Решения есть, нужна решимость
Видный российский дипломат, заместитель председателя Комитета Госдумы РФ по международным делам, член фракции КПРФ Юлий КВИЦИНСКИЙ размышляет о связи событий вокруг Косово с урегулированием “замороженных” конфликтов на постсоветском пространстве. — Юлий Александрович, на этих днях в Москве находился и вел переговоры с российскими официальными лицами лидер албанских сепаратистов Агим Чеку, бывший командующий Армией освобождения Косово (УЧК), которую в Сербии считают преступной организацией. Кто его пригласил в Россию и как расценивать это событие? — Есть запрос Сербии о выдаче Чеку как военного преступника. Не знаю, правда, насколько серьезен этот запрос на данный момент. Если бы мы вдруг арестовали и выдали им Чеку, что бы они с ним делали? Может, и не обрадовались бы… Не следует думать, что Чеку появился в Москве сам собой. Могу сказать, что на заседаниях Комитета по международным делам вопрос о его приглашении не обсуждался. Мое мнение таково, что прием Чеку на официальном уровне, контакты его с нашими официальными представителями могут быть истолкованы как подготовка к последующему признанию де-факто независимости Косово со стороны России. У нас, правда, на это возражают некоторые господа, которые принимали и беседовали с Чеку, что, мол, речь идет только о том, что мы изложили ему свою принципиальную позицию по косовскому урегулированию — и не более того. Мое мнение заключается в том, что официальный прием Чеку в Москве является несвоевременным и двусмысленным жестом в отношении сербов. Если с Чеку кто-то хотел разговаривать, выяснять его позицию, влиять на него и т.д., то для этого вовсе не обязательно принимать его в официальном качестве в Госдуме или в МИД. Разговаривать с Чеку можно и в кафе. Так, например, поступают американцы, когда они, с одной стороны, хотят иметь информацию и воздействовать, а с другой — не хотят выдавать гостю никаких авансов и, более того, дают ему понять, что партнер не является для них официальным лицом, которое может работать на государственном уровне. — Какие может иметь политические последствия визит Чеку, если учесть, что пере-говоры о статусе Косово, ведущиеся сейчас в Вене, явно забуксовали? — Обстановка вокруг Косово развивалась в последнее время в направлении, которое можно было с самого начала предвидеть. После того, как албанские сепаратисты, в основном, зачистили этот край от сербского населения, они начали требовать официального отделения Косово от Сербии с последующим признанием международным сообществом Косово независимым государством. В плане этих претензий косовские сепаратисты значительно продвинулись вперед. Были начаты переговоры в Вене между косовской и сербской делегацией под присмотром уполномоченного ООН финна Марти Ахтисаари. Именно он когда-то уговаривал бывшего югославского лидера Слободана Милошевича на уступки по Косово, которые тот отказался подписать на переговорах в Рамбуйе. Переговоры в Вене, насколько известно от самого Ахтисаари, идут с большим трудом. Главный вопрос — о статусе Косово — остается нерешенным. Между нынешней албанской администрацией Косово и сербами сохраняются неустранимые разногласия. В этих обстоятельствах на переговорах был совершен своеобразный маневр — стороны стали обсуждать пока второстепенные темы, отодвинув на время в сторону главную. Обсуждаются вопросы, связанные со структурной организацией власти на этой территории, условия автономии сербского национального меньшинства, проживающего здесь, в надежде на то, что прогресс по данным темам подвигнет вперед решение вопроса о юридическом статусе Косово. Однако из этого, на мой взгляд, ничего не получается. Сербия, чувствуя, что нажим на нее возрастает и готовятся решения без учета ее мнения, недавно провела референдум по новой Конституции, в соответствии с которой Косово объявлено неотъемлемой составной частью сербского государства. Тем самым создана конституционная основа для того, чтобы не признавать отрыв Косово от Сербии, если даже он фактически состоится. Это то, что в международном праве называется постоянным вызовом возникшей незаконной ситуации. В дальнейшем этот постоянный вызов может сработать в пользу Сербии. Впрочем, может и не сработать. Но в любом случае позиция Сербии, опирающаяся на волю всего сербского народа, определена. Эта позиция определяет и рамки возможных действий нынешнего сербского правительства и президента на переговорах, ведущихся в Вене. После состоявшегося референдума венские переговоры могут стать достаточно беспредметными. Совершенно ясно, что это не устраивает албанских сепаратистов и их лидера, бывшего полевого командира Агима Чеку. Скорее всего, договоренности в Вене достигнуты не будут. Поэтому он и приехал в Москву. — Какой же сценарий международное сообщество прорабатывает дальше? — Насколько я знаю из того, что рассказывает Ахтисаари и его заместитель, они в начале 2007 года намерены доложить о состоянии дел на венских переговорах на Совете Безопасности ООН. Сделан вывод: переговоры будут буксовать до бесконечности, и настала пора Совбезу самому принимать решения по статусу Косово. Мол, если не будет решения о признании самостоятельности Косово, то и никакого урегулирования не будет. Расчет делается на то, что поставленный перед таким ультиматумом Совбез проголосует за решение, которое означало бы отход от резолюции № 1214, то есть фактическое признание независимости Косово. Предполагается, что это произойдет голосами западных держав во главе с США при воздержании России и Китая. — Однако Россия может наложить вето на данную резолюцию. — Может. Но учтите, что нажим на нашу страну со стороны Запада будет очень жесткий. Как на самом деле проголосует Россия — судить достаточно сложно. Лучше этот вопрос адресовать президенту. Пока что официальная позиция России состоит в том, что мы поддерживаем сербов, советуем им не идти на принципиальные уступки. Потому что в тот момент, когда сербы согласились бы пойти на попятную — признать независимость Косово (а такие настроения у части либеральной сербской интеллигенции есть до сих пор, хотя после референдума их громко выражать опасно), сработала бы логика Хельсинкского заключительного акта (1975 г.). Она состоит в том, что границы, которые меняются по договоренности сторон, это законные границы. И тем самым претензии албанских сепаратистов на получение международного признания обрели бы заманчивую перспективу. — А почему Запад заинтересован в создании Великой Албании в центре Европы с ее далеким от христианских ценностей, недружественным европейцам населением? — Вы слишком далеко смотрите. Тут для Запада резоны другие. Надо завершить расчленение югославянского государства, максимально ослабить Сербию, исключив возможность осуществления ею в будущем какой-либо интеграционной политики на Балканах. Превратить Сербию, которая является главным партнером России на Балканском полуострове, в малозначительное государство, которое постепенно было бы включено в систему ЕС и НАТО, подвергнуто полному контролю в составе этих организаций. Россию при этом пытаются лишить каких-либо практических рычагов влияния на Балканском полуострове. Учтите, что позиции России на Балканах, опорой которых была Сербия, веками не устраивали Запад. Сейчас их хотят сломать окончательно. — Но ведь и так называемая Великая Албания создается не на год-два. Границы, установленные в одночасье, потом могут существовать тысячелетиями. — Понимаете, Запад ведь сейчас не признает, что Косово когда-то будет присоединяться к Албании. Один из принципов, с которыми Запад выступает на переговорах в Вене, состоит в том, что не будет создано большого албанского государства, что Косово никогда не войдет в состав Албании. Сейчас об этом можно распространяться сколько угодно. Но после того, как Косово получит независимость, оно будет иметь право присоединиться к любому государству. К какому именно — гадать не надо. Хочется послушать правовые аргументы тех, кто станет тогда утверждать обратное. Думаю, что на Западе это тоже хорошо понимают. Но на данном этапе, исходя из тех соображений, о которых мы говорили, Западу выгодно сказать, что речь идет не более чем о самостоятельно-сти этого края, который, дескать, в силу развития происшедшего там никогда не вернется в состав Сербии. — На Западе активно муссируются разговоры о том, что косовский случай уникальный и не может стать прецедентом для урегулирования замороженных конфликтов на постсоветском пространстве. В то же время Россия настаивает на том, что должны быть универсальные принципы решения международных конфликтов. — Тем самым Россия заставляет США и Запад выбирать: потакать ли и дальше албанским сепаратистам и разваливать Сербию, либо учесть те неприятности, которые могут проистекать из этого для их нового союзника Саакашвили? Сам тезис об универсальных подходах к разным конфликтам, конечно, хорошо звучит, но в жизни так не бывает. Со стороны США и Евросоюза уже последовали возражения, что ситуации в Косово и на Кавказе несравнимы. Такое можно было предвидеть, удивляться тут нечему. Пахать надо свое поле и нам, а не искать счастья в глобальных, универсальных, общечеловеческих принципах. — В чем, на ваш взгляд, специфика схожих конфликтов на территории Грузии — в Абхазии и Южной Осетии? — Для международного права важно, кто осуществляет контроль на данной территории. И в отношении Абхазии и Южной Осетии ответ однозначен — Грузия не имеет там эффективной власти. И эта ситуация уже тянется более 15 лет. Изменения, происшедшие за эти годы, носят необратимый характер. Коль скоро это так и имели место неоднократные референдумы с одинаковым результатом за то, чтобы в Грузию не возвращаться, рано или поздно всё международное сообщество окажется в ситуации, когда не признавать этих фактов дальше будет невозможно. Исходя из этого, России надо выстраивать политику. Если Запад пойдет на насильственное нарушение всех существующих резолюций по Косово, одностороннее объявление его независимости, то это создаст благоприятный фон для решения абхазского и юго-осетинского вопросов. Впрочем, эти вопросы и сами по себе настолько вызрели, что какого-то иного решения, кроме независимости этих территорий, не видно. — А в какой перспективе, на ваш взгляд, может быть легализована эта независимость? Как это оформить? — Оформить можно по-разному. В истории применялось много разных методов, аргументов и уловок международного права. Вовсе не обязательно говорить, что мы прямо сейчас признаем независимость, присоединяем эти республики к России. Но надо иметь в виду, что наш закон о границах не запрещает признать независимость этих республик, не решая при этом вопроса их территориальной принадлежности. Есть целый ряд промежуточных ступеней к формальному признанию независимости. Это так называемое признание “де-факто”. Оно может складываться из разных элементов. Например, открытие официальных российских представительств в Абхазии и Южной Осетии, которые будут в ежедневном режиме поддерживать контакты с местными властями. Проведение заседаний комитетов и фракций Госдумы в Сухуме и Цхинвале. Заключение межправительственных соглашений, налаживание взаимной торговли, транспортных, культурных связей. Участие абхазских и югоосетинских представителей в российских государственных делегациях, выезжающих за рубеж. Это еще не есть признание, каким оно становится с установлением дипломатических отношений, открытием посольств, консульств. Но это существенные шаги в данном направлении. Подобные интеграционные технологии и соответствующие инструменты были прекрасно отработаны в свое время немцами, когда они добивались фактического признания Западного Берлина частью территории ФРГ. Эта работа будет встречать определенное сопротивление со стороны Грузии, но развитие ситуации идет явно не в пользу Тбилиси. Конечно, могут прислать протест из грузинского МИД, но я бы не переоценивал возможности режима Саакашвили в этом плане. — Сейчас много говорят об ассоциированных отношениях между Россией и Абхазией, Россией и Южной Осетией. Что это такое, с чем их “едят”? — Такая практика существует в мире, хотя и не получила большого распространения. Британское Содружество наций — это ассоциированные отношения. У Евросоюза есть ассоциированные отношения со многими африканскими странами, ЕС хочет ассоциированных отношений также и с Россией. Подразумеваются под этим термином особые экономические отношения или особые отношения в законодательной сфере. Однако я бы делал упор не на игре в слова, а на осознании фактов. То, что я предлагаю, — это факты особых отношений, которые не перечеркнешь. Создается новая реальность, к которой постепенно привыкает всё международное сообщество. Такие особые отношения плавно перетекают в срастание, которое происходит в соответствии с ясно выраженной волей народов этих территорий. Особые отношения не предполагают отступления назад, ибо это чревато потерей престижа. Эта последовательная линия в отношении Абхазии и Южной Осетии, базирующаяся на вполне демократических принципах, была бы, на мой взгляд, самой правильной. — У вас есть ощущение, что процесс установления особых отношений уже начался? — Впечатления того, что процесс пошел на официальном уровне, у меня до сих пор нет. Почему не пошел — сложный вопрос, для ответа на который надо знать обстановку в Кремле, какие там существуют рычаги принятия решений и какие соображения оказывают влияние. Сроки присоединения этих территорий для меня неясны, и я бы остерегался давать рекомендации в духе “Давай немедленно!” Прежде всего потому, что необходимо избегать конфликтов, но в то же время реализовать наши российские интересы. Это, на мой взгляд, — главное. Многие подготовительные шаги уже сделаны: людям дали российское гражданство, используется российская валюта, развивается торговля, успешно развиваются контакты Абхазии и Южной Осетии с субъектами Российской Федерации. Сближение и срастание уже происходит. Сейчас требуется повышение интенсивности и, что очень важно, повышение уровня контактов прежде всего с российской стороны. Мы же должны уважать стремление Абхазии, Южной Осетии, Приднестровья к интеграции с Россией. Поэтому надо двигаться в направлении признания этих государственных образований, для начала — де-факто. Беседу вёл Игорь ЛЕНСКИЙ.
Администрация сайта не несёт ответственности за содержание размещаемых материалов. Все претензии направлять авторам.