Читая письмо из города Туапсе (Краснодарский край) от молодого коммуниста Сергея Сергеевича Рожкова, листая страницы приложенных к письму документов, свидетельств с описанием обрушившихся на человеке судебных и внесудебных гонений, трудно избавиться от впечатления встречи с чем-то ирреальным. Словно некая машина времени дала "полный назад", возвращая нас из ХХI века в мрачные времена средневековья. С трудом осознаешь, что всё это происходит в наши дни, причем в стране, которая, по клятвенным уверениям ее кремлевских хозяев, представляет собой прямо-таки апофеоз стабильности и демократии.

Все неприятности у Сергея Рожкова, возглавившего местную комсомольскую организацию, начались с его участия в акциях протеста. История, ставшая в наше время уже типичной: проблемы на работе, запугивание родственников, попытка привлечь к суду за якобы выпуск и распространение неизвестно кем сработанной, откровенно провокационной листовки... Не положил конец гонениям и депутатский запрос Г.А. Зюганова, вступившегося за молодого коммуниста. Ответом стала, по сути, отписка прокурора Краснодарского края Л.Г. Коржинека, не нашедшего в преследовании Сергея Рожкова состава преступления.

Более того, похоже, что его обращение за поддержкой в Москву еще сильнее раззадорило гонителей. И повод вскоре нашелся. Сергей стал одним из организаторов митинга против фальсификации итогов голосования 2 декабря прошлого года, когда в Туапсе наряду с выборами в Госдуму был проведен и местный референдум о статусе города. Решался вопрос о фактическом его понижении до статуса "городского поселения" с вхождением в состав Туапсинского района.

Вряд ли жителям Туапсе, города в стране небезызвестного (совсем недавно он президентским указом удостоен звания "Город воинской славы"), могло быть по душе его превращение в "городское поселение". Но в дело, как пишет Рожков, вмешались интересы крупного бизнеса, развернувшего здесь возведение мощных химических и газовых терминалов ("Еврохим", ТЭТ), разработку мергелевых отложений. Да и какое дело этому самому бизнесу до того, что уже и сегодня, судя по публикациям СМИ, Туапсе занимает первое место в России по онкологическим заболеваниям, а уровень загрязнения нефтепродуктами в местных водоемах (это фактически в курортной-то зоне!) превышает норму в тысячи раз?

Итоги референдума были, как нынче водится на Руси, властью предопределены заранее. "Туапсинцы,— утверждает Рожков в своем письме,— проголосовали против, свидетельство тому — протоколы с участков, полученные членами избирательных комиссий Евгением Витишко и Диной Петровной Хохловой. Однако цифры, опубликованные краевым избиркомом по тем же участкам, противоречили протоколам. Жалоба Хохловой в прокуратуру осталась без ответа. Более того, на нее надавили, требуя забрать жалобу. Вот по этому поводу мы и решили провести митинг протеста".

Ну а дальше события развивались по многократно опробованному здесь сценарию. В ответ на уведомление о предстоящем митинге — запугивание ("Акция может плохо кончиться"), давление на родственников (милицейские визиты "для бесед"), а когда митинг все-таки разрешили — запрет на информацию о нем по местному радио и аварийное отключение электроэнергии в районе, чтобы помешать организаторам акции использовать звукоусиливающую аппаратуру...

И всё-таки январский митинг в рамках Всероссийской акции протеста был проведен, причем с немалым успехом, и это, как предполагает автор письма, "окончательно вывело из себя некоторых местных и краевых чиновников, которым по злому недоразумению доверена власть".

Вот что происходило дальше. "28 января по моему адресу приходили трое неизвестных, представились сотрудниками милиции, требуя сообщить о моем местонахождении. Назвать свои имена и должности отказались, а по поводу своего визита сообщили матери: "Ваш сын торгует наркотиками". В тот же день прошли по всему подъезду с такими же вопросами и версиями о наркотиках и прочих гадостях, а в самый канун назначенного на 2 февраля очередного митинга произошло нападение.

В этот вечер мы скромно, по-семейному отмечали день рождения моего родного дяди Андрея Манукьянца. Он уже стал обуваться, чтобы проводить меня, но стоило мне открыть дверь, как в квартиру буквально ворвались шестеро неизвестных в милицейской форме. Понятых, конечно, не было. Сгоряча попытался сопротивляться, но они, заковав меня в наручники, избивая руками и ногами, бросили на пол лифта. Причем один из конвоиров с силой, по-садистски ударил каблуком по запястью правой руки. Потом меня буквально "утрамбовали" в багажник бело-голубых милицейских "Жигулей".

Дядю погрузили в другую машину. Его тащили и в одном ботинке, так как он не успел даже обуться. Нас привезли в УВД г. Туапсе. Человек в милицейской форме (рыжеватый, с залысинкой капитан) снял наручники с ног и вытащил меня из багажника. Я увидел дядю с окровавленным лицом. И у меня самого руки были сцепленны наручниками за спиной, раскалывалась от полученных ударов голова, из-за боли по всему телу и отбитых коленей я не мог нормально ни сидеть, ни ходить.

Всю ночь нас с дядей продержали в "клетке" временного содержания...

Около полудня 2 февраля в районе вновь отключилось электроснабжение (ноу-хау городских властей), и я понял, что начался митинг, на котором должен был выступать. Тут же, в дежурной части, появилась пресс-секретарь муниципальной администрации Татьяна Францевна Дроботова. Самодовольно хмыкнув, она вымолвила: — А Лидия Алексеевна (второй секретарь Туапсинского горкома КПРФ) говорит, что ты весь в крови.

— Что, еще недостаточно? — в свою очередь поинтересовался я. Позже мне стало известно, что после этого Дроботова вместе с сотрудником милиции, вооружившись мегафоном, сообщила участникам митинга, требовавшим, чтобы меня отпустили, что якобы мы с дядей Андреем напились и подрались. Заодно облили грязью и мою семью, называя меня и моих близких дебоширами и пьяницами...

В тот же день конвоиры доставили нас к мировому судье С.Д. Кутакову. Приговор — трое суток ареста, отбыв которые, я был вынужден лечь в больницу. Но уже через несколько часов после госпитализации туда явились трое в форме сотрудников милиции. Один из них (старший лейтенант) начал с места в карьер: "Рожков, ты уже здесь? Вчера ведь еще сидел, а, говорят, уже жаловаться надумал". В руке у него появился какой-то бланк: подпиши, говорит, что претензий не имеешь. Я ответил, что плохо себя чувствую и без адвоката ничего подписывать не буду, после чего меня пытались вывести "для беседы" в коридор и призвать в свидетели моего "неподчинения" медсестру. И лишь вмешательство дежурного врача заставило их покинуть больницу.

Инциденты серьезно отразились и на здоровье моих близких. У моего дяди Андрея Манукьянца сотрясение мозга обернулось серьезным осложнением, у мамы после этого случая был нервный срыв. У бабушки, пережившей два инсульта, обострилось нервно-сосудистое заболевание...

По фактам избиения и захвата сочинские товарищи по КПРФ помогли мне составить заявление в прокуратуру, но там я узнал, что против меня уже возбуждено уголовное дело по ст. 318 УК РФ (применение насилия в отношении представителя власти)... Еще бы не насилие: умудрился "обидеть" сразу шестерых ворвавшихся в квартиру "стражей закона"!

В действиях представителей местной власти против меня и моих товарищей,— подытоживал свое письмо Сергей Рожков,— усматриваю преследование по политическим мотивам, нарушение конституционных прав личности и превышение служебных полномочий".

Сформулировано, по-моему, так, что и прибавить нечего, разве только приписку о том, что "продолжение следует", поскольку 2 июня молодой коммунист Рожков был вновь взят под стражу. Причем демонстративно, сразу после отчетно-выборного партсобрания первички, избравшей его своим секретарем. Мотивировка — "сокрытие от следствия", хотя, по свидетельству секретаря Туапсинского райкома КПРФ В. Никанорова, до этого Сергею официально не предъявлялось никаких конкретных обвинений, не брали с него и подписку о невыезде.

Да и какой смысл "скрываться" известному всему городу человеку, комсомольскому вожаку, постоянному участнику митингов и пикетов? Тем не менее, судя по периодическим звонкам в квартиры родственников и товарищей, перехвату разговоров по мобильной связи, "беседам" с соседями, местные стражи порядка старательно изображали охоту на "неуловимого преступника".

И вот, наконец, "победа"! Везут Рожкова снова в УВД, оттуда — как опасного преступника — в Краснодар, где Сергей тяжело заболел. Защите с трудом удалось добиться, чтобы его вернули опять в Туапсе. "Следствие продолжается".

Трудно сказать, насколько такая охота по душе самим "охотникам". В южном городе наверняка хватает проблем с настоящим криминалом, с той же, скажем, коррупцией, хищениями, наркоманией.

Но здесь-то действительно "служба и опасна, и трудна", поскольку серьезный криминалитет владеет и серьезными средствами защиты (связи с властными структурами, деньги, мощная адвокатура). С "политикой" же у нынешних правоохранителей всё вроде бы проще. И безопаснее. Особенно, когда есть в наличии определенный "социальный заказ". Так уж повелось, что зачастую политическая оппозиция в понимании российского чиновничества и охранных структур (особенно на местном уровне) уже наперед воспринимается как чуть ли не "вражеская". И если — как предположим, в случае с Рожковым — поступило указание свыше (или даже намек) "обезвредить" назначенный на завтра коммунистический митинг, нет ничего проще, как обесточить данный квартал, чтобы таким образом "обеззвучить" ораторов, или — еще радикальнее — найти предлог для ареста "зачинщика".

Но как? У нас же на дворе — "демократия", сугубо, "политических" статей в кодексе вроде бы нет. И тут разведка доносит, что один из "смутьянов" вечером гостит у родственников (у дяди день рождения). Расчет безошибочен: наверняка по такому случаю выпьют, и тогда можно делать с ними что хочешь. Формулировка "пьяный дебош" всё оправдает: и вторжение в квартиру без ордера и понятых, и применение физической силы. Лучше — к обоим (дескать, меж собой подрались, вот уж надолго запомнится им этот день рождения). Единственная проблема: соседей не удалось убедить, что те слышали шум за стенкой. Но ничего, нашли "согласную" жительницу двумя этажами ниже...

И всё-таки какие-то опасения, видимо, шевелились у стражей порядка, недаром же так настойчиво добивались от зверски избитого Сергея Рожкова признания, что он к ним "претензий не имеет"...

Могут, конечно, сказать: что же тут удивительного? Это же Кубань, регион, где губернаторствует Ткачёв — личность весьма своеобразная. Будучи в свое время активным членом КПРФ, избранным впервые на этот пост при поддержке коммунистов, он, не мудрствуя лукаво, перебежал в "партию власти" и, как свойственно перебежчикам (примеров тому довольно не только на Кубани), особенно лютует по отношению к бывшим соратникам. Достаточно вспомнить учиненный им "на хозяйственной почве" разгон коммунистов — глав местных администраций, неправый суд над мэром Краснодара Н.В. Призом, публичную расправу над председателем городской Думы А.И. Кирюшиным...

А тут всего-то некий строптивый молодой паренек из тех "коммуняк", кто "мутит воду" и всячески мешает утвердить среди подданных искомое властью единомыслие. Значит, тем паче, можно не церемониться...

Грустно всё это, господа власть имущие! Тем более что происходят данные события в "Городе воинской славы" и в недалеком соседстве со знаменитой резиденцией российских президентов, откуда мы столько слышали и о "диктатуре закона", и о правах личности, и о небывалом расцвете в стране демократических свобод.