ВОПРОС. Евгений Александрович! Все, включая нынешних руководителей России, признают, что экономика страны приобрела ярко выраженный сырьевой характер. При этом, однако, ощущается упование на неисчерпаемый характер наших ресурсов. Так ли это?
ОТВЕТ. Минеральные ресурсы – это наше национальное богатство. Достаточно сказать, что геологоразведочными и добывающими отраслями обеспечивается 30% ВВП и около 50% экспорта; за счет минерального сырья и продуктов его переработки обеспечивается 80% валютных поступлений страны. Но я против утверждений, что сырьевые богатства – это чуть ли не беда России. Убежден, что это наше великое преимущество, дар свыше! А вот умение использовать сырьевую экономику для технологического совершенствования – это задача руководства страны. На этом оселке проверяется их умение государственного уп­рав­ления!

Вопрос нужно ставить по-иному. Угрозу безопасности России представляет гипертрофированный экспорт топливно-энергетических ресурсов, экспансия на внутренний рынок России зарубежного оборудования, товаров и услуг; исчерпание сравнительно легкодоступных и богатых по содержанию месторождений полезных ископаемых. При этом мы лет на 15–20 отстаем от развитых государств в научно-технических и технологических разработках в важнейших направлениях (падение коэффициента извлечения нефти, создание технических и технологических комплексов с дистанционным управлением).
Проблема еще и в том, что добывают сырье хищнически, а вот с капиталовложениями новые владельцы наших недр отнюдь не спешат. За почти 20 лет мировые инвестиционные потоки, направляемые в минерально-сырьевой комплекс, почти миновали Россию. За рубежом только в новые проекты по добыче золота, меди, свинца и цинка вложено около 7млрд долл., в России – не более 20млн долл. Иначе говоря, оцениваемая в треть от мировой минерально-сырьевая база России привлекла не более 0,3% мировых инвестиций. Как это понимать?

А ведь есть прямая связь между развитием страны и объемами геолого-разведочных работ. Для нашей огромной, недостаточно изученной территории крайне важно заниматься опережающим, стратегическим исследованием недр. Перспективы открытия новых месторождений в России огромны – это знает весь мир! Но система исследования недр, техническая и технологическая база разрушены. Продолжается спад добычи, идет ухудшение сырьевых баз предприятий.
Катастрофическое снижение объемов геолого-разведочных работ чревато тяжелейшими послед­ствиями для России. До 2025 г. произойдет серьезное исчерпание разведанных запасов нефти, газа и свинца, почти трех четвертей запасов молибдена, никеля, меди, олова, запасов алмазов и золота, серебра и цинка.
Все это – результат провала политики правительства в области минерального сырья и недропользования и крайне неудовлетворительного состояния законодательной базы. Так, ликвидация отчислений на воспроизводство минерально-сырьевой базы – крупнейшая ошибка власти. При этом новые законодательные и правовые акты недропользования не обеспечили благоприятных условий ни для нормальной работы горнодобывающих предприятий, ни для освоения ранее открытых месторождений, ни для геолого-разведочных работ с целью повышения прироста запасов.
Кстати, значительный прирост запасов был обеспечен в советское время именно опережающими геологическими исследованиями. Сейчас в России практически исчерпан поисковый задел, являющийся единственной научной основой для последующего наращивания разведанных запасов.
Нынешняя долгосрочная государственная программа изучения и воспроизводства МСБ России не сможет компенсировать объемы добычи новыми запасами. Максимальным уровнем может быть 70% восполнения выбывающих запасов. Значительно сократятся запасы нефти (3%), железных руд (11%), вольфрама (13%), циркония (20%) и других видов полезных ископаемых. Сохранятся проблемы по запасам меди, полиметаллов, олова, бокситов, молибдена, тантала, ниобия и других видов полезных ископаемых.
ВОПРОС. Какие основные причины и возможные последствия создавшегося положения?
ОТВЕТ. Главная проблема в том, что «реформа» экономики, начатая после 1991 года, провалилась. Возникла система надуманных органов управления, которые не отвечают за результаты деятельности, угнездились тяжелые формы бюрократизма и нижайшего уровня профессионализма. В результате мы получили резкое снижение научного уровня обеспечения поиска, материальная база геологии подорвана, распались многие региональные геологические организации, снизился уровень квалификации кадров.
Теперь о последствиях. Специалисты утверждают, что в XXI веке потребление всех видов минерального сырья возрастет в 2–3 раза, а объем горнодобывающих работ – более чем в пять раз. Между тем глобализация – это отнюдь не безобидное явление. Речь на самом деле идет о попытке утверждения «Нового мирового порядка». Первая задача глобализации – передача минеральных ресурсов под контроль «первого мира» и устранение национальных экономических границ. Идеологи глобализации очень «специфически», проще говоря, своекорыстно подходят к концепции государства и перестройке системы международного права. Так что ресурсы России – это предмет не только нашей гордости, но и алчности международного капитала.
Ныне за рубежи России вывозится 45% нефти и 33% газа, 34% нефтепродуктов, 90% меди, до 97% никеля, до 99% алюминия от общего объема производимых. Значительная часть продукции экспортируется в сыром виде (товарная руда, концентраты) без ее высокой переработки.
Что касается навязываемой нам Энергетической хартии, то раскрывая для всех ее участников свой рынок, мы способствуем Западу в установлении контроля за районами максимальной концентрации энергоресурсов. Если мы не хотим оставаться на положении сырьевого придатка Запада и Китая, необходимо создать комплексную долгосрочную программу развития производительных сил, включая ТЭК.

ВОПРОС. Но ведь и в СССР тоже хватало проблем.

ОТВЕТ. Не следует забывать, что молодое Советское государство вошло в историю со скромными геологическими результатами. По данным академика В.И.Вернадского (1915 г.), к началу XX в. за рубежом использовали 61 элемент Периодической системы элементов Д.И. Менделеева, а в России – только 31, из них всего лишь по 17 были известны месторождения с разведанными или предварительно оцененными запасами.

Всего лишь за 12 лет первых пятилеток добыча угля в СССР увеличилась в 4,7 раза; нефти – в 2,7; природного газа – более чем в 10 раз; добыча железной руды выросла в 5 раз, марганцевой руды – в 3,7 раза, выплавка чугуна – в 4,5 раза, стали – в 4,3 раза и т.д.
Все это не из области чудес, а результат глубоко продуманной политики государства и опережающего исследования недр. Мощь СССР в годы Великой Отечественной войны объясняется именно промышленным потенциалом, созданным накануне войны, и успешностью геологических научных заделов и открытий. В 1946 г. Комитет по геологии при СНК СССР был преобразован в Министерство геологии СССР. Это было первое такое министерство в мире. Наша система исследования недр включала 50 научно-исследовательских институтов, 60 научно-производственных организаций, 30 заводов по выпуску геофизического, бурового и другого оборудования. Это обеспечило опережающее исследование недр.
В 70–80-е годы были осуществлены такие крупные по мировым масштабам проекты, как глубокое и сверхглубокое континентальное бурение, масштабное изучение Западно-Сибирской и других нефтегазоносных провинций. Мы энергично занялись геологическим изучением Арктики, Антарктики и дна Мирового океана. Наши геологи успешно работали в более чем 40 странах мира. Впервые в мире были начаты работы по созданию интегрированной системы «Космос–воздух–Земля–скважина», которые прервались после начала гайдаровских «реформ».

Вот так мы и живем почти двадцать лет за счет ранее созданной минерально-сырьевой базы! Сейчас обстановка значительно хуже! Геолого-разведочные работы сократились в три раза, а прирост запасов уже не компенсирует добычу почти всех видов полезных ископаемых. Свыше 70% нефтяных запасов компаний находится на грани рентабельности. Если 20 лет назад доля вовлеченных в разработку запасов с дебетом 25 т/сут­ки составляла 55%, то сейчас столько же составляют запасы с дебетом 10 т/сутки; запасы высокопродуктивных месторождений, дающих 60% добычи нефти, выработаны более чем на 50%. По другим видам полезных ископаемых дела обстоят не лучше.
Кстати, надо обратить внимание на состояние разведочного бурения. В 1975 г. эксплуатационное бурение составляло 7,3 млн м, а разведочное – 3,2 млн м, в 1990 г. соответственно – 32,7 млн м и 5,2 млн м, а вот в 2005 г. эксплуатационное и разведочное бурение рухнуло соответственно до 9,7млн м и до 0,9 млн м. При этом добыча фонтанным способом в 1975 г. составляла 51,9%, в 1990 г. – 8,4%, а в 2005-м – 6,2%.
Из этих данных можно сделать два важных вывода. Первый: когда так резко падает разведочное бурение, ожидать новых открытий не приходится. Второй: падение фонтанной добычи осложняет всю экономику нефтедобычи. Сырьевая база страны резко ослабла.

Например, на Чукотке число геолого-разведочных предприятий сократилось в два раза. Обанкрочено одно из старейших – Анюйское государственное горно-геологическое предприятие. Им­енно его специалисты открыли такие месторождения рудного золота, как Каральвеем, Двойное, Клен, месторождение мирового уровня Купол, многие перспективные объекты (Баимская, Бургахчанская, Водораздельная, Ма­нгазейская площади). Сегодня число квалифицированных геологов, способных обеспечить результат, сократилось до критического уровня.
Доктор геолого-минералогических наук Ю.И.Бакулин – крупный дальневосточный геолог (в молодости мы вместе получали Ленинскую премию за открытие крупных месторождений стратегического сырья) – на мой вопрос: «Как там наши геологи?» – ответил: «Их практически нет». И это в Хабаровском крае, который славился своей геологической школой, крупнейшими открытиями разведчиков недр.
ВОПРОС. Что нужно сделать для восстановления отечественной геологии?
ОТВЕТ. Первое – создать государственный орган, который нес бы ответственность за минерально-сырьевую обеспеченность страны. Ведь материальная база геологии подорвана. С 1996 г. по 2004 г. в ведении Министерства природных ресурсов РФ находилось 193 предприятия, из них прекратили существование, перепрофилированы, переданы в собственность регионов, реорганизованы 82 предприятия, которые практически потеряны для геологической отрасли. Сейчас в ведении Роснедра всего 22 предприятия и 4 учреждения с численностью около 30 тыс. человек на всю Россию. Ясно, что они не способны выполнять возложенные на них задачи.

Государственный орган (назовем его условно Министерством геологии и недропользования) должен заняться восстановлением системы исследования недр с целью создания задела важнейших полезных ископаемых; разработкой минерально-сырьевой политики на длительную перспективу (30, 50 лет); оценкой перспектив экспорта и импорта сырья и разработкой предложений по созданию запасов сырья и материалов для деятельности государства в особых условиях, выработкой предложений для поступления в страну сырья, особенно стратегически важного.

Государственный орган обязан разработать закон о геологическом изучении недр и воспроизводстве минерально-сырьевой базы; создать научно-производственную систему управления геолого-разведочными процессами; обеспечить координацию всех видов геологических исследований независимо от ведомственной принадлежности предприятий; обеспечить социальную защиту людей, в первую очередь работающих в экспедиционных условиях; изменить статус Государственной комиссии по запасам полезных ископаемых, подчинив ее непосредственно правительству России; добиться передачи из Рос­имущества ФГУП и акционерных предприятий с государственной долей собственности, осуществляющих основную деятельность в сфере геологического изучения недр; подготовить предложения по реформированию системы подготовки и переподготовки кадров по геологическим специальностям и ряд других...
Повторю, что одной из главных причин тяжелого положения в минерально-сырьевом комплексе является резкое снижение научного уровня обеспечения поиска, распад многих региональных геологических организаций, снижение уровня профессионализма, в том числе и в государственных органах управления. Именно это привело к тому, что в последние почти 20 лет воспроизводство запасов резко отстает от уровней добычи.

И еще, пожалуй, главное. Я хочу задать руководителям РФ вопрос: какую страну мы строим? Это не простой вопрос. Это основополагающий вопрос мобилизации людей, средств! И второе: какова экономическая стратегия – ее цели, задачи, приоритеты, возможности, ожидаемые результаты? Ответа опять нет! Это серьезно? Неужели за эти двадцать лет мы не могли создать две-три группы умных людей, которые бы все это проработали?

ВОПРОС. Мы знаем, что вы и другие крупные специалисты обращались к руководству страны. А какая их реакция?

ОТВЕТ. Да, мы неоднократно обращались к руководству страны. Так, в обращении на имя президента Российской Фе­дерации В.В.Путина (16.02.2004 г.) члены правительства СССР Н.К.Байбаков, С.В.Колпаков, М.И.Щадов, М.С.Зотов и я писали о том, что «…Минерально-сырьевой комплекс России, созданный до начала 90-х годов и обладающий более высокой устойчивостью к выживанию в условиях реформирования по сравнению с другими отраслями экономики, оказался в критическом состоянии».
Ответа мы не получили. Между тем для решительного исправления положения дел в стране нужно не просто желание первых лиц, но их глубокая заинтересованность и личный уровень эрудиции, подкрепленный жизненным и профессиональным опытом! А где его взять? Проработанные документы есть. Возьмите документы КПРФ по развитию страны. Они ведь продуманы неплохо! Почему бы с ними не прора­ботать?

Беда в том, что верхи пронизаны непрофессионализмом. Люди просто плохо знают дело, которое им поручено! Да, такими людьми проще управлять! Но толку-то что? А.Н.Косыгин как-то мне сказал: «Знаете, с вами не так просто работать! И я готовлюсь к каждой встрече основательно». В этом, наверное, и высочайший уровень государственного управления. По-моему, Макиавелли сказал: «Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает». Сравните с реалиями нашей жизни!

ВОПРОС. Недавно вышла ваша книга «Уроки Великой войны: геология и национальная безопасность». Ведь период восстановления народного хозяйства после войны был куда более трудным, чем сейчас?

ОТВЕТ. 6 августа 1947 года ЦК партии и Совет Министров СССР поручили Госплану СССР составить Генеральный план развития народного хозяйства на 20 лет. Постановлением Совета Министров СССР №124 от 13 июня 1946 г. было создано Министерство геологии СССР. И сразу же развернулись широкие поисково-разведочные работы на уран, возобновленные еще в 1943 г. – в самый разгар военного противостояния. В последующие годы объемы работ на уран еще более возросли – они, по существу, стали одной из главных задач Министерства геологии СССР. В короткий срок минерально-сырьевая база ядерной промышленности была создана. При этом изначальные позиции Советского Союза уступали как американским, так и германским: в распоряжении последних оказались богатейшие урановые концентраты, полученные из руд месторождения Шинколобве в Бельгийском Конго (Центральная Африка). И тем не менее мы справились. Второй главнейшей задачей геологов было развитие нефтяной отрасли.
Великая Отечественная война показала, что в грандиозной битве побеждают в первую очередь организованность государства, умение правительства мобилизовать народ и хозяйство на достижение Победы! Минерально-сырьевой комплекс СССР выдержал испытание, обеспечив основу производства оружия победителей. Кстати, все участники сражений с огромным устремлением развивали сырьевую базу.
Надо сделать серьезные выводы из прошлого и понять, что перспектива куется сегодня. С разрушением СССР мировое равновесие оказалось нарушенным. И как считают некоторые аналитики, именно это послужило началом мирового кри­зиса.

ВОПРОС. Это ведь вопрос национальной безопасности России?

ОТВЕТ. Да. В начале декабря 2008 года Командование объединенных сил США обнародовало доклад, в котором особо подчеркивается, что одной из наиболее серьезных угроз для США является «закрытый доступ» к общемировым ресурсам (нефть, газ, металлы). Это определяет подходы США к политической, военной и экономической сфере.

А как обстановку понимают лидеры РФ? Однажды спикер Госдумы Б.Грызлов заявил, что сегодня угроза развала России гораздо меньше, чем была на рубеже 2000 года. Но приведенные в книге материалы говорят об обратном. Западные спецслужбы в докладе ЦРУ «Глобальные тенденции 2015» и некоторые отечественные ученые придерживаются иного мнения. Как говорил академик РАН Д.Львов, Россия почти 20 лет вырабатывает уникальный по своей природе «механизм самопроизводящейся бедности», когда богатые богатеют, а бедные беднеют, экономика умирает. Эта гремучая смесь не может не сработать!
В XXI столетие российская индустрия вступила в коматозном состоянии: она производила только 50% продукции от показателей РСФСР 1990 г. Упадок, ставший итогом войны со своим собственным народом, привел к тому, что по производству ВВП на душу населения Россия в начале нового века заняла 95-е место, тогда как до 1992 г. она входила в первую десятку государств планеты.
Ни Первая мировая война с Октябрьской революцией 1917 года, ни Вторая мировая война не привели к столь значительному падению. По самым скромным подсчетам, за период кризиса национальное богатство России сократилось более чем в 2 раза, существенно ухудшилась эффективность его использования.

ВОПРОС. Считается, что МСБ и национальная безопасность – это звенья одной цепи?

ОТВЕТ. Да! На долю минерально-сырьевого комплекса приходится 33% ВВП. Минеральное сырье обеспечивает до 80% валютных поступлений, из недр России извлекается около 10% мировой добычи нефти, до 30% газа, 20% никеля и кобальта, до 7% угля и железных руд и т. п. И все эти месторождения были открыты в советский период. А за последние 20лет разрушена система исследования недр. Как результат сократились запасы нефти, по ряду стратегических полезных ископаемых (бокситам, олову, вольфраму, марганцу, хрому, титану и т. д.) запасов, рентабельных для разработки, нет.
Нельзя спрогнозировать дальнейшее развитие экономики, не разобравшись с тем, каким потенциалом недр мы будем располагать. Наша советская схема организации исследования недр себя оправдала. Благодаря ей была создана мощнейшая минерально-сырьевая база СССР, вынесшая созидательную нагрузку в советское время и хищнический капитализм после 1991 года. А вот нынешняя система управления обюрокрачена, коррумпирована, глухо не профессиональна и не патриотична. Но я – геолог, и мне свойствен профессиональный оптимизм. Я вижу, как надо возродить стратегическое исследование недр, но это мало кого в верхах интересует. Непрофессионализм – это болезнь последних двадцати лет, бациллы ее поразили страну и не дают ей развиваться на основе высокого государственного ума и практической реализации продуманных проектов. Эту болезнь надо выжигать каленым железом, помня удивительное определение Аристотеля (384 в. до н.э.) «Назначение человека – в разумной деятельности».

Беседу вел В.ТЕТЁКИН.