Как подсчитали в Минфине, казна может сэкономить более 2,5 трлн. руб., отказавшись от индексации пенсий и социальных выплат на уровень прогнозной инфляции. В 2016 году предлагается уменьшить уровень индексации с запланированных в текущем трехлетнем бюджете 7% до 5,5%. В 2017 году индексацию «порежут» до 4,5% (с 6,3%), а в 2018 году — до 4% (с 5,1%). Помимо этого Минфин предлагает изменить и пенсионный возраст — с 2016 года его хотят повысить до 65 лет (начать планируется с федеральных чиновников). А еще в перечне мер по борьбе с нехваткой бюджетных средств — увеличение минимального срока (с 20 до 30 лет) для выхода на «военную» пенсию.

В пакете инициатив Антона Силуанова по урезанию расходов на «социалку» достаточно и других «плодотворных идей». Например, Министерство финансов предлагает сократить индексации ряда пособий военным, а также провести сокращение числа ЗАТО (закрытых административно-территориальных образований — прим. ред.) и отказаться от обязательной федеральной поддержки наукоградов. Число госслужащих планируется сократить еще на 10%, а с неработающих брать платежи за страховку ОМС. «Цена вопроса» — удержание дефицита казны в 2016 году на приемлемом уровне в 2,4% за счет вливания 1 трлн. руб. из Резервного фонда и пролонгации режима десятипроцентного сокращения расходов в 2015—2018 гг.
Вице-премьер России Ольга Голодец, курирующая социальный блок вопросов, поспешила предупредить назревающие общественные страсти.

По её словам, сокращение индексации пенсий и социальных выплат на совещании у премьер-министра Дмитрия Медведева не обсуждались. Г-жа Голодец утверждает, что в настоящий момент бюджет готовится в рамках закона. При этом не секрет, что глава Минфина не раз публично озвучивал «антипенсионную» программу по сокращению бюджетного дефицита. Что стало такой же либеральной мантрой, как и безуспешная борьба ЦБ с инфляцией посредством неоправданного завышения ставки рефинансирования. Так что можно не сомневаться — основная битва за деньги пенсионеров ещё впереди. Можно даже назвать конкретную дату — 25 июня, когда правительство намерено обсудить подготовленные Минфином «Основные направления бюджетной политики и основные характеристики федерального бюджета на 2016−2018 годы».

Тот факт, что со времён экс-министра финансов Кудрина монетарное ведомство неизменно выходило победителем в противостоянии с социальным блоком (выполнявшим, скорее, роль спарринг-партнёра), шансы Минфина на ликвидацию остатков «социального государства» в России весьма велики.

В разговоре с «СП» заместитель председателя комитета Госдумы по труду, социальной политике и делам ветеранов Николай Коломейцев назвал предложения Антона Силуанова «вторым изданием шоковой терапии».

— Покрывать дефицит бюджета нужно совсем другим образом. Нам рассказывали, что Резервный фонд и ФНБ создаются на «чёрный день» — он сейчас и наступил.

Проблема в том, что у нас уровень монетизации экономики (отношение денежной массы к ВВП) находится ниже предельно допустимого уровня. А значит, если мы сегодня сокращаем доходы широких слоёв населения, завтра экономика упадёт ещё сильнее. Экономика ведущих стран мира существует благодаря отложенному спросу, который выражается в уровне её монетизации. У нас всё наоборот. Я как-то спросил у Набиуллиной: «Вы, наверное, претендуете на Нобелевскую премию?». Потому что даже классик либерализма Милтон Фридман утверждал, что уровень монетизации экономики не может быть ниже 45%. И это ещё весьма консервативная оценка.

Генеральный директор ОАО «Всероссийский центр уровня жизни» Вячеслав Бобков обратил внимание, что российское монетарное ведомство всегда выбирает сокращение социальных расходов в качестве источника пополнения бюджета.

— Эта позиция была сформулирована не сегодня. Она связана с неправильным пониманием роли социальных расходов государства с точки зрения состояния экономики. Наши монетаристы всегда относили их к издержкам. А на самом деле это вложения в человеческий капитал без чего современная «экономика знаний» существовать не может (в отличие от процветающей в России сырьевой модели).

Нельзя забывать, что доходы населения это и потребительские расходы. ВВП можно считать как по расходам (вложения государства, инвестиции предпринимателей, расходы частных лиц), а можно по доходам. И эти цифры совпадают. То есть, ВВП — это сумма доходов, которую получают те или иные субъекты хозяйствования, включая рядовых граждан. Если мы будем сокращать доходы населения (зарплаты, пенсии и т. д.), мы, тем самым, автоматически ускоряем темпы падения ВВП, усугубляя кризисные явления. Просто потому, что люди не смогут приобретать товары в прежних объемах. По цепочке это скажется на работе всех отраслей.

«СП»: — В качестве обоснования необходимости снижения уровня доходов, либералы обычно ссылаются на низкую производительность труда…

— Даже если говорить о производительности труда, то это соотношение объёма ВВП на численность занятых в производстве. А ВВП — те же зарплаты, пенсии и прочие источники доходов населения. Я хочу сказать, что с точки зрения экономических категорий Минфин мыслит крайне ограниченным образом. Это называется вульгарный монетаризм.

Я не отрицаю, что наша экономика попала в очень непростую ситуацию — все ведомства, так или иначе, заняты переосмыслением своих возможностей по расходным статьям бюджета. Вопрос упирается в то, какие именно расходы нужно сокращать. Нельзя начинать экономию со снижения уровня жизни самых уязвимых слоёв населения. Мы видим, что власти пытаются сократить расходы Федерального фонда обязательного медицинского страхования по больничным выплатам за счёт увеличения количества лет трудового стажа. Теперь, чтобы получать 100% выплаты по больничному листу, потребуется вдвое больший стаж работы.

Правительство продолжает проталкивать идею повышения пенсионного возраста, чтобы банально не платить пенсии тем, кого заставят работать дольше, чем сегодня.

«СП»: — Существуют ли альтернативные источники расходов, которые можно было бы сократить, не подвергая пожилых и больных людей экономическому шоку?

— Давайте сократим объём воровства, всевозможных «распилов» и «откатов»! Проще говоря, надо бороться с коррупцией. Посмотрите на внеземные высоты воровства на космодроме «Восточный», выявленные Счётной палатой. Вот, на чём государство должно экономить расходы! Государство осуществляет астрономические финансовые вливания в оборонку. Опять же, давайте разберёмся, на что они идут, насколько прозрачны схемы госзакупок, тендеров, есть ли неоправданное завышение себестоимости конечной продукции.

Я уже не говорю про тарифы ЖКХ или естественных монополий. ОАО «РЖД» выкатило такие расценки за свои услуги, что регионы уже не в состоянии потянуть субсидирование «золотых» перевозок.

«СП»: — Как падение платежеспособного спроса может отразиться на декларируемой властями программе импортозамещения?

— Ответ, по моему, очевиден: если наши производители создают некий продукт, взамен импортного, а покупать его некому, то вся программа рушится вместе с экономикой. Проблема в том, что люди, которые выступают с инициативами сокращения соцрасходов, исходят из интересов крупного бизнеса и олигархических структур. А те защищают свои доходы. По одному из телеканалов показывали отечественного олигарха, который заявил, что у него появилась возможность вкладывать средства в развитие производства за счёт сокращения расходов на рабочую силу в условиях инфляции. То есть, он не ведёт речь о том, чтобы поступиться своими сверхдоходами, инвестировать их в производство. А предпочитает наращивать капитал за счёт снижения уровня жизни наёмных работников. Я считаю, что это совершенно безнравственная позиция.

Антикризисная стратегия, предлагаемая Минфином, вполне оправдана, если под кризисом подразумевать избыток населения в России, не без доли иронии отмечаетстарший аналитик ИК «Риком-Траст» Владислав Жуковский.

— Логика простая — если свернуть все расходы на систему здравоохранения, образование, науку, денег в бюджете будет больше. При этом наша отсталая «экономика трубы» и так крайне скупа в том, что касается затрат на развитие человеческого капитала и научно-технического потенциала.

На образование, науку (в том числе, фундаментальную) и НИОКР в России выделяется не больше 4,3% ВВП. По этому показателю наша страна находится в конце седьмой десятки стран мира. На здравоохранение наши власти тратят в среднем в полтора раза меньше (относительно ВВП) по сравнению с основными конкурентами. В такой ситуации фиксируемый рост смертности едва ли можно считать неожиданным. Вместо расширения финансирования, наш правящий класс взял курс на коммерциализацию образования и здравоохранения. Что приведёт к ещё большему затуханию нашей экономики и окончательному упадку её конкурентоспособности.

«СП»: — Соответственно, в чём состоит альтернатива?

— Первое, это смена всей экономической политики и отказ от вульгарного либерализма («кудринизма»). Что потребует масштабной кадровой чистки управленцев во власти, в том числе в правительстве и в администрации президента. Второе, это пересмотр итогов ваучерной приватизации и залоговых аукционов. Возможен и более щадящий вариант — многомиллиардные выплаты в бюджет в качестве компенсации нынешними владельцами этих активов. Правда, не думаю, что наше руководство готово реализовать этот сценарий.

Вот и получается, что, не переходя к разумной экономической политике, властям остаётся только урезать расходы. Здесь есть два варианта. Эту цель можно достичь через борьбу с коррупцией, завязывать с фешенебельными стройками и имиджевыми проектами. Но элита выбирает самый лёгкий и тупиковый путь — экономить на уровне жизни простых граждан.

«СП»: — Есть ещё один вариант — увеличить доходы бюджета.

— У меня складывается впечатление, что наш экономический блок ждёт, что нефть снова поднимется до отметки $90 за баррель. Впрочем, даже самые законченные либеральные «сектанты» понимают, что никакого роста цен на энергоносители не предвидится. А значит, возврат к модели экстенсивного роста невозможен.

Второй вариант увеличить доходы бюджета — это обвалить рубль до отметки 90−100 рублей за доллар. Года на 2−3 это даст потенциал для наполнения бюджета и стабилизации платёжного баланса. Доходная часть госказны увеличится на 5 трлн. рублей. Однако в этом случае мы получим колоссальный всплеск инфляции — под 30−40% в год.

Потому что, несмотря на все заявления относительно импортозамещения, мы прекрасно понимаем, как зависим от импорта продовольствия, продукции фармацевтики, машиностроения и прочего. Гиперинфляция сначала «сожрёт» рейтинг президента, а потом люди выдут на улицы.

Остаётся третий путь увеличения доходов бюджета — посредством интенсивного развития. Это означает переход к стимулирующей макроэкономической политике, в частности, увеличение объема денежной эмиссии, госинвестиции в создание рабочих мест, ставка на малое предпринимательство и самозанятое население. Одновременно радикально увеличиваются налоги на сверхприбыли офшорных бенефициаров, ограничивается трансграничное движение капитала.

Сегодня власти режут расходы там, где социальное недовольство легче всего «стравить». Например, сославшись на происки Запада, на сложную геополитическую обстановку. Никто не отрицает значение этих факторов, но они не имеют никакого отношения к разрушительной либеральной политике, которая проводится в России на протяжении последней четверти века.