ГРОБЫ С ЦВЕТАМИ И ЗАПИСКИ

Любовь Кокорева, глава села Иргаклы и потомственная казачка, погибла странной смертью в пылающей хате вместе со своим братом

Судя по слухам в Интернете, в последние месяцы межнациональные отношения в Ставрополе обострились до предела. По городу якобы расклеиваются листовки: «Не покупайте квартиры у русских. Они уедут, возьмем бесплатно». Таинственные «люди в черном» в ответ расстреливают по ночам танцующих лезгинку кавказцев. Казаки массово дерутся с даргинцами. И якобы все не случайно. Мол, существуют тайные планы поглощения и раздела Ставрополья, оказавшегося в одном Северо-Кавказском федеральном округе с мононациональными республиками. С неизбежным при этом бегством русскоязычного населения. Вооружившись распечатками из Интернета, отправляемся к главе управления по делам национальностей Ставрополя.

- Явление продажной прессы коррумпированному чиновнику! - иронично приветствует нас Валерий Новиков. - Что вас интересует?

- Кто виноват и что делать?

- Из Москвы, конечно, виднее, но «бегство», «исход» - это не те понятия, которыми сейчас нужно оперировать, - считает Валерий Павлович. - Происходит внутренняя миграция, и связана она в первую очередь с экономикой.

И ведь не поспоришь с чиновником. Конституцией каждому гражданину России гарантирована свобода передвижений. И запретить дагестанцам или чеченцам ехать на Ставрополье, а русским уезжать с него законодательно невозможно.

- Подойдите к любому молодому человеку на улице и спросите: «Кем работаешь и сколько получаешь?» - советует Валерий Новиков. - Простой пример. Брат моей жены работал каменщиком на востоке края. Узнал, что в Ставрополе за такую же работу платят в два раза больше. Они продали там дом, купили здесь однокомнатную квартиру, и он уже получает вдвое больше. Его посылают от фирмы на строительство в Сочи. И там он за ту же работу получает еще в два раза больше. Он бросает работу в Ставрополе, устраивается там зарабатывать вахтовым методом. Это один из многих примеров. Если мы будем решать проблему социально-экономического развития региона, то и проблему межнационального напряжения снимем.

- Так все-таки вы ее признаете...

- Пик межнационального напряжения в городе был отмечен где-то в середине сентября - октябре. Приехало очень много студентов из республик Северного Кавказа. Процесс адаптации и интеграции в новых социокультурных условиях занимает некоторое время. И пошла информационная атака на город.

Информвбросы действительно отличались изобретательностью. К примеру, гулял по Ставрополю слух о том, что в парке Победы обнаружен гроб, заваленный цветами. И записка при нем: «Мы перережем столько русских, сколько здесь цветов». Сам гроб, впрочем, воочию никто не видел. Как и записки с требованием не покупать квартиры у русских. Но «люди рассказывают»...

- Сегодня мы должны говорить не о межнациональном вопросе, а о мировоззренческих подходах к окружающей действительности, - настаивает Валерий Новиков. - Когда люди приезжают сюда, не имея представления о происходящем за территорией национальной республики, начинаются противоречия. И скрытый конфликтный потенциал огромен.

На прощание Валерий Павлович дарит нам книжку «Ставрополь - город межэтнического согласия и межконфессионального диалога». Среди 350 страниц с призывами о необходимости воспитания толерантности находим следующие строки из доклада доцента Ставропольского госуниверситета В. В. Савченко: «Наиболее ярко межнациональные отношения обострились на Ставрополье. Это создает реальную угрозу национальной безопасности России, ее территориальной целостности, миру и спокойствию в регионе, на всем юге России».

Виновных в пожаре так и не нашли.

ОТДЕЛ ПО БОРЬБЕ С МИЛИЦИЕЙ?

В Ставрополе, кстати, межнациональное противостояние переросло в новую организованную фазу. По признанию местных оперативников, в городе действуют некие бригады, которые приезжают в места скопления кавказцев, танцующих свои народные танцы. Не говоря ни слова, люди в масках открывают огонь по толпе из травматики. После чего исчезают, и на месте появляется милиция. Кто-то говорит, что именно с ней-то «люди в черном» и сотрудничают. Мол, жители вызывают наряд, а вместо него появляются блюстители «закона о тишине», рейнджеры, как в лучшие годы Дикого Запада. Кто-то считает, что это «автономы-националисты», сбившиеся в стаи на базе частных охранных предприятий. Факт остается фактом - за эти налеты на кавказскую молодежь ни один человек пойман не был. Хотя, по уверениям представителей этнических диаспор, известны не только номера машин «народных мстителей», но и их имена.

- Мы и так уже на пороге войны, - резко жестикулирует глава дагестанской диаспоры Ставрополя Абдулла Омаров. - Мы многое запустили. Нет федерального министерства по делам национальностей, идеологии...

- Но есть и бытовое неприятие. На Кавказе большая рождаемость, люди переселяются, неизбежны конфликты...

- Что надо в этом случае сделать? Ограничивать рождаемость законодательно? Или же объяснять людям, что это реалии, от которых мы не уйдем? Или тоже рожайте. Или политику надо выстраивать, чтобы люди рожать хотели в России. У мусульман большинство стараются не делать абортов. Это реалии, к ним надо общество готовить.

- Люди годами живут своим укладом, а новые переселенцы приезжают и пытаются этот уклад сломать.

- Конечно, я против того, чтобы дагестанцы в два часа ночи танцевали здесь лезгинку. Это нарушение общественного порядка. Надо всех готовить, разговаривать в Дагестане, Ингушетии, объяснять. К сожалению, многие конфликты на Ставрополье создаются не теми, кто тут проживает постоянно, а теми, кто приезжает отдохнуть. И я обращался и к президенту Дагестана, и к министрам республики с просьбой разработать какой-то механизм, чтобы выезжающие из республики понимали, что они едут к людям, которые отличаются ментально.

К слову, в южные районы Ставрополья оттянуться на выходные приезжают в том числе и силовики из северокавказских республик. Чего стоит только нашумевший случай в Зеленокумске, где чеченский милиционер пытался изнасиловать 15-летнюю девушку. Стычки местных правоохранителей с не совсем адекватными представителями силовых структур Чечни стали постепенно обыденностью для Минвод и Пятигорска. В последнем в июле прошлого года на базе местного ОВД был создан специальный отдел по борьбе с заезжими дебоширами в погонах. Однако просуществовал недолго. После заведения уголовного дела на главу ОВД Пятигорска Савелия Арапиди спецотдел расформировали. А Арапиди был обвинен в халатности в связи с августовским терактом в городе. Дескать, не смог перехватить заминированную машину.  Высокопоставленный милиционер имел славу очень контактного человека, но общаться с нами не стал. «Ребята, я под  следствием», - сказал он нам как-то виновато.

- Да вы лучше напишите, зачем все посты по дороге в Чечню поубирали, - сокрушался местный гаишник, тормознувший нас за мелкое нарушение. - Так ведь сюда кто угодно может приехать! Вне постов нам запретили останавливать машины с чеченскими номерами. Да и из Дагестана через Нефтекумский район к нам можно спокойно проехать.

В хуторах юга и юго-востока Ставропольского края такие надписи на воротах - уже привычная часть «пейзажа». Уезжают в основном русские.

ОГНЕННЫЕ ОТБЛЕСКИ ЗЕЛЕНОКУМСКА

Про Нефтекумский район Ставрополья нам рассказывали страшное еще во время второй чеченской. Тогда на территории района, занимающего чуть ли не треть Ставрополья, расцвел так называемый ногайский джамаат, для ликвидации которого спецслужбы провели целую серию операций. Окончательно джамаат зачистили лишь в последние годы, и самое странное - для закрепления российского присутствия в кумских степях пришлось даже провести войсковые учения. Армия, авиация и бронетехника подействовали на джамаат отрезвляюще. Военные побывали в самых глухих углах района, по слухам, были и боестолкновения. Как следствие после учений исчезли ваххабитские посты на степных дорогах, в станицах перестали появляться непонятные люди с оружием. Еще этот район, граничащий сразу с двумя беспокойными республиками, принял немало русских беженцев из Чечни и русскоязычных переселенцев из Дагестана, что в целом повысило градус межэтнической неприязни. А несколько лет назад у района появилась еще одна проблема - неконтролируемая внутренняя миграция из соседнего Дагестана, переживающего демографический взрыв. Переселяются на Ставрополье, как правило, представители одной из самых многочисленных дагестанских этнических групп - даргинцы.

Со ставропольским окружным атаманом Александром Фалько мы встретились на границе двух степных районов - Георгиевского и Советского. Сидели в бывшей кошаре, переделанной ногайцами под придорожное кафе, пили чай, любовались на декабрьские поля, покрытые буйной зеленью.

- В Нефтекумском и Степном районах сильнее всего миграционные процессы проявляются. Коренное население у нас - ногайцы (потомки различных тюркоязычных и монгольских племен, входивших в улус золотоордынского темника Ногая. Главным образом живут в Ставропольском крае и Дагестане. - Ред.) и русские, казаки. Особых противоречий у них нет, притерлись друг к другу за сотни лет, - толкует нам атаман. - Исход русского населения? Ну просматривается, но мы об этом особо сейчас не говорим. Обстановка у нас более-менее спокойная.

Подобные надписи - норма для Ставрополья

Действительно, куда уж спокойнее... Межнациональные драки молодежи, которые прилежно записываются в сводки как «бытовые конфликты», случаются здесь каждую неделю. А в ночь недавнего побоища в Зеленокумске в «спокойном» селе Иргаклы Степновского района сожгли вместе с домом главу местной администрации потомственную казачку Любовь Кокореву. Зеленокумские события «информационно перекрыли» эту трагедию, и за пределы Ставрополья эта история не вышла. Атаман, из последних сил старающийся не «разжигать», проговаривается нам, что смерть главы, как ни крути, слишком странная и случилась она сразу после ожесточенных муниципальных выборов, на которых казачка победила. И еще одна любопытная деталь, про которую нам рассказали уже в Иргаклах: в ночь смерти Любови Кокоревой кто-то срезал со здания муниципалитета два флага - российский и ставропольский. В селе прекрасно поняли символический смысл этой «кражи». И этой смерти...

У атамана Сергея Минаева свои подходы к решению межнациональных проблем.

КУДА БЕЖАТЬ - ДО БЕЛОГО МОРЯ?»

Дороги в Степновском районе неплохие и пустынные. Народ сидит по своим селам и станицам, живет вековым укладом. Слово «россияне» не воспринимает в принципе. Каждый населенный пункт имеет четкую сегрегацию по национальному признаку: «русская улица», «ногайская сторона», «даргинские хутора» и т. д.

Как оказалось, разобраться в местной этнической и религиозной чересполосице проще простого. Если на въезде в село стоит поклонный крест, значит, большинство населения - русские. Если от креста остался еле видный пенек, значит, жители в селе поменялись в ходе «внутренних миграционных процессов». В Иргаклах поминальный крест был, а к кресту в качестве дополнения шли десятки табличек на воротах «Продаю дом». В последние годы Иргаклы стали активно заселяться даргинцами, и ногайцы - самое коренное население района - побежали вместе с русскими. Их здесь примерно поровну - 2000 русских, столько же ногайцев и 700 даргинцев.

Само собой, в последние годы в селе активизировалась казачья община, которая насчитывает сотню «сабель», патрулирует улицы вместе с милицией, разводит конфликтующие стороны - даргинцев и русских, даргинцев и ногайцев. Казаки и не скрывают, что, выражаясь толерантным языком, «этническая карта района поменялась безвозвратно». Два Сереги - атаман Минаев и его помощник - кричат нам, перебивая друг друга:

- Что будет? Я одного мальца спрашиваю: сколько у вас в классе русских? Он говорит: 14 человек. Попутал малец - не в классе, а во всей школе. Ну и что тут с нами будет уже через поколение?

Чуть выпивший атаманский помощник Серега задумчиво кивает головой, кручинится. У него сегодня из армии вернулся сын, конечно, отец выпил на радостях. Но через неделю сын опять уедет, скорее всего, уже навсегда - в Ставрополь, доучиваться в институте. Работы здесь нет и уже не будет - земли вокруг села  арендованы своими и пришлыми, а новую землю, как невесело шутят казаки, «со времен сотворения мира больше не делают». Сам атаман Сергей Минаев из развалившегося колхоза сбежал, выкупил землю - казачья община помогла зерном на первый сев. Прибылей пока не ждет и бежать никуда не собирается. Тем более трактор купил на днях, фирма знатная - «сделано в СССР».

- А куда мы сбежим, до Белого моря? - спрашивает сам себя атаман. - Трусы уже сбежали, а мы решили остаться. Если с пришлыми строго, они тихие-тихие. Вот в  Зеленой Роще вышибли даргинцев. Произошло одно изнасилование, потом второе - русских девчат. Надоело. Организовались в казачество, пришли, погрузили их вещички в  «КамАЗы» и, помолясь, по домам и отправили. На границу вывозили и там разгружали.  В общем, там из 91 семьи даргинцев осталось 17 семей. Тихие. Тут если правильно общение налажено, то происходит так. Приезжает такой горный орел в семью, в гости, и ему сразу говорят: ты здесь не быкуй, ты уедешь, а нам здесь жить! Вот это правильный межнациональный диалог, но наладить его трудно. Твердость нужна. Я в 12 километрах от нашего села взял себе хату небольшую. Там, в этом хуторе, живут даргинцы. Русских там осталось немного - семьи четыре. Кавказцы, конечно, борзеют - баранов пасут прямо у стариков на огородах, на кладбище. Говорят, что недоглядели. В милицию же не пойдешь жаловаться на баранов! И продолжалось это все, пока один казачок баранов этих не пострелял. И заборы им посшибал на тракторе. Дагестанцы сразу же ко мне прибежали жаловаться.

По словам атамана, казачество возродилось в Иргаклах, как только окончательно стало ясно, что на милицию надежды мало. За милицию казакам еще и заступаться приходится, даже во время профессиональных ментовских праздников.

- Два дагестанца из Иргаклов приезжают на День милиции в Степное. В одно кафе зашли - ментам по соплям дали. В другое зашли - и ментам дали, и казакам. Меня туда вызвали - жалуются районному атаману! Вы че, кричу им, у вас войско - две сотни человек! Они у меня здесь ходят золотые, ко мне подходят здороваться. Мента встречаю, спрашиваю: чего это вам даргинцы по соплям дают? А мент мне говорит: да сами виноваты! Я не понял - вы власть или кто? Да через это вся власть и рушится! Или на прошлый Новый год в центре села сидит пьяный кавказец, пьет водку. Ему кто-то из милиционеров делает замечание - распитие в неположенном месте. Он реагирует своеобразно: да кто ты такой, чтобы мне замечания делать! Тут мы подошли, трезвые, разумеется, все, в форме: «Сейчас водку не уберешь, отведем в переулок и выпорем». Дагестанец нам кричит: «Не имеете права!» Я на мента показываю: «Он не имеет такого права, а мы имеем. Понял?»