Продолжаем разговор на актуальнейшую тему и приглашаем вас, дорогие читатели, продолжить участие в нём.

Как «хозяевам жизни» видится судьба человека

В предыдущей нашей странице «Время и нравственность» уже отмечалось, что нынешние государство и общество в России построены на абсолютно безнравственной основе, каковой является крайняя социальная несправедливость. И, как все мы видим, эта несправедливость растёт, раскол в обществе усиливается.

ПРОФЕССОР Сергей Георгиевич Кара-Мурза считает, что раскол на экономической и социальной почве стал у нас мировоззренческим. Такие расколы, говорит он, возникают тогда, когда какая-то часть народа резко меняет важнейшую жизненную установку — так, что остальные не могут с этим примириться.

Теперь установка такая: «Человек человеку — волк»

— Под этой «частью народа» в данном случае вы имеете в виду так называемую элиту, то есть тех, которые сами себя элитой именуют?

— Конечно. Можно вспомнить, что в начале ХХ века, в связи с начавшейся революцией, российская либеральная «элита» качнулась, как писали, «от народопоклонства к народоненавистничеству». Сегодня эта история повторяется, причём в худшем варианте.

— А все-таки, какая важнейшая жизненная установка, на ваш взгляд, роковым образом изменена «частью народа»?

— Если раньше главным нравственным ориентиром в обществе было «Человек человеку — друг, товарищ и брат», то в годы «перестройки» на смену пришло иное: «Человек человеку — волк». Вскоре это стало фактически официальной идеологией — установка на социал-дарвинизм.

— То есть сильные выживают, а слабые — уж как получится?

— Именно. «Волчья» установка (не просто безнравственная — антинравственная!) стала внедряться в умы всей силой СМИ. Многие ею соблазнились, тем более что она подкреплялась шансами поживиться за счет «низшей расы». Этот резкий разрыв с традиционным представлением о человеке проложил важнейшую линию раскола.

— Поразительно, как за короткий срок удалось добиться настоящего переворота в умах многих. Разумеется, прежде всего — силой этих самых СМИ, в первую очередь — телевидения…

— Помню, телевидение тогда издевательски призывало «высшую расу» быть помягче с братьями меньшими. Например, в программе «Вести» 10 февраля 1992 года после показа несчастной жизни бездомной дворняги и счастливой жизни холеной борзой ведущая патетически воскликнула: «Только помогая друг другу, элитные — беспородным, богатые — бедным, мы сможем выжить!» Вот так в России от классовых ценностей перешли к общечеловеческим…

— Результат не замедлил сказаться?

— Да, богатые довольно скоро стали осознавать себя особым народом и назвались новыми русскими. «Реформа» резко разделила народ на две части, живущие как будто в разных странах,— на богатых и бедных. И они расходятся на два враждебных народа. Мы уже на краю пропасти. Дело в том, что от тела народа «внизу» всё более отщепляется общность людей, живущих в крайней бедности — «социальное дно». В состав его входят нищие, бездомные, беспризорные дети. Большинство нищих и бездомных имеют среднее и среднее специальное образование, а 6 процентов — высшее. Вот каковы наши стандарты образования!

— А ведь эти люди почти полностью находятся вне общественного внимания!

— Отверженные выброшены из общества с демонстративной жестокостью. Вы правы, о них не говорят, их проблемами отчасти занимается лишь МВД, их жизнь не изучает наука, за них не вступаются «правозащитники». Почему? Их не считают ближними. Так, им фактически отказано в праве на медицинскую помощь, а при этом практически все бездомные больны, их надо прежде всего лечить, класть в больницы. Больны и 70 процентов беспризорников. Им не нужны томографы за миллион долларов, им нужны теплая постель, заботливый врач и антибиотики отечественного производства — но именно этих простых вещей им не даёт нынешнее российское общество. «Дно» непрерывно «перемалывает» втягиваемую в него человеческую массу (смертность бездомных составляет 7 процентов в год при среднем уровне для всего населения 1,5 процента).

— И как чувствует себя при этом остальная часть общества, более благополучная?

— Она тоже меняется, потому что признать бедственное положение своих братьев и сограждан как приемлемую норму жизни — значит порвать с традиционной культурой. Вся бедная часть по мере исчерпания унаследованных от советского времени ресурсов начинает отделяться от «среднего класса» и сдвигаться вниз, в цивилизацию трущоб. Россия обретает черты двойного общества, в котором практически складываются нормы апартеида.

При такой пропасти взаимопонимание и сотрудничество становятся невозможными

— Какова же, на ваш взгляд, перспектива?

— Положение очень серьезно — разведенные «реформой» части общества уже осознали наличие между ними пропасти. Институт социологии РАН с 1994 года ведет мониторинг «социально-экономической толерантности» в России. Ведутся регулярные опросы, у людей спрашивают их субъективную оценку «возможности достижения взаимопонимания и сотрудничества между бедными и богатыми». После ноября 1998 года установки стали удивительно устойчивыми. В ноябре 1998-го они были максимально скептическими: отрицательно оценили такую возможность 53,1 процента опрошенных, а положительно — 19 процентов (остальные — нейтрально). Затем от года к году (от октября 2001-го до октября 2006 года) доля отрицательных оценок колебалась в диапазоне от 42,1 процента до 46 процентов. Оптимистическую оценку давали от 20 до 22 процентов.

— Угроза полной утраты «коммуникабельности» со временем нарастает?

— Безусловно. Чтобы этот процесс затормозить и повернуть вспять, требуются особые усилия по поиску форм диалога. Но этого не делается, да и разговор предстоит слишком трудный. В той части, которая приняла доктрину «реформ», расколовшую народ, собрались не только те, кто надеется попасть в глобальную «элиту». Большинство готовы прозябать в России. Но они не возражают против того, чтобы продолжилась селекция населения, которая была начата Гайдаром.

Такие признаки уже наглядно проявляются в работе многих систем и общественных институтов. Например, СМИ обслуживают исключительно благополучную часть населения, изредка давая этнографические зарисовки «из жизни бедных», сделанные согласно социальному запросу именно благополучной части. Здравоохранение «для бедных» — это нечто совсем иное, чем для «благополучных». Всё, о чем говорится в речах и посланиях властителей — школьный Интернет, ипотека, нанотехнологии, — предназначено для тех, кто отобран для жизни в «новой России». Следов этой селекции множество, они уже вошли в обыденную культуру и обыденный язык.

Социальная проблема налицо, и она в принципе может быть решена посредством политической борьбы. Однако дело гораздо хуже! За социальной проблемой кроется культурный сдвиг, который шаг за шагом узаконивает нынешнее положение. Общество к нему привыкает, а значит, тает и сама возможность борьбы за справедливость. Каждый будет тонуть или барахтаться поодиночке.

— Здесь-то и обостряется до предела проблема нравственного (вернее, безнравственного) состояния общества, сброшенного куда-то далеко вниз?

— Представления о добре и зле, о богатстве и бедности, о справедливости и угнетении — часть национальной культуры. Из этих представлений выводятся и принятые в нашей культуре нравственные нормы. Смена ответа на главный вопрос культуры — «что такое человек?» — ставит под угрозу все остальные части культуры, а соответственно и нравственности.

— Растет угроза деградации нашей культуры?

— Динамика неблагоприятна, и нынешнее неустойчивое равновесие обманчиво. Тут наше национальное сознание дало сбой. Общество не смогло ни понять угрозы, ни организоваться для защиты и укрепления важнейшего культурного устоя. Посчитало, что такое в усилиях по сохранению не нуждается.

Я думаю, в массе своей советские люди исходили из того представления о человеке, которым был проникнут общинный крестьянский коммунизм как версия «народного православия». Они считали, что человеку изначально присущи тяга к правде и справедливости, любовь к ближним и инстинкт взаимопомощи. В особенности, как считалось, это было присуще русскому народу. А поскольку все эти качества обозначали сущность русского характера, данную ему изначально, то они, мол, и будут воспроизводиться из поколения в поколение. Была, по-моему, такая неосознанная уверенность.

— Не оправдалась?

— Да, устои русского народа и братских народов России, присущие им в период становления советского строя, были приняты за их природные свойства. Считалось, что их надо лишь очищать от «родимых пятен капитализма». Задача «модернизации» этих устоев в меняющихся условиях не ставилась.

Между тем люди 50—60-х годов рождения вырастали в новых условиях, их культура формировалась под влиянием кризиса массового перехода к городской жизни. Одновременно шёл мощный поток соблазнов с Запада. К концу 70-х годов на арену вышло поколение, в культурном отношении очень отличное от предыдущих. Потому-то из-за смены поколений «мы не знали общества, в котором живем». Не знали — не могли и защитить…

Людоеды вещают с кафедр

— Куда в нравственном отношении катится нынешнее общество?

— Вопреки разуму и совести большинства, с нынешнего распутья идет сдвиг к эгоцентризму. Этот дрейф к утопии «Запада» начался в интеллигенции. Он в своё время не был понят и даже был усугублен попыткой «стариков» подавить его негодными средствами. Если на нынешнее неустойчивое равновесие не воздействовать целенаправленно и умело, сдвиг продолжится в сторону распада русского и других народов России. Вопрос в том, придут ли к власти силы, способные остановить его, пока дрейф не станет лавинообразным.

Пока что культура нынешней России (а значит, и нравственность) находится в отступлении. В среде новой «элиты» возникли течения, следующие болезненному ницшеанству. Они мечтают о выведении не просто новой породы людей («сверхчеловека»), а нового биологического вида, который даже не сможет давать вместе с людьми потомства. Они предвидят «революцию интеллектуалов».

— Что это значит?

— Вот, скажем, в Петербургском университете делают доклады «признанные мировые интеллектуалы и лидеры влияния». Доктор философских наук A.M. Буровский ведет там такие речи: «Неандерталец развивался менее эффективно, он был вытеснен и уничтожен. Вероятно, в наше время мы переживаем точно такую же эпоху. «Цивилизованные» людены всё дальше от остального человечества — даже анатомически, а тем более физиологически и психологически... Различия накапливаются, мы всё меньше видим равных себе в генетически неполноценных сородичах или в людях с периферии цивилизации. Вероятно, так же и эректус был агрессивен к австралопитеку, не способному овладеть членораздельной речью. А сапиенс убивал и ел эректусов, не понимавших искусства, промысловой магии и сложных форм культуры».

Это говорит в XXI веке с кафедры Петербургского университета профессор двух вузов нашей Северной Пальмиры! Все эти «лидеры влияния» не просто мечтают о таком будущем, они реализуют проект «Постчеловечество», перенося его в плоскость политических и экономических программ. Вот главная статья В. Иноземцева в книге «Постчеловечество». Он пишет: «Государству следует обеспечить все условия для ускорения «революции интеллектуалов» и в случае возникновения конфликтных ситуаций, порождаемых социальными движениями «низов», быть готовым не столько к уступкам, сколько к жёсткому следованию избранным курсом».

Интеллектуальные дебаты крутятся вокруг идеи создания с помощью биотехнологии и информатики постчеловека.

— А как видится в этих проектах судьба человека!

— В рассуждениях применяются три сходные парные метафоры. В жёстких тезисах виды «постчеловек-человек» представлены как «кроманьонцы-неандертальцы». Помягче, это «элои-морлоки» (из фантазий Уэллса), совсем мягко — «людены-люди» (из Стругацких). А по сути — различия невелики.

Вот рассуждения A.M. Столярова, видного «писателя-интеллектуала», лауреата множества премий: «Современное образование становится достаточно дорогим... В результате только высшие имущественные группы, только семьи, обладающие высоким и очень высоким доходом, могут предоставить своим детям соответствующую подготовку... Воспользоваться [новыми лекарствами] сможет лишь тот класс людей, который принадлежит к мировой элите. А это в свою очередь означает, что «когнитивное расслоение» будет закреплено не только социально, но и биологически, в предельном случае разделив всё человечество на две самостоятельные расы: расу «генетически богатую», представляющую собой сообщество «управляющих миром», и расу «генетически бедную», обеспечивающую в основном добычу сырья и промышленное производство...»

— Настоящий расизм, стопроцентный фашизм! Так сказать, «от высоколобых»…

— Читайте далее: «Современные «морлоки» с их интеллектом кретина будут неспособны на какой-либо внятный протест. Равным образом они постепенно потеряют умение выполнять хоть сколько-нибудь квалифицированную работу, и потому их способность к индустриальному производству вызывает сомнения».

— Впечатляет судьба «неполноценных», ничего не скажешь. Обречены!

— Это предупреждение всем людям. Сегодня они не хотят бороться за справедливость и равнодушно смотрят, как сбрасывают в нищету 15 миллионов сограждан. А завтра «белокурые бестии» оставят большинство без лекарств и образования. Хочется кричать: неужели уроки истории ничему не научили?