Как водится, это событие вызвало «оживлённые» отклики в проправительственных средствах массовой информации и на телеканалах, отслеживающих все перемещения президента, включая и такие экзотические, как прогулки на трёхколёсном мотоцикле или отправление юных стерхов в полёт. Надо отдать должное: это была хорошо срежессированная пиар-акция президента, «проявившего заботу о русской духовности». Естественно, что было соответствующим образом срежессированно и «народное ликование» по поводу этой воистину «отеческой заботы». Поскольку всё это «ликование» было показано всеми каналами телевидения, то говорить о нём, казалось бы, нет никакого смысла. Но критические высказывания, прозвучавшие в адрес «пустоты и непрофессионализма наших СМИ, особенно ТВ», всё-таки заслуживают внимания.  

 Процитированный мною упрёк принадлежит уважаемому мною поэту, писателю, журналисту Александру Боброву, который он высказал на страницах «Литературной газеты» в заметке под заголовком «О литературе забыли». Как известно, на вкус и цвет – товарищей нет! Для кого-то, как в известной сказке, нечто чёрненькое в кувшине белеется, а для кого-то – беленькое чернеется. В отличие от моего восприятия, А.Бобров апологетику Путина в сообщениях прессы не заметил, его претензии к СМИ и ТВ такого рода: «Вместо того, чтобы, оттолкнувшись от выступления Путина, повести разговор о кричащих провалах в духовном состоянии общества, проплешинах на выжженном культурном поле, авторы репортажей и программ стали хвататься за побочные проблемки, за вопросы не по существу… но только не о литературе!» И с этими словами «литератора с почти полувековым стажем», по его собственному признанию,  вполне можно согласиться. То есть признать, что эти претензии обоснованы.

Да, прав. Но вот со следующим абзацем я согласиться никак не могу. «Первый и другие каналы начали репортаж о встрече Владимира Путина с книжным сообществом вопросом-каламбуром. Сергей Шаргунов задал вопрос с использованием рифмы: когда освободят фигуранта «болотного дела» - студента, который «бросил что-то вроде лимона в ряды ОМОНа»? На что Путин тоже ответил в рифму: «Ваш товарищ музе служит, а с головой не дружит», а потом долго объяснял, что в полицейских «не надо кидаться ни тяжёлыми, ни лёгкими предметами» Сильное начало, а главное – прямо по теме – о литературе». И заканчивает А. Бобров этот абзац поистине убойным выводом: «Тот телезритель, который ничего не слышал о литературной встрече в РУДН, вообще не мог понять, зачем и по какому поводу собрались». Вернее говоря, этот вывод был бы действительно «убойным», если соответствовал бы действительности. Воля ваша, Александр Александрович! Увы и ах, но не соответствует. Для того, чтобы убедиться в этом, достаточно «погулять» по Интернету и почитать комментарии, которых масса, причём большинство касается именно этого самого «инцидента с писателем Шаргуновым».

Прежде того, чтобы перейти к нему, считаю необходимым отметить, что большинство выступлений и вопросов на встрече касались именно литературы, книгоиздательства, существования книжных магазинов. Но русские, а затем и советские писатели никогда не избегали темы политической, экономической и социальной жизни страны. Удивительно не то, что Шергунов задал вопрос на политическую тему, а то, что сделал это только он один. И это, в сущности, делает ему честь. Его вопрос касался судьбы фигурантов «болотного дела»: Леонида Развозжаева, Ярослава Белоусова, Сергея Кривова, а также и другого узника – Даниила Константинова, у которого «абсолютное алиби, даже прошёл «детектор лжи». Но вот типа, как он рассказывает, пытались вербануть в так называемый центр. Отказался, сидит. Блогосфера возмущается, ломаются копья, но полное молчание государства и ощущение, что замуруют и закатают».

Да, в вопросе С.Шаргунова прозвучал «неустановленный жёлтый предмет типа лимона, брошенного в цепочку ОМОНа», что вызвало такое раздражение А.Боброва. Некоторые Интернет-агентства поспешили охарактеризовать выступление А.Шергунова как «Вопрос в лоб!», но на самом деле он допустил, на мой взгляд, две ошибки. Первое. Он явно не решился сказать то, что уже давно витает в воздухе, и уже было озвучено. А именно в широких кругах общественности крепнет уверенность в том, что сами события на Болотной площади были спровоцированы полицией. И второе. Упомянув этот пресловутый «неустановленный жёлтый предмет», он дал возможность Путину прочесть душещипательную лекцию о том, что нельзя бросать в полицию никакими предметами. Ну, кто бы в этом сомневался-то? Зато за ширмой общих слов В.Путин тему некоего центра, который, если верить Даниилу Константинову, пытался его завербовать, а теперь преследует, ловко обошёл. То есть, напрямую не ответил, но косвенно всё-таки эту тему затронул.

Начну с цитаты из ответа Путина, он весьма интересен. «И вот о чём бы я хотел вам сказать. Мы все должны научиться жить по закону и понимать, что если кому-то будет позволено нарушать этот закон, срывать погоны с полиции, бить в лицо, ещё что-то, мы можем столкнуться с такими же проблемами, с которыми столкнулись в 1917 году. Кто-нибудь этого хочет? А чтобы этого не допустить, все должны знать, что есть предел, красная черта, через которую нельзя переходить. Никто не хватает, у нас нет правила: хватай и не пущай за суждения, за мысли, высказанные вслух, в ходе уличных мероприятий, которые тоже разрешены законом. Но есть пределы, через которые нельзя переступать. Есть красная черта – вот о чём речь. Государство не должно быть жестоким. Но государство должно следить за тем, чтобы все соблюдали определённые правила. Вот о чём речь. Далеко не все благородные цели можно достигать любыми средствами».

С последней фразой, я так думаю, могут согласиться абсолютно все. Интересна и предыдущая фраза – «государство должно следить за тем, чтобы все соблюдали определённые правила». Формально она звучит правильно, но по жизни у меня лично возникает вопрос: «А полиция все ли «определённые правила» соблюдает? В.Путин чуть выше заявил, что «никто не хватает, у нас нет правила: хватай и не пущай за суждения, за мысли высказанные вслух, в ходе уличных мероприятий, которые тоже разрешены законом». А вот тут я вынужден сказать. что это отнюдь не реальность, а благие пожелания господина президента, которые не очень-то выполняются. Как журналист, я сам был свидетелем как на одном из митингов КПРФ у памятника Карлу Марксу некие молодчики скрутили, после выступления перед собравшимися, молодого москвича Юрия Червенчука и отвезли его в суд. Откуда его через некоторое время отпустили, поскольку те, кто задержал, никаких сопроводительных документов не оставили. Чего вязали-то? Письмо с этим вопросом редакция газеты «Правда» отправила в МВД, в ответе господина Паневежского редакции разъяснили, что «митинг был разрешённым!» Не слабо, не правда ли, господин Путин? И ни слова о том, кто допустил этот «огрех» и какое последовало для него наказание. И таких случаев было достаточно много.

Абсолютно согласен, что «все должны знать. что есть предел, красная черта, через которую переходить нельзя». Но не только протестующие на улицах люди, но и полиция, но и в первую очередь власти. В.Путин не хочет повторения в нашей стране событий 1917 года. Может быть. это кому-то покажется странным, но я бы тоже не хотел. Но вот пути к воплощению этой мечты, как мне кажется, я и господин Путин видим по-разному и разные. Я думаю, что главное не в том, что надо укреплять полицию и усиливать политику полицейщины. Это всё было накануне 1917 года. С «врагом унутренним» боролись каторгой и ссылкой, расстрелами и повешениями, засылкой провокаторов, некоторые из них были по-своему гениальны, например, Евно Азеф и Роман Вацлавович Малиновский, но не спасли они ни царский, ни буржуазный режимы. Чем сильнее вы будете затягивать гайки «президентского правления», тем оглушительней может быть «срыв резьбы».

Отдельно хотелось бы отметить ещё один аспект из ответов президента на вопросы. Вроде бы уже вполне эрудированный человек, а поди-ка. Повторил известную глупость про уравниловку. Которая, дескать, существовала в Советском Союзе. Однажды я по этому поводу сказал журналисту «Труда» Рустему Нуреевичу Урманцеву: «Это как же так нас с вами уравняли, если в то время, как я получал 80 рублей, вы уже имели 250. Я жил в комнате в коммунальной квартире, а вы – в отдельной квартире на Профсоюзной улице. Я ездил на общественном транспорте, а вы – на собственной машине. Я отдыхал на турбазе, а вы – на собственной даче? Что же это за уравниловка такая интересная?» И вот эту абсолютно бредовую сказочку тиражирует президент «обновлённой России». «Мы не можем создать уравниловку советского времени, когда все получали 120 рублей, начиная от инженера и кончая преподавателем, и все счастливы были. Нет, не счастливы. В конечном итоге и страна-то развалилась». Начиная осенью 1961 работу на московском заводе «Фрезер» учеником слесаря, я получал, если мне не изменяет память, 35 рублей. Через три месяца мне был присвоен первый разряд, и получать я стал уже 64 рубля. Перед уходом на факультет журналистики МГУ в 1970 году я был уже слесарем четвёртого разряда, и мой заработок поднялся уже до 180 рублей. После окончания учёбы поступил на работу редактором на Иновещание с окладом в 150 рублей, плюс гонорар – от 50 рублей и выше. А вы говорите, всем по 120! И считаете, что «все не были счастливы». Да, были какие-то люди, которые не ощущали себя счастливыми, поскольку социальный строй не давал им возможности богатеть за счёт эксплуатации народа и принадлежащих ему природных ресурсов. Думаю, что в советские годы счастливых людей было гораздо больше, чем сегодня «в обновлённой России». Конечно, я вполне рад, что в прошлом году президент Путин и премьер Медведев  заработали по 5,8 миллиона рублей, да только вот радоваться за них, таких успешных, мешает мысль о том, что подавляющее большинство россиян в прошлом году еле-еле сводили концы с концами, что бедность и нищета в нынешней России ведут вполне успешное наступление на население страны.

Что же касается Советского Союза, то он не развалился, а был целенаправленно развален. И теперь левопатриотические силы братских народов борются за его восстановление.  Уверен, что победа будет за ними, потому что их борьба, - это борьба самих народов за свое выживание и за право на счастливую жизнь на своей земле.