Ветреным августом 1919-го в Москве открывалась Первая Всероссийская конференция по художественной промышленности. Выступал Анатолий Луначарский. Огромную часть кустарей России представляли мастера художественных промыслов, жители городов и деревень. 25 апреля 1919 года В.И. Ленин и М.И. Калинин подписали Декрет ВЦИК и СНК «О мерах содействия кустарной промышленности». Бушевала Гражданская война, кругом разруха, а в документе намечались с истинно ленинской конкретностью улучшение положения трудящихся, снабжение населения продукцией кустарной и мелкой промышленности. Вводились правила стимулирования в артелях, повсеместно развивалась торговля. Местным органам власти предлагалось оказывать всякое содействие кустарям и ремесленникам. В перечне продукции перечислялись гончарные, мебельные, ткацкие, ювелирные, игрушечные товары, иконопись.

Революция стала тем локомотивом, который дал выход творческим возможностям в народном искусстве. Кустарные промыслы, в своей основе хаотично развивавшиеся, впервые ощутили государственную поддержку, свою жизненную необходимость, обрели надежду на успешную перспективу. В созданном Главном управлении по делам кустарной и мелкой промышленности и промысловой кооперации специальный отдел ведал делами народных художественных промыслов.

Когда в руки попадают документы первой половины 20-х годов, словно проникаешься силой воли преобразователей заскорузлой России возродить забытые, уходящие художественные промыслы. Старейший мастер лаковой мстёрской миниатюры Н. Дмитриев вспоминал: «Октябрьскую революцию встретили большой демонстрацией. Она несла пламенными устами заветную правду нового».

В 1918 году на промысле возникла ячейка из пяти большевиков. Сохранилась от той поры пластина-триптих А. Котягина, где автор противопоставляет капитал и социализм. С одной стороны «святые угодники» собирают монеты, которые сыплет чёрт, а с другой — воин на белом коне попирает мешок с золотом.

Второе дыхание обрело искусство хохломы, которое находилось в глубоком экономическом и творческом кризисе. В старейшем традиционном центре — Ковернинском образовывались товарищества, мастерские. Возникали новые орнаменты травной росписи. Формировались промысловые артели в Лыскове, Катуне, Пурехе, Рязани, Смоленске, Йошкар-Оле, Орле, а также в Карелии (деревня Шульга) — всего и не перечислишь.

Трудно представить, но к началу 1920 года насчитывалось уже до пятнадцати тысяч мастериц по плетению кружева, а в вышивальных промыслах — до 250 тысяч. В Палехе, Холуе, Жостове, Федоскине трудились в небольших артелях. В старинном Оренбурге создали губернский союз пуховых платков. Есть известное свидетельство в новгородской газете «Звезда» о знаменитой крестецкой вышивке: «Строчка заслуживает серьезного внимания наших кооперативных организаций. Нет ни одного крестьянского дома, где бы я не увидел пяльцев». И это в то время, когда изделия крестецких мастеров успешно экспортировались!

Мы должны гордиться тем, что создано предыдущими поколениями, но для этого надо знать свою историю. В выступлениях Владимира Ильича Ленина мысль эта неоднократно звучала. Народное искусство никогда не оставалось неизменным на протяжении минувших веков. Не вырождалось, а лишь перерождалось. По сути своей оно всегда являлось корневым стержнем, фундаментом становления других видов творчества — изобразительного, музыкального, фольклорного.

Островки чистоты, первозданности исконно российских художественных промыслов ныне окутаны плотной паутиной подражателей. Доходит уже до отрицания своеобразия, самобытности традиционных центров народного искусства. Есть и «научные объяснения» псевдорадетелей расширения мест бытования художественных промыслов. Мол, то, что мы сегодня относим именно к подобному творчеству, зачастую привнесено из далёкого зарубежья и потому не может быть присуще лишь одному городу или селению.

Как-то увидел письмо от правительства Ульяновской области, где среди предложений по защите рынка от контрафакта есть и такое: «Считаем целесообразным привлечь НИИ художественной промышленности к разработке изменений и дополнений в законодательство РФ, касающихся поддержки НХП». А если вспомнить, НИИ художественной промышленности уничтожался ещё в девяностые годы минувшего столетия. С ликвидацией института разбазаривалась богатейшая коллекция изделий народных мастеров, пропали архивные документы.

Многие десятилетия, не зная преград, ездили учёные в экспедиции по самым отдалённым местам России, вплоть до заснеженной Чукотки, помогали восстанавливать старинные промыслы, забытые традиции ремесла. Возрождали уникальные производства. Те же Скопин, Кисловодск, Гжель, Вербилки. Обретали они новую жизнь, расправляли крылья. Заботились и о воспитании смены. НИИ художественной промышленности на протяжении многих десятилетий знал и сохранял всю полноту информации о состоянии народных художественных промыслов России, ориентировал на перспективу организации традиционных художественных промыслов в развитии искусства определённых направлений — резьбе по дереву, кружевоплетению, ткачеству, гончарному делу. Разрабатывал нормативные акты и утверждал их на государственном уровне. Институт был своего рода идеологом вековых традиций прикладного народного искусства многонациональной страны с надеждой на возрождение научных основ по каждому виду становления самобытной культуры. Теперь это стало уделом лишь отдельных энтузиастов. В развалинах мировая научная слава, разбрелись беззаветные исследователи. Память им, если навечно ушли и не видят того унижения, в котором ныне оказались знаменитые центры традиционного народного творчества. Министерство промышленности и торговли год назад сделало попытку создания специальной программы по народным художественным промыслам. Наметили реестр, критерии для сохранения и развития. И где специалистов тех найти, отыскать? А-у-у? Остались одни работники «широкого профиля».

Трудно найти примеры действенной поддержки. Каждому ценителю древних ремёсел издавна памятен адрес: Москва, Леонтьевский переулок, 7. Здесь по праву, завещанному многими поколениями бескорыстных строителей уважительного отношения к русской истории, расположен был общероссийский центр созидания на благо традиционного народного художественного искусства.

Старинное здание в центре столицы многие десятилетия являлось зримым свидетельством поддержки добрых начинаний, квалифицированной помощи в сохранении уникальных промыслов и ремёсел. Был Кустарный музей, где хранились экспонаты. Его существование, но уже на рубеже XXI века предопределило желание новоявленных «прихватизаторов» задёшево заполучить всё, ничего не давая взамен.

Разрушено то, что кропотливо, с немалыми усилиями строилось, где бережно сохранялись коллекции уникальных и значимых экспонатов, ставших частью общероссийской истории.

Помню хруст цементной крошки под ногами, отзывающийся острой, режущей болью по обнажённому сердцу. Помню рассыпанные всюду искорёженные остатки изысканного паркета, куски лепнины, росписей, которые творили известнейшие художники минувшего. Видел тканью прикрытое место, где когда-то размещалось мозаичное полотно выдающегося русского художника М. Врубеля «Встреча Микулы Селяниновича с Вольгой».

Неповторимый по содержанию и значению Музей кустарного искусства создавался в 1885 году купцом-старообрядцем Сергеем Тимофеевичем Морозовым, бережно сохранялся Советским государством. Не зря в путеводителе по Москве за 1912 год, не говорю о советских годах и о «Путеводителе по Кустарному музею ВСНХ», среди наиболее важных для экскурсий после Оружейной палаты и Исторического музея значился Торгово-промышленный Музей кустарных изделий.

Сейчас бы то, что все годы неустанно создавал Сергей Тимофеевич, что отстаивал, будучи на старости лет консультантом, назвали холдингом. «Многосторонность задач», не раз повторял инициатор перемен. В архиве НИИ художественной промышленности сохранились его рукописи, заметки, наброски докладов. В советские годы нашлось место Кустарному музею с обстановкой кабинета С. Т. Морозова, уникальным собранием изделий народных умельцев, мастерскими, где всё это зарождалось.

Был и отдельный Музей образцов, на которые требовалось равняться. Сохранилась уникальная коллекция декоративно-прикладного искусства: резьба по дереву, роспись по жести, кружева, вышивка, о которой столетие назад французская газета «Ревю дю монд» писала: «Россия может выдержать иностранную конкуренцию как в предметах роскоши, так и в дешёвых предметах, доступных народу».

Из-за претензий «прихватизаторов» на чужую собственность коллекция оказалась в «подвешенном» состоянии. Большая её часть (едва успели) всё же передана во Всероссийский музей декоративно-прикладного искусства, где покоится в «глубоких» запасниках.

Притязаний на «лакомый кусок» — особняк и его подсобные строения, пристройки — оказалось немало. Было время, когда неведомо откуда появилась здесь Высшая школа приватизации. Можно сказать, это показательный пример царивших в девяностые годы нравов. Счастливчик в «благодарность» выбросил на свалку оборудование созданных ещё С.Т. Морозовым керамических мастерских. Изгнан Кустарный музей с богатейшими по содержанию образцами. «Плясками завоевателей» можно назвать все этапы сутяжничества, которыми занимается по сей день российское чиновничество в попытках захватить отдельные помещения старинного здания.

Память священна. Дела предков достойны уважения и почитания. Отбойным молоткам временщиков не уничтожить то, что трудами праведными С.Т. Морозова и его последователей, Советским государством строилось: уважение к нашим культурным традициям, к сохранению самобытности России. 

Анатолий КОНДРАШОВ.