектами, но на самом деле перед нами сложнейший опыт исследования возможностей поэтического кино, ювелирно тонкая работа, потребовавшая большой изобретательности от режиссёра. Можно сказать, что в этой картине Бондарчук уравнял средства выразительности двух искусств: литературы и кинематографа.
И вот тут прервалась путеводная нить, которая вела художника от фильма к фильму. Новой его работой стала экранизация двух романов известного прогрессивного писателя Джона Рида «Восставшая Мексика» и «Десять дней, которые потрясли мир». Фильмы под общим названием «Красные колокола» снимались с участием итальянской и мексиканской компаний — вот тут-то и началась череда компромиссов, потребовавшихся от художника при сотрудничестве с иностранцами, помешанными на кассовом кино. Компромиссов, которые привели потом к провалу его выстраданного проекта — многосерийной экранизации шолоховского «Тихого Дона».

Слишком долго откладывалась эта желанная работа, слишком много перегорело в душе, пока снимались «Красные колокола», а потом пушкинский «Борис Годунов», раскритикованный пушкинистами и решительно отвергнутый кинематографической общественностью на пресловутом V съезде Союза кинематографистов СССР.

Не берёмся анализировать эти спорные произведения, для этого в газете явно не хватит места. Скажем одно: мало кто сделал столько для развития советского искусства, как Сергей Бондарчук. Золотое двадцатилетие его режиссёрской работы было и золотым временем советского кино, и Бондарчук был востребован не только как художник, но и как организатор, руководитель отрасли. Лучшим на «Мосфильме» считалось Первое объединение, которым он много лет руководил. Лауреат Ленинской и Государственных премий, Герой Социалистического Труда, народный артист СССР, профессор ВГИК, он тяжело переносил бремя славы и известности. Сергей Фёдорович говорил, что обретает себя не в кабинетной тиши, не на официальных приёмах, не среди чиновничьей братии, а только на съёмочной площадке.

…Помнится, однажды шёл худсовет у главного редактора «Мосфильма». Открылась дверь, и в неё заглянул Сергей Фёдорович. «Закройте дверь!» — приказал главный редактор, не отрываясь от бумаг, Бондарчук преспокойно закрыл дверь и был таков.
 

ЛарисаЯГУНКОВА.