Северный Кавказ продолжат заливать бюджетными деньгами – это в очередной раз подтвердили на совещании по развитию Северо-Кавказского федерального округа, которое вчера, 4 мая провел в Ессентуках председатель правительства Владимир Путин. В то же время власти пытаются также привлечь к финансированию различных проектов в регионе частных инвесторов, предоставив им государственные гарантии. Но специфика субъектов, входящих в состав СКФО, такова, что велика вероятность как минимум «нецелевого расходования» бюджетных средств. Здравомыслящий же инвестор десять раз подумает, прежде чем вкладываться в какие-либо проекты на нестабильной территории. Таким образом, амбициозные планы развития юга России могут вылиться лишь в минимизирование проблем за счет налогоплательщиков. А в худшем случае – в активизацию бандитизма.

Как сообщил на совещании глава Минрегиона Виктор Басаргин, общий объем федерального финансирования СКФО до 2025 года составит 337 млрд. рублей. Если разбить эту сумму равными объемами на 15 лет, то бюджетные траты не выглядят такими уж большими. Но власти используют другую арифметику: 202 млрд. рублей, по словам Басаргина, «это средства отраслевых министерств и ведомств, направляемые на развитие СКФО до 2013 года». И все эти средства будут выделены помимо привычных дотаций из федерального бюджета, которые северокавказские республики и так получают каждый год. Причем уровень «дотационности» в некоторых из них превышает 50, а то и все 90% бюджетных доходов.

Цели басаргинской «пятнадцатилетки» довольно внушительны: уровень средней безработицы снизится более, чем в три раза (с нынешних 16% до 5%), зарплата увеличится в 2,5 раза – до 23 тысяч рублей, бедность сократится почти в два раза. Также планируется развивать промышленность, аграрный сектор, энергетику и туризм. При этом Басаргин отметил, что в ближайшие два года помимо федерального финансирования планируется привлечь еще более 170 млрд. рублей внебюджетных инвестиций. Министр, нужно отдать ему должное, отличается уверенным оптимизмом: учитывая обстановку на Северном Кавказе, представить, что туда рискнет пойти какой-либо частный инвестор, почти невозможно. Предвидя это, Владимир Путин накануне совещания подписал постановление о предоставлении госгарантий в размере 50 млрд. рублей потенциальным инвесторам. С помощью госгарантий бизнес сможет уменьшить риски вложений в проекты, рассчитывают власти.

Некоторые эксперты, впрочем, ставку властей на привлечение инвесторов на Северный Кавказ с помощью госгарантий оценивают как разумную. «Регион нестабилен, инвестиционная привлекательность его – сомнительна, риски очень высоки, и в этой ситуации единственная возможность обеспечить хоть какую-то привлекательность для инвесторов – это демонстрация уверенной позиции государства и хоть какая-то стабилизация и поддержка инвесторов за счет государства, - говорит в интервью «СП» директор Института инноваций, инфраструктуры и инвестиций Марина Удачина. – Вот они и предлагают различные виды господдержки: гарантии, налоговые льготы, пиар-кампании – позиционирование округа как приоритетного в части регионального развития». Впрочем, отмечает Удачина, инвесторы в регион могут прийти «специфические». Например, местный устоявшийся бизнес, или крупный бизнес с госучастием: «Газпром», «Роснефть» и подобные. «Последние если и будут инвестировать в Северный Кавказ, то не ради своих интересов, а для реализации каких-то политических целей, - рассуждает Марина Удачина. – Если будет принято решение на высшем уровне, эти компании попросту не смогут отказаться».

Впрочем, специфика Кавказа такова, что бюджетные вливания могут только в худшую сторону повлиять на стабильность в регионе. Почему это может произойти – в беседе с корреспондентом «СП» рассказал заведующий сектором Кавказа Центра цивилизационных и региональных исследований РАН Энвер Кисриев.

«СП»: Энвер Фридович, понятно, что развитие Северного Кавказа – цель благая. Однако, учитывая специфику региона, чем может обернуться вливание огромных бюджетных средств?

- Я думаю, главная цель – это найти возможность, чтобы богатые люди, в том числе – кавказцы, все-таки раскошелились и начали вкладывать деньги в экономику этого региона. И государство пытается способствовать этому, давая всякого рода гарантии, стимулируя бюджетными средствами. Думаю, цель именно такая, поскольку заливать Кавказ деньгами в нынешних системных условиях опасно: деньги тут же разворовываются элитными клановыми группировками. А как результат – эти деньги порождают дополнительные конфликты, а людям все равно ничего не достается, и накал агрессии в обществе не ослабевает. Если это все же попытка залить деньгами проблематику – ситуация только усугубится. Денег у местных кланов сейчас достаточно чтобы не бунтовать против власти, но лишние средства никому не помешают. А в момент перераспределения эти средства порождают рост конфликтности. Так что, скорее всего, цели государства в ближайший год – выборный год – удержать ситуацию в неспокойном регионе хотя бы на нынешнем уровне.

«СП»: - Как вы сказали, регион очень специфичный. Насколько местные кланы поддаются контролю федерального центра? Справляется ли тот же Хлопонин, назначенный в прошлом году полпредом в новообразованном федеральном округе?

- Нужно исходить из того, что в целом по России административно-предпринимательские кланы давно сложились. Станица Кущевская со всей определенностью показала, что происходит во всей России в регионах. Картина одна и та же: это некая клановая группировка (называйте ее как угодно – термины еще не разработаны) контролирует всё в том или ином регионе. Начиная от административных деятелей, прокуратуры, других силовых ведомств, заканчивая вульгарным криминалитетом, который выполняет деликатные поручения этой группировки. Разница Кавказа и других регионов не в том, что нет таких группировок.

Если в России в целом на местах сформировались монопольные группировки, которые полностью все взяли под контроль, то на Кавказе невозможно создать на региональном уровне монопольную группировку. Монополизм на Кавказе не может быть обеспечен из-за специфических особенностей, а именно - традиционных кланов кавказских народов. Этнических, джамаатных, тейповых… называйте как угодно, но в их основе стоят традиционалистские связи, родственные связи. Они не дают возможности их монополизации, как следствие – ситуация «пришел начальник, всех «построил» невозможна в принципе. На Кавказе у каждого есть семья, род, они всегда друг за друга заступятся. И если его начинают обделять в каком-то месте, то он найдет поддержку и защиту – поэтому на Кавказе очень высок уровень конфликтности. Все, что в нашем дискурсе воспроизводится в виде войны, религиозной деятельности, создания «Имарата Кавказ» и прочего – все это в действительности закамуфлированная реальная клановая борьба.

Кавказ отличается не сущностью каких-то особенностей, а формой реакции. Россия до сих пор пытается построить на Кавказе некую пирамидальную систему. Ставят очень авторитетного, умного, богатого, сильного человека президентом, дают ему всю мощь, деньги, спецподразделения армию и так далее… Но порядка он организовать не сможет. Более того, чем больше ему дают, тем больше ответная реакция со стороны других кланов – они не потерпят монополии над собой. В результате, чем больше Россия пытается отдать власть в руки одного человека, тем сильнее сопротивление других кланов, которые не просто сопротивляются, а еще и объединяются между собой.

Что же касается нынешних действий – желания заставить богатых людей вкладывать деньги в местную экономику – и тут ничего не получится. Всякое движение денег сверху вызывает резкую активизацию именно того, что мы называем терроризмом на Северном Кавказе.