Не бояться истины

(непрямой путь к социализму)

История всегда парадоксальна. Она нередко заставляет вчерашних противников становиться попутчиками в удовлетворении обоюдного интереса. Кто пренебрегает парадоксами истории, непременно впадает в догматизм: идет по прямой, тогда как жизнь обязывает двигаться к цели зигзагообразно.

Ленин не случайно сравнивал движение к истине с восхождением альпиниста на вершину горы. Это восхождение никому еще не удавалось осуществить по прямой. С неизбежностью приходится двигаться зигзагами, обходя труднодоступные, а то и недоступные участки горы.

Госкапитализм и Советская власть

Зигзагом советской истории была ленинская новая экономическая политика (НЭП). Многих убежденных коммунистов обескуражило тогда утверждение Ленина: мы не столько страдаем от капитализма, сколько от его неразвитости в России. Имелась в виду неразвитость государственного капитализма.

Советская власть и госкапитализм - не парадокс ли это? Да, парадокс, признавал Ленин. Но его не избежать, если всерьез думать о реальном, а не мифическом социализме.

Госкапитализм в условиях Советской власти был, как бы, по найму у социалистического государства. Находился под его жестким контролем и под его защитой. Он помогал обуздать мелкобуржуазную стихию, спекуляцию, не терпящих государственного надзора. Не распространяясь на сферу производства средств производства (она оставалась за государством), госкапитализм организовывал производство товаров первой необходимости. Оживлял рынок, содействовал в пределах своей применимости преодолению разрухи. Все было не так просто, как пишется. С признанием наличных капиталистических отношений у ряда их носителей появился соблазн обмана Советской власти, легкого обогащения. Стали очевидны рецидивы буржуазного образа жизни с атрибутами воинствующего мещанства - жадностью, жестокостью, наглостью. В большевистской партии это вызвало возмущение. Допущение госкапитализма воспринималось многими как предательство идеалов социализма. Почти каждый третий член партии вышел из нее.

Но во времена НЭПа немало мелких и средних частных предпринимателей поверило Советской власти и приняло ее по патриотическим мотивам: в большевиках они видели единственную силу, способную обеспечить национальную независимость и государственную целостность России.

Успехи НЭПа с элементами госкапитализма общеизвестны. Страна вырвалась из тисков разрухи и, что главное, избежала повторения гражданской войны. Ленинская идея о неизбежности переходного периода от капитализма к социализму удивительно проста, поскольку отражает реальное движение истории от старого к новому. Действующий в ней закон отрицания отрицания предполагает, как известно, заимствование из старого того ценного, без которого развитие нового невозможно. Госкапитализм ценен тем, что укрощает стихию рынка, делает его регулируемым. Но в условиях социалистического государства он - явление противоречивое: с одной стороны, обслуживает государственные интересы, с другой - таит в себе опасность реставрации буржуазных отношений. На что постоянно обращал внимание Ленин. Это хорошо понимал Сталин, в особенности перед угрозой неизбежной войны против СССР. Именно данная угроза заставила отказаться от НЭПа и перевести страну на рельсы мобилизационной экономики.

Уроки Рузвельта

И все же государственный капитализм как переходная ступень от капитализма к социализму заслуживает особого внимания. Особого потому, что оформился в стране, оказавшейся, как сегодня Россия, на грани экономической и социально-политической катастрофы. Произошло это в США после Великой Депрессии 1929г. Один из ее очевидцев так описал тогда состояние американского общества: «Если бы за Америкой следил житель с другой планеты, то в сентябре 1929 года он видел бы деятельную страну, где рабочие стоят у станка, а фермеры убирают богатый урожай. Но вот проходит несколько месяцев, и тот же наблюдатель не может поверить своим глазам. Ему кажется, что американцы сошли с ума. Миллионы людей бросили работу, покинули заводы и поля и бродят по улицам, ничего не делая. Урожай, собранный с таким трудом, гниет на складах, масса товаров выкидывается в море или сжигается, фабрики и заводы закрываются, шахты заполняются водой, суда остаются на причале. Люди тысячами выселяются из домов, огромные армии бродят, шатаются по стране. Длинные очереди людей плетутся медленно и уныло к зданиям с вывесками “Суповые кухни" ". Не во всем, но во многом данная картина напоминает современную Россию. Не правда ли, уважаемый читатель? Существенная разница состоит в том, что представленный трагичный финал экономического разрушения наступил у нас не через несколько месяцев, а через несколько лет. Сказался запас прочности социалистической экономики.

Так что же произошло в Америке в 1929 году? Произошел крах свободного рынка, крах курса либерализации экономики. Максимальная свобода предпринимательства, никак не контролируемая государством, вызвала промышленный и сельскохозяйственный бум, привела к образованию крупнейших монополий, установлению всевластия финансово-промышленной олигархии. Социальное расслоение общества стало кричащим. Процветал крайний индивидуализм: выживал сильнейший, способный уничтожить своего партнера. США, называемая страной “просперити” (процветания), оказалась страной ужасающих контрастов. Таковой была Америка в 20-ые годы. Основной функцией государства в этот период являлось полицейское подавление все чаще бунтующего эксплуатируемого населения. В 1917-1920 г.г. в США бастовал каждый пятый рабочий. Превращение государства в репрессивный механизм гарантировало свободу огромного обогащения немногих. Олигархи были уверены, что это навечно.

Но в 1929 г. рынок (Т-Д-Т) обвалился из-за нищеты большей части населения - работников наемного труда. Полицейский механизм вышел из строя. Он оказался беспомощным перед экономическим и, прежде всего, финансовым кризисом. Товаров было великое множество, но их не могло купить громадное большинство общества. Сперва рухнула либеральная экономика. Рухнула  смитовская модель рынка. И тогда Америка оказалась в том состоянии, которое представлено вашему вниманию, уважаемый читатель. Имущие классы, олигархи в первую очередь, испытывали ужас перед зарождающейся социальной бурей.

Именно в этот момент, в 1932 г., выдвинул свою кандидатуру на пост президента США Франклин Делано Рузвельт.

Рузвельт - президент приступил к исполнению обязанностей 4 марта 1933 г., когда  обанкротилась финансовая система страны. Практически все банки прекратили операции. Наступил паралич экономической жизни. В день вступления в должность Рузвельт произнес программную речь. По сути, вынес приговор либералам, сделав властную заявку на усиление роли государства в руководстве экономикой. Он бичевал “ростовщиков”, для них прибыль - все, интересы государства - ничто: “Потерпев крах, ростовщики сбежали со своих высоких постов в храме нашей цивилизации... Нельзя только брать, мы должны и давать. Если нам суждено двинуться вперед, мы должны идти как обученная и верная армия, готовая на жертвы ради блага общей дисциплины, ибо без нее невозможен никакой прогресс, и никакое руководство не может быть эффективным”.  “Народ просил дисциплины” - заключил Рузвельт. Данным утверждением сделал заявку на государственный капитализм. Он и лег в основу “нового курса”.

Его анализу, посвящена обильная научно-исследовательская литература. Автор не преследует цели раскрыть читателю всё содержание “нового курса”. Остановим внимание лишь на отдельных мерах, предпринятых Рузвельтом в качестве противоядия свободному рынку и определивших особенности государственно-монополистического капитализма, здравствующего в США, на Западе и по сей день.

Прежде всего, были приняты решительные меры в отношении банковской системы - государство стало по крупному финансировать банки и разрешало открывать их только после обследования и признания “здоровыми”. Доверие, а с ним и кредит восстанавливались. Свыше двух тысяч коммерческих банков, признанных “больными” были закрыты.

По новому закону о банках, принятому на второй день правления Рузвельта, все они разделялись на инвестиционные и коммерческие. Прекращалась их спекулятивная деятельность (как это необходимо у нас в России!) Кредитные ставки были снижены до 6%.

По упомянутому закону запрещался вывоз денежных ресурсов из страны. Введены жесткие санкции за финансовые нарушения - 10 лет каторжных работ или штраф в 100тыс. долларов. Вот так! ! В современной России слышны лишь стенания по поводу безнаказанной утечки капитала за рубеж.

Рузвельт создал единую банковскую кредитно-финансовую систему. Ее основной функцией стало аккумулирование денежных ресурсов и целенаправленное финансирование всех отраслей экономики. Стоит ли тратить время, уважаемый читатель, на доказательство того, что таковой системы у нас нет? Либерализация банковской деятельности выродилась в “прокручивание” денег бюджетных предприятий и населения, что и вызвало кризис неплатежей, невыплату зарплаты. Банки уподобились спрутам, выжимающим последние соки из умирающей экономики.

Наиболее тщательно обдумывался командой Рузвельта  закон о восстановлении национальной промышленности (НИРА). По нему вводилось планирование производства, по принципу “планирования правительства и предпринимателей”. Регламентировался  выпуск продукции. Вводились кодексы “частной конкуренции”, бывшие отнюдь не декларативными. Образец кодекса предусматривал установление 35-часовой рабочей недели (реально она сокращалась с 44 часов до 40 в 1942г.). Что главное, устанавливалась минимальная заработная плата - 40 центов в час при полуторной оплате за сверхурочную работу (1938г.)

Нововведением в истории отношений работников и работодателей стало утвержденное законом право рабочих на коллективный договор и профсоюз.

В 1935 г. президент подписал закон о социальном обеспечении, впервые вводивший в США пособие по безработице, инвалидности и старости. Причины президентской заботы о трудящихся просты: Рузвельт боялся социального взрыва и в то же время не мог не учитывать пример СССР. Т. Драйзер сказал по поводу введения социального страхования: “За все это я благодарю Маркса и Красную Россию”.

Советники Рузвельта внимательно изучали советскую экономику. В ней было что взять для укрепления пошатнувшегося капитализма: социальные гарантии человека труда, планирование, госзаказ, госконтроль за ценообразованием.

Прагматичный автор “нового курса” нашел пределы применимости важнейших элементов иной социально-экономической системы в условиях капиталистической Америки. Он сделал это во имя спасения того социального строя, убежденным защитником которого был. Яростные критики Рузвельта из числа либералов-рыночников называли его “красным”. Его это ничуть не смущало. Он видел обреченность либерализированной экономики, но не желал и не мог согласиться с обреченностью капитализма. Искал и  нашел путь к продлению его существования. Это был путь решительного отказа от догм свободного предпринимательства и перехода к регулируемой экономике. До Рузвельта. непререкаемым правилом в США считалось: “Что нужно Форду, то нужно Америке”.  Он заставил господствующий класс отказаться от данного правила, чтобы сохранить его же господство. Заставил монополистов пойти на уступки трудящимся. Пошел на то, что казалось невозможным в стране “желтого дьявола” - подписал закон, увеличивший, хотя и незначительно, налог на самых богатых и наследство.

Назревание социального гнева заставило Рузвельта пойти на смену старого либерального курса “новым курсом”. Американский президент не менял, да и не намерен был менять эксплуататорской природы буржуазного государства. Но оказался вынужденным определить пределы эксплуатации. Для этого и употребил государственную власть, тогда лучше других понимая: либо, либо. Либо свободный рынок с его безудержной эксплуатацией, либо социальная революция. Госкапитализм появился тогда, когда социализм стал его реальной, а не теоретической альтернативой.

От чего к чему и дальше...

Когда в нашей стране победила контрреволюция, то не государственный капитализм пришел на смену социализму, тоже государственному, а капитализм свободного рынка. Довольно быстро он был назван диким и варварским людьми, хорошо знающими, когда и почему от такого капитализма отказался Запад. Что же произошло?

Что за причина побудила западных стратегов (Бжезинского и др.) с невероятной торопливостью “прописать” России свободный рынок - лекарство, смертельное для буржуазного государства, не говоря уже о социалистическом? Эта причина известна тем, кто, хотя бы, относительно неплохо знает историю отношений Запада и России. Сегодня данная причина становится очевидной для все большего круга людей - стремление уничтожить Россию как  централизованное, национально-независимое государство. Варваризация экономической жизни должна, по замыслу западных стратегов, привести к варваризации в политике - к расчленению страны на удельные княжества, зависимые от внешних сил. Что уже происходит.

Развал  Советского Союза подорвал государственную силу России, но она, несмотря на разрыв экономических связей с бывшими своими окраинами, еще сохраняла мощное централизованное производство. Иными словами, сохраняла основу единого государства и политической независимости.

Гайдаровская либерализация и чубайсовская приватизация призваны были разрушить единое производство, разорвать  не только хозяйственные, технологические, но и людские связи. Процесс разграбления государственной собственности не имел аналога в мировой истории. Страну превратили в рынок ее бесконтрольной и дешевой распродажи. Средства массовой информации надрывались от рекламы новых “гениев” от экономики. Заклинающее утверждение Гайдара - “рынок все решит!” - и ваучер Чубайса вдалбливались чуть ли не ежечасно в сознание человека, не успевшего разобраться в происходящем. Но в хаосе и вертепе “нововведений”, как нельзя лучше, чувствовали себя дельцы теневой экономики. С самого начала они поняли: что к чему и для кого. Из довольно скромных, по меркам западного мира, скрытых обладателей капитала они со  сказочной быстротой превратились в финансовых воротил. Баснословная нажива на разрушении породила олигархические кланы березовских, гусинских, ходорковских и проч. Вскоре гайдары, позже и чубайсы, были отброшены ими за ненадобностью - они сделали свое дело.

Особенность сложившейся в России финансовой олигархии состоит в том, что она в отличие от той же олигархии в США 20-ых годов ХХ в., никак не связана с производством. Там, в Америке, свободный рынок привел к перепроизводству товаров, которые не могло потребить обнищавшее население. И это вызвало Великую Депрессию. В России пока еще существующая свобода рыночных отношений означает свободу разрушения производства, свободу бешеных цен на товары, в коих испытывается кричащий недостаток. Ростовщическая природа олигархии определила варварский характер ее деятельности. Разрушено и разрушается все, что может породить национальный промышленный капитал - реальную угрозу могуществу олигархов. Ускоренное банкротство предприятий - мечта Березовского и К. Тогда уж точно промышленность не встанет. Ее за бесценок скупят на корню иностранные владельцы,  дабы окончательно угробить еще сохранившееся отечественное высокотехнологичное производство.

И это будет на руку российским шейлокам: им всегда лучше, когда России хуже. Именно они положили начало и всячески покровительствовали созданию такой банковской системы, которая свела на нет инвестирование отечественной промышленности: банки повысили кредитные ставки с 1-3% по долгосрочным кредитам и 3-7% по краткосрочным до 200-300%.

Именно они заинтересованы в том, чтобы Россия жила в долг, постоянно выпрашивая кредиты у МВФ, Всемирного банка: механизм “прокручивания” заемной валюты через финансовые пирамиды, те же ГКО, доведен олигархами до  степени совершенства. Ни одного доллара в производство - таково их кредо. И все это называется свободным рынком, где деньги делают деньги, минуя производство товара. Где все на продажу. На продажу пущено государство: коррупция поразила практически все его институты ( суд, прокуратуру, органы МВД, армию). Власть превратилась в свою противоположность: из механизма управления страной преобразовалась в механизм ее разрушения. Понятие центра управления исчезло. В обиход вошло понятие беспредела. Прав Бжезинский, когда утверждает, что власть президента Ельцина  имеет силу не более чем в тридцати километровой окружности от Кремля. Следствие утраты центрального управления не заставило себя долго ждать: региональный сепаратизм готов расколоть Россию.

Общество устало, надорвалось, стало терять основы своего единства - национальную гордость и честь. Усилиями СМИ, оккупированными финансовыми магнатами  космополитов, из массового сознания вымывается  кодовое понятие для единства России - понятие о великом русском народе.

Быть или не быть России национально-независимым государством - вот основной вопрос ее современной истории. Иначе говоря, история  вынесла в повестку дня вопрос о национально-освободительной борьбе. Сохранение государственной целостности России, защита ее национальной истории, объединившей множество народов, требует искать мирного выхода из случившейся катастрофы. Немирный путь сопряжен с риском прямого военного вмешательства США, НАТО в судьбу нашей страны. Реальность данной угрозы существует: перед нами пример Югославии.. О том нужно всерьез подумать в условиях разорванности русского национального сознания.

Мирный выход из катастрофы может быть найдет на пути перехода от варварского, интервенционистского капитализма к капитализму национально-государственному. Я  знаю, уважаемый читатель, как вознегодует честный советский человек при упоминании слова “капитализм”. Но есть чувство, которое выше чувства оскорбленного коммунистического мировоззрения. Это чувство патриотизма - ответственности за отечественную историю. Оно возникло в глубине тысячелетий и всегда объединяло людей разного социального достатка, когда вставал вопрос: быть или не быть России. В том, в ряду прочего, состоит ее национальная самобытность.

Социализм с неизбежностью будет востребован народом. Но прямого пути к нему сегодня нет. Госкапитализм - зигзаг истории, который может стать спасительным  на дороге к новому социализму. По нему стоит пройти ради единства России. Распадись она, некому и не о чем будет спорить.

Государственный капитализм - предтеча социализма доказывал Ленин. Это тем более верно, когда вопрос национальной независимости поставлен во главу угла. Атрибуты госкапитализма представлены уважаемому читателю в характеристике “нового курса” Рузвельта. Он не может быть механически спроектирован на нашу действительность. Но может использоваться в качестве аналога для поиска выхода из надвинувшейся на нас национальной катастрофы.

Госкапитализм находится в России в зародышевом состоянии. Но он заявлен в программном выступлении нового главы правительства Е.Примакова, успевшего сказать об угрозе сепаратизма, отсутствии национальной экономики и социальных гарантий для людей, живущих на зарплату, пенсию и пособия. Сопротивление оформлению национального госкапитализма будет бешеным. Да оно уже и есть со стороны финансовых кланов, для коих государственный контроль смерти подобен.  В криминальной экономике свили они гнезда: на каждом долларе - комья крови и грязи. Пойдут на все, лишь бы удержать в своих руках Россию как добычу. Им не пережить ее национального возрождения.

На Западе хорошо сознают: будет страна независимой, стало быть, будет она и социалистической. Советская история, великие традиции коллективизма не канули в лету: Россия - не Америка. Нет, не случайно правительство Примакова называют красным. Оно, конечно же, есть правительство буржуазное. Но если устоит, т.е. стабилизирует социально-экономическое положение страны, выведет ее на дорогу национальной экономики, то проторит в перспективе  (пусть и не ближайшей) дорогу социалистическому правительству.

Еще раз скажем: все будет много сложнее, драматичнее, непредвиденнее, чем пишется. Но объективный ход событий наметил тенденцию мирного переходного периода к возрождению России как Великой Державы. Отказаться от него - верх безответственности, если искренне пытаться найти бескровный выход из тупика.

КПРФ перед выбором

    Предпосылок социалистической революции, которая в Октябре 1917г. почти бескровно отвела угрозу национальной катастрофы, нет: рабочий класс только-только формируется как общероссийская сила (последствия приватизации, раздробившей его, далеки от преодоления); крестьянство надорвалось в поисках средств к существованию и непрерывного сопротивления режиму; интеллигенция на распутье (куда ж ей плыть?); партия еще не сумела выработать программы общенационального движения (новизна исторической ситуации требует времени для ее осмысления).

Но главное еще состоит в том, что историческая память народа хранит в себе неисчислимые жертвы былой гражданской войны. Пробуждающийся народ находит новые и новые средства сопротивления власти и не случайно все они - средства организованного, массового, но мирного сопротивления.

Нельзя не поклониться миллионам людей, в среде которых родились такие формы социального протеста как  «рельсовая война», массовое пикетирование и т.п. Но нельзя и не сказать правды: эти формы еще не охватили решающего большинства. Выдать горячо желаемое за действительное - значит отлететь от реальности. Для КПРФ - самой большой и влиятельной политической партии России нет ничего страшнее губительной боязни истины. А она такова, что заставляет взглянуть горькой правде в глаза: нет общенародного настроения в пользу социалистического преобразования страны. Оно лишь наметилось. Но вызрела общенациональная идея, объективно отражающая необходимость соглашения различных социальных сил - спасение государственной целостности России,  возрождение ее национальной независимости.

Отечественная история еще раз требует зигзагообразного движения: возможного соглашения левых и лево - патриотических сил с национальной буржуазией.

Это соглашение - не рождественская сказка, не политическая пастораль. Оно тем будет надежнее, когда левые действительно будут левыми, когда КПРФ докажет всему народу (и не на словах, а на деле), что она - левая партия и никак не иная. Она это докажет, если в непримиримой и последовательной борьбе добьется гарантий социального минимума, социальной справедливости для людей наемного труда. Без их защищенности России не устоять перед угрозой раскола. Не устоять ей и без общепатриотического единства. Только оно есть порука окончательной гибели ельцинского режима власти.

Отечественная история диктует неизбежность сближения государственников слева и справа. Последние называют себя центристами, т.е. умеренными буржуа. Они непрочь поговорить даже о новом социализме (Лужков, Николаев и др.). Но центризм может быть принят сегодня при одном непременном условии - при непреклонной борьбе за централизованное, пусть и федеративное, государство. Такой центризм точнее будет назвать централизмом, но заметим, что псевдосоциалистическая фразеология справа не должна обольщать нас. Она рассчитана на то, чтобы перетянуть на свою сторону избирателей КПРФ.

Парадокс современной истории России состоит в том, что ей надлежит соединить противоположности - достичь соглашения между различными, противостоящими друг другу в социальной жизни классовыми силами. Но вспомним ленинский парадокс: “Из России неповской будет Россия социалистическая”. Из России национально-государственного капитализма, если он состоится (если его представителям достанет политической воли) будет Россия социалистическая. Будет, ибо она не только патриотическая, но и левая страна. Это произойдет еще при одном обязательном “если”: если борьба за социальную справедливость - идеал социализма пойдет по восходящей линии, что прямо зависит от КПРФ. Партия стоит перед необходимостью выбора - выбора диалектически гибкой стратегии и тактики организации народно-патриотического и социального движения. Нужна эта стратегия и тактика. Нужна  России ради.

Ю. Белов, 1999 год.