«Революция сделала героическую попытку разрушить так называемый «семейный очаг», то есть архаическое, затхлое и косное учреждение... Революционная власть принесла женщине право на аборт... Торжественная реабилитация семьи, происходящая одновременно - какое провиденциальное совпадение! - с реабилитацией рубля... Трудно измерить глазом размах отступления!. Все  и  вся втянуты в новый курс: законодатель и беллетрист, суд и милиция, газета  и  школьная  кафедра.  Когда  наивный  и честный  комсомолец  отваживается  написать  в свою газету: "Вы лучше занялись бы разрешением  задачи:  как  выйти  женщине  из тисков  семьи",  он получает в ответ пару увесистых тумаков и -умолкает.. «Азбука коммунизма» объявлена «левацким загибом». Тупые и черствые предрассудки малокультурного мещанства возрождены под именем новой морали... Когда жива была еще надежда сосредоточить воспитание новых поколений в руках государства, власть не только не заботилась о поддержании авторитета «старших», в частности отца с матерью, но наоборот, стремилась как можно больше отделить детей от семьи, чтоб оградить их тем от традиций косного быта. Еще совсем недавно, в течение первой пятилетки, школа и комсомол широко пользовались детьми для разоблачения, устыжения, вообще «перевоспитания» пьянствующего отца или религиозной матери; с каким успехом - вопрос особый. Во всяком случае, этот метод означал потрясение родительского авторитета в самых его основах. Ныне и в этой немаловажной области произошел крутой поворот: наряду с седьмой пятая заповедь полностью восстановлена в правах, правда, еще без ссылки на бога.... Забота   об   авторитете  старших  повела  уже,  впрочем,  кизменению политики в отношении  религии.  Отрицание  бога,  его помощников и его чудес являлось наиболее острым клином из всех,какие  революционная  власть  вгоняла  между  детьми  и отцами... Ныне штурм небес, как и штурм семьи, приостановлен. Озабоченная репутацией   своей   солидности  бюрократия  приказала  молодым безбожникам сдать  боевые  доспехи  и  засесть  за  книжки.  По отношению    к   религии   устанавливается   постепенно   режим иронического нейтралитета. Но это только первый этап. Не трудно было бы предсказать второй и третий, если б ход событий  зависел только от предержащих властей».

«Советское правительство восстанавливает казачество, единственное милиционное формирование царской армии... Восстановление казачьих лампасов и чубов есть, несомненно, одно из самых ярких выражений Термидора! Еще более оглушительный удар нанесен принципам октябрьской революции декретом, восстанавливающим офицерский корпус во всем его буржуазном великолепии... Достойно вниманья, что реформаторы не сочли нужным изобрести для восстанавливаемых чинов свежие названья...» 

Опасность войны и поражения в ней СССР есть реальность. Но и [мировая] революция есть реальность. Если революция не помешает войне, то война поможет революции. Вторые роды  обычно  легче  первых.  В новой  войне  не  придется  целых  два  с  половиной года ждать первого восстания. Раз начавшись, революция на этот раз уже  не остановится   на   полдороге.  Судьба  СССР  будет  решаться  в последнем счете не на карте  генеральных  штабов,  а  на  карте борьбы  классов.  Только  европейский  пролетариат, непримиримо противостоящий своей буржуазии, в том числе и в лагере  "друзей мира", сможет оградить СССР от разгрома или от "союзного" удара в спину. Даже военное поражение СССР оказалось бы лишь коротким эпизодом  в  случае  победы  пролетариата  в  других странах".