К 15-летию II чрезвычайного партсъезда

Из каждой политической щели в современной России тянет плесенью антикоммунизма. Ложь и клевета на советский социализм у официальных лиц и их придворной обслуги вошли… нет, не в моду, а уже в привычку. К тому же за них прилично платят. Чубайсам, нагло утверждавшим, что они “вбивают последние гвозди в гроб коммунизма”, многомиллионными премиями-“опционами”, киселёвым и сванидзе — щедрыми гонорарами, путиным и медведевым — кремлевскими креслами… И так после августовской трагедии 1991-го уже 17-й год.

Не растаяла во мгле

Тяжело это выдерживать. Не всем удается. Одни устают, других разрушает ржа безверия… Однако есть неискоренимый источник исторического оптимизма. Это — возрождение Коммунистической партии Российской Федерации, завершившееся II чрезвычайным съездом КПРФ.

Организационная кончина КПСС — увы, это приходится с прискорбием признавать — была бесславной. Выбрасывали партбилеты тысячами (численность партийцев, входивших в КП РСФСР, с августа 1990-го по август 1991 года сократилась на 3,5 миллиона, то есть на треть), дезертируя с передовой политической борьбы, которую письменно и устно клялись вести, не щадя живота.

Антикоммунистический экстремизм организационно структурировался на базе и в рамках КПСС — вспомним хотя бы “Демократическую платформу”, а потом и откровенно буржуазное “Движение демократических реформ”, которое инициировали сплошь делегаты состоявшегося годом раньше XXVIII съезда КПСС. О “роспуске” советской Компартии заявил её Генеральный секретарь расстрига М. Горбачёв. Самое горькое: не было ни одной дружины ни в столице, ни в какой-нибудь тмутаракани, которая стала бы на защиту своих партийных комитетов.

В общем, мгла была вроде бы беспросветной. Нет! Мглы и тогда не было. Не выдержав испытания организационно, коммунисты (подчеркиваю: речь идет об убежденных коммунистах) сумели даже тогда сдать жесточайший экзамен на идейность.

Вот парадокс! 6 ноября 1991 года Б. Ельцин обнародовал указ о запрете КПСС и КП РСФСР. А на следующий день, 7 ноября, вышли на протестную демонстрацию под коммунистическими знаменами более 100 тысяч москвичей. Причем в тот день столица была не единственным городом с краснознаменными шествиями и митингами. Следовательно, партия не растаяла во мгле, она не приняла ни вердикта генсека-расстриги о своем “добровольном роспуске”, ни указа президента-перебежчика о её насильственном запрете.

Костры сплочения

Не буду, не хочу сравнивать партию с мифической птицей Феникс, которая, сжигая себя, воскресает в ещё более привлекательном образе. Всё драматичнее, сложнее, противоречивее. Да, тоже было пепелище, лишь без чуда. Но на нём, на том пепелище, не только серела зола, но и оставались костры. И у их огня собирались самые преданные великой идее социальной справедливости и бессмертной мечте о социальном равенстве. Не было ни одного региона без таких костров.

Ещё задолго до партийного съезда, за год, который, как на передовой в Отечественную, впору приравнивать к трём, поднимались в полный рост где партийные генералы, а где лейтенанты, собирая попавших во вражеское окружение недрогнувших партийцев и превращая эти пяди и крохи в новые городские, районные, областные, краевые, республиканские коммунистические организации.

Давайте поклонимся всей партией в первую очередь тем не частым — менее десятка на всю Россию — первым секретарям региональных комитетов КПСС, которые удержали партийное знамя в крепких руках. Они тогда каждый день были под прицельным огнем, на них новой властью были заведены “уголовные дела”, их вызывали на многочасовые допросы, а дома жёны досрочно седели, а то и становились инвалидами.

В прошлом году проводили в последний путь Б.Ф. Зубкова. Это был признанный лидер пензенских коммунистов, признанный ещё в советские годы, не утративший доверия в бездорожье пере-стройки, не замаравший себя социал-соглашательством после буржуазной контрреволюции. Не стало среди нас А.А. Поморова, крупного хозяйственного руководителя, призванного ещё в 1979 году на партийную работу, в смутные годы перестройки избранного первым секретарем Томского обкома КПСС и сохранившего после августовского госпереворота костяк областной организации.

Недавно освободили капитанские мостики, подготовив себе смену, В.А. Сафронов и Н.И. Сапожников. Они ни на шаг не отошли в сторону в пору послеавгустовской политической вакханалии и восстановили Алтайскую краевую и Удмуртскую республиканскую коммунистические организации, которые возглавляли еще в советскую пору. Тогда, выражая настроения коммунистов своих регионов, они смело и последовательно критиковали М. Горбачёва. После восстановления КПРФ они многие годы избирались в Президиум ЦК КПРФ.

И сегодня возглавляют отделения КПРФ Самарской области и Чувашской Республики члены Президиума ЦК КПРФ В.С. Романов и В.С. Шурчанов, а Тюменский обком — В.С. Чертищев, неизменно избираемый первым секретарем с 1990 года. Все первые советской поры, названные и не названные, кто в окаянную годину не сошел на обочину, заслуживают доброго слова.

Это был массовый подвиг

Порой собирать вокруг себя коммунистов приходилось, однако, не опытным руководителям, прежде возглавлявшим региональные комитеты, а смельчакам, которых совсем недавно считали перспективными, но еще не подготовленными к большой работе партийцами. Секретарь парткома производственного объединения В.Ф. Рашкин с первых дней возглавляет восстановленный под его руководством Саратовский обком КПРФ. Омский обком возрождал и до сих пор возглавляет доцент университета А.А. Кравец...

И чаще всего ответственность за областные, краевые и республиканские организации брали на себя недавние инженеры, ученые, педагоги, которые незадолго до августовского контрреволюционного переворота стали кто секретарями региональных, кто городских или районных комитетов КПСС. Вспоминаются хорошо известные ныне партийные руководители А.В. Апарина, В.Ф. Гайдым, В.А. Кислицын, Е.А. Костерин, В.Е. Кузнецов, П.Г. Свечников, А.С. Швецов, В.Г. Юрчик…

Вспоминаются многие. Подвиг по восстановлению российской Компартии был воистину массовым. Чтобы выстроить в стройные ряды региональную организацию, надо было воссоздать городские и районные звенья партии, надо было возродить её первичные ячейки. Тогда не было рекомендаций сверху: “Целесообразно доверить товарищу N…” Просто этот товарищ, не спрашивая ни у кого позволения, искал единомышленников в своем коллективе, микрорайоне, городе…

Вот лучшее доказательство, что КПРФ обладает бездонным источником сильных организаторов, о которых она не знает до тех пор, пока оставляет невостребованными их политические способности.

В КПРФ нуждалось общество

Беда КПСС последних лет была в том, что она, понукаемая горбачёвыми—яковлевыми, расслоилась. И не только на членов партии и билетоносителей, коммунистов и перевертышей. Она расслоилась ещё на тружеников и карьеристов, на борцов и равнодушных, на убежденных марксистов-ленинцев и изворотливых приспособленцев… Из-за этого она перестала быть в целом авангардом народа. Уже потому, что проспала ту черту, когда в народе проснулся массовый мещанин, филистер, буржуа.

Однако народная сердцевина осталась социалистической. Вот она-то и побуждала несломленных становиться организаторами и вожаками Коммунистической партии. На всех уровнях — от партячейки до ЦК.

Вот почему многие тысячи членов КПСС, запрещенной, но не раздавленной, искали пути признания обществом коммунистической преемственности. Потому и появился процесс “по делу КПСС” в Конституционном суде.

Его “противные стороны” выглядели парадоксально. Среди требовавших “уничтожения коммунистической заразы” можно было лишь днем с огнем отыскать тех, кто до 1990—1991 годов не носил партбилета с ленинским силуэтом. Среди защитников КПСС и КП РСФСР беспартийных было куда больше. Выходит, что и беспартийным, если им дорога Россия, если они люди совести и чести, была необходима Коммунистическая партия.

Команда, защищавшая КПСС и КП РСФСР, была удивительно разнообразной по составу, но единой по чистоте помыслов. Ею руководили — и официально, и реально — Первый секретарь ЦК КП РСФСР, секретарь ЦК КПСС В.А. Купцов, ныне покойный заместитель Генерального секретаря ЦК КПСС В.А. Ивашко и представитель группы народных депутатов РСФСР, обратившихся с иском в КС РФ, В.И. Зоркальцев. Активно участвовали в работе Г.А. Зюганов и другие секретари ЦК КП РСФСР. Представителями же нашей стороны, выполнявшими официально функции адвокатов, выступали беспартийные Ю.П. Иванов и А.В. Клигман.

А ещё мне запомнился народный депутат РСФСР из Бийска (Алтайский край) Д.Е. Степанов. Интересная, яркая личность! Когда он подписывал депутатский иск о неконституционности запрета КПСС, он был беспартийным. Он, сын репрессированного, вступил в Компартию во время этого “процесса века”. В защиту КПСС он вложил столько сердца, что оно не выдержало и разорвалось.

Власть была вынуждена официально признать команду защитников КПСС и КП РСФСР действующими представителями этой партии. Так еще при неотмененном запрете партии у неё появилась действующая структура, к которой было приковано внимание всего общества. Вскоре большинство членов нашей команды стали делегатами II чрезвычайного съезда КПРФ.

Последнее заседание КС РФ, на котором коммунисты получили право иметь свою партию, способную выступать идейной наследницей и преемницей КПСС, состоялось 30 ноября 1992 года. Через два с половиной месяца стройное дерево КПРФ уже жило реальной жизнью. За такой срок может возродиться только партия, которая в народе не умирала, даже не имея организационных структур.